Русско - японская война 1904-1905 годов.
26 января 1904 года на Дальнем Востоке началась Русско-японская война. Она не принесла России ни одной победы и породила революцию 1905 года, о ней говорили как о «роковой» и «несчастной». С этого времени принято отсчитывать конец династии Романовых и закат императорской России. Если не считать Англо-бурской войны, произошедшей на рубеже столетий, Русско-японская была первой войной XX века. Азия, облаченная в европейский мундир, давала понять Западу, какое место в международных отношениях она рассчитывает занять.
Страницы истории Русско-японской войны исполнены не только фактами массового героизма павших солдат и офицеров. Эти страницы содержат немой укор российскому абсолютизму XIX столетия и тому снисходительно пренебрежительному представлению о подданных, которое являли лубочные картинки, изготавливаемые для поднятия воинского духа.
Николай II
Для России это была последняя жертва покорного народа, принесенная не во имя какой-то понятной и великой цели, хотя через столетие эта цель как-будто и просматривается, а так, по обещанию. Напротив, для Японии, воодушевленной экономическими успехами постреволюционного «периода Мэйдзи», это война оказалась прелюдией к славе и международному признанию. Как писал государственный деятель Страны восходящего солнца, «одержав победу, японская нация неожиданно обрела статус великой державы и этим успешно осуществила предначертания, которые она перед собой поставила». Неравноправные договоры, навязанные Японии США и европейскими державами еще в 50-х годах ХIХ века, насильственно включили ее в мировой товарооборот. Очень скоро страны Запада увидели в государстве, которое они сами и вызвали к современной жизни, серьезного и опасного конкурента. Но в политическом смысле Япония продолжала оставаться неравноправной, хотя всеми силами стремилась доминировать на Дальнем Востоке, развязав в 1894 году войну с Китаем.
Первым шагом в направлении русско-японского конфликта явилась посредническая миссия русского правительства при заключении японо-китайского Симоносекского мирного договора 1895 года, в результате которого Япония лишилась ряда крупных приобретений в Китае. Вторым стала идея провести Транссибирский железнодорожный путь не по территории России, а через Северную Маньчжурию, что сокращало сообщение между Читой и Владивостоком почти в три раза. Железнодорожную магистраль, известную под именем Китайско-Восточной железной дороги, начали строить по соглашению с Китаем в 1897 году от станции Маньчжурия через Харбин до Суйфынхэ (Пограничной). Последующее занятие Порт-Артура стало следствием постройки КВЖД. Не позволив Японии в 1895 году отторгнуть от Китая Ляодунский полуостров, Россия через два с половиной года сама добилась права арендовать у Китая то, что по итогам японо-китайской войны должно было принадлежать Японии.
Державы, которые принято называть великими, внимательно следили как за ослаблением Срединной империи, так и за успехами России и Японии, и не захотели остаться в стороне от борьбы за влияние в восточных морях. В 1897 году Германия захватила порт Циндао, а в следующем — вынудила китайское правительство уступить его в аренду на 99 лет. «Назревающий вопрос о судьбах Китайской империи», как говорилось в одном документе тех лет, стоял в российской политике на повестке дня: по конвенции с Китаем Россия приобрела в аренду на 25 лет Ляодун с местечком Люйшунь, имевшим и европейское название — Порт-Артур.
Этот незамерзающий порт с марта 1898 года стал базой для Тихоокеанской эскадры российского флота, что естественным образом повлекло строительство южного ответвления КВЖД — Южно-Китайской железной дороги от Харбина до ПортАртура. Англичане и французы, ревниво оберегавшие свои интересы в Китае, тоже поспешили получить свои «аренды», и в итоге значительная часть империи Цинь оказалась разделена на сферы влияния великих держав и Японии, на долю которой пришлись Корея и расположенная напротив Тайваня провинция Фуцзянь.
Китайский народ ответил на это восстанием ихэтуаней, известным в истории еще и под названием «боксерского». Название это дали иностранцы, так как восстание инициировало религиозное общество «И-хэ-цюань», что значит «Кулак во имя справдливости и согласия». В начале июня 1900 года восставшие вступили в Пекин и осадили европейские миссии, что послужило поводом для открытой интервенции, в которой приняли участие войска Великобритании, Германии, АвстроВенгрии, Франции, Италии, Соединенных Штатов, Японии и России. «Кулак во имя справедливости» заехал и по скуле государства российского: ихэтуани повредили отдельные участки КВЖД и даже угрожали Благовещенску, поэтому в сентябре русские войска заняли Маньчжурию, в Харбине был поднят русский флаг и введено русское управление. Англичане тут же выступили с протестом, Япония же недвусмысленно дала понять, что в случае утверждения России в Маньчжурии она установит свое господство в Корее.
Осенью 1901 года в Петербург приехал известный государственный деятель Японии маркиз Ито. В российской столице он вел полуофициальные переговоры, был принят царем, встретился с министром иностранных дел В.Н. Ламздорфом и министром финансов С.Ю. Витте. Ито утверждал, будто единственным предметом раздора между двумя империями служит Корея. От себя лично он предложил проект соглашения о Корее, который, по заключению Ламздорфа, предоставлял эту страну «в полное распоряжение Японии, обращая ее независимость в пустой звук». Для Ито отрицательный результат стал очевиден уже в ходе объяснений с Ламздорфом и Витте. Не случайно он уехал из России в Париж, не дождавшись письменного ответа, и русский контрпроект, не признававший за Японией свободы действий в Корее «в политическом отношении», был послан ему вслед. В нем же от Токио требовалось признание преимущественных прав России во всех прилегающих к русской границе областях Китая. В Петербурге рассчитывали, что во Франции дело русско-японского урегулирования продолжит министр иностранных дел Делькассе, однако Ито не стал дожидаться министра, который как раз в это время отсутствовал в Париже, и вместо этого отправился в Лондон.
В марте 1902 года из Токио последовало предложение России заключить конвенцию о разграничении сфер интересов на Дальнем Востоке. Сама формулировка давала понять, что Япония не намерена ограничить свои притязания одной Кореей. Заключив союз, который позволял в случае войны с Россией избежать вмешательства третьих стран, и заручившись моральной и экономической поддержкой США, Япония быстрыми темпами создавала армию и флот. Страницы японских газет наводнились карикатурными рисунками на самые злободневные политические сюжеты. Россия на этих карикатурах изображалась в виде сильного и агрессивного зверя, медведя или тигра, тогда как Япония представлялась маленьким беззащитным зверьком или хрупким солдатиком.
30 июля 1903 года «Правительственный вестник» сообщил об учреждении на Дальнем Востоке отдельного наместничества со штаб-квартирой в Порт-Артуре. Наместник подчинялся непосредственно царю, а для координации своих действий с Комитетом министров имел в Петербурге Особый комитет по делам Дальнего Востока, который возглавлял приятель Безобразова контр-адмирал А.М. Абаза. Поборника мира на Дальнем Востоке С.Ю. Витте убрали с поста министра финансов, недовольный А.Н. Куропаткин, занимавший пост военного министра, подал прошение об отставке.
В день учреждения на Дальнем Востоке наместничества возобновились переговоры между Россией и Японией о разделе сфер влияния в Корее и Маньчжурии. Россия требовала от Японии решительного заявления о том, что «Маньчжурия находится за пределами японских интересов». Переговоры шли через наместника на Дальнем Востоке Е.И. Алексеева и российского посла в Токио Р.Р. Розена.
Правительство микадо настаивало на включении в соглашение особого пункта о Маньчжурии, тем более что 8 октября (н. ст.) 1903 года по российской договоренности с Китаем истекал срок эвакуации оттуда русских войск. Однако в конце концов Николай под влиянием «безобразовцев» принял решение оставить войска в Маньчжурии еще на три года, а если и отводить их, то не на территорию России, а в полосу отчуждения КВЖД. Из Порт-Артура в корейский порт Чемульпо, или иначе — Инчхон, были высланы военные корабли российского флота с заданием обеспечить охрану находящегося там русского консульства, а заодно и посольства в Сеуле. Алексеев предложил даже атаковать японский флот в случае высадки войск микадо в Корее, но Николай на это не согласился.
Поздней осенью 1903 года Россия и Япония еще обменивались нотами, однако последняя посчитала, что переговоры больше не имеют смысла. Наместник Е.И. Алексеев доносил в Петербург о создании в Японии Главной квартиры и других мерах по подготовке нападения на Россию. 15 декабря царь созвал совещание, чтобы обсудить предложение Алексеева, который предлагал прервать переговоры из-за неуступчивости японцев. И на этот раз Куропаткину и Ламздорфу удалось отстоять курс на продолжение поисков компромисса.
21 января по настоянию Алексеева Тихоокеанская эскадра вышла из Порт-Артура в учебный поход под флагом вице-адмирала О.В. Старка.
О.В. Старк
Узнав об этом, японцы предпочли не рисковать и напасть первыми. 22 января на секретном совещании императорского совета (Гэнро) было принято решение доверить решение спорных вопросов превратностям войны. Дипломатические отношения были разорваны 24 января, но и тогда в Петербурге почти никто не верил в возможность вооруженного столкновения. Российская сторона продолжала ожидать ответа на высказанные ею три дня назад предложения. Однако телеграфное ведомство в Нагасаки продержало депешу почти сутки и вручило ее российскому послу в Токио Р.Р. Розену только 25 января. Случайностью это не было, потому что уже 24 января верховному командованию японских вооруженных сил был отдан приказ о высадке десанта в корейском порту Чемульпо и нападении на Порт-Артур.
Рапорт главного командира Кронштадтского порта вице-адмирала С.О. Макарова, содержавший предупреждение об опасности держать эскадру Тихого океана на внешнем рейде Порт-Артура, был проигнорирован и отправлен в архив. 26го утром у Николая высшие руководители армии, флота и Комитета по делам Дальнего Востока обсуждали положение и решили «не начинать самим».
Поздно вечером того же дня (разница в астрономическом времени между Порт-Артуром и Санкт-Петербургом составляет около 6 часов в пользу Артура), вернувшись из театра (давали «Русалку» Даргомыжского), император был ошеломлен телеграммой Алексеева о ночной минной атаке японцев и подрыве броненосцев «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсера «Паллада».
Накануне царь держал в руках телеграмму от Алексеева совершенно иного содержания: «Флот пребывает в полной боевой готовности и смело отразит всякое покушение со стороны дерзкого врага». Уверенность Николая в невозможности войны, о которой, конечно, Алексеев прекрасно знал, помешала ему занять последовательную позицию, а между тем он был одним из немногих в руководстве страны, кто отчетливо видел и слышал надвигавшуюся грозу. Когда вице-адмирал О.В. Старк, опасавшийся, что японцы могут внезапно закупорить единственный выход из гавани, предложил наместнику спустить на броненосцах противоминные сети, тот ответил: «Мы никогда не были так далеки от войны, как сегодня», — а на рапорте Старка начертал зеленым карандашом: «Несвоевременно и неполитично!»
Первую мину по русским кораблям, стоявшим на внешнем рейде Артура, японцы выпустили 26 января в 23 часа 35 минут. С наступлением дня подвергся бомбардировке и сам город. «По какому-то странному стечению обстоятельств, — пишет свидетель этого, — один из первых японских снарядов попал в здание знаменитой лесопромышленной компании на реке Ялу, которая, несомненно, сыграла выдающуюся роль в деле обострения наших отношений с Японией».
Этого же числа японскому флоту удалось перехватить в корейском порту Чемульпо крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец».
Когда в 1891 году наследник российского престола Николай Александрович совершил поездку на Дальний Восток, среди судов сопровождения была канонерская лодка «Кореец», вступившая в строй в 1887 году и причисленная к судам Сибирской флотилии. Ко времени Русско-японской войны «Кореец» уже достаточно послужил и науке, — в его честь были названы бухта на острове Личаншань и пролив у этого острова в Желтом море, — и по своему прямому военному назначению: лодка участвовала в перевозке русского десантного корпуса из Порт-Артура в Дагу при подавлении в 1900 году Ихэтуаньского восстания в Северном Китае. «Варяг», построенный в США в 1899 году, появился на Дальнем Востоке гораздо позже и сразу стал гордостью Тихоокеанской эскадры. Когда 29 июля 1903 года возобновились русскояпонские переговоры относительно раздела сфер влияния в Корее и Маньчжурии, легкий крейсер «Варяг» стоял в Порт-Артуре.
