Сергей Никитич Хрущёв родился 2 июля 1935 года в Москве. В 6 лет перенёс туберкулёз тазобедренного сустава, год провёл в гипсе. В 1952 году закончил московскую школу № 110 с золотой медалью. В 1958 году окончил факультет электровакуумной техники и специального приборостроения МЭИ.
В 1958-1968 годах работал в ОКБ Челомея заместителем начальника отдела, разрабатывал проекты крылатых и баллистических ракет, участвовал в создании систем приземления космических кораблей, ракеты-носителя «Протон». Доктор технических наук. Был удостоен звания Героя Социалистического Труда, стал лауреатом Ленинской премии, Премии Совета Министров СССР. Член ряда международных академий.
Впоследствии работал заместителем директора института электронных управляющих машин (ИНЭУМ), заместителем генерального директора НПО «Электронмаш». В Москве проживал в Староконюшенном переулке, затем в особняке на Ленинских горах.
В 1991 году С. Н. Хрущев был приглашён в университет Брауна (США) для чтения лекций по истории «холодной войны». Остался на постоянное жительство в США, в настоящее время проживает в г. Провиденс, штат Род-Айленд, имеет российское и американское (с 1999 года) гражданство. Работает профессором Института международных исследований Томаса Уотсона университета Брауна.
С первой женой - Галиной Шумовой - в разводе. Вторая жена, Валентина Николаевна Голенко, проживает с Сергеем Никитичем в США. Старший сын Никита умер 22 февраля 2007 года в Москве. Младший сын Сергей проживает в Москве.
После отставки Н. С. Хрущёва редактировал книгу воспоминаний своего отца, переправил для издания за границу. Находился под наблюдением спецслужб.
В дальнейшем выпустил ряд собственных книг с воспоминаниями об исторических событиях, свидетелем которых он был, и с собственной взвешенной оценкой происходившего: «Пенсионер союзного значения», «Рождение сверхдержавы», «Сын за отца». В работах придерживается чёткой антисталинской позиции. В настоящее время работает над книгами о «хрущёвских» реформах. Книги переведены на 12 иностранных языков. Один из сценаристов фильма «Серые волки» (Мосфильм, 1993).
Личная жизнь многих из этих знаменитых политических и общественных деятелей в свое время была за семью печатями - об их семьях и детях практически ничего известно не было. Но, по прошествии времени, многие потомки сами или с помощью журналистского расследования приоткрыли завесу тайны.
Последний прямой потомок В.И. Ленина его племянница Ольга Дмитриевна Ульянова
(дочь брата Ульянова - Дмитрия) скончалась в 2011 году. Однако у Дмитрия Ульянова был еще и внебрачный сын, которого он впоследствии признал
Потомки этой ветви Ульяновых живут сегодня в России. В частности правнук Ленина - Евгений Ульянов. Он работает программистом и с женой и дочкой, праправнучкой Ленина, живут в Москве.
Еще одна интересная деталь по части родственных хитросплетений рода Ульяновых. Дедушка Ленина по материнской линии Александр Бланк (урожденный Сруль Бланк) был женат на Анне Гроссшопф, от этого брака родилось 8 детей, включая Марию, мать УльяноваРод Гроссшопф - богатый и знатный. И среди них множество известных личностей, включая генерал - фельдмаршала Вальтера Моделя, Генерала Хассо Мантойфеля, бывшего президента ФРГ Рихарда фон Вайцзекера.
Примечательно, что все сведения о еврейских и немецких корнях Ленина были тщательно засекречены в советское время.
В 2016 году умер внук Сталина Евгений Джугашвили
, по линии сына Сталина Василия, оставив после себя правнука Виссариона Евгеньевича и Якова Евгеньевича, а также праправнука Иосифа. В США проживает и внучка Сталина по линии его дочери Светланы - Крис
Яков Евгеньевич Джугашвили известный общественный деятель
Георгий Маленков
- Советский государственный и партийный деятель, Председатель Совета министров СССР. Фактически руководил СССР с марта по сентябрь 1953 года. Сын Андрей Георгиевич
Андрей Георгиевич Маленков - советский и российский учёный, специалист в области биофизики; доктор биологических наук, профессор, почётный вице-президент РАЕН; инициатор создания и председатель секции РАЕН «Ноосферные знания и технологии»; директор по науке и руководитель ноосферных программ компании MAGERIC. Руководитель «Медицинского центра лечения онкологических и хронических заболеваний Академика РАЕН Маленкова А. Г.»
Внуки Георгия Маленкова
- Анастасия с сыном и Дмитрий с отцом
Сын бывшего первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущёва
– Сергей Никитич Хрущев
в 1991 году уехал в университет Брауна (США) для чтения лекций по истории холодной войны, на которой специализируется ныне. Остался на постоянное жительство в США, в настоящее время проживает в г. Провиденс, штат Род-Айленд, имеет американское гражданство. Работает профессором Института международных исследований Томаса Уотсона университета Брауна.
Правнучка первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева
, профессор кафедры международных отношений Новой школы (New School) в Нью-Йорке, старший научный сотрудник Института мировой политики, руководитель проекта «Россия» Нина Хрущева
Внуки - Никита Сергеевич Хрущев (младший)
. Родился в семье Сергея Никитича Хрущева и Никита Алексеевич Аджубей, старший внук Хрущева, сын Алексея Ивановича Аджубея, легендарного главного редактора «Известий». Оба скончались.
Внуки Брежнева.
Леонид Юрьевич Брежнев окончил химфак МГУ, пробовал себя в бизнесе. На фармацевтическом предприятии занимался выпуском лекарств. Был четыре раза женат, имеет двух дочерей, Алину и Марию и сына Юрия.
Андрей Юрьевич Брежнев окончил МГИМО, работал в МИДе, работал также в Министерстве торговли СССР. После увольнения поменял несколько мест, был даже совладельцем небольшого пивбара на Красной Пресне. Потом - замгендиректора ООО «Салаваттранс».
Внучки Брежнева
- Виктория Брежнева и Галина Филиппова. Обе прожили свою жизнь в нищете, Галина провела более 10 лет в психлечебнице, сегодня живет в Подмосковье
Внуки Ю.В. Андропова
Татьяна Игоревна Андропова - преподаватель хореографии в Майами. Ее брат, Константин, также живет в США
Сын Черненко
Альберт в советское время был секретарем Томского горкома КПСС, а другой сын Владимир - помощником председателя Госкино СССР.
