в Избранное в Избранном из Избранного 0
Ранее на сайте: .
Первую информацию о револьверной пушке Гочкиса передал в Россию в 1875 г. военный агент в Париже барон Фридерикс.
Он сообщал, что первый проект был разработан еще в 1870 г. В 1872 г. Гочкис изготовил по новому, значительно улучшенному проекту первое орудие, которое в 1873 г. испытывалось в Гавре.
…Наконец-то русские морские артиллеристы смогли воочию познакомиться с уже нашумевшим изобретением Гочкиса.
Пять стволов, изготовленных из стали Витворта, располагались вокруг вращающегося вала.
…Мнение Комиссии было единогласным:
«Прочность механизма, удобство обращения с ним, легкость сборки и разборки в пушке-револьвере Гочкиса совершенно удовлетворительны.
Удобство действия орудием и быстрота прицеливания - весьма замечательны, в этом отношении пушка Гочкиса имеет положительное преимущество перед всеми скорострельными пушками других систем.»
Списано: см. ссылки…
Новая эра скорострельной артиллерии началась в 1861 г., когда оружейник из Индианаполиса Гатлинг изобрел револьверную пушку, делавшую до 1000 выстрелов в минуту. Вслед за пушкой Гатлинга появилось множество артиллерийских систем, стреляющих с достаточно большой скоростью. Наш рассказ о них и о том, как скорострельные пушки вошли в состав вооружения российских боевых кораблей. Однако прежде всего следует определить, что мы имеем в виду под термином «скорострельная пушка», т. к. ему постоянно сопутствовали еще два: «митральеза» и «картечница». «Митральеза» - слово французское, и современный французско-русский словарь переводит его как пулемет. Но в знаменитом словаре Н.П. Макарова, выдержавшем до 1917 г. около 15 изданий, «митральеза» переводится как «картечница». Во французском языке был еще один менее популярный термин «canon a’balles» - пушка, стреляющая пулями, т.е. пулемет. В России первоначально все три термина в равной степени использовались для обозначения всех скорострельных систем всех калибров. Скорострельные пушки Гочкиса называли митральезами, а картечницы Пальмкранца - скорострельной пушкой. Лишь с появлением во французском языке термина «canon atir rapide» - скорострельная пушка, произошло более или менее четкое разделение по калибрам. Системы калибра меньше 1 дм остались картечницами и митральезами, а затем стали пулеметами. Системы калибра 1 дм и выше - скорострельными пушками.
Итак, в 1867 г. на Всемирной выставке в Париже Северо-Американские соединенные штаты представили три скорострельные пушки: одну изобретателя Ферриса, о котором, как и о его пушке, более ничего не известно, и две Гатлинга калибра 1 дм и 1/5 дм (5,08 мм). Первая стреляла снарядами весом 0,23 кг, вторая (картечница) ружейными пулями. Картечница успешно испытывалась в Вашингтоне и в форте Монрое, где в течение 1,5 минут успела выпустить 691 пулю. 1-дм пушка имела шесть стволов, которые вращались с помощью специальной ручки и поочередно устанавливались против цилиндра с каморой, имевшего приспособление для воспламенения заряда. Заряд и снаряд подавались автоматически при вращении стволов, но раздельно. Пушка Гатлинга использовалась в Гражданской войне Севера и Юга, но оказалась весьма ненадежной. Живучесть стволов была очень низкой, а частые задержки в стрельбе во время боя попортили немало нервов обладателям этих пушек.
После парижской выставки 1867 г. европейские оружейники Монтиньи, Фосбери и др. начали активно работать над созданием новых скорострельных систем, но заметных результатов в первое время достигнуть не удалось. Первые испытания «скорострелок» в сухопутных войсках обратили на себя внимание и морских специалистов. Их прельщала возможность не только поражать в единицу времени как можно больше матросов и офицеров, находившихся на открытых палубах , но и стрельба по амбразурам башенных установок.
В российском флоте для этих целей служили 3- и 4-фн пушки, стрелявшие картечью и делавшие в лучшем случае 2 выстрела в минуту. В 1869 г. АО МТК (Артиллерийское отделение Морского Технического Комитета) решило переделать одну 4-фн медную пушку в скорострельную по проекту некоего Ангста . В мастерских Кронштадтского порта эта работа была выполнена, после чего пушка за две минуты делала 18-20 выстрелов при заряде весом 0,4 кг и 12-14 при заряде 0,6 кг. Конструкция пушки оказалась очень неудобной и в сравнении с картечницей Гатлинга, только что привезенной в Россию, проигрывала по ряду параметров. Поэтому пушка Ангста так и осталась экспериментом, а картечница Гатлинга в 1871 г. попала на броненосную эскадру Балтийского моря: где подверглась испытаниям совместно с 3- и 4-фн пушками. Причем наряду со стрельбой с кораблей делались попытки стрелять со шлюпок и использовать во время высадки десанта.
Командующий броненосной эскадрой Г. И. Бутаков по окончании испытаний заявил, что какие-либо выводы делать рано, и надо продолжить испытания в следующем году. Такое мнение было вызвано тем, что все три системы показали плохие результаты, особенно в стрельбе со шлюпок и в десанте. И Морское ведомство продолжило поиск более удачных образцов.
Ситуация усугублялась тем, что все активнее заявляло о себе новое опасное оружие: шестовые мины . Таким образом, на первый план выходила борьба с атакующими минными шлюпками. Защиту от них могли обеспечить только скорострельные малокалиберные пушки. Одну из таких обнаружил в Швеции капитан Свенторжицкий. Он присутствовал на полигонных испытаниях 45-мм (1,75-дм) пушки капитана Энгстрема , предназначенной к установке на канонерскую лодку «Герда». Капитан Свенторжицкий даже сам сделал несколько выстрелов и подробно доложил в МТК об испытаниях и устройстве механизмов пушки.
По всей видимости, Энгстрем был одним из первых оружейников, применивших унитарный патрон в артиллерии.
В русской морской артиллерии
того периода все, что выстреливала пушка, называлось снарядом. Снаряды были нескольких типов: бомбой назывался пустотелый снаряд, весивший больше 1 пуда, гранатой - пустотелый снаряд, весивший меньше 1 пуда, шрапнелью - пустотелый снаряд, имевший разрывной заряд и снаряженный круглыми пулями; картечью - снаряд, состоявший из тонкого корпуса, в котором помещались правильно уложенные круглые пули. Ядром назывался сплошной снаряд, весивший больше 1 фунта, пулей - сплошной снаряд, весивший меньше 1 фунта. Бомбы, гранаты и шрапнели имели цилиндро-стрельчатую форму, корпус картечи - цилиндрическую, ядро - круглую. Позднее форма ядра изменилась на цилиндро-стрельчатую, но его по-прежнему называли ядром.
Патрон Энгстрема состоял из чугунного снаряда с двумя свинцовыми поясками или чугунной гранаты со стальным наконечником и гильзы.
Гильза имела весьма любопытное устройство, заслуживающее подробного описания. Стенка гильзы состояла из нескольких рядов. Первый внутренний был из листовой меди, следующий - из картона, затем шли два слоя парусины, опять картон, и наконец - три ряда материи: один коричневой и два наружных - синей. За исключением синей материи, все остальные ряды загибались ко дну гильзы и связывались с ним железной чашкой. Дно гильзы имело гнездо с четырьмя затравочными отверстиями. В гнездо вставлялся колпачок, в котором помещались два капсюля с ударным составом, вставленные один в другой, и крестообразная наковальня. Гильза связывалась со снарядом медными штифтами, которые в пазах снаряда заливались свинцом. При выстреле ударник сдвигал колпачок с капсюлем вперед, наковальня при этом оставалась на месте и, входя жалом в ударный состав, воспламеняла его. Образовывавшиеся при этом газы в свою очередь воспламеняли заряд. Позднее на заводе П.П. Барановского стали изготовлять снаряды для пушки Энгстрема, подобные снарядам пушки Барановского.