29 декабря 1903 (11 января 1904-го по н. ст.) года «Варяг» прибыл в Чемульпо, имея на борту специальный отряд для охраны российского посольства в Сеуле. Через неделю к нему присоединилась мореходная канонерская лодка «Кореец». Эти корабли сменили легкий крейсер «Боярин» и канонерку «Гиляк», находившихся там в качестве стационеров, и сами остались на дежурстве в этом качестве.
Чемульпо считался нейтральным портом, так как еще 3 января корейское правительство заявило, что остнется нейтральным в возможном русско-японском конфликте. Кроме русских военных кораблей и парохода «Сунгари», принадлежавшего КВЖД, в порту находились крейсеры третьих стран: британский крейсер «Талбот», французский — «Паскаль», итальянский — «Эльба» и американский авизо «Виксбург».
Задача атаковать русские корабли была возложена японским командованием на контр-адмирала Уриу.
Ситокити Уриу
В то время как главные силы японского Соединенного флота под руководством вице-адмирала Того устремились к Порт-Артуру, отряд Уриу шел к Чемульпо. С его транспортов был высажен десант, который в тот же день захватил Сеул, а корабли Уриу ушли в море поджидать «Варяга» и «Корейца». Рано утром 27 января японский консул в Корее передал российскому вице-консулу Зиновию Михайловичу Поляновскому ультиматум, который содержал уведомление о начале военных действий и требование покинуть до полудня портовый рейд, иначе оба российских корабля будут атакованы в 16.00 на якорной стоянке. Одновременно Уриу предупредил об этом своем намерении командиров кораблей, принадлежавших третьим странам, рекомендуя им выйти из порта до указанного времени атаки. Получив требование японцев около половины десятого утра, командир «Варяга» В.Ф. Руднев обратил внимание старшего на рейде Льюиса Бейли на нарушение японцами норм международного права. Бейли созвал совещание командиров находящихся в Чемульпо военных кораблей, на котором Рудневу было предложено покинуть рейд до 14.00. В противном случае иностранные моряки оставляли за собой право увести с рейда свои корабли, чтобы не пострадать самим. «Варягу» и «Корейцу» предстояло только одно — идти сквозь линию японских судов без сопровождения, потому что на предложение Руднева проводить русских до границы корейских нейтральных вод в знак протеста против нарушения международного права англичанин, а под его влиянием и остальные, ответили отказом.
Эскадра С. Уриу в бою с “ Варягом “
Двум русским кораблям в этом легендарном бою противостояли шесть японских крейсеров и восемь миноносцев. Морской бой, пожалуй, самый знаменитый в истории российского флота, неоднократно описан в литературе. Так, Ю.В. Дискант в книге «Порт-Артур» приводит следующие подробности: «В 11.20 под звуки оркестра, сопровождаемые громкими приветствиями собравшихся на палубах своих судов французских, английский, итальянских и американских моряков (на крейсерах «Паскаль» и «Эльба» оркестры исполняли российский гимн), оба русских корабля отправились в открытое море... Уриу, заметив выходящие русские корабли, на реях флагманского корабля «Нанива» поднял сигнал: «Предлагаю сдаться без боя». Однако Руднев отказался и в 11.45, когда расстояние между отрядами уменьшилось до 8 300 метров, с японской стороны раздались первые выстрелы. Спустя семь минут вступил в бой «Варяг», шедший в 180 метрах впереди «Корейца», и именно на него японский отряд обрушил всю силу своего огня. Через 55 минут снаряды японской артиллерии серьезно повредили «Варяг»; было выведено из строя около половины всех орудий, размещенных на палубе без бронированного прикрытия, крейсер лишился фок-мачты и третьей трубы, на нем начались пожары». К концу боя среди экипажа считали 22 убитых и 108 человек раненых, из которых 11 впоследствии умерли.
Бой крейсера “ Варяг “
.jpg)
Повреждения, полученные «Варягом», особенно пробоины ниже ватерлинии, создавшие сильный крен на левый борт, делали продолжение боя бесперспективным, и крейсер, управляясь машинами, повернул в обратно в порт. Теперь «Кореец» прикрывал его, ибо сблизился с японцами до двадцати двух кабельтовых (1 кабельтов = 185,2 метра), а на этом расстоянии смогли уже действовать два его восьмидюймовых орудия (203 мм). Заметного урона японцам русские корабли не нанесли, хотя японцы до сих пор (!) держат в секрете сведения о количестве попаданий в свои корабли со стороны «Варяга» и «Корейца» и о характере повреждений, вызванных этими попаданиями. При этом они ссылаются на утерю контрольных документов — вахтенных журналов и ремонтных ведомостей.
Перед русскими моряками встал непростой выбор: либо, переместив тяжелые орудия «Корейца» на «Варяг», починиться и попытаться еще раз прорваться в Порт-Артур, либо затопить корабль и сойти на берег или безоружными, имея в виду нейтралитет Кореи, или с оружием, ибо в Чемульпо к этому моменту уже находились японские воинские части численностью около 3 000 человек. Осмотр крейсера выявил непригодность крейсера к бою, и Руднев принял решение взорвать его тут же на рейде, однако Бейли попросил избрать какой-нибудь другой способ, так как взрыв в относительно тесном пространстве рейда мог повредить иностранные корабли. Вместе с тем он заявил, что иностранные суда покинут его до 16.00, потому что в это время адмирал Уриу угрожал возобновить бой уже на самом рейде. Экипажи «Варяга», «Корейца» и парохода «Сунгари» решено было переправить на иностранные корабли, как на нейтральную территорию. Совет офицеров «Корейца» согласился с решением командира «Варяга». Экипаж «Корейца» перевезли на французский крейсер «Паскаль», экипаж «Варяга» — на английский «Талбот» и итальянский «Эльбa». Сеттльментом Чемульпо для оказания первой помощи раненым воюющих держав был сформирован летучий отряд Красного Креста. Паровой катер под флагом этого отряда доставил на «Эльбу» экипаж русского парохода «Сунгари», а в Чемульпо свез 24 тяжелораненых с «Варяга», где двое из них скончались от ран. Японцы согласились считать этих раненых потерпевшими кораблекрушение и поместили в свой госпиталь Красного Креста.
Гибель " Варяга " и " Корейца "
«Корейца» взорвали в 16.05. На «Варяге» открыли кингстоны, и в 18.00 он погрузился в воду с поднятыми флагом и гюйсом. Контр-адмирал Уриу потребовал от командиров нейтральных крейсеров выдать русских моряков как военнопленных, однако все они, не без нажима со стороны команд, симпатизировавших нашим соотечественникам, решительно ему отказали. Японцам ничего не оставалось делать, как сообщить миру, что оба корабля потоплены в бою вместе с командами. Тем не менее известно, что от имени адмирала Уриу русских раненых в японском госпитале посещал флагманский врач японской эскадры Ямамото Йей и даже передавал им подарки. Японцы согласились выпустить из Чемульпо экипажи «Варяга» и «Корейца» при условии, что все военнослужащие дадут подписку, где обязуются не принимать более участие в боевых действиях против Японии. Такую подписку русские моряки могли дать только по Высочайшему разрешению, которое и было получено от императора Николая. Лишь старший офицер крейсера «Варяг» В.В. Степанов отказался дать подобную подписку.
Только 28 января Япония объявила войну официально. «Верные своим восточным обычаям, — вспоминал великий князь Александр Михайлович, — японцы сперва нанесли удар, а потом объявили нам войну».
После нападения японского флота на Порт-Артур в ночь с 26 на 27 января 1904 года, которое впоследствии назовут репетицией Перл-Харбора, для Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре сложилась угрожающая ситуация. За первые три недели войны эскадра понесла невосполнимые потери: крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» были уничтожены в заливе Чемульпо. Канонерские лодки «Маньчжур» и «Сивуч» разоружены, первая — в Шанхае, вторая — в Ньючванге, где впоследствии взорвана. Легкий крейсер «Боярин» и минный транспорт «Енисей» погибли в акватории Артура, налетев на собственные мины. В Голубиной бухте японцами был потоплен миноносец «Внушительный».
миноносец " Стерегущий "
гибель " Стерегущего "
Общественное мнение требовало назначить командовать флотом популярного и энергичного флотоводца. Выбор пал на вице-адмирала Степана Макарова.
С ним вместе на Дальний Восток отправился прославленный художник Василий Верещагин, в прошлом и сам выпускник Морского кадетского корпуса. Его дружба с Макаровым, равно как и всероссийская слава последнего, началась во время Русско-турецкой войны 1877—1878 годов.
Популярность Макарова возросла уже в мирное время благодаря выдающимся океанографическим исследованиям. В сотрудничестве с Д.И. Менделеевым Макаров осуществил проект создания первого в мире линейного ледокола для Арктики. В марте 1899 года в Кронштадт пришел ледокол «Ермак», построенный в Нью-Кастле фирмой Армстронга. В 1901 году Макаров совершил на нем экспедицию к Новой Земле и Земле Франца-Иосифа.
В январе 1904 года Макаров занимал должность главного командира Кронштадтского порта. Просьбы Макарова в Главный Морской Штаб, поддержанные наместником Е.И. Алексеевым, об усилении Тихооканской эскадры материальными средствами, остались без удовлетворения. Не уважили и его просьбу о повторном издании его книги «Рассуждения по вопросам морской тактики». После скандала, во время которого адмирал даже просил об отчислении от должности, «Рассуждения» решили напечатать, однако в Порт-Артур они так и не попали. В Японии книга Макарова была издана уже в 1898 году, и командующий японским Соединенным флотом вице-адмирал Хэйхатиро Того одним из первых прочел ее. Говорят, что во время войны с Россией Того имел эту книгу при себе и даже оставил на ее полях критические замечания. Тем не менее именно Макарову он отдавал предпочтение перед другими русскими адмиралами, называя этого главного своего соперника «почтенным журавлем среди тощих петухов». В одном поезде с прославленным адмиралом на Дальний Восток отправились первые десять мичманов досрочного «царского» выпуска, а также мастеровые и инженеры Балтийского завода, которые должны были наладить ремонт поврежденных противником кораблей — «Цесаревича», «Ретвизана» и «Паллады».
Макаров достиг Порт-Артура 24 февраля. «Прибытие адмирала Макарова вселяет во всех уверенность, что наконец-то флот наш выйдет из своего упорного бездействия и проявит более активную деятельность», — записал один из участников обороны крепости. «Как лихорадочно вдруг все работы закипели», — отметил в дневнике лейтенант В.И. Лепко. В первом же приказе Макарова стояли роковые слова: «Я постараюсь избежать случайностей, если не увлекусь делом вместе со всем моим флотом». Однако случайность подстерегла адмирала уже через 36 дней после его вступления в должность, и на 66-й день войны.
17 марта в Порт-Артуре состоялся парад по поводу шестой годовщины его занятия русскими войсками. С этого времени штаб эскадры увеличился еще на одного человека — великого князя Кирилла Владимировича, двоюродного брата царя, который стал начальником оперативного военно-морского отдела. Между ним и Макаровым особой близости не было, но это назначение позволяло надеяться, что родственник императора поможет продвинуть ему некоторые проекты, минуя Морское министерство.
Утром 31 марта русские корабли, выходившие ночью в море для соприкосновения с противником, приближались к Порт-Артуру двумя колоннами. В 3 милях от Золотой горы броненосец «Петропавловск», шедший головным одной из них, задел носовой частью поставленную ночью японскую мину.