Сегодня Альберт Константинович Черненко - доктор философских наук, доктор юридических наук, профессор
Ирина Виргинская
- единственная дочь М.С. Горбачева. Она часто разъезжает по миру, в том числе периодически бывая в США. Здесь находится офис Фонда Горбачёва, где Ирина трудится вице-президентом.
Внучка Горбачева - Ксения
Ксения окончила МГИМО (журналист-международник), работала PR-специалистом в крупной компании, некоторое время была редактором моды в авторитетном глянцевом журнале L"Officiel. Замужем за бывшим концертным директором Авраама Руссо, живет с мужем и дочерью Сашей Горбачевой (праправнучкой Горбачева) в Германии.
Вторая внучка Горбачева - Анастасия Виргинская,
замужем, окончила МГИМО, работает в редакции интернет-портала
Ровно 40 лет назад Никита Хрущев начал диктовать свои воспоминания.
«На Ваганьковское — к Высоцкому, на Новодевичье — к Хрущеву!» — зазывают туристов у московских вокзалов. Дочь Хрущева, Рада Никитична, которая навещает могилу чаще других родственников, иногда находит там скромные цветы или пасхальные яйца. Значит, помнят... Он воспитал пятерых детей, участвовал в рабочих забастовках в Донбассе, прошел гражданскую и Великую Отечественную, положил конец культу личности Сталина, насадил плантации кукурузы, запустил на орбиту первого космонавта, смел бульдозерами художественную выставку в Манеже, постучал собственным ботинком на трибуне ООН, пригрозил Западу «кузькиной матерью», расселил народ из подвалов и коммуналок в хрущевки, стал героем множества анекдотов, прожил в изоляции остаток дней, надиктовал две тысячи страниц откровенных воспоминаний и умер на подмосковной даче, забытый соратниками по партии. День похорон Хрущева «случайно» совпал с санитарным днем на Новодевичьем кладбище. Официального прощания не было. Через два дня после его смерти в газете появился скромный лаконичный некролог. Вот, собственно, и все самые значимые и известные вехи биографии Никиты Хрущева. Неизвестное осталось в памяти родных да в семейных преданиях людей, знавших главу СССР лично. Такие люди есть и в Донбассе, где прошло детство Хрущева и началась его партийная карьера. Они кое-что помнят, а что-то и придумывают. Например, о том, как Хрущев, уже будучи главой СССР, посетил бывшее свое рабочее место на донецком машзаводе, увидел новенькие тиски и возмутился: дескать, это не мои, я со старыми работал, а новые лучше отдайте кому-то из рабочих. Или же про то, что у Никиты Сергеевича в Донецке росла дочь, о которой он никогда никому не рассказывал, как и о репрессированном сыне Леониде. Об этом и многом другом мы беседовали с сыном Никиты Сергеевича Сергеем Никитовичем.
«МАМА ЕЗДИЛА НА РАБОТУ ТРАМВАЕМ. И Я, КОГДА БЫЛ СТУДЕНТОМ, СЛУЧАЛОСЬ, НА ПОДНОЖКАХ ВИСЕЛ»
— Первый раз Никита Сергеевич женился в 1912 году на Ефросинии Писаревой. Через пять лет она умерла от тифа, когда отец служил в Красной Армии. На руках у него остались двое детей — Леонид и Юлия. А в 1924-м Никита Сергеевич и моя мама, Нина Петровна Кухарчук, стали мужем и женой. Много лет спустя я узнал, что они не были расписаны. В те годы это и не требовалось. Люди просто жили вместе, растили детей. Если доходило до развода, даже необязательным было согласие второй стороны. Вопрос о том, чтобы оформить брак, встал только после отставки Никиты Сергеевича, когда нужно было прописываться в квартире. А что касается Маруси и ее дочери, то мне об этом говорили, когда я бывал в Донецке. Но сам я ничего не знаю и думаю, что это слухи. Никита Сергеевич по отношению к семье был человеком ответственным и о дочери бы не забыл. Кстати, о том, что Леонид и Юлия родились от первого брака, мы тоже узнали через много лет.
— Ваши родители могли и не встретиться. Никита Сергеевич в Донбассе человек пришлый, да и Нина Петровна оказалась там случайно...
— Отец родился в селе Калиновка Курской области. Мой дед поехал в Донбасс на заработки и перевез семью. Дед работал на шахте, а отец с 15 лет — на юзовском машиностроительном заводе бельгийского промышленника Боссе, потом также перешел на шахту. Мама родом из Галичины, до 39-го года все ее родные жили в Польше. Во время Первой мировой войны она эвакуировалась в Одессу. Присоединилась к революционному движению, а в 20-е годы случайно попала в Донбасс — ехала через эти края из Одессы в Москву на курсы и заболела тифом. Маму выхаживала Серафима Ильинична Гоннер, в доме которой родители и познакомились. Когда они решили пожениться, отец поставил маме одно условие — чтобы она бросила курить. Он вообще был сторонником здорового образа жизни и до революции в Донбассе являлся председателем местного общества трезвости. Через много лет жена американского посла подарила Никите Сергеевичу «хитрую» рюмку — обычную на вид, но вмещающую жидкости всего на два миллиметра. Отец всегда брал эту рюмку с собой и на приемах только делал вид, что пьет...
Моя сестра Рада родилась в Киеве в 1929-м, я в 1935-м, Елена на два года младше меня. Дети от первого брака, Леонид и Юлия, жили с нами, и родители Никиты Сергеевича тоже. Когда отца перевели в Киев, он бабушку с дедушкой забрал. Бабушка похоронена в Киеве на Байковом кладбище, ее могилу и сейчас можно найти, она ухожена. В Москве у нас была большая квартира в доме на Набережной. До самой смерти с нами жил и мой дед Сергей Гаврилович. Семья у нас была дружная. Не могу сказать, что отец занимался нами, проверял тетради или сидел у постели, когда мы болели, но дом он очень ценил и вечера проводил с нами. Нам еще повезло, что после войны мы долгое время жили в Киеве, то есть подальше от Сталина. Там не было ночного режима, когда человек уходит в три часа ночи на работу и возвращается неизвестно когда.