Механизм, запирающий казенную часть пушки Энгстрема, состоял из двух частей. Одна при открывании откидывалась вверх, другая - вниз. Нижняя часть, т.е. собственно затвор, и служила для запирания казенной части, а верхняя, называвшаяся замком, - для фиксации затвора. В затворе располагались ударник, экстрактор и другие необходимые для стрельбы детали. При открывании затвора происходила экстракция гильзы. Новый патрон вкладывался вручную, скорострельность при этом составляла 12 выстрелов в минуту. После первых испытаний на полигоне пушку Энгстрема установили на крыше башенной установки канонерской лодки «Герда», используя безоткатный станок на центральном штыре.
А в России тем временем продолжались испытания 3-4-фн пушек и картечницы Гатлинга . 4-фн пушку разместили на 16-весельном баркасе с фрегата «Петропавловск», 3-фн - на 14-весельном барказе с фрегата «Адмирал Чичагов», а картечницу Гатлинга на таком же барказе с «Петропавловска». 1 сентября 1874 г. на дистанции 6 каб. стреляли из 4-фн пушки картечью и из картечницы Гатлинга. Первая сделала 110 выстрелов, и в щит было 22 попадания, вторая - 164 выстрела, а попаданий было всего 5. При этом стрельба постоянно прекращалась из-за частых осечек.
Наконец удалось в 1874 г. договориться с капитаном Энгстремом об изготовлении его первой пушки для российского флота. Однако Энгстрем своих обязательств не выполнил. Между ним и МТК завязалась переписка со взаимными упреками. Энгстрем выставил дополнительные условия, заявив, что, если российскому флоту его пушка понадобится к осени 1875 г., то она будет стоить 17000 шведских крон (7123 руб). Если выполнение заказа будет отложено до 1 мая 1876 г., а контракт заключен до 1 июля 1875 г., то цена будет 13400 крон (5614 руб). Пока Морское министерство медлило с ответом, у Энгстрема появились конкуренты в лице его соотечественников, шведских инженеров Пальмкранца и Вильборга . Они сконструировали картечницу для стрельбы патронами, принятыми в сухопутном ведомстве для ружей Бердана калибра 4,2 линии (10,7 мм; линия - одна десятая дюйма). Ее привез в Россию поручик Ридерштадт, на показательных стрельбах на полигоне Волкова поля он сделал 356 выстрелов.
Картечница Пальмкранца и Вильборга имела десять стволов, располагавшихся горизонтально в один ряд и закрепленных в раме с цапфами. В задней части рамы имелась коробка, имевшая откидную крышку и содержащая в себе все необходимые механизмы. Интервалы между выстрелами устанавливались произвольно, и имелся прибор для автоматического рассеивания пуль в горизонтальной плоскости. Прицел и мушка располагались с правой стороны рамы. Комиссия представителей Морского ведомства испытывала картечницу Пальмкранца и Вильборга по той же программе, по какой в 1870 г. испытывалась картечница Гатлинга. Стрельба производилась в такие же мишени высотой 2,7 м. Комиссия отмечала, что механизм картечницы «замечательно простого устройства », доступный для осмотра и смазки и в этом отношении значительно превосходит картечницу Гатлинга. Скорострельность без рассеивания пуль составила 600-680 выстрелов в минуту, с рассеивателем 460-490. Управлялся с картечницей Пальмкранца и Вильборга один человек, в то время как для стрельбы из картечницы Гатлинга требовалось два .
Но МТК не торопился принять окончательное решение, тем более что вскоре ожидалась доставка в Россию и пушки Энгстрема. МТК наметил испытать шведские системы по программе предыдущих испытаний 3- и 4-фн пушек. В кампанию 1876 г. на судах броненосной эскадры, ставших настоящим плавучим полигоном, состоялись испытания пушки Энгстрема и картечницы Пальмкранца и Вильборга. Предварительно проводились испытания на Валковом поле и на броненосной эскадре, где основное внимание уделялось обучению комендоров и тактическим вопросам, т.е. определению количества орудий и наилучшего места на корабле для их размещения.
24 июля 1876 г. на броненосную эскадру доставили из Кронштадта пушку Энгстрема со шведским станк ом и к ней 300 боевых патронов (из них 10 картечных) и 500 холостых. Пушку установили на фрегате «Севастополь» и начали обучение комендоров. Из-за простоты механизмов дело пошло быстро, и уже 2 августа почти все ученики могли стрелять со скоростью 20 в/м. Такое начало побудило управляющего Морским министерством С.С. Лесовского высказать мнение об отказе от картечницы Пальмкранца и Вильборга. Однако дальнейшее совместное испытание обеих систем показали, что они должны решать разные задачи. При стрельбе из пушки Энгстрема картечью оказалось, что она разбрасывается на очень большое пространство. В то время как у Пальмкранца и Вильборга рассеивание значительно меньше, что особенно важно для морских картечниц, т.к. они призваны действовать по ограниченному пространству палуб, капитанских мостиков, а также по амбразурам и орудийным портам. Пушка же Энгстрема, по мнению Г.И. Бутакова, «не есть какой-либо сомнительный проект, а оружие окончательно выработанное, отвечающее всем требованиям для действия против минных шлюпок».
Григорий Иванович несколько поторопился со своим выводом, т.к. в том же 1876 г. на броненосной эскадре появилась еще одна скорострельная пушка - В.С. Барановского, а через некоторое время и револьверная пушка Гочкиса.
Владимир Степанович Барановский
родился в 1846 г., и с 1876 г. служил на заводе Л. Нобеля в Санкт-Петербурге. Попытка усовершенствовать картечницу Гатлинга была «пробой пера», а в 1875 г. Барановский разработал свою 2,5-дм (63,5-мм) пушку. И морское и военное ведомства вскоре приняли ее на вооружение. В 1878 г. пушки Барановского в виде 6-ти орудийной конной батареи с унитарными патронами в боекомплекте были отправлены на театр военных действий русско-турецкой войны. В пути некоторое количество патронов было слегка помято, но этого оказалось достаточно для того, чтобы произошло несколько задержек в стрельбе. В результате представители ГАУ (Главного Артиллерийского Управления), не разобравшись в истинной причине, выразили резкое недоверие новой системе и настояли на прекращении полевых испытаний. В 1879 г. пушки Барановского возвратились с войны и с ними патроны, в том числе и помятые. В.С. Барановский решил проверить их пригодность, и во время испытаний произошел преждевременный выстрел, которым Барановский был убит на месте. Ранняя смерть не позволила ему закончить многое из того, что он предполагал сделать, и даже устранить те недостатки, которые имелись в его конструкциях.
Например, одной из проблем были гильзы. В этой части скорострельные пушки несколько опередили время, т. к. изготовление цельнотянутых гильз было еще неизвестно. Поэтому гильзы изготовлялись сборными из нескольких деталей, правда, после стрельбы некоторые из них использовались повторно. Тем не менее, В.С. Барановскому удалось организовать собственный завод , который изготавливал унитарные патроны к скорострельным пушкам.
Пушка Барановского имела поршневой затвор системы Трель де Болье. Замочное отверстие разделялось на четыре сектора: верхний и нижний были гладкими, а правый и левый - с треугольной резьбой. При открывании затвора взводился пружинный ударник (так называемый повторительный механизм) и происходила экстракция гильзы. Патрон вкладывался вручную, а досылка производилась закрыванием затвора. Пушка снабжалась блокировкой, препятствовавшей выстрелу при не полностью закрытом затворе.
Тумбовый лафет системы Барановского отличался тем, что впервые в русском флоте был применен гидравлический компрессор в сочетании с пружинным накатником. Причем в компрессоре имелся контршток, уменьшавший при откате сечение перепускного отверстия, что обеспечивало плавное торможение в конце отката. Оригинальным было размещение компрессора и накатника. Они находились в самой тумбе в вертикальном положении. При откате орудие двигалось на салазках по направляющим тумбы. Это движение салазок с орудием с помощью двух цепей передавалось штоку компрессора и сжимало пружины накатника. Преимуществом такого лафета была его компактность, и он использовался для размещения пушки Барановского на шлюпах.