Броненосец “Петропавловск “
В тот же день 31 марта 1904 года контр-адмирал И.К. Григорович послал в Петербург на имя Николая телеграмму, где сообщил предварительные данные о трагедии. Спустя несколько дней цифры потерь стали точнее: погибли 662 человека, спасти удалось только 79. Порт-Артурская газета «Новый край» привела следующие подробности гибели «Петропавловска»: «Когда наша эскадра подошла к Артуру и начала строиться в боевой порядок, броненосец «Петропавловск» наткнулся на группу мин, разбросанных неприятелем. По другой версии, в него была выпущена мина Уайтхеда из подводной лодки. По словам спасшихся гг. офицеров и матросов, устанавливаются отдельные эпизоды гибели этой плавучей крепости. В 10 часов 20 минут справа, у носа «Петропавловска», показался огромный столб воды. Люди, стоявшие у кормовой башни 12-дюймовых орудий, бросились на бок, но не успели отбежать нескольких шагов — как раздается второй страшный взрыв, поднимается огромный столб желтовато-бурого дыма и вся стальная громада объята пламенем; палуба «Петропавловска» моментально приняла вертикальное положение, корма поднялась кверху; винты беспомощно завертелись в воздухе, носовая часть быстро погружалась. Кто мог, бросился спасаться, последние мгновения «Петропавловска» настали, гигант погибал в виду крепости, на глазах всей эскадры. Дул сильный норд-вест, люди беспомощно боролись со стихией воды, а на быстро погружавшемся броненосце продолжались взрывы — предполагают, что детонировал пироксилин в бомбовых и минных погребах. При первом взрыве покойный командующий флотом вице-адмирал Макаров, стоявший на командном мостике, страшной силой взрыва, очевидно смертельно раненный, упал вниз. Великий князь Кирилл Владимирович, выброшенный напором воздуха в море, на лету получил два удара в голову, а когда очутился на поверхности воды, получил еще чем-то удар и, обессиленный, едва выгребал. Это были все мгновения. С приближавшихся миноносцев, со спешивших на помощь вельботов, с батарей фортов, с судов эскадры — отовсюду видели, как люди бросались в воду и погибали. Спасавшиеся со страшными усилиями выгребали в высоко вздымавшихся высоких волнах, а образовавшийся водоворот тянул их назад, в глубину 18 сажен, в морскую бездну, куда быстро погружался «Петропавловск». Слышались голоса более сильных, спрашивали: где командующий, видели его пальто, но командующего не было — адмирал Макаров погиб. Подошедший миноносец «Бесшумный» подобрал окоченевшего от холода великого князя. Через минуты с момента взрыва от «Петропавловска» остались лишь мутное пятно на воде да масса обломков, на которых в ледяной воде морского прибоя боролись люди между жизнью и смертью».
Свидетелям казалось, что даже после ухода броненосца в воду море все еще выбрасывало языки пламени. Тщательные поиски на месте гибели «Петропавловска» закончились лишь тем, что с торпедного крейсера «Гайдамак» был найден плащ Макарова, сам же вице-адмирал, по утверждению спасшегося сигнальщика, погиб уже в момент взрыва мины. Вместе с ним погиб и Василий Верещагин. В числе немногих спасшихся оказался великий князь Кирилл Владимирович — тот самый член династии, потомки которого в наши дни претендуют на главенство в доме Романовых. 2 апреля в 8 часов утра в Порт-Артур приехал наместник генерал-адъютант Алексеев и поднял свой флаг на броненосце «Севастополь».
Так началась война, которой в России никто не сочувствовал, которую народные массы совсем не понимали, а еще меньше, говорили сами военные, понимала эту войну армия. Русское общественное мнение мало интересовалось Дальним Востоком, и единственным стимулом, возбудившим чувство патриотизма и оскорбленной национальной гордости, было предательское нападение на Порт-Артур. «Пробуждение России от гаагского угара было печальным, — писал историк русской армии А.А. Керсновский. — Очнувшись от пацифистских утопий, мы растерянно оглядывались на враждебный нам мир. Немногочисленные наши друзья смущенно молчали. А многочисленные враги не скрывали больше своей ненависти и злорадства».
Гибель адмирала Макарова стала прологом поражения российского флота в Русско-японской войне. Многие и сегодня убеждены: останься адмирал Макаров жив, война приобрела бы совсем другой характер. Как бы то ни было, с «активной обороной», поборником которой выступал адмирал, отныне было покончено. На смену ему был назначен вице-адмирал Н.И. Скрыдлов, но он встретился только с малой частью своего флота, находившейся во Владивостоке. «Главную роль в войне с Японией должен был играть наш флот, — писал генерал А.Н. Куропаткин. — Если бы наш флот одержал успех над японским, то и военные действия на материке стали излишни». Но этого не случилось, и инициатива в Квантунских водах перешла к японцам. После чего японское командование решило приняться за осуществление своего сухопутного плана войны, его взгляды обратились на гаоляновые поля Ляодунского полуострова и сопки Маньчжурии. Куропаткин отмечал, что, почувствовав себя хозяйкой на морях, Япония получила возможность быстро подвозить по морю к армиям все необходимые запасы. Перевозки даже огромных тяжестей, осуществляющиеся в царской армии по слабой железной дороге в течение месяцев, выполнялись японцами в несколько дней. Но что не менее важно, Япония при господстве на море и, в общем-то, бездеятельности русского флота беспрепятственно получала в свои порты арсеналы, заказанные в Европе и Америке: оружие, боевые, продовольственные запасы, лошадей и скот. Что же касается крейсерской войны, развязанной было контр-адмиралом великим князем Александром Михайловичем в феврале 1904 года в Красном море, то закончилась она, едва начавшись, международным скандалом. Четыре парохода, срочно приобретенные в Гамбурге, и присоединившиеся к ним суда Добровольного флота захватили в этом море 12 кораблей с военными грузами для Японии. Однако британское министерство иностранных дел выразило решительный протест, а кайзер Вильгельм пошел еще дальше и отозвался о действиях русских кораблей как «о небывалом акте пиратства, способном вызвать международные осложнения». По представлению дипломатов и вице-адмирала З.П. Рожественского, которому предстояло вести в Порт-Артур эскадру балтийских кораблей, операции на морских и океанских коммуникациях Японии были свернуты, чтобы не обострять отношений с нейтральными державами во время перехода этой эскадры. Пополнить Тихоокеанскую эскадру должен был отдельный отряд кораблей под командованием контр-адмирала А.А. Вирениуса. Он состоял из броненосца «Ослябя», крейсеров «Дмитрий Донской», «Аврора» и «Алмаз», 11 миноносцев и транспортных судов. Для выполнения этой задачи он еще в августе 1903 года покинул Кронштадт и на третий день войны из-за многочисленных поломок дошел только до
Джибути во Французском Сомали. А 15 февраля и вовсе получил приказ вернуться в Россию. Во всех этих событиях, писал русский мемуарист, «хорошо было лишь то, что в исходе войны пока никто не сомневался, что она происходила где-то там, далеко, с какими-то смешными «япошками». Японцев по-прежнему печатно называли макаками и лениво ждали побед. Когда в присутствии великого князя Николая Николаевича — будущего Главнокомандующего русскими армиями в Мировой войне — кем-то было высказано пожелание, чтобы он возглавил войска, князь пренебрежительно ответил, что не имеет никакой охоты сражаться «с этими япошками». И только проницательный генерал М.И. Драгомиров, которого тоже прочили на этот пост, заметил: «Японцы-макаки, да мы-то кое-каки».
М.И. Драгомилов
Каламбур героя Балкан сбывался буквально в первые же дни войны. Основной порок русской стратегии в войне с Японией крылся в какой-то патологической пассивности и нерешительности действий. Да и как можно было объяснить тот факт, что, имея регулярную армию численностью в миллион человек, главную роль в этой войне Россия возложила на людей, призванных из запаса? Высшее военное ведомство приняло печальное решение пополнять действующие части и формировать новые — запасными старших возрастов. «Участникам войны, — пишет один из них, — конечно, памятны толпы пожилых бородатых мужиков, одетых в военную форму, уныло бредущих по маньчжурским дорогам. В их руках оружие казалось таким жалким и ненужным».
Русские солдаты
Через некоторое время после начала войны командующим Маньчжурской армией был назначен А.Н. Куропаткин, а Главнокомандующим вооруженными силами на театре войны — наместник императора на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев.
Е.И. Алексеев
Таким образом, возникла двойственность власти, не говоря уже о том, что наместник Алексеев не имел никакого понятия о сухопутной войне. Неплохой администратор и храбрый офицер, Куропаткин отнюдь не был полководцем и сознавал это. Отправляясь в Маньчжурию, он заявил императору Николаю II: «Только бедность в людях заставила Ваше Величество остановить на мне свой выбор». По замечанию же генерала Н.А. Епанчина, Куропаткин готовился к походу основательно, его путешествие походило на триумфальное шествие с проводами в Петербурге, с торжественными встречами в Москве и на всем долгом пути. Генерала благословили множеством икон, с одной из них он переезжал Байкал, положив ее рядом с собой в санях. Образов было столько, что остряки сочинили каламбур: «Куропаткин получил столько образов, что не знает, каким образом победить японцев».
Из-за низкой пропускной способности Великого Сибирского пути корпуса, назначенные на подкрепление из европейской России, достигли Дальнего Востока лишь через 3 месяца с начала военных действий. За это время японцы успели многое: они высадили три армии на Ляодунском полуострове и на Квантуне, передислоцировали первую армию Куроки в Южную Маньчжурию. По меткому выражению английского военного наблюдателя, русская армия «как бы висела на конце одноколейной железной дороги в тысячу миль длиной подобно мыльному пузырю». 18 апреля в деле на реке Ялу пузырь лопнул, и японские армии устремились в Маньчжурию, шаг за шагом отодвигая русские войска на север. Первые же столкновения показали русским генералам, что предстоит не «карательный поход» в азиатскую страну, а война с перворазрядной державой. Куропаткин же, как считали многие военные теоретики, придал стратегическим операциям тактический характер туркестанских походов, которые и составляли его главный боевой опыт.
30 апреля было прервано железнодорожное сообщение между Мукденом и Порт-Артуром. А 2 недели спустя японцы окончательно отрезали крепость. Русские войска в течение 2 месяцев удерживали противника на промежуточных рубежах Цзиньчжоуского перешейка, где всей 2-й армии Оку противостоял 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, почти полностью павший на позиции: 28 офицеров и 1 215 нижних чинов. Во время штурма 13 мая японцы потеряли здесь 133 офицера и 4 071 солдата. Перешеек называли воротами к Порт-Артуру. Отлично понимая его значение, Куропаткин принял решение отступить и приказал начальнику Квантунского укрепленного района А.М. Стесселю присоединить отступившие войска к гарнизону крепости, объяснив это впоследствии недостатком наличных войск.
«Если бы генерал Фок в решительную минуту прислал подкрепление 5-му Восточно-Сибирскому полку, — писал капитан М.И. Лилье, — то Цзиньчжоуская позиция, этот «ключ» к Артуру, осталась бы, конечно, в наших руках, а тогда сильно изменился бы весь ход дальнейших событий и в Порт-Артуре, и в северной армии». Вследствие отступления отряда генерала Фока к Порт-Артуру, город Дальний пришлось отдать японцам без боя. «Все жители, — писал участник обороны крепости, — пораженные неожиданным падением Цзиньчжоуской позиции, бросив почти все свое имущество, поспешно бежали в Артур».
Прошел слух, что еще до прибытия японцев на Дальний напали хунхузы и подвергли его грабежу. Японцам достались электростанция, погрузочный порт, около сотни портовых складов, сухой док, железнодорожные мастерские, 400 вагонов и большие запасы угля. Хотя все большие корабли и перешли в Порт-Артур, в Дальнем осталось около 50 небольших судов различного назначения. Командование Квантунского укрепрайона сделало противнику столь дорогой «подарок», потому что приказ об уничтожении порта последовал только после оставления Цзиньчжоуской позиции. В результате Дальний, переименованный в Дайрен, почти сразу же стал японским погрузочным портом и базой для японских миноносцев. Поражение русских под Цзиньчжоу совпало по времени с объявлением японцами полной морской блокады Квантуна: кораблям нейтральных государств в случае захода в крепость Того грозил самыми «суровыми последствиями». Попытка деблокировать крепость окончилась неудачей: после сражения при Вафангоу (1—2 июня) 1-й Сибирский корпус Штакельберга отступил на север для соединения с Куропаткиным.