— В одном из интервью Рада Никитична рассказала, что в детстве вы были прикованы к постели из-за болезни. Это продолжалось долго?
— У меня был туберкулез тазобедренной сумки. Туберкулезом в семье болел не только я, но и моя сестра Юлия, и сестра мамы. Я действительно лежал целый год и начал ходить в эвакуации. В моей памяти это событие совпало с победой в Сталинградской битве. Отца тогда с нами не было — мы вообще не видели его с 1941-го по 1944-й год. Он перемещался вместе с войсками от Сталинграда до Киева.
— Родители держали вас в строгости?
— Мама была очень строгой, а отец — мягкий человек. Но мы боялись приносить из школы плохие отметки прежде всего потому, что не хотели огорчать отца. Мама наведывалась в школу и просила, чтобы пятерки мне ставили пореже. Честно говоря, я не считался хорошим учеником, и в этом отчасти заслуга мамы. Мы с отцом всегда вместе ходили гулять, и для прогулок было специальное время. Мы гуляли и когда я был школьником, и в институте, и когда уже работал: мы прогуливались, разговаривали, и это было наше общение.
По выходным приходили гости, и с ними мы тоже общались все вместе. Когда у нас дома случались молодежные вечеринки, и речи не могло быть о том, чтобы на столе стояло спиртное, и курить было запрещено. Позже я, конечно, закурил, потом бросил. Но не пил долго. Я уже работал в ракетном КБ у Челомея, и, когда мы ехали на полигон, ребята на остановках покупали для меня вино «Красный факел» (его еще «чернилами» называли), и так я учился пить.
— Ваша молодость пришлась на эпоху стиляг и шестидесятников. Как относился Никита Сергеевич к вашим вкусам?
— Стилягой я не был. А песни Окуджавы слушал, что, помню, очень удивило одну мою знакомую: она была уверена в том, что в доме Хрущева не могут звучать песни такого свободно мыслящего человека, как Окуджава.
— Правда ли, что Нина Петровна ездила на работу трамваем? Или это тоже красивая советская легенда о скромности Хрущева и членов его семьи?
— Нет, не легенда. И мама ездила трамваем, и я, когда был студентом. Случалось и на подножках висеть.
— И привилегий у детей Хрущева не было никаких...
— Рассказывать сказки глупо. Конечно же, семьи всех, кто достигал такого положения, как Хрущев, пользовались привилегиями. Но главной нашей привилегией был запрет делать то или иное — «иначе будете, как Вася Сталин».
«ЗАПРЕТ НА ИМЯ ХРУЩЕВА БЫЛ СНЯТ В НАЧАЛЕ 90-Х»
— Они абсолютно не вмешивались в нашу личную жизнь. Я помню, как Рада (она училась в МГУ на факультете журналистики) привезла в Киев своего будущего мужа, Алексея Аджубея, знакомить с родителями. Ей никто ничего не советовал и не запрещал.
— «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей...» — можно только представить, сколько завистников было у Алексея Ивановича и с каким удовольствием они потирали руки, когда после отставки Хрущева Аджубей вынужден был покинуть кресло главного редактора «Известий»! Рада Никитична удержалась в должности редактора журнала «Наука и жизнь». Но вы ведь тоже пострадали за свою фамилию...
— Это случилось не сразу после отставки Никиты Сергеевича, а через четыре года. Я работал у Челомея, мне позвонили и сказали: перейдешь оттуда — туда. Я и перешел в НИИ, где с удовольствием и проработал 20 лет без поездок на полигон. Но тогда я очень обиделся и не понял, что это было предупреждение отцу, который в то время уже писал свои мемуары: надо быть посговорчивее.
— Никите Сергеевичу запрещали писать воспоминания?
— Отец начал свои воспоминания в 67-м. Он не писал, а надиктовывал на магнитофон, который называл «ящиком», и очень сожалел, что перед ним нет собеседника, которому можно смотреть в глаза. Однажды его вызвал Кириленко и сказал, что историю должен писать ЦК, а не отдельные люди, и потребовал сдать материалы в ЦК и прекратить диктовку. Хрущев ответил: «Это нарушение прав человека. Я знаю только один случай — когда царь запретил Шевченко писать и рисовать. Можете все у меня отобрать, лишить всего, я могу пойти работать — слесарное дело еще не забыл, а если я этого не сумею, то мне люди всегда подадут. А вот тебе не подадут».
На дачу к Никите Сергеевичу после отставки никто из людей, близких к власти, не приезжал. Разве что Микоян позвонил однажды. Бывали и наши друзья, приезжали Петр Якир, Роман Кармен, Евгений Евтушенко. Рядом с дачей находился дом отдыха, и оттуда люди приходили к нему толпами. Отец с удовольствием занимался огородом, выращивал помидоры весом по килограмму каждый, сам смастерил систему полива. Но три года, с 1967-го по 1970-й, он диктовал свои воспоминания — почти 400 страниц печатного текста.
Когда у него случился инфаркт, КГБ материалы отобрал. Но мы успели сделать копию и переправили ее за границу. В 71-м году в США вышла книга «Хрущев вспоминает». Но даже через десятилетия в ЦК никто не поинтересовался тем, что диктовал Хрущев. Не распечатали, не посмотрели. С книги сделали перевод для ограниченного круга. Их интересовало не то, что сказал Хрущев, а то, что опубликовано в Америке, — нет ли там чего о людях, которые сейчас у власти. Воспоминания начинаются с 1929-го года и заканчиваются смертью Сталина и арестом Берии. Никита Сергеевич считал, что это самый важный период, а то, что он делал сам, якобы никому неинтересно.
Запрет на имя Хрущева был снят только в начале 90-х. Его воспоминания напечатали в пяти номерах журнала «Огонек». Потом публикации запретили люди из ЦК, но главный редактор журнала Виталий Коротич на свой страх и риск выпустил еще четыре номера с воспоминаниями. Наконец, позвонил важный человек из ЦК и зачитал резолюцию Медведева: «Никакого Хрущева. Медведев». После смерти отца я стал выступать, пытаясь восстановить его имя.
— Мемуары во многом посвящены Сталину. Никита Сергеевич вспоминает, что он лично позвонил ему, чтобы спасти от ареста Максима Рыльского, когда того обвиняли в украинском национализме. Но ведь на документах, связанных с репрессиями, в числе других стояла и подпись Хрущева...