Первую информацию о револьверной пушке Гочкиса передал в Россию в 1875 г. военный агент в Париже барон Фридерикс. Он сообщал, что первый проект был разработан ещё в 1870 г. В 1872 г. Гочкис изготовил по новому, значительно улучшенному проекту первое орудие, которое в 1873 г. испытывалось в Гавре. Такое обилие систем скорострельных пушек и определенные трудности в выборе наилучшей из них заставили МТК провести некоторую теоретическую подготовку, т.е. правильно сформулировать задачу, которую должна решать скорострельная пушка, и определить условия, в которых эта задача будет решаться. С определением задачи все обстояло достаточно просто - от скорострельной пушки требовались прежде всего высокая скорострельность, а также способность сообщить снаряду достаточно высокую начальную скорость.
Среди факторов, влияющих на успешное действие скорострельной пушки, следует отметить прежде всего дистанцию, на которой может быть обнаружена приближающаяся минная шлюпка, ее скорость, размеры и наружные очертания. Затем защищенность корпуса шлюпки броней, и, кроме того, многое зависело от того, какими минами была вооружена шлюпка: шестовыми или самодвижущимися. Очевидно, что атака минными шлюпками будет производиться при обстоятельствах, способствующих скрытому приближению к атакуемому кораблю, т.е. ночью, в тумане. При этом малая высота шлюпки, отсутствие дыма или пара, а также серый цвет окраски давали дополнительный шанс остаться незамеченными.
Боевой опыт и учебная практика показывали, что предельная дистанция, на которой может быть обнаружена минная шлюпка, составляет примерно 500 сажен (1 км). Это расстояние миноносная шлюпка при скорости хода 10 узлов проходит за 3,5 минуты, но шлюпке, вооруженной миной Уайтхеда, достаточно приблизиться к атакуемому судну на 200 саж. (400 м), на что потребуется всего 2 мин. 20 сек. За это время орудие большого калибра может сделать только один выстрел, и то при условии, что орудие заряжено. Совершенно очевидно, что такие орудия не годятся для отражения минной атаки (на том этапе развития скорострельных пушек это было очевидно далеко не всем). Даже если таких орудий несколько, первый выстрел может быть сделан лишь с дистанции 300 саж. (600 м), и если он окажется неудачным, то атака может стать последней, сделанной этим кораблем.
3-, 4-фн нарезные, заряжавшиеся с казенной части пушки хоть и обладали скорострельностью два выстрела в минуту, но также не годились для этой цели, так как с такой скорострельностью за то время, в которое минная шлюпка проходит 500 саж., можно успеть сделать всего три выстрела, причем последний с дистанции 125 саж. (250 м). И если за это время миноноска не будет уничтожена или хотя бы повреждена, то ее атака будет успешной. Правда, управляющий Морским министерством (он же председатель МТК) вице-адмирал С.С. Лесовский обратил внимание Артиллерийского отделения МТК на выгоду сравнительно большого калибра 3-фн пушки. Оригинальное мнение высказал генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, который изволил заявить, «что против минных шлюпок удобнее действовать гладкостенными орудиями, которые должны устанавливаться как можно ближе к уровню воды, чтобы можно было стрелять рикошетом». Это, по мнению великого князя, могло дать значительно лучший результат, чем стрельба из нарезных орудий. К счастью, Константин Николаевич на своем мнении не настаивал.
Расчеты показали, что лишь скорострельные орудия, способные делать не менее 10 в/мин, могут эффективно бороться с минными шлюпками. Но последнее слово было за практическими опытами. В кампанию 1878 г. проводились сравнительные испытания 3-фн нарезной пушки и скорострельной Энгстрема
(калибра 1,75 дм) и Барановского
(2,5 дм). На этих испытаниях была сделана попытка сымитировать стрельбу по приближающейся миноноске. Для этого установили 10 щитов, на расстоянии 60 м один от другого так, чтобы они не закрывали друг друга, причем первый щит находился на расстоянии 100 м от орудия. Предполагая, что каждый из щитов представляет собой последовательное положение приближающейся миноноски, сначала стреляли в последний щит, постепенно перенося стрельбу на все более близкие.
Пушка Барановского имела лучший показатель.
Она в течение 1 мин 52 сек вела прицельную стрельбу со скоростью 6,7 в/мин. По результатам испытаний комиссия Артиллерийского отделения пришла к заключению, что 2,5-дм пушка Барановского имеет «как в отношении действия против минных шлюпок, так и в десанте, преимущество перед 3-фн нарезной пушкой». Поэтому МТК определил, что «не представляется уже более надобности в их введении на вооружение судов». По поводу пушки Энгстрема определенного мнения составить не удалось, а вот пушкой Барановского МТК занялся всерьез. Дело в том, что, анализируя результаты стрельб, Артиллерийское отделение выразило сомнение в реальной эффективности пушки Барановского. Во-первых, из-за несоответствия условий испытаний фактической ситуации в бою, а во-вторых, из-за низкой начальной скорости, составлявшей для стальной гранаты 266 м/сек, а для чугунной - 294 м/сек. Увеличение начальной скорости могло быть достигнуто заменой ствола на скрепленный, что позволило бы применить крупнозернистый порох, что и повысило бы начальную скорость до 366-396 м/сек.
Для того, чтобы убедиться, что такая начальная скорость достаточна, на Волковом поле в конце 1878 г. состоялись еще одни испытания пушки Барановского.
На этот раз стрельба производилась в бронированный щит. Стальной снаряд пробивал 2-дм броню с дистанции 550 м, а чугунный - 1-дм с дистанции 915 м. При стрельбе снаряженными чугунными гранатами, снабженными ударными трубками Барановского, по двум деревянным щитам, из которых первый отстоял на 550 м от орудия, а второй на 3,5 м от первого, гранаты разрывались, пройдя первый щит, а второй поражался 14-15 осколками от каждого выстрела. Из результатов этого опыта видно, что 2,5-дм продолговатые гранаты, как стальные, так и чугунные, сохраняют на дистанции до 900 м весьма большую «живую силу, во всяком случае больше той, которая необходима для пробивания бортов миноносных лодок, состоящих из стальных листов, толщиной 3,2 мм». Эти, на первый взгляд удовлетворительные результаты, также не отражали реальной картины, т.к. «стрельба производилась по нормали к броневому щиту, между тем как в действительном бою против миноносок все без исключения снаряды будут производить косвенные удары и при этом, вообще, под значительно большим углом к нормали». Таким образом, испытания пушек Барановского предполагалось продолжить, а пока АО МТК нашло возможность заказать Барановскому некоторое число 2,5-дм пушек, обеспечивающих начальную скорость снаряда 366-396 м/сек, чтобы их изготовление было введено на Обуховском заводе.
В том же 1878 г. в канцелярию Морского ведомства поступило письмо представителя завода «Гочкис и К» Джона Куминга, предлагавшего вооружить российский флот пятиствольными револьверными пушками Гочкиса. Высокая скорострельность (30-80 в/мин), заявленная в письме Д. Куминга, делала весьма заманчивым это предложение, но опасения вызывал маленький калибр - 37 мм (1,45 дм), что было даже меньше, чем у скорострелки Энгстрема. Нашлись и голоса, уверявшие, что скорострельностью 80 в/мин «нельзя будет воспользоваться в действительном бою при прицельной стрельбе против весьма быстро движущихся миноносных шлюпок, представляющих при том весьма ограниченных размеров цели».
В.С. Барановский, понимая, что у него появился серьезный конкурент, взялся изготовить 10 новых скрепленных пушек на 1,5 месяца раньше срока. В связи с этим МТК наметил увеличить данный ему ранее заказ. Тем временем первая пушка Гочкиса уже прибыла в Санкт-Петербург, и МТК решил испытать ее на Волковом поле, но «только в случае, если это не вызовет никаких притязаний со стороны изобретателя по отношению к Морскому ведомству».