Подвиг командира 4-й батареи поручика Лесевицкого
в бою при Вафангоу
Началась осада Порт-Артура, которая на полгода приковала к себе внимание всего мира.
27 мая к Порт-Артуру проскочил французский пароход, капитан которого привез генералу Стесселю письмо из русской военной миссии в Пекине. Стесселю сообщали, что против крепости действует 3-я японская армия и еще 2 дивизии, из которых одна брала Артур приступом еще во время Китайско-японской войны 1894—1895 годов. Тогда в рядах этой пехотной дивизии находился майор Ноги Маресукэ. Теперь он был уже генералом, и именно ему были подчинены силы, направленные против Порт-Артура.
Русские корабли в Порт-Артуре
Блокада со стороны суши, которая надвигалась на Порт-Артур, ставила корабли Тихоокеанской эскадры между двух огней. Сразу же после того, как стало известно об отступлении от Вафангоу частей Штакельберга, наместник Алексеев приказал контр-адмиралу В.К. Витгефту вывести Тихоокеанскую эскадру из крепости и направить ее во Владивосток.
В.К. Витгефт
9 июня на суда вернули орудия, снятые на берег, и на следующий день, впервые после гибели адмирала Макарова, эскадра вышла в море, но, встретив японские корабли, повернула обратно к Порт-Артуру без боя. «Когда эскадра стала уже на якорь у подошвы Золотой горы, — писал очевидец, — японцы повели снова лихую, отчаянную минную атаку. Я лично видел, как два атакующих миноносца развивали такую скорость хода, что уголь не успевал сгорать в топках и выкидывался светящимся снопом из их труб. Можно было наблюдать, как эти две светящиеся точки, далеко видные в море, быстро приближались к нашей эскадре, которая буквально ревела от своей ускоренной стрельбы из больших и малых орудий. К этому реву на море присоединялось громыхание береговых батарей. Канонада была невероятная, и тихая летняя южная ночь как бы усиливала ее своей тишиной». При постановке на якорь по левому борту броненосца «Севастополь» взорвалась мина заграждения, и броненосец, накренившись левым бортом, был введен в гавань при помощи портовых судов. Причину своего возвращения моряки объясняли тем, что вблизи Квантуна они неожиданно встретили японскую эскадру, которая своей численностью значительно превосходила Тихоокеанскую. Витгефт объяснял нерешительность моряков «недостаточной практикой коллективных выходов в море и слабой боевой подготовкой команд».
Надо сказать, что упреки, неоднократно делавшиеся флоту, были не всегда справедливы. Всего за время борьбы под Порт-Артуром (и при Макарове, и без него) в результате действий соединений 1-й Тихоокеанской эскадры было уничтожено 19 боевых японских кораблей, в том числе 2 броненосца, 2 крейсера, 7 канонерок, 2 эскадренных миноносца, 4 миноносца, брандеры и вспомогательные суда, а повреждения получили по меньшей мере 25 кораблей противника. «Хотя неприятельские суда, начиная с «Петропавловска», часто подвергались опасности от взрыва мин, но и потери наших судов от вражеских снарядов и прочих причин были немалые», —признавался адмирал Того.
К 13 (26) июля генерал Ноги дождался подкреплений и приказал начать наступление по всей линии.
Марасуке Ноги
Завязались бои сначала за Зеленые горы, а потом за Волчьи, находящиеся в 7—8 км от Порт-Артура. В результате этих боев русские войска отступили на линии крепостных укреплений под музыку и при пении «Боже, Царя храни», что немало удивило японцев.
25 июля состоялся первый обстрел внутреннего бассейна крепости со стороны суши. Все последующие снаряды японцев упали в порт, один из них попал в боевую рубку флагманского «Цесаревича», погиб один матрос-радиотелеграфист, несколько человек получили ранения, среди них и сам контр-адмирал Витгефт.
В тот же день Витгефту была доставлена депеша от наместника с категорическим требованием покинуть Порт-Артур под угрозой не только уголовной ответственности, но и «пятна позора, которое ляжет на Андреевский флаг, если эскадра будет затоплена в порту». Японцы же понимали, что русские суда в Порт-Артуре по окончании ремонта будут снова способны к бою. Доказательством того служил выход русской эскадры 10 (23) июня. Догадывались они и о том, что русские будут стараться уйти из ПортАртура на соединение с Владивостокским отрядом, чтобы там ждать прибытия Балтийской эскадры, или же для спасения судов уйдут в нейтральные порты. Чтобы не допустить сосредоточения на Дальнем Востоке русских сил, превосходящих японский флот, адмирал Того приказал адмиралу Камимуре усилить надзор в Корейском проливе за владивостокскими крейсерами и дал новые инструкции судам, блокирующим выход из артурской гавани. Но выход эскадры, назначенный на 6.00 утра 28 июля, все-таки состоялся. Адмирал Витгефт поднял сигнал: «Флот извещается, что Государь Император повелел идти во Владивосток». Первые выстрелы сражения прозвучали тогда, когда эскадра находилась в 40 км от Порт-Артура, вне радиуса действия своих береговых батарей. Адмирал Витгефт был убит на мостике своего флагманского броненосца «Цесаревич».
броненосец " Цесаревич "
Японский же флагман «Миказа» получил 20 попаданий русских снарядов только в главные части, но судьба хранила адмирала Того.
Эскадренный броненосец “ Миказа “
Командование над русскими кораблями принял следующий по старшинству, контр-адмирал П.П. Ухтомский, но он отказался от намерения прорываться на юг и решил вернуться в Порт-Артур. В сумятице боя, который длился и после наступления темноты, «Цесаревич» отбился от основных сил эскадры и был интернирован в китайском порту Циндао (Киао-Чао), находившемся в аренде у Германии. Еще 9 русских кораблей прорвались через японские порядки, но по разным причинам до Владивостока не дошли. Интернирование части сил эскадры в нейтральных портах ослабило ее настолько, что русское командование, и до этого не проявлявшее инициативы, полностью отказалось от борьбы за установление господства на море. Отряд владивостокских крейсеров вышел навстречу Витгефту с опозданием и в Корейском проливе был также встречен японцами. Завязался бой, в результате которого был уничтожен «Рюрик».
После этого крейсерский отряд вернулся во Владивосток.
29 июля утром портартурцы увидели печальную картину: русская эскадра в полном беспорядке, не соблюдая строя, тихо приближалась к Артуру. Все вернувшиеся суда около 12 часов вошли в гавань. По словам очевидца, из судов особенно сильно пострадал броненосец «Пересвет».
.jpg)
Сражение под Ляояном
Ляоянские бои начались 11 августа и продолжались 10 дней. 21 августа неожиданно для всех Куропаткин отдал приказ об отступлении. «Впоследствии, — писал генерал Б.А. Геруа, — когда открылись японские карты, стало известно, что не менее велико в тот августовский день было изумление нашего противника, начавшего считать себя побежденным». После Ляояна русскому командованию стало ясно, что отныне Порт-Артур может рассчитывать только на собственные силы. 16 августа в крепость прибыл японский парламентер, а 17-го генерал Стессель отдал такой приказ по гарнизону: «Славные защитники Артура! Сегодня дерзкий враг через парламентера, майора Мооки, прислал письмо с предложением сдать крепость. Вы, разумеется, знаете, как могли ответить русские адмиралы и генералы, коим вверена часть России; предложение отвергнуто».
15 сентября в крепость из Чифу прибыли на шлюпке корреспонденты американской и французской газет и принесли известие о поражении русской армии под Ляояном. Эта победа заставила Главную квартиру в Токио торопить генерала Ноги со взятием Порт-Артура. Его захват был ценен для японцев не только сам по себе, но и лишал оперативной базы Балтийскую эскадру, которую ждали на помощь Порт-Артуру.
.png)
Кроме того, захват крепости, которую они однажды уже «брали на щит», японцы считали вопросом своей национальной чести. Во время одного из штурмов (11 сентября) защитники крепости обратили внимание, что многие японцы были одеты в средневековые доспехи. От пленного японского доктора узнали, что то были представители лучших самурайских фамилий, которые слишком громко и открыто высказывали свое недовольство медлительностью действий японской армии, осаждающей Порт-Артур. И тогда адмирал Микадо предложил им самим принять «активное» участие в осаде.
24 августа в Порт-Артур из Чифу прорвалась джонка, которая доставила приказ Алексеева о смещении Ухтомского и назначении на его место командира крейсера «Баян» капитана 1-го ранга Р.Я. Вирена с производством его в следующий чин. Однако Вирен тоже не оправдал ожиданий наместника. В представленном донесении он сообщал, что если его корабли будут защищать крепость, то она выстоит. Кроме того, присутствие его отряда в Порт-Артуре вынуждает Того держать здесь значительные силы, что «облегчает проведение операций владивостокскому отряду крейсеров. Среди матросов, которые исподволь направлялись на пополнение тающего гарнизона, родился каламбур: «У японцев — Того, а у нас никого».
24 сентября по войскам сухопутной обороны крепости был издан приказ за подписью генерал-майора Кондратенко, где, в частности, говорилось, что упорная оборона до последней капли крови, «без всякой даже мысли о возможности сдачи в плен, вызывается тем, что японцы, предпочитая сами смерть сдаче в плен, вне всякого сомнения, произведут в случае успеха общее истребление, не обращая ни малейшего внимания ни на Красный Крест, ни на раны, ни на пол и возраст, как это было ими сделано в 1895 году при взятии Артура.
Уже к началу октября в крепости чувствовался сильный недостаток продовольствия. Мясной обед солдатам давали только 3 раза в неделю. Каждый тогда получал борщ с зеленью и треть банки мясных консервов. В другие дни давали так называемый «постный борщ», состоящий из воды, небольшого количества сухих овощей и масла. «Весь гарнизон до сих пор только и живет надеждой на выручку, хотя у некоторых начинает уже зарождаться сомнение в ее осуществлении... На душе была тоска и вместе с тем тупое озлобление на Петербургских карьеристов, на корейских лесопромышленников, на всех тех, которым так сладко жилось вдали от этих мест, где из-за них теперь лилась ручьями народная русская кровь», — писал участник осады.
В то время как Ноги готовился к третьему штурму Порт-Артура, в Маньчжурии с 22 сентября по 4 октября шли бои у реки Шахэ, которые, как считают некоторые, и решили судьбу крепости.
Бой за станцию Шахэ
Политическая и стратегическая обстановка требовала от русских перехода в решительное наступление. Куропаткин понимал, что отход из Мукдена — это окончательный отказ от какой-либо помощи осажденным, но целью наступления указал не разгром противника, а его «оттеснение за р. Тайцзыхэ». Наступление закончилось безрезультатно, войска понесли жестокие потери и отступили в долину реки Шахэ. Всего в сражении армия потеряла 1 021 офицера и 43 000 нижних чинов убитыми и ранеными, 500 человек попали в плен. Активные действия в Маньчжурии прекратились до января 1905 года («сидение у Шахэ»), а в октябре был отозван в Петербург единственный, пожалуй, сторонник оказания помощи Порт-Артуру — вице-адмирал Е.И. Алексеев. Обязанности наместника и главнокомандующего российскими войсками на Дальнем Востоке он передал генералу Куропаткину. В ночь с 24 на 25 октября недалеко от русских окопов японцы оставили палку с запиской, в которой осажденным сообщалось об очередной неудаче русских в Маньчжурии.
4 (17) ноября начальник штаба Соединенного флота адмирал Симамура получил из Морского отдела Главной квартиры сведения о движении на восток Балтийской эскадры. В донесении говорилось, что корабли Рожественского, без сомнения, направляются в Тихий океан и могут подойти к Формозскому проливу уже в начале января 1905 года. Поэтому адмирал Того направил в штаб генерала Ноги своего флагманского офицера, которому поручил указать на необходимость скорейшего уничтожения русской эскадры в Порт-Артуре. Кроме того, Того просил, чтобы армия в первую очередь старалась овладеть горой Нирейсан, или, как называли ее русские, Высокой горой.