— В то время не поставить подпись было нельзя. Он считал, что в репрессиях замешаны все и все должны нести ответственность. Готов был отвечать, если призовут. Главное было — покончить со всеми ужасами, происходившими тогда. Это была жизнь, которая нам совершенно непонятна.
— Верно ли, что репрессии не обошли и вашу семью?
— Жену моего брата Леонида Любовь Илларионовну арестовали за связь то ли с французской, то ли со шведской разведкой. Она была не шпионкой, а всего лишь общительной женщиной. Из карагандинской ссылки вернулась только после 1956-го. Она и до сих пор живет в Киеве. Но если вы имеете в виду историю с моим братом Леонидом, то это все неправда. Я и сам долгое время верил в то, что он стрелялся на войне с каким-то моряком и за это был отправлен в штрафбат и что его самолет был сбит над территорией Белоруссии, оккупированной немцами, и, возможно, Леонид был захвачен в плен. Правда в этом только то, что он погиб.
В 1963 году Никита Сергеевич, когда еще был при власти, просил разыскать самолеты, сбитые в том бою, — их было свыше 30-ти. Но до отставки отца все самолеты поднять не успели, а потом, когда его отстранили от власти, этим уже никто не занимался. Лет семь назад появились публикации в газетах о том, что местные жители подняли какую-то машину, рядом с которой нашли форменную куртку и шлем, и что вроде бы это самолет Леонида Хрущева. Но его сын, Юрий, не нашел никакого документального подтверждения этому. Фюзеляж самолета сгнил, и нужно было еще отыскать номера мотора. Но то, что Леонид там погиб, известно точно, и это не вызывает сомнений ни у кого, кроме сталинистов.
— Значит, никакой бутылки-мишени и никакого штрафбата не было?
— Нет. Он сам придумал эту легенду. Был такой историк Колесник — он раскопал, как было все на самом деле. Леонид летал на бомбардировщике и получил ранение в ногу. Нога оказалась перебитой, ее хотели ампутировать, потому что опасались гангрены, но Леонид, угрожая хирургу пистолетом, запретил это сделать. Ногу оставили, и гангрена миновала. Но долгое время ему пришлось находиться в госпитале. Это было в Куйбышеве, тогда же там давал спектакли Большой театр. Леонид ходил с палочкой, был, как и все летчики, весьма привлекательным. В общем, он познакомился с балериной из Большого, и у них случился бурный роман.
Леонид в пылу страсти пообещал, что разведется с женой и они поженятся, а балерина этого не забыла. Она вернулась в Москву и начала всем рассказывать, что выходит замуж за сына Хрущева. Слух дошел и до Степана Микояна, который дружил с нашей семьей. Леонид испугался, что обо всем узнает наша мама, Нина Петровна, — он боялся ее больше, чем немецких мессершмидтов (в отношениях с женщинами он не отличался постоянством, и маме это не нравилось). Тогда пришлось Леониду написать балерине письмо и придумать, что произошла такая ужасная история со штрафбатом и что больше они не смогут видеться. Так что никакой судимости у него не было, и это подтверждено документально ответами из военной прокуратуры.
«ОТЕЦ ОЧЕНЬ ПЕРЕЖИВАЛ, КОГДА СТАЛИ ЗАМАЛЧИВАТЬ ЕГО ЗАСЛУГИ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ»
— Когда стали замалчиваться его заслуги в Великой Отечественной, отец очень переживал. Командующий армией Батов сказал: «Я вообще не знаю ни о Сталине, ни о Хрущеве — где они были». Никита Сергеевич волновался: «Как же так? Мы же воевали с товарищем Батовым в Сталинграде, на Курской дуге, и вдруг он память потерял?». Конечно, это было очень обидно. Но отец был человеком сильным. Он говорил: «Все перемелется». Хотя это задевало его гораздо сильнее, чем то, что Брежнев не упомянул, к примеру, о его роли в поднятии целины. Тогда имя Хрущева пытались вычеркнуть из истории. Брежнев даже велел переименовать крымское село под названием Никита в Ботаническое — оно до сих пор так называется, хоть и не имеет к Хрущеву никакого отношения. Мне рассказали, что после отставки Никиты Сергеевича Брежнев и в Курске, на родине Хрущева, принципиально больше никогда не появлялся, хоть и жил там одно время.
— Сергей Никитович, вы гражданин США, и это отдельная тема — как и почему это произошло. Но первая ваша поездка в эту страну случилась в 1959-м, когда Никита Сергеевич взял и вас, и Раду, и Нину Петровну. До этого вы за границей не бывали. Произошел ли тогда переворот в вашем сознании?
— Все это описано в моих книгах. Что-то меня удивляло, но мы уже тогда жили не в закрытом обществе, читали об Америке, многое знали.
— К поездке, наверное, тщательно готовились, шили костюмы и наряды?
— Нет, одежде раньше не придавалось такого значения, как сейчас. Мама специально нарядов не шила, а отцу сшили темный костюм. Обычно же он носил серый костюм (черный цвет был не принят). Когда отцу представили Рокфеллера, он был поражен: «Надо же, выглядит совсем как мы». И даже захотел его потрогать.
— Коль уж мы заговорили об одежде... В 1941-м на первомайской демонстрации в Киеве Хрущев, будучи первым секретарем ЦК Компартии Украины, стоял на трибуне в перелицованном пальто. Приходилось читать и о том, что жена Микояна приносила в ателье костюмы мужа для перелицовки. Такая показательная скромность была в моде?
— Я, конечно, не помню, во что отец тогда одевался: я был слишком мал. Но вполне допускаю, что это так и было. В то время все одевались скромно. Да и мама была очень экономной женщиной. Так что перелицованное пальто меня не удивляет.
— Осмеливались ли вы спорить с Никитой Сергеевичем? Можно ли было его в чем-то переубедить?
— На людях я никогда отцу не возражал. Но дома мог пытаться что-то ему доказать. Иногда спорили отчаянно — например, об академике Лысенко. Я утверждал, что генетика существует, а он поражался, как я, инженер, не понимаю, что этого не может быть. Отец сказал мне тогда: «Убирайся из дома вон!». Но я остался, а за ночь он отошел. Отцу, конечно, было приятно, что я инженер, занимаюсь ракетами. Сам он не доучился ни на рабфаке, ни в Промышленной академии (кстати, в одной группе с ним училась жена Сталина Светлана Аллилуева, она-то и представила Хрущева мужу). Наверное, отцу было со мной интересно. После его отставки мы часто выходили на прогулку, много разговаривали. Сестры даже ревновали его ко мне.