Наконец-то русские морские артиллеристы смогли воочию познакомиться с уже нашумевшим изобретением Гочкиса.
Пять стволов, изготовленных из стали Витворта, располагались вокруг вращающегося вала. Основным механизмом являлось литое колесо сложной формы, помещенное на горизонтальной оси, перпендикулярной оси стволов. Левая часть колеса вращала систему стволов, а правая - производила выстрел. Вращение колеса и, следовательно, стрельба производились вращением рукоятки, которая сначала поворачивала стволы на 1/5 окружности. При этом происходила экстракция гильзы, и в камору следующего ствола вталкивался из приемника снаряд примерно на 4/5 его длины. С дальнейшим вращением рукоятки снаряд досылался до места и взводился ударник, а в открытый приемник падал из питателя новый снаряд под влиянием веса лежащих на нем снарядов. При этом стволы поворачивались еще на 1/5 окружности. Далее с вращением рукоятки происходил еще один такой поворот и - производился выстрел. Таким образом, с каждым оборотом рукоятки происходил один выстрел, причем стволы совершали пять прерывистых поворотов, и снаряд, попавший в приемник, выстреливался после третьего поворота, а гильза выбрасывалась между 4 и 5. Для быстрой стрельбы из пушки Гочкиса требовались два человека, но второй
- лишь для наполнения питателя снарядов.
Во время испытаний пушки Гочкиса отмечалась очень удобная и быстрая стрельба, требующая, правда, от стреляющего некоторого навыка в наведении орудия. Особенно при быстрой стрельбе комендору приходилось правой рукой вращать рукоятку, а левой - в это же время направлять орудие. То есть требовалась полная независимость действия правой руки от левой. Устройство механизма позволяло делать 60-80 в/мин, но так как скорость стрельбы зависела еще и от степени наполнения питателя снарядами, то на практике получалось значительно меньше. Во время испытаний при стрельбе без наводки делали 32 в/мин, а при прицельной стрельбе - 20.
Как и пушку Барановского, пушку Гочкиса подвергли последовательной стрельбе в 10 щитов, имитирующих атаку миноноски, с той разницей, что тогда щиты были на воде, а теперь на Волховом поле. В первой серии сделали 10 выстрелов за 23 секунды, при этом пробоины получили щиты: 1 (две), 2 и 10. Следовательно, воображаемый миноносец, приближающийся к кораблю со скоростью 41,4 узла, получил бы на дистанции 600 м четыре попадания. Затем было еще несколько серий выстрелов, давших аналогичные результаты. После чего провели еще тщательное испытание действия снарядов Гочкиса против брони, показавшее, что 37-мм пушка Гочкиса по этому показателю ничуть не уступает 2,5-дм пушке Барановского. Все попытки Комиссии Артиллерийских опытов найти в пушке Гочкиса хоть какой-нибудь изъян оказались неудачными. Мнение Комиссии было единогласным:
«1. Прочность механизма, удобство обращения с ним, легкость сборки и разборки в пушке-револьвере Гочкиса совершенно удовлетворительны.
2. Удобство действия орудием и быстрота прицеливания - весьма замечательны, в этом отношении пушка Гочкиса имеет положительное преимущество перед всеми скорострельными пушками других систем.
3. Пушка Гочкиса обладает весьма удовлетворительной меткостью.
4. По быстроте стрельбы пушка Гочкиса превосходит как пушку Энгстрема, так и Барановского.
5. Установка орудия вполне надежна.
6. Действие разрывных снарядов против деревянных шлюпок удовлетворительно, но ударные трубки показали недостаточную чувствительность.
7. Действие снарядов против полудюймовой брони и против борта миноносной шлюпки довольно удовлетворительно.
На основании этих заключений, Комиссия считает полезным принять пушку-револьвер Гочкиса на вооружение судов флота для действия против миноносцев.»
Артиллерийское отделение МТК согласилось с заключением Комиссии. Однако и шведские инженеры не останавливались на достигнутом. Сначала Пальмкранц изготовил четырехствольную 1-дм скорострельную пушку, а затем Норденфельд усовершенствовал ее и в 1879 г. предложил Морскому министерству взамен заказанной ранее пушки Пальмкранца выслать за свой счет свою, уже принятую на вооружение английским флотом. В начале февраля 1880 г. 1-дм пушка Норденфельда была доставлена на новый морской полигон Охтинского поля, где подверглась тщательным испытаниям, в которых главной задачей было сравнение с уже испытанными системами. Результаты испытаний показали, что пушка Норденфельда имеет несомненные преимущества перед пушкой Пальмкранца «в отношении меткости и в увеличении пробивающей силы снарядов» и близка по многим параметрам к пушке Гочкиса. Комиссия Морских Артиллерийских опытов рекомендовала и эту пушку принять на вооружение русских кораблей. Однако в 1879 г. этот вопрос уже был решен в пользу пушки Гочкиса, и Артиллерийское отделение МТК снова оказалось в затруднении перед окончательным выбором. Пушка Норденфельда имела превосходство в скорострельности, а Гочкиса в меткости и пробивающей способности. Снаряды Гочкиса могли снаряжаться разрывными зарядами, и это представляло несомненные преимущества, но, с другой стороны, они могли утратить свое значение в тот момент, когда надо выпустить максимальное число снарядов в единицу времени. Оптимально выглядел вариант вооружения судов пушками обоих типов систем, поэтому МТК решил продолжить испытания.
Все это отнюдь не означает, что скорострельные пушки только испытывались, нет, они уже были на вооружении русских кораблей. Так, например, на броненосных двухбашенных лодках «Русалка» и «Чародейка» в 1878 г. установили на носовой башне по картечнице Гатлинга, а на кормовой - по пушке Энгстрема. А всего в 1879 г. на кораблях Балтийского флота имелось 59 пушек Энгстрема , 19 - Пальмкранца , 7 - Барановского и 5 картечниц Гатлинга . И они готовы были отразить минную атаку, но такой возможности им пока не представлялось.
Одновременно скорострелками решили вооружить и сами миноноски, чтобы «при встрече с неприятельской миноноской иметь средство нанести ей существенное повреждение». И это решение натолкнуло на мысль воссоздать реальную обстановку встречи в бою двух миноносок. Суть предполагаемого опыта заключалась в следующем: «На одном из низкобортных судов установить пушку Гочкиса , а через палубу этого судна подать буксир одним концом на испытуемую миноноску, а другим концом на миноноску, буксирующую ее, и затем буксировать ее вплоть до борта, стреляя по ней из орудия Гочкиса боевыми снарядами. Борт судна в том месте, где произойдет удар штевня миноноски, обложить фашинами». Таким образом, приходилось жертвовать одной из миноносок, и в данном случае цель оправдывала средства. С одной стороны, выяснялась способность скорострельной пушки остановить минную атаку, с другой - живучесть миноноски.
В качестве мишени избрали миноноску «Ворона», а чтобы увеличить ее непотопляемость, решили демонтировать паровую машину, а на ее место, а также в носовом и кормовом отделениях между непроницаемыми переборками установить пустые апкерки. Промежутки между ними предполагалось заполнить мешками с пробкой. Эту работу выполнял Санкт-Петербургский порт, но с некоторыми изменениями. Вместо демонтируемой паровой машины решили установить другую, уже негодную к употреблению. Таким образом надеялись проверить живучесть и паровой машины. Программа испытаний была составлена так, чтобы по их результатам можно было определить эффективность стрельбы Гочкиса «на возможно большем числе промежуточных отрезков от начала до конца движения миноноски». В кампанию 1880 г. эти испытания состоялись. Правда, пришлось несколько изменить условия. Миноноска «Ворона» стояла на месте, а к ней на скорости 12 узлов приближалась миноноска «Пескарь», с которой и производилась стрельба из пушки Гочкиса . Носовое отделение «Вороны» в последний момент освободили от анкеров и мешков с пробкой, чтобы видеть непосредственное действие снарядов на внутренние части корабля.