Гора Высокая, возвышавшаяся на 203 метра над уровнем моря, отстояла от Порт-Артура на 3 000 метров к северо-западу. Хотя с ее двух вершин открывался лучший обзор Нового города и Западного бассейна порта, временные укрепления были возведены на ней только в мае, уже после начала войны. Поначалу эта возвышенность не занимала какого-то особого места в планах японцев, но отныне все их усилия были направлены на захват этого ключевого пункта.
Генерал-майор Костенко о ноябрьских боях писал следующее: «Положение крепости становилось опасным, люди постоянными боями были измучены до крайности, так как перемены не было и одним и тем же частям приходилось драться беспрерывно; резервы все иссякли и люди с одного пункта позиции перебегали на другой оказать помощь товарищам, а полевые орудия передвигались крупной рысью».
В ночь на 23 ноября после 15-дневных почти непрерывных штурмов «Артурская Голгофа», как называли гору защитники, была занята японцами. «Последний штурм был так стремителен, — признавал Костенко, — что противостоять ему — значило подвергать бесполезной резне своих солдат. Этим боем и занятием Высокой японцы сузили линию обороны, заперев нас в тесное кольцо». Высокая обошлась японцам в 6 000 человек убитых и раненых. Среди погибших оказался и сын генерала Ноги, уже второй в этой войне. Говорят, что, получив это известие, Ноги хотел совершить самоубийство, но его остановило вмешательство японского императора. Во время штурма на правом фланге был убит один из японских принцев крови, принимавший личное участие в осаде. Японцы просили разрешения отыскать его тело, однако тело найти не удалось: нашли только меч с древним самурайским клинком, который и был возвращен японцам. В благодарность за это японцы доставили в крепость две двуколки, нагруженные тюками русской почты.
Город и эскадра, стоявшая в порту, с Высокой горы представляли теперь отличную мишень для японской артиллерии. Японские офицеры констатировали, что с овладением Высокой горой можно было ожидать, считая по пальцам, решения судьбы неприятельской эскадры. «Какие бы средства ни предпринимал неприятель — спастись он уже не мог». Контр-адмирал Вирен так и не решился принять последний бой с японским Соединенным флотом. Японцы систематически обстреливали с Высокой портовые бассейны, и эскадра несла уже невосполнимые потери. Затонул флагманский броненосец Вирена «Ретвизан», за ним «Пересвет», «Победа», крейсеры «Паллада» и «Баян». 
Крейсеры и прочие большие суда одно за другим тонули и гибли, и только единственный способный еще к плаванию броненосец «Севастополь», как выразился адмирал Того, «не пошел по стопам своих товарищей». Его командир капитан 2-го ранга Н.О. Эссен дважды обращался к Вирену с просьбой разрешить выйти на рейд и в конце концов получил такой ответ: «Делайте, что хотите» (впоследствии, в годы Первой мировой войны, Эссен командовал Балтийским флотом).
На рассвете 26 ноября «Севастополь» неожиданно для японцев вышел в море и стал на якорь у горы Белый Волк. Шесть ночей «Севастополь» вместе с канонеркой «Отважный» отбивался от более чем 30 японских миноносцев, потопил 2 из них, нанес тяжелые повреждения пяти. Судьбу «Севастополя» решили две торпеды, попавшие в корму броненосца. Корабль сел на дно на прибрежном мелководье и, по сути, превратился в плавучую батарею.
Это был последний бой 1-й эскадры Тихого океана. Остатки ее были затоплены в квантунских бухтах. Несколько мелких судов, главным образом миноносцев, прорвали японскую блокаду и ушли в нейтральные воды. С июня 1905-го по апрель 1906 года японцы подняли 9 русских боевых, 10 вспомогательных судов и госпитальное судно. После ремонта все они, в том числе и легендарные «Ретвизан», «Варяг» и «Новик», вошли в состав японского флота. «Таким образом, — с мрачной иронией замечает историк, — 1-я Тихоокеанская эскадра частично возродилась под флагом Страны восходящего солнца».
28 ноября в крепость каким-то чудом прорвался через японскую блокаду английский пароход с символическим названием «Кing Аrthur» с большим грузом муки, но это уже не могло исправить бедственного положения защитников. Между тем гарнизон уже ел конину. Вся водка из магазинов города была забрана в интендантство и выдавалась оттуда по особому разрешению. Ввиду крайнего недостатка офицеров генерал-майор Кондратенко просил контр-адмирала Вирена предложить морским офицерам вступать в сухопутные части.
Р.И. Кондратенко
Теперь даже команды затопленных коммерческих судов принимали участие в отражении штурмов. В крепости началась цинга, от которой у многих раненых открылись старые, заживающие раны. Госпитали уже не вмещали всех нуждающихся в помощи. В добавление ко всем напастям японцы начали обстреливать медицинские учреждения. «Мы привыкли уже, — говорил Костенко, — что после неудач японцы изливали свою злобу и ярость бомбардировками по городу». 28 ноября под обстрел попала Дальнинская больница. 30 ноября японская артиллерия расстреляла запасной госпиталь на Тигровом полуострове и пароход Красного Креста «Монголия».
На одном из заседаний совета обороны начальником штаба укрепленного района полковником В.А. Рейсом был поднят вопрос «о пределе сопротивления крепости». «Тонкий вопрос» полковника Рейса был всеми отлично истолкован, хотя сам он уверял впоследствии, что его-де «неправильно поняли». Против обсуждения восстали все участники, и особенно ее комендант генерал-лейтенант К.К. Смирнов и начальник сухопутной обороны генерал-майор Р.И. Кондратенко. Но утром 3 декабря всю крепость облетела страшная весть: в каземате 3-го форта случайно попавшей туда лиддитовой бомбой убиты «храбрейшие защитники крепости»: генерал-майор Кондратенко и находившиеся с ним офицеры, в их числе и военный инженер подполковник Рашевский. С назначением генерала Фока на должность начальника сухопутной обороны во всех распоряжениях стали заметны какое-то колебание и неуверенность, которые отметили подчиненные. По его приказу русские войска в ночь с 19 на 20 декабря без боя оставили первую линию обороны. Пал целый ряд укреплений, а именно: батареи Заредутная, Волчья и Курганная, 3-е временное укрепление, Малое Орлиное Гнездо и вся Китайская стена. Переход всех этих пунктов в руки японцев должен был самым роковым образом отразиться на дальнейшей обороне крепости.
Японские офицеры на сопке Порт-Артура
японцы в Порт-Артуре
Настроение в гарнизоне было крайне подавленное. Теперь уже открыто раздавались голоса о полной невозможности дальнейшей обороны. Поздно вечером 19 декабря на батареях была получена телефонограмма: «Не открывать самим огня и тем не раздражать японцев». «Всех томило какое-то неясное предчувствие, что в эту тихую темную ночь должно случиться что-то ужасное, что-то роковое», — вспоминал один из осажденных. Предчувствие их не обмануло. Еще в 4 часа дня 19 декабря генерал Стессель выслал к передовой линии японцев своего парламентера с предложением к японскому командованию вступить в переговоры о сдаче крепости. «Судя по общему положению в районе военных операций, — писал Стессель, — я полагаю, что дальнейшее сопротивление бесполезно», и призвал «избежать дальнейшей бесполезной потери жизней». Генерал Ноги, в руках которого письмо Стесселя оказалось около 9 часов вечера, немедленно передал его содержание в Главную квартиру. Получив согласие Токио, рано утром следующего дня он выслал к Стесселю своего парламентера, который указал местом встречи обеих сторон деревню Сюйшуни и назначил время — после полудня 20 декабря (2 января 1905 года). В последней телеграмме царю Стессель писал: «Ваше Величество, простите нас. Мы сделали все, что в человеческих силах. Судите нас, но судите милостиво, так как почти одиннадцать месяцев непрерывных боев исчерпали наши силы».
Уполномоченные встретились в час дня в указанном месте в помещении японского санитарного отряда. Японцев представляли генерал-майор Идзичи и офицер штаба 1-й эскадры Соединенного флота капитан 2-го ранга Ивамура. С русской стороны присутствовали полковник Рейс и командир затонувшего «Ретвизана» капитан 1-го ранга Щенснович.
Японский генералитет после взятия Порт-Артура
Единственная льгота, которую удалось выговорить у японцев, была возможность отъезда в Россию всем офицерам, которые бы подписали обязательство «о неучастии в дальнейшем в этой войне». Император Николай II своей телеграммой разрешил желающим офицерам вернуться в Россию, а остальным предложил «разделить тяжелую участь своих солдат в японском плену». Домой отправились генерал Стессель, полковник Рейс, контр-адмирал Ухтомский и еще 441 офицер армии и флота, которые подписали обязательство. Генерал Смирнов вместе с контр-адмиралом Виреном и оставшейся частью капитулировавшего гарнизона были перевезены по железной дороге в Дайрен, а оттуда на кораблях — в Японию.
Только в 1910 году была разрешена раздача медали участникам обороны Порт-Артура, но «без права ее ношения».
13марта 1905 года по Высочайшему повелению военный министр генерал Сахаров образовал для рассмотрения дела о сдаче крепости следственную комиссию, в которую вошли 12 генералов и адмиралов. Она заседала больше года и в своем заключении от 14 июля 1906 года пришла к выводу, что сдача Порт-Артура не могла быть оправдана ни тогдашним положением «атакованных фронтов», ни недостаточной численностью гарнизона и состоянием здоровья и духа людей, ни недостатком боевых и продовольственных запасов. Условия сдачи крепости японцам комиссия назвала «крайне тягостными и оскорбительными для чести армии и достоинства России». Дело было передано главному военному прокурору, который привлек в качестве обвиняемых начальника Квантунского укрепленного района генерал-адъютанта Стесселя, коменданта крепости генерал-лейтенанта Смирнова, начальника сухопутной обороны крепости генераллейтенанта Фока, начальника штаба Квантунского укрепленного района генерал-майора Рейса, вице-адмирала Старка и контр-адмиралов Лощинского, Григоровича, Вирена и Щенсновича. Следственная комиссия работала до января следующего года и направила свое заключение в частное присутствие Военного совета, которое согласилось с выводами комиссии и дополнительно отметило, что «сдача крепости стала неожиданностью почти для всего гарнизона Артура». Морские чины, а также генерал-лейтенант Смирнов были признаны подлежащими ответственности лишь за «бездействие власти», а вице-адмирала Старка, как не имевшего отношения к капитуляции, оставили вне ответственности. Военному суду, который провел первое заседание в Петербурге в помещении Собрания армии и флота 27 ноября 1907 года, были преданы Стессель, Смирнов, Фок и Рейс. Генерала Стесселя суд назвал виновным в том, что он сдал крепость, не употребив всех средств к дальнейшей ее обороне, и приговорил его к смертной казни через расстреляние. Император Николай II принял во внимание очевидные заслуги Стесселя, указанные судом, а именно, «долгую и упорную оборону, отражение нескольких штурмов с огромными для противника потерями и безупречную прежнюю службу», и заменил расстрел заточением в крепости на 10 лет, с лишением чинов и исключением из службы. Генерал Фок отделался выговором, а Смирнова и Рейса суд оправдал. Одновременно был опубликован Высочайший приказ по армии и флоту, в котором говорилось, что «Верховный суд, карая виновника сдачи, вместе с тем в полном величии правды восстановил незабвенные подвиги храброго гарнизона...» В марте Стесселя заключили в Петропавловскую крепость, из которой он был освобожден через год по Монаршей милости. Генералы Смирнов, Фок и Рейс были уволены со службы «по домашним обстоятельствам» без мундира, но с пенсией. В 1908 году журналом «Русская старина» была открыта подписка на стенографический отчет Порт-Артурского процесса.
Но все это происходило уже после войны. А пока русские армии под командованием А.Н. Куропаткина сосредоточивались в Маньчжурии у города Мукдена; балтийские корабли, названные 2-й Тихоокеанской эскадрой и спешившие на помощь Порт-Артуру, уже обогнули мыс Доброй Надежды и приближались к Мадагаскару. Разворачивались самые мрачные страницы Русско-японской войны.