— А кукуруза? Понимали вы, что это перегиб?
— Американцы не понимают, почему на матрешках с обликом Никиты Сергеевича нарисована кукуруза, а не ракета. Для них Хрущев — человек, добившийся от Запада стратегического признания. В США к нему относятся очень серьезно. А кукуруза нужна была для того, чтобы кормить скотину, — фуражное зерно взять было негде. Но Никита Сергеевич искренне считал, что у нас была замечательная жизнь, намного лучше, чем в США. И воевать не собирался — он хотел вкладывать деньги в экономику и в сельское хозяйство. Они хорошо понимали друг друга с тогдашним американским президентом Эйзенхауэром и даже вместе думали, что делать с военными, которые и в СССР, и в США все время просили денег на вооружение. А что касается кукурузы, то с легкой руки Хрущева кукуруза через Германию и Финляндию распространилась по всей Европе.
«НИКТО НЕ ВИДЕЛ, КАК ОТЕЦ СТУЧАЛ БОТИНКОМ»
— Никто не видел, как он стучал ботинком. Шло обычное совещание, журналисты окружили Никиту Сергеевича, кто-то наступил ему на ногу, и ботинок спал с ноги. Отец был человеком полным и не стал наклоняться. Он поставил ботинок возле себя на стол. Потом вмешался в обсуждение и начал махать ботинком, чтобы привлечь к себе внимание.
— А когда случился скандал в Манеже, вы тоже пытались что-то ему объяснить?
— Тогда не пытался. Знаете, когда человеку что-то настойчиво вдувают в уши, трудно не услышать. В его окружении были люди, которые стали убеждать Никиту Сергеевича в том, что деятели культуры — проводники буржуазной идеологии, что в Манеже выставлены враждебные произведения. Отца просто подставили. И это не только мое мнение... Эрнст Неизвестный тоже считает, что Манеж оказался чистой провокацией.
— И это все о нем... Хрущев мог давить бульдозерами картины, заслушиваться птичьими трелями и даже писать их на магнитную ленту. Кстати, записи птичьих голосов сохранились в вашем семейном архиве?
— Эти записи у нас отобрали вместе с мемуарами Никиты Сергеевича. А я помню, как в 46-м из Германии он привез записывающее устройство и они с охранником писали воробьиные голоса. А потом отец сказал, что нужно записать, как поют соловьи. Пленки он дарил знакомым, так что, может быть, у кого-то они и сохранились.
— Романтик! Полет Гагарина стал праздником, наверное, не только потому, что это было выдающееся техническое достижение...
— Да, Никите Сергеевичу хотелось, чтобы этот день стал всеобщим праздником. Он попал в точку. Когда встречали Гагарина и они ехали вместе на машине, вся Москва вышла. Была такая солнечная погода, люди висели в окнах, кричали: «Даешь Луну! Мы в космосе!». Такое ликование было впервые после Дня Победы.
— Судьбоносный для страны доклад «О культе личности» не мог родиться за один день. Наверняка Никита Сергеевич долго продумывал, настраивался. Не может быть, чтобы в семье ничего об этом не знали.
— Это оказалось потрясением. Сталин для меня, как и для всех, был вождем народов. К этому докладу, конечно, люди относились по-разному, но в моем присутствии это никто не обсуждал. Когда Сталин был жив, говорить о нем было просто опасно, но и после смерти вождя в доме не велось никаких разговоров, даже когда готовился доклад «О культе личности». Так что он стал для меня полной неожиданностью.
— Из каждой поездки за границу Никита Сергеевич привозил какие-то идеи. Однажды, говорят, увидел где-то фонари, направленные не вверх, как это было в СССР, а вниз, освещающие тротуар и дорогу.
— Да, эти фонари он присмотрел в Скандинавии. Приехал и отругал первого секретаря московского горкома партии Николая Егорычева за то, что до сих пор не додумались до такой простой вещи. В США он обратил внимание на магазины самообслуживания, прообразы супермаркетов. Вскоре и в Москве на Суворовском бульваре появился первый универсам.
В США Никиту Сергеевича принимал президент компании IBM Уотсон-старший и показал ему кафетерий с системой самообслуживания. Спустя время такие же появились и у нас в СССР. А с Уотсоном-старшим судьба меня свела позже еще раз — я работаю в Университете имени Брауна, который он основал. Отец еще тогда утверждал, что наши ЭВМ лучше американских, но Уотсон вежливо с ним не согласился.
— Сергей Никитович, в стране, с которой СССР при Хрущеве находился в состоянии «холодной войны», вас приняли тепло и надолго?
— В США я оставаться навсегда не собирался. Меня пригласил Уотсон-младший — вести проект, связанный с уроками Карибского кризиса. Контракт был рассчитан на три года, и этот срок казался мне ужасно долгим. Английский я знал плохо, помнил только мамины уроки да еще кое-что засело в памяти из детства. Когда я приехал в Америку, меня послали читать лекцию в Сиэтле о том, что происходило в России после путча. Я спросил: «А кто будет переводить?». Мне ответили: «В Америке никто не переводит. Это страна иностранцев. Никакой акцент нас не волнует». Так из ракетчика я стал политологом.
— И в США помог вам обосноваться Ричард Никсон...
— Это громко сказано — обосноваться. Для оформления «зеленой карты» нужны были рекомендации уважаемых в США людей. Мне дали их Никсон, бывший министр обороны США Макнамарра, Уотсон-младший и профессор Таубмен, с которым мы до того путешествовали по местам Никиты Сергеевича (были и в Донецке, кстати), когда Билл писал о нем книгу. Я принял американское гражданство, и поднялся шум. Но почему? Если сын Тэтчер живет в Техасе, это никого не удивляет. Непонятно, почему сын Хрущева не может жить в другой стране. Я гражданин России и США, у меня два паспорта... И вот какой интересный факт: несмотря на гражданство, из всей американской делегации, которая ехала в Гавану на конференцию по Карибскому кризису, Фидель Кастро, когда-то так друживший с отцом, кубинскую визу не дал только мне.