Стреляли на дистанции от 5 до 1 каб. При стрельбе стальными неснаряженными снарядами: при прохождении расстояния от 5 до 4 каб сделано 13 выстрелов, и ни один снаряд в миноноску «Ворона» не попал;
от 4 до 3 каб сделано 14 выстрелов - попал 1 (7%) и оставил знак на левом борту;
от 3 до 2 каб - 13 выстрелов, попало 10, нанесено 15 повреждений (один снаряд, пробивший борт, пробил и переборку);
от 2 до 1 каб - 18 выстрелов, попало 12 (67%), нанесено 20 повреждений (переборка пробита в двух местах). Стрельба продолжалась 2 мин. За это время сделано 57 выстрелов, в миноноску попало 23 (40%), нанесено 36 повреждений. И еще четыре раза миноноска «Пескарь» атаковала миноноску «Ворона», после чего она стала наполняться водой.
Пушку Норденфельда в тот же день установили на мониторе «Броненосец» и стреляли по неподвижной мишени. Контр-адмирал Брюммер, руководивший испытаниями, сопроводил отчеты о них следующим замечанием: «Картечница Норденфельда …сравнительно с орудием Гочкиса выказала те же недостатки, что и в прошлом году, т.е. сложность механизма, неудобство наводки, малую меткость. Все это доказывается опытами, произведенными на эскадре… Так, картечница Норденфельда в продолжение 852 выстрелов дала два случая остановки (один произошел от сброшенного с места магазина, а другой - от порчи экстрактора). Орудие же Гочкиса , употреблявшееся для расстреливания миноноски «Ворона», выдержало при этих опытах и последующей пальбе около 1500 выстрелов и не имело никаких повреждений.»
Итак, пушка Гочкиса окончательно победила, и вскоре к ней присоединилась и 47-мм револьверная пушка Гочкиса. К 1 января 1886 г. Морское министерство располагало на кораблях и в арсеналах 197-ю 37-мм 15-ю 47-мм пушками Гочкиса. В 1886 г. предполагалось заказывать только 47-мм пушки. К этому времени на вооружение флота стали поступать и одноствольные 37- и 47-мм пушки Гочкиса. Решение об их приобретении последовало еще в 1883 г. из-за необходимости вооружить миноноски скорострельными пушками возможно меньших размеров, при достаточном пробивном и разрывном действии снарядов.
Одноствольные пушки Гочкиса имели клиновой затвор, открывающийся вниз, при этом происходила экстракция гильзы. Снаряд вкладывался вручную и досылался закрыванием затвора. Одновременно взводилась боевая пружина ударника. 37- и 47-мм одноствольные пушки отличались друг от друга формой рукоятки замка и расположением боевой пружины, но главное то, что у 47-мм пушки ствол был скрепленным. Производство одноствольных пушек Гочкиса было налажено на Обуховском сталелитейном заводе.
Весьма важным вопросом было размещение скорострельных пушек на корабле. Постепенно удалось определить оптимальное количество скорострелок и наиболее удобные и важные места. Так, на крейсере «Память Меркурия» (вступившем в строй в 1882 г.) предлагалось разместить восемь револьверных пушек Гочкиса и две 2,5-дм пушек Барановского (предназначенные для десанта). Сначала на крейсер поступили четыре револьверные пушки, которые установили на выступающих площадках в кормовой части и на шкафутном мостике по две на борт. Еще по две намечалось разместить на боковых площадках и на фор-марсе. Но в 1884 г. вторая четверка пушек еще не была готова, и вместо нее использовали пушки Энгстрема. Вскоре их заменили поступившими наконец на крейсер пушками Гочкиса, правда, они оказались слишком тяжелы для размещения на фор-марсе. И здесь пригодились одноствольные пушки Гочкиса, так на броненосце «Двенадцать Апостолов» на марсе установили 6 одноствольных 37-мм пушек Гочкиса, а на «Георгии Победоносце» - 10.
Итак, скорострельные пушки, «canon a’tir rapide», Гочкиса и Барановского прочно вошли в состав вооружения российского флота. Очень много для этого сделал Обуховский завод. Достаточно сказать, что все лафеты к скорострельным пушкам изготавливались здесь. Это были и судовые, и шлюпочные, и десантные лафеты. Их конструкции разрабатывали известные инженеры А.П. Меллер, впоследствии начальник Обуховского завода, П.П. Барановский, брат В.С. Барановского. 60-80-е годы XIX в. - годы становления скорострельной артиллерии. Огромная и кропотливая работа Артиллерийского Отделения МТК позволила вооружить российский флот лучшими образцами скорострельных пушек, прошедшими тщательную проверку на полигонах и кораблях. Следующим шагом в развитии скорострельной артиллерии стали полуавтоматические и автоматические пушки, создание которых стало возможным благодаря первым, пусть и во многом примитивным, скорострельным пушкам.
Трудно переоценить роль пулеметов в развитии военного дела - оборвав миллионы жизней, они навсегда изменили лицо войны. А ведь даже специалисты далеко не сразу оценили их по достоинству, поначалу рассматривая как специальное оружие с весьма узким кругом боевых задач, - так, на рубеже XIX - ХХ веков пулеметы считались всего лишь одним из видов крепостной артиллерии. Однако уже в ходе Русско-японской войны автоматический огонь доказал свою высочайшую эффективность, а в годы Первой мировой пулеметы стали одним из важнейших средств огневого поражения противника в ближнем бою, устанавливались на танках, боевых самолетах и кораблях. Автоматическое оружие произвело настоящую революцию в военном деле: шквальный пулеметный огонь буквально сметал наступающие войска, став одной из главных причин «позиционного кризиса», радикально изменив не только тактические приемы ведения боя, но и всю военную стратегию.
Эта книга - самая полная и подробная на сегодняшний день энциклопедия пулеметного вооружения Русской, Советской и Российской армии с конца XIX и до начала XXI века, как отечественных моделей, так и зарубежных - покупных и трофейных. Автор, ведущий специалист по истории стрелкового оружия, не только приводит подробные описания устройства и работы станковых, ручных, единых, крупнокалиберных, танковых и авиационных пулеметов, но и рассказывает об их боевом применении во всех войнах, которые вела наша страна на протяжении бурного ХХ века.
В системе Гатлинга ведущим звеном системы выступал центральный вал, приводившийся во вращение мускульной энергией стрелка через рукоятку и коническую передачу. На вал надевались блок стволов, за ним, внутри неподвижного чугунного кожуха, приемник и «замочный цилиндр», в продольных пазах которого скользили затворы. Стволы имели толщину стенок несколько больше винтовочных, поскольку рассчитывались на более «частую» стрельбу. Между кожухом и затворами помещался поддон с наклонным эллиптическим копирным пазом, с помощью которого вращение блока стволов преобразовывалось в возвратно-поступательное движение затвора. Движение затвора вперед-назад относительно ствола обеспечивалось взаимодействием его кулачка с копирным пазом. Больший участок копирного паза соответствовал операциям извлечения и выбрасывания гильзы, досылания патрона, которые, таким образом, растягивались на несколько выстрелов. Участок паза, соответствующий переднему положению затвора, служил запирающей поверхностью, обеспечивающей плотное прилежание затвора к стволу при выстреле. В затворе монтировались ударник с курком и боевой пружиной и выбрасыватель. Ударник взводился, скользя своей головкой по специальной изогнутой пластине, приклепанной к кожуху изнутри и располагавшейся в поперечной плоскости оружия. Когда ствол с затвором приходил в положение для выстрела и затвор запирал ствол, головка ударника выходила из-за пластины, ударник разбивал капсюль патрона. Число выстрелов за один оборот соответствовало количеству стволов в блоке, а скорострельность определялась скоростью вращения. К достоинствам такой схемы относится полное совмещение операции во времени, непрерывность работы, равномерная (без рывков и остановок) работа системы питания, небоязнь осечек (в случае осечки сработает следующий патрон в следующем стволе), возможность развить в короткое время высокую скорострельность без перегрева стволов. Главная опасность - затяжной выстрел (в процессе вращения он произойдет уже при открытом затворе). Главная сложность в эксплуатации - чрезвычайная утомительность работы с рукояткой. Проблемы создавала также высокая чувствительность механизма к смазке и запылению.