Опыт обороны Порт-Артура наглядно продемонстрировал слабость его укреплений и лишь подтвердил былые оценки специалистов, многие из которых называли эти укрепления даже не долговременными, а «полудолговременными». «Экономия средств» заставила запроектировать линию фортов на удалении всего 4 км от города. К тому же в 1904 году на крепость выделили не более трети необходимой суммы и произвели чуть более половины работ и в основном — на приморской позиции. На сухопутном фронте окончили только форт № 4, укрепления № 4 и № 5, литерные батареи А, Б и В и 2 погреба для боеприпасов. Толщину бетонных сводов сделали не более 0,9 м вместо принятых уже к концу XIX века 1,5—2,4 м. 28-сантиметровый фугасный снаряд (а японцы доставили к крепости 28-см гаубицы) пробивал эти своды с первого попадания.
Руководивший сухопутной обороной генерал-майор Р.И. Кондратенко пытался компенсировать близость фортов к крепости оборудованием временных позиций на Зеленых и Волчьих горах, но дивизия Фока удерживала их недолго. Это позволило японцам почти сразу обстреливать с суши и сам город, и корабли в порту. Тем не менее в короткий срок для усиления крепости Кондратенко сделал многое — как нередко бывало, не сделанное вовремя приходилось доделывать срочно и героическими усилиями.
В подземно-минной войне пришлось импровизировать — в Квантунской саперной роте не хватало специалистов, подрывных средств и шанцевого инструмента. Если за полвека до того в Севастополе русские проложили 6 783 м подземных галерей, то в Порт-Артуре — всего 153 м, хотя взрыв нескольких подземных контрмин (камуфлетов) был весьма удачен. Японцы же работали под землей довольно активно — пришлось выставлять специально обученных собак, предупреждавших лаем о подкопе противника. Русские же были весьма сильны в действиях «на поверхности», применяя на подступах к укреплениям фугасы и мины. К тому времени самодельные противопехотные мины уже описывались в наставлениях, появились и заводские образцы вроде осколочного «полевого фугаса Сущинского». Саперы и моряки в Порт-Артуре проявили немало изобретательности. Штабс-капитан Карасев разработал «шрапнельный фугас», выпрыгивавший из земли и взрывавшийся в воздухе (только в годы Второй мировой войны эту идею оценят по достоинству). Казалось бы, древний прием — скатывание на противника камней и бревен, только теперь их место заняли морские мины с сильными зарядами взрывчатки и железным ломом для пущего осколочного эффекта. 4 сентября 1904 года с Кумирненского редута лейтенант Подгурский и минер Буторин скатили шаровую мину, произведшую большие разрушения в японских позициях. Морские мины в 6, 8, 12 и 16 пудов стали хоть и не очень метким, но действенным средством борьбы. Русско-японская война активизировала крепостное строительство. Но лишь немногие специалисты (и первыми, пожалуй, были немцы) разглядели тогда, что артиллерия и транспорт эволюционируют быстрее, чем долговременная фортификация, — уже через 10 лет крепости окажутся почти бесполезными.
Интенсивный огонь заставил заняться бронещитами не только для орудий и пулеметов, но и для стрелков. Японцы под Порт-Артуром применили носимые на руке 20-килограммовые стальные щиты английского производства. Русский опыт был беднее. Заказанные было генералом Линевичем 2 000 «панцырей системы инженера Чемерзина» войска признали непригодными. Более удачные модели щитов задерживались изготовлением — на заводах уже начались стачки. Заключенный в феврале 1905 года контракт с французской фирмой «Симоне, Геслюен и К°» на 100 тысяч панцирей закончился судебным разбирательством и необходимостью принять негодный товар. А в результате заказа в Дании не удалось ни получить «непроницаемых для пуль кирас», ни вернуть аванс. Много новинок дала электротехника. Проволочные заграждения не были новостью — гладкую и колючую проволоку для защиты фортов применяли с 1880-х годов. Но русские саперы в Порт-Артуре усилили заграждения новым способом — от батареи литер «А» до форта № 4 они устроили проволочный забор под напряжением 3 000 вольт. Когда японцы перешли к ночным атакам, русские развернули на сухопутном фронте систему прожекторов, снятых с кораблей в порту.
Здесь же впервые проявилось значение средств связи. За время войны русским войскам направили 489 телеграфных узлов, 188 телеграфных аппаратов для кавалерийских частей, 331 центральный телеграфный аппарат, 6 459 телефонов, использовали 3 721 сажень воздушного и 1 540 саженей подземного телеграфного и 9 798 саженей телефонного кабеля. И все же японцы применяли полевой телефон шире, чем русское командование. Радиосвязь («беспроволочный», или «искровой», телеграф — радиостанции были пока искровыми) использовал в основном флот, имевший и мощные радиостанции, и достаточное количество специалистов. В армию направили 90 больших станций и 29 полевых станций «искрового телеграфа», но для командования на сухопутном театре радиосвязь оказалась настолько в новинку, что возможности даже немногочисленных станций далеко не были использованы. 3 мощные радиостанции, закупленные во Франции для связи с Порт-Артуром, прибыли на Дальний Восток, когда крепость была уже обложена, и пролежали неразгруженными до конца войны. В этот же период наметились и направления «радиоэлектронной борьбы». Японцы, например, в начале войны практиковали перехват телеграфных сообщений из Порт-Артура, причем первыми реализовали на практике схему дистанционного съема акустической информации «микрофон — кабель — приемник». Русское же командование, несмотря на возражения специалистов, считало проволочный телеграф абсолютно надежным для передачи даже незашифрованных телеграмм, пока телеграфная связь с Порт-Артуром не прервалась вообще. Еще до этого из Порт-Артура вывезли 45 почтовых голубей для связи с крепостью этим старым способом, но голубей… забыли эвакуировать, отступая из города Ляоянь — так относились к вопросам связи. Русские моряки впервые применили радиопомехи — 15 апреля 1904 года во время обстрела японской эскадрой внутреннего рейда и самого ПортАртура радиостанция русского броненосца «Победа» и береговая станция «Золотая Гора» серьезно затруднили «большой искрой» (то есть мощной ненаправленной помехой) передачу телеграмм вражеских кораблей-корректировщиков. И это — лишь часть «инженерных» новинок той войны.
В середине декабря 1904 года, когда 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием адмирала Рожественского медленно продвигалась к Дальневосточным акваториям, а японский флот после завершения Порт-Артурской кампании стоял на ремонте, в Токио на совещании адмиралов Того, Ито и Ямомото был утвержден план дальнейших действий. Будто предвидя маршрут русской эскадры, большая часть японских кораблей должна была сосредоточиться в Корейском проливе. 20 января 1905 года адмирал Того вновь поднял флаг на «Микасе».
Немногим ранее на суше, узнав о падении Порт-Артура, генерал Куропаткин решил перейти в наступление до подхода к основным силам японцев освободившейся армии Ноги. Во главе вновь сформированной 2-й армии встал О.К. Гриппенберг.
12 января 1905 года 1-й Сибирский корпус без выстрела занял Хейгоутай — главный опорный пункт армии Оку. На 16 января Гриппенберг назначил общий штурм Сандепу, но вместо запрошенного у Куропаткина подкрепления ему было приказано отступать, а командир 1-го Сибирского корпуса генерал Штакельберг был отстранен от должности. Предварительно телеграфировав царю и сложив с себя командование, Гриппенберг уехал в Петербург. В итоге операция Сандепу-Хейгоутай, получившая название «бесполезное кровопускание», стала прелюдией к мукденской катастрофе.
Боевые действия под Мукденом пришлись на 6—25 февраля и развернулись на 140-километровой линии фронта. С каждой стороны в баталии участвовало по 550 тысяч человек. Японские войска под руководством маршала И. Оямы были усилены 3-й армией, передислоцированной из-под Порт-Артура.
Ивао Ояма
В результате их силы составили 271 тыс. штыков и сабель, 1 062 орудия, 200 пулеметов. Три русские маньчжурские армии имели 293 тыс. штыков и сабель, 1 475 орудий, 56 пулеметов. Стратегические цели японского командования сводились к следующему: наступлением 5-й и 1-й армий на правом крыле фронта (восточнее Мукдена) отвлечь резервы русских войск и нанести мощный удар юго-западнее Мукдена силами 3-й армии. После этого охватить правый фланг русских войск.
11 (24) февраля перешедшая в наступление 1-я японская армия генерала Куроки до 18 февраля (3 марта) не смогла прорвать оборону 1-й русской армии генерала Н.П. Линевича. Куропаткин, полагая, что именно здесь японцы наносят главный удар, к 12 (25) февраля направил почти все резервы на поддержку 1-й армии.
Сражение под Мукденом
13 (26) февраля начала наступление 3-я японская армия генерала М. Ноги. Но Куропаткин направил в район северо-западного Мукдена только одну бригаду. И лишь тремя днями позже, когда угроза обхода правого крыла русского фронта стала очевидной, он приказал 1-й армии вернуть направленные ей подкрепления для прикрытия Мукдена с западного направления.
17 февраля (2 марта) на Мукден повернули колонны 3-й японской армии, но здесь они встретили упорное сопротивление войск Топорнина. Тогда Ояма продвинул 3-ю армию дальше на север, усилив ее резервами. Куропаткин, в свою очередь, для сокращения фронта 22 февраля (7 марта) отдал приказ по армиям отходить на р. Хуньхэ.
24 февраля (9 марта) японцы прорвали фронт 1-й русской армии, и над русскими войсками нависла угроза окружения. «У Мукдена, — пишет очевидец, — русские войска очутились как бы в бутылке, узкое горлышко которой все суживалось к северу».
В ночь на 25 февраля (10 марта) войска начали общий отход на Телин, а затем на Сыпингайские позиции в 160 верстах от места боев.
Мукденское сражение
В целом в Мукденском сражении русские потеряли 89 тыс. человек, в том числе около 30 тыс. пленными. Потери японцев были также велики— 71 тыс. человек. По мнению многих историков, одной из главных причин познакомились настоящим образом лишь в Цусимском проливе».
С.Ю. Витте, которого печальные обстоятельства войны снова выдвигали на передний край политики, тяжело пережил цусимский разгром. Несколько дней спустя после сражения он телеграфировал А.Н. Куропаткину: «Молчал под гнетом мрака и несчастий. Сердце мое с вами. Помоги вам Бог!» Но после мукденской катастрофы в командном составе русской армии произошли перестановки. Куропаткин «бил челом, прося оставить его в армии на любой должности». Он получил 1-ю армию, из которой ему на смену пришел Н.П. Линевич — престарелый генерал, вершиной полководческого искусства которого был разгон нестройных толп китайцев во время подавления «Боксерского восстания».
Н.П. Линевич
Всю весну русские армии в Маньчжурии постоянно усиливались, и к лету 1905 года превосходство в силах сделалось ощутимым. Против 20 японских Россия имела уже 38 дивизий, сосредоточенных на Сыпингайских позициях. В действующей армии было уже около 450 тысяч бойцов, из которых 40 тысяч были добровольцами. Наладили беспроволочный телеграф, полевые железные дороги, с завершением строительства Кругобайкальской железной дороги с Россией связывались теперь не пятью парами поездов в сутки, из которых собственно воинских было три, а двадцатью. В то же время качество японских войск заметно понизилось. Офицерский состав, с которым японская императорская армия вступила в войну с Россией, был в основном истреблен, пополнение прибывало необученным. Японцы стали охотно сдаваться в плен, что прежде случалось крайне редко. В плен уже попадали мобилизованные старики и подростки. Полгода после Мукдена японцы не отваживались на новое наступление. Их армия была обессилена войной, и ее резервы подходили к концу. Многие находили, что Куропаткин стратегически все-таки переиграл Ойяму, однако это немудрено было сделать, имея за спиной огромную, почти не тронутую регулярную армию. Ведь в сражениях под Ляояном, на Шахэ и под Мукденом против всех сухопутных сил Японии сражалась лишь малая часть русской армии. «Будущий историк, — писал сам Куропаткин, — подводя итоги Русскояпонской войне, спокойно решит, что наша сухопутная армия в этой войне, хотя несла неудачи в первую кампанию, но, все возрастая в числе и опыте, наконец достигла такой силы, что победа могла быть ей обеспечена, и что поэтому мир был заключен в то время, когда наша сухопутная армия не была еще побеждена японцами ни материально, ни морально». Что же касается статистических данных соотношения сил, то, например, в докладе того же А.Н. Куропаткина (в его бытность военным министром) говорится буквально следующее: в военное время Япония может развить свои вооруженные силы до 300 080 человек, около половины этих сил могут принять участие в десантных операциях. Но в наибольшей готовности в Японии содержится 126 000 штыков плюс 55 000 шашек и 494 орудия. Иными словами, 181 000 японских солдат и офицеров противостояли 1 135 000 русским. Но реально, как отмечалось выше, с японцами сражалась не регулярная армия, а запасники. В этом, по мнению Куропаткина, и был основной порок русской стратегии.