«В ШТАТЕ СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА КО МНЕ ПОДОШЛА СМОРЩЕННАЯ СТАРУШКА И СКАЗАЛА, ЧТО БЫЛА УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ НИКИТЫ ХРУЩЕВА»
— Правнучка Нина, внучка погибшего Леонида, — она преподает вопросы международных отношений в Новой школе Нью-Йорка. Остальные живут в Москве. У сестер Юлии и Елены детей не было, у Рады — трое, и у меня тоже. Недавно скончался один из моих сыновей — полный тезка Никиты Сергеевича Хрущева.
— Ему ведь не было, кажется, и 50-ти. Он тяжело болел?
— У него были предпосылки для нездоровья — лишний вес и другие проблемы. Никита проработал в редакции «Московских новостей» 16 лет, но в этом году контракт с ним не продлили. Он тяжело это переживал. Внуков Никита мне не оставил, даже не был женат никогда, жил с мамой.
— Вы скучаете по России?
— Больше нет, чем да. Это уже другая страна.
— А вы считаете, Никита Сергеевич смог бы управлять сегодняшней страной?
— Я думаю, если бы он был вечным и довел бы свои реформы до сегодняшнего дня, все мы жили бы счастливо и получше, чем американцы.
— А Путин — у него хватило бы смелости, как у Хрущева, развенчать культ Сталина?
— Конечно, нет. Думаю, Путин в душе сталинист, и это неудивительно, потому что он — человек из органов. Ничего не сделаешь — у каждого времени свой «овощ».
— Вам комфортно в Америке?
— Я просто живу — преподаю, читаю лекции, пишу книги об отце и о том времени. Изданы «Пенсионер союзного значения», «Никита Хрущев и создание супердержавы», сейчас работаю над книгой «Реформатор». Это будет трилогия об отце. Пишу с удовольствием, но очень медленно — старый стал. Раньше мог написать 30 страниц в день, а сейчас — намного меньше.
— Ваш телефон нетрудно найти в телефонной справке. Наверное, и адрес тоже. Вам звонят, пишут люди из бывшего СССР?
— Очень редко. Но кое-что получаю. Как-то из Донецка один человек прислал жетон Никиты Сергеевича, по которому он шел через заводскую проходную. Реликвия хранилась в Музее Хрущева, который был в его доме. Но когда при Брежневе музей ликвидировали, этот человек жетон спас. Еще один донетчанин — Виктор Лаппо — написал, что заведовал клубом, где висел портрет Никиты Сергеевича, и он тоже его сохранил и хочет мне передать. Но мы его пока еще не забрали, потому что, как оказалось, вывезти картину из Украины в Россию — большая проблема. А однажды, когда я выступал в штате Северная Каролина, ко мне подошла сморщенная старушка и сказала, что была учительницей Никиты Сергеевича. Так что мир тесен.
Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Хрущёв Сергей Никитич – ведущий конструктор, заместитель начальника КБ ОКБ-52 Государственного комитета по авиационной технике СССР (город Реутов Московской области).
Родился 2 июля 1935 года в Москве. Отец – (1894-1971), советский государственный и партийный деятель, первый секретарь ЦК КПСС (1953-1964 годы), Председатель Совета Министров СССР (1958-1964 годы), Герой Советского Союза, Трижды Герой Социалистического Труда.
В 1952 году с золотой медалью окончил школу № 110 города Москвы, а в 1958 году – факультет электровакуумной техники и специального приборостроения Московского энергетического института (МЭИ).
В 1958-1968 годах работал в Опытно-конструкторском бюро № 52 (ОКБ-52) в городе Реутов Московской области под руководством : заместитель начальника отдела, ведущий конструктор, заместитель начальника КБ ОКБ-52 Государственного комитета по авиационной технике СССР. Разрабатывал проекты крылатых и баллистических ракет, участвовал в создании систем приземления космических кораблей, ракеты-носителя «Протон».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1963 года за большие заслуги в деле создания и производства новых типов ракетного вооружения, а также атомных подводных лодок и надводных кораблей, оснащенных этим оружием, и перевооружения кораблей Военно-Морского Флота Хрущеву Сергею Никитичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
После отставки своего отца Н.С. Хрущёва с поста первого секретаря ЦК КПСС в октябре 1964 года редактировал книгу его воспоминаний, рукопись которой (1400 машинописных страниц) сумел переправить для издания за границу.
Впоследствии с 1968 по 1991 годы работал заместителем директора Института электронных управляющих машин (ИНЭУМ), заместителем генерального директора НПО «Электронмаш». Одновременно преподавал в Московском высшем техническом училище (МВТУ) имени Н.Э. Баумана.
В 1991 году был приглашён в Университет Брауна (США) для чтения лекций по истории «холодной войны» после чего остался на постоянное жительство в Соединенных Штатах Америки.
Работает профессором Института международных исследований Томаса Уотсона Университета Брауна.
Выпустил ряд собственных книг с воспоминаниями об исторических событиях, свидетелем которых являлся: «Пенсионер союзного значения», «Рождение сверхдержавы». Книги переведены на 12 иностранных языков. В настоящее время работает над книгами о «хрущёвских» реформах. Один из сценаристов фильма «Серые волки» (Мосфильм, 1993 год) - версии о смещении Н.С. Хрущева.
Проживает в городе Провиденс, штат Род-Айленд (США), имеет российское и американское (с 1999 года) гражданство.
Доктор технических наук. Профессор. Член ряда международных академий.
Имя Никиты Хрущева прочно ассоциируется с Украиной и Киевом. Одни вспоминают его невежество и необразованность, помноженные на грубость и авторитарность. Другие же, наоборот, говорят о том, что только при нем они по-настоящему почувствовали себя советским человеком. Первые, приписывают ему разгром творческой мысли интеллигенции. Другие, говорят о существенном развитии науки во время его правления.
В рамках одной статьи невозможно дать оценку его деятельности, а вот найти одну из причин его «многостранности» — возможно. Тем более что в этом, как всегда, замешана женщина. И не просто женщина, а мать по имени Ксения.