«Тело» картечницы («скорострельной пушки») Гатлинга - Горлова в экспозиции Тульского государственного музея оружия
«Тело» картечницы Гатлинга - Горлова («скорострельной пушки обр. 1871 г.») укладывалось на железную раму с цапфами, на которой крепилась и медная воронка под магазин, точнее - под секторную коробку-пачку на 24 патрона. Патроны подавались собственной тяжестью и давлением грузика, поджимаемого сверху заряжающим. Затем, по образцу модели Гатлинга 1874 г., приняли карусельное устройство с четырьмя секторами - каждый включал 4 отделения по 25 патронов. В 1885 г. был принят барабанный магазин системы Экльста.
«Тело» картечницы («скорострельной пушки») Гатлинга - Барановского в экспозиции Тульского государственного музея оружия
В картечнице Гатлинга - Барановского («скорострельной пушке обр. 1873 г.») уменьшена длина стволов, длина и масса «тела» самой картечницы. Вращающийся блок стволов облегчен, стволы укрыты медным кожухом, рукоятка вращения надета прямо на центральный вал, работа с ней стала легче. Возросла скорострельность. Изменилась и установка - картечница опиралась на круглый стол на оси лафета и поворачивалась на нем по горизонту. Появилось «автоматическое» устройство рассеивания пуль - впоследствии автоматически действующие механизмы рассеивания по фронту или в глубину появятся на ряде пулеметов. Картечница легко разбиралась на 4 части (картечница, лафет, колеса).
Облегченный лафет весил 276,5 кг, имел диаметр колес 1,09 м, давал угол возвышения 60° и склонения 50°, поворота по горизонту 60°. При нем возили 6720 (672 - в ящиках на лафете), при лафете пушечного типа - 6048 патронов.
Картечницы в целом нашли довольно ограниченное применение. Во время Хивинского похода 1873 г. две картечницы (взвод) имелись в отряде генерал-майора Головачева, составленном из пехоты и казаков. В ходе этого похода картечницы обычно вели огонь вместе с «ружейными» стрелками на дальности до 1000–1100 м. Такой огонь позволял «отбрасывать» отряды туркмен, атакующие плотной массой.
Уже в 1876 г. последовало распоряжение об упразднении «скорострельных» батарей и передаче картечниц в крепости, на склады и частью - на флот. После этого картечницы выдавались в войска по специальному распоряжению и использовались как «дополнительное», нештатное (или сверхштатное) вооружение. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. со складов Одесского военного округа выдали 27 картечниц для самообороны черноморских береговых батарей на случай вражеского десанта: 8 - в Одессу, 8 - в Очаков, 4 - в Севастополь, 4 - в Балаклаву, 3 - в Евпаторию. На флоте в этот период использовали вместе с картечницами системы Гатлинга картечницы Пальмкранца калибра 4,2 линии (10,67 мм) и 1 дюйм (25,4 мм). В 1877 г. по одной-две картечницы Пальмкранца или Гатлинга ставили на корабли береговой обороны типа «поповок», а также на мобилизованные гражданские суда. Действовали картечницы и на суше.
Как видно на этой гравюре, 10-ствольная картечница Гатлинга - Горлова («4,2-линейная скорострельная пушка обр. 1871 г.») по размерам была сопоставима с 4-фунтовой (87-мм) нарезной полевой пушкой
В 1877 г. Рущукский отряд русской Дунайской армии получил со складов Киевского округа 8 картечниц, образовавших «полевую скорострельную батарею». Еще 8 картечниц действовали на Дунайских береговых батареях, под Никополем, под Плевной, на Шипке. Эти картечницы считались в составе осадной артиллерии. 16 своих картечниц русские передали болгарскому Земскому войску. Интересны попытки «приблизить» картечницы в бою к пехоте. Так, в октябре уже во время боев за Плевну генерал Тотлебен выдвинул идею формирования «подвижного стрелкового отряда», включающего несколько рот стрелков с винтовками Мартини и Бердана, а также нарезными крепостными ружьями, и картечницы. «Летучий отряд» из двух рот стрелков, 6 картечниц и команды в 50 человек с крепостными ружьями сформировали в составе отряда генерал-лейтенанта М.Д. Скобелева. Это было, пожалуй, единственной попыткой применить картечницы наилучшим образом. В этом отряде можно увидеть и отдаленный прототип совместных действий отборных стрелков, дальнобойных крупнокалиберных снайперских винтовок и пулеметов.
Малочисленность картечниц не позволила сделать определенных выводов об их боевой ценности. Тем не менее, во время Ахал-Текинской экспедиции 1880–1881 гг. генерал Скобелев попросил выделить ему кроме артиллерийских орудий и нештатные средства - «картечницы, ручные гранаты и ручные мортиры». С Кавказа из Александропольской крепости были выделены 8 картечниц Гатлинга - Горлова. Их использовали для защиты «этапных пунктов коммуникационной линии». Кроме того, Скобелев получил «морскую батарею», в состав которой вместе со скорострельными 1-фунтовыми пушками вошли 6 «морских» картечниц того же калибра 4,2 линии на легких десантных лафетах. Стоит отметить, что в сообщениях о действиях картечниц можно встретить словосочетания «противник отогнан», «принужден к молчанию» и т. п., но редко есть данные о количестве убитых или раненых (впрочем, и численность противника редко уточняется). По-видимому, психологическое действие картечниц намного превосходило их поражающее действие. Тем не менее картечницы в Ахал-Текинской экспедиции действовали в наиболее тесном взаимодействии с пехотой и кавалерией в обороне и в наступлении.
Мало кто из военных авторов тех лет обошел вопрос о картечницах, причем мнения высказывались порой полярные. Среди сторонников картечниц были генерал В.Л. Чебышев (разработавший в 1885 г. даже собственную легкую 6-ствольную модель), офицеры Генштаба И.П. Маслов, М.Н. Анненков. Ярым и последовательным противником картечниц стал генерал М.И. Драгомиров. Поскольку на мнение Драгомирова принято широко ссылаться в литературе, стоит остановиться на нем подробнее. Дело в том, что картечницы, считаясь артиллерийскими орудиями, и по размерам были таковыми. В 1891 г. Драгомиров писал: «Если бы одного и того же человека нужно было убивать по несколько раз, то это было бы чудесное оружие… На беду, еще не находилось таких музыкантов, которые были бы в состоянии переменять направление ствола десять раз в секунду». Генерал был не столь уж не прав - во время Франко-прусской войны в трупах пруссаков находили до 20–30 пуль митральез, в то время как их соседи в линии даже не были ранены. Ручной привод механизмов даже при нескольких человеках расчета затруднял огонь с рассеиванием по фронту и в глубину или быстрый перенос огня с одной цели на другую. Даже такие удачные системы картечниц, как Гатлинга - Барановского или Норденфельда, оказались слишком громоздки (сопоставимы с полевой 4-фунтовой пушкой), к тому же стрельба быстро утомляла стрелков. Именно к таким картечницам относилось ироничное замечание Драгомирова в статье «Калибры оружия в полевых армиях европейского состава». «Всякая скорострелка, называть ли ее картечницей или вновь придуманным словом пулемет (и избавь нас от лукавого и метафоры!), все же есть не более, как автоматический стрелок, т. е. самостоятельного вида поражения не дает… по всем неудобствам уже есть артиллерийское орудие». Драгомиров, впрочем, указывал: «Мотивы, но которым я считаю пулеметы нелепостью в полевой армии нормального состава, прямо указывают на те случаи, где они не только полезны, но и, пожалуй, даже необходимы… а именно: 1) на флангах в крепостях, 2) в степных экспедициях, где малый отряд может иметь дело с большой, но плохо вооруженной толпой» (опыт Ахал-Текинской экспедиции это подтверждал). Схожих взглядов придерживался генерал Г.А. Леер. Неудивительно, что положительно отзывались о картечницах генералы Эллис, Куропаткин, Давыдов, участвовавшие в «степных экспедициях». Неоднозначно относились к «рукояточным» картечницам и зарубежные специалисты. Картечницы в целом разделили судьбу своих средневековых прототипов - «органов» и «сорок» - те сошли со сцены с появлением легких полевых пушек, картечницы же становились не нужны с появлением новых скорострельных нарезных казнозарядных полевых пушек с новой гранатой и шрапнелью в боекомплекте.