Быть может, и в самом деле Сыпингайское сражение должно было принести России победу, но ему так и не суждено было состояться. По словам писателя-историка А.А. Керсновского, победа при Сыпингае раскрыла бы всему миру глаза на мощь России и силу ее армии, а престиж России как великой державы поднялся бы высоко — и в июле 1914 года германский император не посмел бы послать ей заносчивый ультиматум. Перейди Линевич в наступление от Сыпингая — и, возможно, Россия не знала бы бедствий 1905 года, взрыва 1914-го и катастрофы 1917-го.
Мукден и Цусима сделали необратимыми революционные процессы в России. Радикально настроенные студентки и гимназисты слали микадо поздравительные телеграммы и целовали первых пленных японских офицеров, когда их привезли на Волгу. Начались аграрные волнения, в городах создавались Советы рабочих депутатов — предвестники Советов 1917 года. Американские наблюдатели считали, что продолжение Россией этой войны «может привести к потере всех русских восточноазиатских владений, не исключая даже и Владивостока». Голоса в пользу продолжения войны еще раздавались, Куропаткин и Линевич призывали правительство ни в коем случае не заключать мира, но Николай уже и сам сомневался в способностях своих стратегов. «Наши генералы заявили, — писал великий князь Александр Михайлович, — что, если бы у них было больше времени, они могли бы выиграть войну. Я же полагал, что им нужно было дать двадцать лет для того, чтобы они могли поразмыслить над своей преступной небрежностью. Ни один народ не выигрывал и не мог выиграть войны, борясь с неприятелем, находившимся на расстоянии семи тысяч верст, в то время как внутри страны революция вонзала нож в спину армии». С.Ю. Витте вторил ему, полагая, что нужно было заключить мир до Мукденского сражения, тогда условия мира были хуже, чем до падения ПортАртура. Или же — нужно было заключить мир, когда Рожественский появился с эскадрой в Китайском море. Тогда условия были бы почти такие, как и после Мукденского боя. И, наконец, следовало заключить мир до нового боя с армией Линевича: «…Конечно, условия будут очень тяжелые, но в одном я уверен, что после боя с Линевичем они будут еще тяжелее. После взятия Сахалина и Владивостока они будут еще тяжелее». За цусимский погром поплатились своими постами августейший дядя царя генерал-адмирал Алексей Александрович и морской министр адмирал Ф.К. Авелан, преданный монаршему забвению. Адмиралы Рожественский и Небогатов — сдавший японцам остатки разбитой эскадры — по возвращении из плена предстали перед военноморским судом.
Подписание Портсмутского мирного договора 1905 года
В конце июня в Портсмуте открылись мирные переговоры, начатые по инициативе американского президента Теодора Рузвельта. Мир был необходим России, чтобы «предотвратить внутренние волнения», которые, по мнению президента, иначе бы обратились в катастрофу. Но и в обескровленной Японии существовала фанатичная «партия войны». Стараясь спровоцировать продолжение войны, ее представители устроили серию поджогов так называемых «приютов», где содержались русские пленные.
Предложению Рузвельта предшествовало обращение к нему японского правительства с просьбой о посредничестве. Казалось, японцы сами испугались своих побед. Есть свидетельство, что еще летом 1904 года посланник Японии в Лондоне Гаяши через посредников выразил пожелание встретиться с Витте, чтобы обменяться мнениями о возможности покончить распри и заключить почетный мир. Инициатива Гаяши получила одобрение Токио. Но отставной в то время министр С.Ю. Витте с сожалением убедился, что при дворе его известие о возможности заключения «мира неунизительного» было истолковано как «мнение глупца и чуть ли не изменника». При этом роль стрелочника досталась именно ему. В интервью корреспонденту «Дейли телеграф» Витте заявил, что, несмотря на полноту данных ему полномочий, роль его сводится к тому, чтобы узнать, на каких условиях правительство микадо согласится заключить мир. А перед этой встречей о перспективах войны Витте беседовал с управляющим Морским министерством адмиралом А.А. Бирилевым. Тот без обиняков сказал ему, что «вопрос с флотом покончен. Япония является хозяином вод Дальнего Востока».
23 июля на борту президентской яхты «Мэй флауэр» русская и японская мирные делегации были представлены друг другу, а на третий день Витте был частным образом принят Рузвельтом на президентской даче недалеко от Нью-Йорка. Витте развил перед Рузвельтом мысль, что Россия не считает себя побежденной, а потому не может принять никакие условия, диктуемые поверженному противнику, особенно контрибуцию. Он сказал, что великая Россия никогда не согласится на какие бы то ни было условия, задевающие честь по соображениям не только военного характера, но главным образом национального самосознания. Внутреннее же положение при всей его серьезности не таково, каким оно представляется за границей, и не может побудить Россию «отказаться от самой себя».
.jpg)
Ровно через месяц, 23 августа, в здании адмиралтейского дворца «Неви-Ярд» в Портсмуте (штат Нью-Гэмпшир) Витте и глава японского дипломатического ведомства барон Комура Дзютаро подписали мирный договор. Россия передавала Японии Квантунскую область с Порт-Артуром и Дальним, уступала южную часть Сахалина по 50-й параллели, лишалась части Китайско-Восточной железной дороги и признавала преобладание японских интересов в Корее и Южной Маньчжурии. Домогательства японцев контрибуции и возмещения издержек в 3 миллиарда рублей были отвергнуты, и Япония на них не настаивала, опасаясь возобновления военных действий в невыгодных для себя условиях. По этому поводу лондонская «Таймс» писала, что «нация, безнадежно битая в каждом сражении, одна армия которой капитулировала, другая обратилась в бегство, а флот погребен морем, диктовала свои условия победителю».
Именно после подписания договора Витте вдобавок к графскому титулу, пожалованному царем, у записных остряков приобрел к своей фамилии «почетную» приставку Полу-Сахалинский.
Карта территорий по Портсмутскому договору
Еще во время осады Порт-Артура японцы говорили русским, что будь они в союзе, им бы подчинился весь мир. А на обратном пути из Портсмута Витте говорил своему личному секретарю И.Я. Коростовцу: «Я теперь начал сближение с Японией, нужно его продолжать и закрепить договором — торговым, а если удастся, то и политическим, только не за счет Китая. Конечно, прежде всего следует восстановить взаимное доверие».
В целом же выход к Тихому океану и прочное закрепление на его дальневосточных берегах были давней проблемой российской политики. Другое дело, что в начале ХХ века стремления России приобрели здесь во многом авантюристический характер. Идею выхода к Тихому океану не оставили «даже большевики, которые поначалу настойчиво и систематически стремились прервать все исторические связи с прошлой Россией», отмечал Б. Штейфон. Но они были не в силах изменить это тяготение к морям, и их борьба за Китайско-Восточную железную дорогу доказала это.
Не случайно все три памятника «захватнической» и «империалистической» войны (адмиралу С.О. Макарову в Кронштадте, миноносцу «Стерегущий» в Александровском парке Петербурга и броненосцу «Александр III» в саду у Никольского Морского собора) благополучно сохранились до наших дней, а в 1956 году советская власть увековечила в бронзе память командира легендарного крейсера «Варяг» (и флигель-адъютанта свиты императора Николая II) Всеволода Федоровича Руднева, украсив его бюстом центральную улицу Тулы.
Японские артиллерийские гранаты и бомбы с сильным взрывчатым веществом — «шимозы» стали едва ли не главной проблемой русской армии по «артиллерийскому ведомству». («Гранатами» тогда называли фугасные снаряды массой до 1 пуда, свыше — «бомбами».) Русская печать писала о «шимозе» чуть ли не с мистическим ужасом. Между тем агентурные сведения о ней имелись еще летом 1903 года, и тогда же стало ясно, что «шимоза» (точнее, «шимозе», по имени внедрившего его в Японии инженера Масашика Шимозе) — это хорошо известное взрывчатое вещество мелинит (он же пикриновая кислота, он же тринитрофенол).
В русской артиллерии снаряды с мелинитом были, но только не к новой скорострельной полевой артиллерии, игравшей главную роль. Под явным влиянием французской идеи «единства калибра и снаряда» отличные в целом русские скорострельные 3-дм (76-мм) пушки обр. 1900 и 1902 гг., в 1,5 раза превосходившие японские по дальнобойности и вдвое по скорострельности, имели в боекомплекте только шрапнельный снаряд. Убийственные против открытых живых целей шрапнельные пули оказывались бессильны перед даже легкими земляными укрытиями, глинобитными фанзами и заборами. Японские же 75-мм полевые и горные пушки обр. 1898 г. могли стрелять «шимозами», и те же укрытия, что защищали японских солдат от русской шрапнели, не могли укрыть русских от японской «шимозы». Не случайно японцы только 8,5% потерь понесли от артиллерийского огня, а русские — 14%. Весной 1905 года журнал «Разведчик» опубликовал письмо одного офицера: «Ради бога, напишите, что настоятельно необходимо сейчас же, не медля заказать 50—100 тысяч трехдюймовых гранат, снарядить их сильно взрывчатым составом вроде мелинита, снабдить ударными полевыми трубками, и вот мы будем иметь те же самые «шимозы». Главнокомандующий Куропаткин трижды требовал поставки фугасных гранат. Сначала для 3-дм пушек, потом для имевшихся на театре старых 3,42-дм пушек обр. 1895 г. (к ним такие снаряды имелись), потом просил хотя бы заменить в части шрапнелей пули пороховыми зарядами — подобные импровизации пытались делать в войсковых лабораториях, но они приводили лишь к порче орудий. Усилиями Комиссии по применению взрывчатых веществ снаряды подготовили, но в войска они попали уже после окончания боевых действий. В начале войны русские полевые орудия «лихо выскакивали» на открытые позиции поближе к противнику и тут же несли тяжелые потери от его огня. Между тем еще с 1900 года русская артиллерия практиковалась в стрельбе с закрытых позиций по ненаблюдаемой цели с использованием угломера. Впервые в боевой обстановке это применили артиллеристы 1-й и 9-й восточносибирских артбригад в сражении при Дашичао в июле 1904 года. А с августа (конца Ляоянской операции) кровавый опыт заставил сделать такую стрельбу правилом. Генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович лично проверял готовность скорострельных батарей, посылаемых в Маньчжурию, к ведению стрельбы по угломеру. Соответственно, после войны встал вопрос о новой «оптике» для артиллерии (Русско-японская война подтвердила большую пользу перископов и стереотруб) и средствах связи.
Помимо этого, настоятельно требовалось и легкое малозаметное орудие с крутой навесной траекторией и сильным фугасным действием снаряда. В августе 1904 года начальник артиллерийских мастерских капитан Л.Н. Гобято разработал надкалиберные «воздушные мины» для стрельбы из 75-мм пушки с урезанным стволом. Но в середине сентября мичман С.Н. Власьев предложил стрелять шестовыми минами из 47-мм морских пушек. Генерал-майор Кондратенко посоветовал ему обратиться к Гобято, и вместе они в крепостных мастерских создали орудие, названное «минометом» (в шутку же его тогда называли «пушкой-лягушкой»). Надкалиберная шестовая оперенная мина несла заряд в 6,5 кг влажного пироксилина и ударный взрыватель от морской торпеды, вставлялась в ствол с дула и выстреливалась специальным выстрелом со снарядом-пыжом. Для получения больших углов возвышения пушку установили на «китайский» колесный лафет. Дальность стрельбы составляла от 50 до 400 м.