История свидетельствует, что 17 апреля 1894 года в семье Хрущевых, проживающих в селе Калиновке Курской губернии, родился сын, получивший имя Никита. Бедные безземельные молодые родители, в поисках более-менее сносной жизни перебрались в Юзовку (ныне Донецк), чтобы прокормиться в индустриальном Донбассе. Бедность была такой, что даже о братишке или сестричке для Никитушки они и не помышляли.
Лишь два года спустя, появилась сестренка Ира, после чего Ксения Ивановна «поставила точку» в этом вопросе. По воспоминаниям последней невестки, мать Хрущева всю жизнь считала мужа неудачником и бездарем.
«Мать его была женщина с сильной волей, женщина-боец. – Вспоминала Нина Петровна Кухарчук. – Отважная, никого не боялась. Отец – тот гораздо мягче, добрее, а вот она никому не давала спуску. Он мягкий и слабый, а она держала его под каблуком».
Именно мать настояла на том, чтобы сын пошел в шахту и, не только чтобы заработать денег, а и найти себя в обществе. Она сама отправила сына в шахту на опасную работу еще и затем, чтобы он стал большим человеком, а не никчемным, как его отец. Материнскому воспитанию Хрущев был обязан всем. Как вспоминал сам Никита Сергеевич: «Мать сделала все, чтобы я не пристрастился ни к табаку, ни к водке». Только лишь, в период работы в Москве, на «сталинских посиделках» он был вынужден употреблять вместе со всеми, иначе…
Стоит привести один интересный факт из его биографии. Зять Хрущева Алексей Аджубей в своих воспоминаниях привел такой разговор с тестем: «Когда я был маленьким, — в несвойственной задумчивой манере, рассказывал Никита Сергеевич, — и пас коров на полянке в лесу, ко мне подошла старуха. Долго смотрела в глаза, я даже оторопел. И услышал от нее странные слова: Мальчик, тебя ждет большое будущее». Эту историю, тогда еще Никитушка, рассказал матери. Впоследствии этот факт подтвердился, когда Любовь Сизых (последняя, третья жена сына Никиты Сергеевича от первого брака, Леонида) рассказала о разговоре с мамой-бабушкой, как называли Ксению Ивановну в семье: «Ксения боготворила сына, называла его царем и хвалилась, что всегда знала, из Никиты выйдет большой человек».
В 1932 году Хрущев забрал родителей к себе в Москву. И если Сергей Никанорович не смог найти себя в столице, как и в «Доме на набережной», то мать попала «в свою стихию». Практически все дни она вместе с соседками, матерями таких же партийных функционеров, просиживала на скамеечке возле подъезда и рассказывала о своем сыне, о его первых детях. История не любит сослагательных наклонений и предположений, но не исключаю того, что данные разговоры о сыне, которого любила она и который любил Сталина, доходили до адресата…
Любила мать своего сына не только как свое дитя, но и как «большого человека». При этом, как вспоминают все остальные домочадцы, она сразу невзлюбила Нину Петровну, поскольку считала, что самой лучшей женой Никиты была Ефросинья Ивановна — Фрося, мать Лени и Юли (первая жена умерла от тифа в 1919-м). Вторую жену, Марусю, опять же, по воспоминаниям, она просто выжила из дома. И последняя невестка, и внуки (вторые) давали такую характеристику Ксении Ивановне: «Мать Хрущева – широколицая, суровая на вид, с гладко зачесанными назад волосами, была сильной женщиной. Ксения была не просто умной, но по-настоящему мудрой женщиной. Будь у нее хоть какое-то образование – о, это было бы нечто».
В 1938 году от туберкулеза умер Сергей Никанорович, которого похоронили не на престижном московском кладбище, а на ближайшем к дому (скорее всего, на Ваганьковском). После похорон отца, ни сын, ни жена более ни разу не были на его могиле, которая на сегодняшний день не найдена… А затем наступил 1939-й, год начала украинского этапа в жизни Никиты Сергеевича и его большой семьи. Он не мог жить сам в одиночестве, без жены, всех своих детей и, конечно же, матери. С началом Великой Отечественной войны вся семья Хрущевых, за исключением Леонида Хрущева и самого Никиты Сергеевича, направляется в эвакуацию в Куйбышев, под руководством, конечно же, «мамы-бабушки».
Став вновь первым секретарем ЦК КПУ (б), уже в сентябре 1944-го он возвращает семью в родной Киев. Хрущев снова на орбите власти, им гордится страна и республика, еще до конца не освобожденная от немецко-румынских оккупантов. Приближается славная дата в жизни любого политического деятеля – 50-летие. Уже была надежда, что к круглой дате появится «благоволение» вождя. Но. Это пресловутое но, всегда вносит свои коррективы, а то и меняет образ жизни.
29 февраля 1944-го получает тяжелое, но еще не смертельное ранение генерал Николай Ватутин. Верный своему авантюризму, а точнее, самоуверенности, Никита Сергеевич убеждает Москву, что киевские врачи не только спасут легендарного полководца, но и поставят его на ноги.
Увы, в таких случаях, промедление смерти подобно. 15 апреля остановилось сердце талантливого полководца, любимца войск и народа. А 17 апреля, в день своего полувекового юбилея, вместо праздника в свою честь, Никита Хрущев провожает в последний путь генерала Ватутина. Ксения Ивановна, верная материнскому чутью, очень переживала за то, что смерть одного из любимых сталинских генералов, может «поставить крест» на дальнейшей карьере сына. Но, опять но. Здесь, если так можно выразиться, Хрущеву подыграл Жуков, который после смерти Ватутина стал командующим 1-м Украинским, во главе которого и взял Берлин.
Стараниями Жукова-Хрущева была распространена версия о том, что изначально ранение Ватутина было смертельным. Однако, переживания матери, да еще и в таком возрасте, сказались на ее здоровье. Буквально через полгода после переезда в Киев, она скончалась. В отличие от отца, мать была похоронена на центральной аллее Лукьяновского кладбища. Будучи уже руководителем государства, Никита Сергеевич очень часто наведывался на родную могилку. Помня о своем пролетарском происхождении, он запретил ставить на ее могиле памятник.
Сегодня могила мамы Хрущева внесена в реестр памятников истории Киева. Следует отметить еще и то, что в одной могиле похоронено два человека: теща и зять, т.е. Гонтарь Виктор Петрович, муж старшей дочери Юлии, бывший директор Киевской оперы, которого она так любила.