Выдающийся русский оружейник и историк оружия В.Г. Федоров писал: «В общем необходимо прийти к заключению, что опыт вооружения армии картечницами был неудачен, и вся эта история не могла не оказать некоторого влияния на развитие вопроса о всеобщем введении нового могущественного средства, а именно картечниц, функционирование которых было основано на отдаче при выстреле, т. е. пулеметов». С одной стороны, картечницы побудили к исследованию свойств и возможностей скорострельного оружия, позволили отработать ряд узлов и систем, использованных потом в автоматическом оружии (а система Гатлинга, как известно, смогла вернуться на вооружение в виде высокотемпных многоствольных авиационных пушек и пулеметов и зенитных автоматов). В тактическом же плане наследие картечниц скорее негативно - благодаря им автоматические пулеметы первое время вызывали недоверие и, даже доказав свое значение в Англо-бурской и Русско-японской войнах, вплоть до Первой мировой войны считались все же родом артиллерии.
Однако предложения картечниц долго не оскудевали. Улучшить «скорострельную пушку» пытались братья С. и В. Валицкие. В 1880 г. изобретатель Вильнер предложил ГАУ 4,2-лин картечницу, включающую 2500 (!) стволов, а мещанин И. Дубинин в 1883-м - 8-ствольное орудие с патронами типа картечных (по 50 пуль в каждом), выстреливающее веерообразно 1600 пуль в минуту. В 1885 г. Гатлинг предложил Артиллерийскому Комитету ГАУ испытать две его новые картечницы - 10-ствольную на легком лафете со щитом и 6-ствольную, пригодную для «перетаскивания на руках». Еще в 1884 г. Артком составил программу испытаний систем Гатлинга и Норденфельда, а в 1885 г. утвердил программу более широких испытаний «скорострельных пушек» ружейного и артиллерийского калибра - от 4,2 линии до 1,65 дюйма (калибры около 1,5 дюйма позволяли стрелять картечью или шрапнелью). Осенью 1885 г. на Главном артиллерийском полигоне близ Санкт-Петербурга прошли сравнительные испытания «малокалиберных скорострельных пушек». Картечниц Гатлинга там уже не было, зато участвовали 5– и 1-ствольные картечницы Гарднера, 2-ствольная Пратт-Уитней, 5-ствольная Норденфельда, выполненные под русский 4,2-лин патрон, 37– и 47-мм 5-ствольные револьверные пушки Гочкиса (именовавшиеся «многоствольными гранатными пушками»). В октябре 1886-го - феврале 1887 г. прошли дополнительные испытания картечниц Норденфельда, и большинство членов комиссии повторили мнение, «что митральезы представляют собой прекрасное средство для усиления ружейного огня в бою». Однако полковник А.И. фон дер Ховен записал особое мнение, в котором, между прочим, заметил: «Если же предположено было бы ввести митральезы в состав вооружения наших войск, то, по моему мнению, недавно испытанная у нас одноствольная автоматическая митральеза системы Максима заслуживает большего внимания, чем митральеза Норденфельда».
Тем временем «Гатлинги» оставались на вооружении крепостей. В 1900 г. даже испытывали новое салазочное приспособление к ним для стрельбы из каземата. 28 мая 1906 г. Артком постановил разослать в крепости «Краткое наставление для службы при 4,2-лин пулеметах системы Гатлинга», составленное капитаном Чернопятовым. Полсотни 4,2-лин «пулеметов» числилось в 1899 г. в береговой артиллерии. Долго служили картечницы «на периферии». Так, в 1893 г. Памирскому отряду русских войск передали для усиления «три 4-линейных пулемета (два 5-ствольных Норденфельда и один 1-ствольной Максима)» - т. е. картечницы и пулемет, заказанные фирме «Максим - Норденфельд» под 4,2-лин патрон. В 1905 г. добавили «два 6-ствольных пулемета Гатлинга», в 1909-м (!) - еще три «для замены пришедших в негодность». Только в 1910 г. подняли вопрос о замене их «3-линейными автоматическими пулеметами Максима». Ну а как появился в России «Максим»?
История производства
| Российская империя Страна производства |
| Барановский В.С. Разработчик |
| 1875 г. Разработано |
| Обуховский , Металлический заводы Производитель |
| c 1878 г. Годы производства |
| более 140 ед. Изготовлено |
| горная, конная пушки Модификации |
История эксплуатации
Характеристики орудия
Характеристики снарядов
63-мм пушка Барановского - скорострельное патронное десантное орудие предназначенное для установки на катера, шлюпки , а также для непосредственной поддержки на берегу морской пехоты . Разработано русским офицером и изобретателем Барановским В.С. и изготавливалось на Обуховском и Металлическом заводах Санкт-Петербурга. Использовалось в боевых действиях в Русско-японской войне 1904-1905 г.г.
Затвор Нобеля - Барановского
На корабельном станке
На шлюпке
На колёсном лафете
Во времена парусного флота неотъемлемой частью вооружения кораблей являлись десантные пушки. Они размещались на гребных баркасах и шлюпках. При высадке десанта большая их часть ставилась на специальные колёсные лафеты, перекатываемые расчётом по полю боя.
В середине 60-х годов XIX века в связи с появлением технологий по снижению себестоимости производства стали в большинстве европейских стран произошёл переход на изготовление пушек из этого материала. Сталь, в отличие от применявшейся в артиллерии бронзы, была гораздо прочнее и меньше подвергалась коррозии, чем железо и чугун. Другой задачей для инженеров являлась низкая скорострельность орудий, составлявшая на то время 1,5 - 2 выстрела в минуту.
Одним из первых артиллерийских конструкторов решившим эти проблемы, стал Владимир Степанович Барановский, офицер русской армии и талантливый изобретатель. В 1871 г. были проведены первые полевые испытания 2-х дюймовой скорострельной пушки. В 1872 г. калибр орудия, разрабатывавшегося для конной артиллерии, был увеличен до 2,5 дюймов (63,5-мм), разработаны новые затвор и механизм наведения.
28 декабря 1876 г. генерал-адмирал Вел. кн. Константин Николаевич Романов осмотрев 63,5-мм конную пушку Барановского, приказал приобрести один экземпляр и изготовить к ней опытный морской станок.
Первый заказ на 10 пушек Барановского Морское ведомство сделало 25 апреля 1878 г., хотя официально её приняли на вооружение лишь в 1882-м. К 1889 г. в Морском ведомстве состояло на вооружении 60 пушек, а к 1901 г. - 125. Стволы орудий изготавливались на Обуховском заводе , а станки - на заводе братьев Барановских и на Металлическом заводе в Санкт-Петербурге.
63,5-мм десантная пушка Барановского имела стальной ствол, поршневой затвор системы Нобеля - Барановского, оснащённый оригинальным устройством самовзведения ударно-спускового механизма и предохранителем, предотвращающим выстрел при недозакрытом затворе, разработанные русским инженером. При осечке выстрела, ударник взводился в боевое состояние поворотом специальной рукоятки. Также затвор был оснащён автоматическим экстрактором стреляной гильзы. Ствол пушки скреплялся кожухом с цапфами, надетыми в горячем состоянии. Длина ствола составляла - 1260 мм, канала - 1070 мм, нарезной части - 778 мм. Число нарезов - 20, крутизна нарезов постоянная, равнявшаяся 30 калибрам. Вес замка - 8,4 кг, вес пушки с замком - 106 кг.