Мы не знаем, как и каким образом «хрущевцы» Украины будут 17 апреля вспоминать имя Никиты Сергеевича, но если говорить о нем и его делах, то стоит, наверное, сказать и слово о матери… А о ней не сказано ни слова… Жаль, что ранее не говорилось о матери человека, вошедшего во всемирную историю. А что мы знаем о ней. Знаем, что родилась она 6 февраля (24 января) 1872-го, а умерла 23 марта 1945-го. Но с 17 апреля 1894-го до самой смерти она была и ангелом-хранителем своего сына, его ценителем и единственным его судьей… http://www.bagnet.org/news/politics/41837
Семья Никиты Хрущева
Хрущев - редкость среди членов политбюро - был многодетным отцом, растил пятерых детей. Совсем молодым человеком в Юзовке (ныне Донецке) он женился на Ефросинье Ивановне Писаревой, красивой рыжеволосой женщине. Она умерла в 1919 году от тифа, оставив Никиту Сергеевича с двумя детьми - Юлией и Леонидом. Он вновь женился на Нине Петровне Кухарчук, спокойной женщине с твердым характером, которая родила троих - Раду, Сергея и Елену.
Елена обладала слабым здоровьем и умерла в 35 лет. Леонид Хрущев, военный летчик, погиб на фронте.
Юлия Хрущёва (1916-1981) была замужем за директором Киевской оперы, по профессии была химиком.
Нина Кухарчук родилась в украинской семье в селе Василев на Холмщине, входившей в то время в состав Российской империи. Её отец, Пётр Васильевич, был обычным крестьянином. Мать - Екатерина Григорьевна Бондарчук - происходила также из простой крестьянской семьи.
Познакомилась Нина Кухарчук с Никитой Хрущевым в 1922 году в Юзовке. Там она работала в качестве преподавателя окружной партшколы. Там же они стали жить фактически семьей. А свой брак они зарегистрируют только после отправки Хрущёва на пенсию, в 1965 году.
Когда Нина Хрущева стала «первой леди» государства, то участвовала в зарубежных поездках Хрущёва, встречалась с первыми лицами других государств и их жёнами, что до неё в СССР не было принято. Нина Хрущева свободно владела русским, украинским, польским и французским языками. В Википедии говорится, что она еще изучала английский язык, но не указывается степень владения им.
Никита Сергеевич и Нина Петровна были хорошими родителями, и у них была счастливая семья. Нина Петровна пережила Никиту Сергеевича (умер в 1971 году) и дочь Елену. Проживала на государственной даче в Жуковке, имела пенсию в 200 рублей.
Теперь немного о двух наиболее известных детях Хрущевых: Раде и Сергее. Они добились немалого в этой жизни. Бесспорно, что хороший старт им дали родители. Но, как мы знаем, никакой статус родителей не поможет, если ребенком родители не занимались и если у него нет способностей. А Нина Хрущева, та самая женщина в простом ситцевом платьишке, смогла воспитать достойных и хороших детей.
Школу Рада окончила с золотой медалью в Киеве. После окончания школы поступила на филологический факультет МГУ, впоследствии перевелась на созданный факультет журналистики, который окончила в 1952 году. Во время учёбы познакомилась с Алексеем Аджубеем, за которого в 1949 году вышла замуж. В этом браке она родила трёх сыновей (Никиту, Алексея и Ивана). С мужем они хранили прекрасные отношения, пока были вместе. Алексей Иванович ласково и нежно относился к жене.
Рада Хрущева всегда держалась скромно. Никто бы и не подумал, что она дочь хозяина страны. Всю жизнь работала в журнале «Наука и жизнь», заведовала отделом биологии и медицины, потом стала заместителем главного редактора. Решив, что журналистского образования недостаточно, окончила биологический факультет Московского университета.
В 1956 году она была назначена заместителем главного редактора журнала. За время её работы журнал стал одним из лучших научно-популярных журналов Советского Союза. После того, как Хрущёв был снят со своего поста, её муж попал в опалу и стал работать редактором отдела в журнале «Советский Союз», а также публиковаться в различных изданиях под псевдонимом, Рада Аджубей продолжала работать в редакции журнала до 2004 года.
Правда, в течение более двадцати лет её фамилия в списке редколлегии журнала не упоминалась… Она была умной и образованной женщиной. Прожила достойную жизнь. Скончалась в возрасте 87 лет.
Второй ребенок Нины и Никиты Хрущева – Сергей — советский и российский учёный, публицист, доктор технических наук, профессор, Герой Социалистического Труда.
В 1952 году окончил московскую школу № 110 с золотой медалью, закончил факультет электровакуумной техники и специального приборостроения МЭИ по специальности «Системы автоматического регулирования». Работал в ОКБ Челомея заместителем начальника отдела, заместителем директора института электронных управляющих машин (ИНЭУМ), заместителем генерального директора НПО «Электронмаш».
Когда отца сняли, Сергей Никитич Хрущев тоже лишился любимой работы. Он сделал огромное дело - уговорил отца диктовать воспоминания. Четырехтомные заметки Никиты Сергеевича - бесценный источник по истории Отечества.
В 1991 году С. Н. Хрущев был приглашён в университет Брауна (США) для чтения лекций по истории холодной войны, на которой специализируется ныне. Остался на постоянное жительство в США, в настоящее время проживает в г. Провиденс, штат Род-Айленд, имеет российское и американское (с 1999 года) гражданство. Работает профессором Института международных исследований Томаса Уотсона университета Брауна.
Выпустил ряд собственных книг с воспоминаниями об исторических событиях, свидетелем которых он был, и с собственной взвешенной оценкой происходившего: «Пенсионер союзного значения», «Рождение сверхдержавы». В работах придерживается чёткой антисталинской позиции. В настоящее время работает над книгами о «хрущёвских реформах». Книги переведены на 12 иностранных языков. Один из сценаристов фильма «Серые волки» (Мосфильм, 1993).
С первой женой - Галиной Шумовой - в разводе. Вторая жена, Валентина Николаевна Голенко, проживает с Сергеем Никитичем в США. Старший сын Никита, журналист и редактор «Московских новостей», умер 22 февраля 2007 года в Москве. Младший сын Сергей проживает в Москве. foto-history.livejournal.com/8115525.html
По материалам интернета подготовил Николай Зубашенко