Наведение орудия производилось быстродействующими винтовыми поворотными и подъёмными механизмами оригинальной конструкции Барановского. По вертикали орудие наводилось от -10° до +20°. Вместо простого реечного прицела с мушкой на передней части ствола, пушка была оснащена более совершенным оптическим прицелом Каминского С.К. образца 1872 г., что значительно увеличило точность стрельбы прямой наводкой.
Табличная дальность стрельбы из орудия составляла 1,83 км, предельная - 2,8 км, скорострельность до 5 выстрелов в минуту.
Расчёт пушки, установленной на корабельной тумбе, составлял 4 человека. При десантировании на берег орудие обслуживали: 1 унтер-офицер, 2 комендора , 16 человек прислуги. Для перемещения орудия и тележки с боеприпасами по суше впрягалось в лямки и толкало, держась за дышло, по 8 человек. На одну роту морской пехоты приходилось по два орудия и одной тележке с боеприпасами.
С 1879 по 1891 г.г. элементы конструкции станков к десантным 63,5-мм пушкам Барановского непрерывно изменялись, но принципиально все станки были устроены одинаково. Они имели гидравлический (масляный) тормоз отката и пружинный накатник . На корабле станок устанавливался на специальной тумбе, прикреплённой тремя болтами к палубе (в виде равностороннего треугольника). Высота оси цапф от палубы составляла 1068 мм. Чтобы переставить качающуюся часть пушки с корабельной тумбы на колёсный десантный лафет, требовалось отвинтить всего один болт. Высота оси цапф на колёсном лафете составляла 864 мм. На шлюпках пушка устанавливалась на колёсном лафете. При этом колеса снимались, а концы оси лафета помещались в железных подцапфенниках, имевшихся в планшире шлюпки, и прикрывались железными горбылями. Задний конец хобота лафета прихватывался к банке канатом. Таким образом, орудие могло вести огонь со шлюпки в небольшом носовом секторе.
В боекомплект 63,5-мм пушки Барановского, входили чугунная граната и шрапнель в унитарном исполнении, картечь орудиям не полагалась.
Десантными пушками вооружались корабли русского флота от канонерских лодок до броненосцев.
В 1902 г. в Пекине рота моряков с помощью десантных пушек обороняла русское посольство от восставших «ихэтуаней». В ходе Русско-японской войны 1904-1905 г.г. пушки использовались в действиях на суше и на море, в том числе служили для «береговой обороны» Командорских островов.
Война показала не достаточную эффективность пушек калибра 63,5-мм (2,5"), и в 1908 г. они были сняты с вооружения флота.
Горные пушки Барановского с разборным лафетом для перевозки на вьючных животных были изготовлены в количестве нескольких десятков и проходили службу на Кавказе, в Восточной Сибири и Центральной Азии.
Конные пушки производились в незначительных количествах.
Образцы 63,5-мм пушек Барановского хранятся в музее Артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге.
Унитарное заряжание и применение гидравлического тормоза с пружинным накатником позволили достигнуть более, чем двукратного увеличения скорострельности по сравнению с предыдущими системами, доходившего до 5 выстр./мин. Но недостаточная эффективность 63,5-мм боеприпасов предопределила её замену на более мощные орудия.
Конструкция 76,2-мм (3") дивизионной полевой скорострельной пушки образца 1902 г. целиком была основана на принципах, разработанных В. С. Барановским. Эта пушка по многим боевым качествам превосходила зарубежные полевые орудия того времени, результатом чего явилась её более чем 30-летняя служба в армии.
Пушка Барановского - В 1870-х годах русский инженер Владимир Степанович Барановский спроектировал несколько образцов 2,5-дюймовых (63,5-милллиметровых) скорострельных орудий для конной и горной артиллерии и для вооружения десантных кораблей.
В скорострельных орудиях своей системы В. С. Барановский целый ряд новшеств, благодаря которым его пушка стала первым скорострельным орудием классической схемы в мире:
Стальной ствол скреплен кожухом с цапфами , надетыми в горячем состоянии. Крутизна нарезов постоянная - в остальном канал соответствует образцу 1877 года . Подъемный механизм представлял собой одиночный винт, расположенный между станинами. Для придания больших углов склонения на подъемный винт надевался колпак.
Барановский, Владимир Степанович (1846-1879 гг.), предтеча современной скорострельной артиллерии, разработавший еще в 1875 г. первый не только в России, но и за границею, образец скорострельной малокалиберной полевой и горной пушки.
Барановский в 1867 г. служил на заводе Л. Нобеля в С.-Петербурге, где им были разработаны совершенствования в картечницах Гатлинга, принятых в 1873 г. в России с в виде скорострельных орудий; вместе с тем он разработал свою 2 ? дм. скорострельную пушку, одобренную в 1817 г. как морским, так и сухопутным артиллерийским ведомством, давшим ему заказ на некоторое количество этих орудий со всею материальною частью и боевыми припасами к ним.
Орудия Барановского в виде 6-орудийной конной батареи, с унитарными патронами в боевом комплекте, были отправлены в 1878 г. на театр военных действий в Турцию. В пути, некоторые, патроны получили в пути значительные помятости, что и дало повод представителям артиллерийского ведомства высказать сомнение в пригодности этого нововведения для полевой артиллерии и испытание в сухопутном ведомстве этой системы прекратилось совсем, когда в 1879 г., при испытании вернувшихся с войны помятых патронов произошел преждевременный выстрел, которым Барановский был убит.
Главные отличительные черты систем Барановского: орудие, состоящее из стальной трубы, скрепленной кожухом, снабжено поршневым (винтовым) затвором с самовзводящимся при открывании затвора пружинным ударником (механизм повторительный), предохранителем против выстрела при не вполне запертом затворе и экстрактором, автоматически выбрасывающим при открывании затвора стреляную гильзу. Прицел кремальерный, обеспечивающий точность и быстроту установки; кроме того, Барановский предлагал и оптическое прицельное приспособление (для конной пушки) в виде зрительной трубы с двумя диоптрами (искатель для грубой наводки), вместо мушки и обыкновенного прицела.
 |
||
Лафет пушки Барановского с поворотом по оси помощью винтового механизма, для точной и быстрой боковой наводки. Деревянные колеса с общепринятою (в конце XIX- начале XX века) теперь металлическою (бронзовою) ступицею с наглухо закрытыми концами оси. Проектированный Барановским гидравлический компрессор для тумбовых шлюпочных станков располагался вертикально внизу тумбы; выше помещался цилиндр с надетыми снаружи его винтовыми пружинами накатника. Орудие цапфами расположено было на салазках (верхний лафет», скользящих при откате по направляющим тумбы; движение салазок передавалось поршню компрессора помощью пары цепей, которые сжимали и пружины накатника. Подъемный механизм у системы Барановского - двойной винт, по идее изобретателя даже с зубчатой передачей и маховиком,-допускал придавание углов от -10° до +20°.
Боевые припасы составляли: двустенная кольцевая чугунная граната и железная диафрагменная шрапнель с ввинтным чугунным дном, с 88 пулями и с дистанционною 10-секунд трубкою. Заряд в картузе помещался в жестяную свертную гильзу с железным поддоном, прикрепляемым к стенкам гильзы поддонным винтом с центральным каналом для вставления капсюля.
Из описания систем Барановского видно, что в них уже были намечены и осуществлены главные элементы и принципы современной скорострельной арт., которые для того времени были настолько новыми и смелыми, что вызывали; по-видимому, сомнение в применимости их и возможности удовлетворительного осуществления на практике. Таким образом, преждевременная смерть изобретателя, неудовлетворительное состояние техники, не позволявшей быстро справиться с некоторыми конструктивными недостатками (фабрикация цельнотянутых гильз для пушек еще не была установлена, бездымный