В середине августа старший минный офицер крейсера «Баян» лейтенант Н.Л. Подгурский предложил использовать для стрельбы тяжелыми минами на дальность до 200 м орудие много тяжелее — гладкоствольные казнозарядные минные аппараты. Веретенообразная мина калибром 254 мм и длиной 2,25 м напоминала предельно упрощенную торпеду без двигателя, несла 31 кг пироксилина и ударный взрыватель. Дальность стрельбы регулировалась переменным метательным зарядом. Сконструированные наскоро орудия оказали немалую помощь в этой войне. После войны были созданы новые орудия и снаряды тяжелой полевой и осадной артиллерии. Но по причине «нехватки средств» такие орудия не попали в нужном количестве к началу новой, уже «большой» войны. Германия же, ориентируясь на опыт Русско-японской войны, обзавелась довольно многочисленной тяжелой артиллерией. А когда России в начале Первой мировой понадобилось усилить свою тяжелую артиллерию, теперь союзная Япония выразила готовность передать 150-мм пушки и 230-мм гаубицы, сняв их… с укреплений Порт-Артура. В 1904 году «вдруг» стали популярны пулеметы (считавшиеся артиллерийскими орудиями), но их не хватало. Нехватку компенсировали различными импровизациями вроде «пулемета Шеметилло» — участник обороны капитан Шеметилло уложил в ряд на деревянной раме, снабженной колесами, 5 «трехлинеек», с помощью двух рычагов стрелок мог перезарядить сразу все винтовки и выстрелить залпом. Резко возрос против ожидавшегося расход патронов, а командующий армиями Куропаткин потом говорил, что «мы еще мало стреляли».
Причины войны:
Стремление России укрепиться на «незамерзающих морях» Китая и Кореи.
Стремление ведущих держав не допустить усиления России на Дальнем Востоке. Поддержка Японии со стороны США и Великобритании.
Стремление Японии вытеснить русскую армию из Китая и захватить Корею.
Гонка вооружений в Японии. Рост налогов ради военного производства.
В планах Японии был захват русской территории от Приморского края до Урала.
Ход войны:
27 января 1904 - возле Порт-Артура пробиты японскими торпедами 3 русских корабля, которые не затонули благодаря героизму экипажей. Подвиг русских кораблей «Варяг» и «Кореец» возле порта Чемульпо (Инчхон).
31 марта 1904 - гибель броненосца «Петропавловск» со штабом адмирала Макарова и экипажем более 630 человек. Тихоокеанский флот оказался обезглавлен.
Май - декабрь 1904 - героическая оборона крепости Порт-Артур. 50 тысячный русский гарнизон, имея 646 орудий и 62 пулемета, отражал атаки 200 тысячной армии врага. После сдачи крепости, к японцам попало в плен около 32 тысяч русских воинов. Японцы потеряли более 110 тысяч (по другим данным 91 тыс.) солдат и офицеров, 15 боевых кораблей затонуло, а 16 было разрушено.
Август 1904 - сражение под Ляояном. Японцы потеряли солдат более 23 тысяч, русские - более 16 тысяч. Неопределенный исход сражения. Генерал Куропаткин дал приказ отступать, боясь окружения.
Сентябрь 1904 - сражение у реки Шахе. Японцы потеряли солдат более 30 тысяч, русские - более 40 тысяч. Неопределенный исход сражения. После этого в Маньчжурии велась позиционная война. В январе 1905 года в России разбушевалась революция, что усложняло ведение войны до победы.
Февраль 1905 - Мукденское сражение растянулось на 100 км по фронту и длилось 3 недели. Японцы начали наступление раньше и спутали планы русского командования. Русские войска отступили, избежав окружения и потеряв более 90 тысяч. Японцы потеряли более 72 тысяч.
Японское командование признало недооценку силы противника. Из России по железной дороге продолжали прибывать солдаты с оружием и провиантом. Война снова приняла позиционный характер.
Май 1905 - трагедия русского флота у островов Цусимы. Корабли адмирала Рожественского (30 боевых, 6 транспортных и 2 госпитальных) прошли около 33 тысяч км и сразу вступили в бой. Никто в мире не смог бы на 38 кораблях победить 121 корабль врага! Только крейсер «Алмаз», миноносцы «Бравый» и «Грозный» прорвались к Владивостоку (по другим данным спаслись 4 корабля), экипажи остальных погибли героями или попали в плен. У японцев сильно пострадали 10 и затонуло 3 корабля.
До сих пор россияне, проходя мимо островов Цусимы, возлагают венки на воду в память 5 тысяч погибших русских моряков.
Война заканчивалась. Русская армия в Маньчжурии увеличивалась и могла еще долго вести войну. Людские и финансовые ресурсы Японии были истощены (в армию уже призывали стариков и детей). Россия с позиции силы подписала Портсмутский мирный договор в августе 1905 года.
Итоги войны:
Россия выводила войска из Маньчжурии, передавала Японии Ляодунский полуостров, южную часть острова Сахалин и деньги за содержание пленных. Эта неудача японской дипломатии вызвала массовые беспорядки в Токио.
После войны внешний государственный долг Японии вырос в 4 раза, у России на 1/3.
Япония потеряла убитыми более 85 тысяч, Россия более 50 тысяч.
От ран скончалось воинов у Японии более 38 тысяч, у России более 17 тысяч.
Все же Россия проиграла эту войну. Причинами были экономическая и военная отсталость, слабость разведки и командования, большая удаленность и растянутость театра военных действий, плохое снабжение, слабое взаимодействие армии и флота. Кроме того, русский народ не понимал, ради чего надо воевать в далекой Маньчжурии. Революция 1905 - 1907 годов еще больше ослабила Россию.
Флот Японии неожиданно, до официального объявления войны, напал на корабли, находящиеся на внешнем рейде Порт-Артура.
В результате этого нападения были выведены из строя мощнейшие корабли русской эскадры.
Россия для защиты своих геополитических интересов и границ на Дальнем Востоке, в нараставшем соперничестве с Англией, Францией и Германией в их хищном дележе Китая, нуждалась в приобретении на Тихом океане незамерзающего порта.
В марте 1898 г. была заключена конвенция с Китаем об аренде на 25 лет Квантунского полуострова с прилегающими отровами и Порт-Артуром. Здесь, на флагштоке Золотой горы, под салют эскадры был поднят российский флаг. Началось строительство военно-морской базы и крепости.
Усиление военного присутствия России в Маньчжурии и Корее встретило энергичное сопротивление других стран, особенно Японии, где началась пропагандная кампания против России. Японию подталкивали к этому европейские страны, особенно после заключения англо-японского союза в 1902 г. Договор гарантировал «специальные интересы» Англии в Китае, а Японии — в Корее и Маньчжурии.
Германия участвовала в обучении японской армии. Но главная поддержка шла из США, которые заявили, что окажут поддержку Японии в случае ее конфликта с Россией. К этому правительство США пубуждали влиятельные финансисты во главе с Яковом Шиффом, главой еврейского финансового міра в США, стремясь ввязать Россию в затяжную непопулярную войну и возбудить на этой почве революционную смуту.
Нужно признать, что при такой расстановке сил война с Японией могла быть только затяжной и очень трудной для России. Хотя Япония была слабее России в экономическом и военном отношениях, она получила неограниченные кредиты от Шиффа и его партнеров, сумев в короткий срок мобилизовать свои ресурсы и модернизировать армию.
За десятилетие с 1894 по 1904 гг. японская армия выросла почти в 2,5 раза. В начале войны она насчитывала 375 тыс. человек и 1140 орудий. Японский флот состоял из 3 эскадр и 168 боевых кораблей, многие из которых по своим тактико-техническим данным (бронирование, скорость хода, скорострельность и дальность стрельбы орудий главного калибра) превосходили корабли российского флота.
Россия располагала кадровой армией в 1,1 млн. человек и 3,5 млн. человек в запасе, однако на Дальнем Востоке в январе 1904 г. находилось лишь около 98 тыс. человек и 148 полевых орудий. Кроме того, в пограничной страже — 24 тыс. человек и 26 орудий. Эти силы оказались разбросанными на огромной территории — от Читы до Владивостока и от Благовещенска до Порт-Артура.
Маньчжурский театр-действий был связан с центром России только малопропускной железной дорогой. Это мешало быстро укреплять и снабжать вооруженные силы на Востоке. Военный министр генерал-адъютант А.Н. Куропаткин не видел надвигающейся опасности со стороны Японии и должных мер заблаговременно не предпринял.
Правительство России пыталось вести переговоры с Японией, но та не удовлетворялась небольшими уступками по корейским делам и явно шла на военный конфликт при поддержке США, решив силой осуществить свои притязания на всю Корею и Маньчжурию.
24 января 1904 г. в Петербурге посол Японии передал министру иностранных дел России две ноты. В ультимативной форме японское правительство заявило о прекращении переговоров, о разрыве дипломатических отношений с императорским Российским правительством.
В тот же день, еще до получения ответа на эти ноты, японцы начали агрессивные действия, захватывая российские гражданские судна во всем регионе. Ночью 26 января японские миноносцы внезапно атаковали русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, повредив три русских корабля. Ответным огнем удалось потопить один японский миноносец.
Утром 27 января эскадра и крепость вступили в бой с основным отрядом японских кораблей, насчитывавшим 16 вымпелов. Японский адмирал Того, видя тактическую невыгодность своего положения, изменил курс и с большой скоростью ушел на юг.
Защитники Порт-Артура потеряли 14 убитых и 71 раненого, японцы, по их данным, имели 3 убитых, раненых — 69 матросов и офицеров. В это же время 6 японских крейсеров и 8 миноносцев напали в корейском порту Чемульпо на крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Героичеcкий неравный бой этих двух кораблей хорошо известен: жертвенный подвиг русских моряков всколыхнул весь русский народ.
Порт-Артур еще только отстраивался русской армией и не был готов к длительной обороне. На вооружении он имел всего 116 орудий, из них на морском направлении 108 и на сухопутном — только 8, вместо 542 по проекту. Сухопутный гарнизон крепости состоял из 12 100 солдат и офицеров (без моряков флотского экипажа).
Война застала и Тихоокеанскую эскадру недостаточно подготовленной к боевым действиям на море. В Порт-Артуре базировались лишь 7 броненосцев, 1 броненосный крейсер, 5 легких крейсеров, канонерские лодки и миноносцы. Мобилизационный план и стратегическое развертывание не были выполнены.
Адмирал С.О. Макаров неоднократно выходил в море, вел бои с японскими кораблями, сорвал попытку адмирала Того заблокировать русский флот в гавани. Макаров готовил эскадру к решительному бою в открытом море. К сожалению, многое осуществить ему не удалось: он вместе со штабом погиб на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на мине. Погиб и находившийся на корабле художник В.В.Верещагин. Спаслись немногие.
Макаров командовал флотом всего 36 дней, но оставил значительный след в делах, а также в сердцах подчиненных. После его гибели активные действия русского флота почти прекратились. Воспользовавшись этим, японцы начали высадку армии на Ляодунский полуостров.
Русский флот из-за пассивности руководства оказался неспособным помешать противнику перевозить десант по Желтому морю и высаживать его на берег. Таким образом, судьба крепости, а значит и флота, решалась на сухопутном фронте. Здесь японцы сосредоточили большие силы и постоянно их пополняли.
Оборона крепости Порт-Артур — героическая страница в русско-японской войне. Из боевой летописи защиты морских крепостей порт-артурская эпопея сравнима лишь с обороной Севастополя. Здесь, в условиях сухопутной и морской блокады, с особой силой проявились патриотизм, мужество русских солдат, матросов и офицеров, их верность воинскому долгу.
Почти одиннадцать месяцев продолжалось кровопролитное противостояние. За это время отважный гарнизон крепости успешно отбил 4 ожесточенных штурма противника, имевшего (при последнем из них) пятикратное превосходство в силах. Только акт о капитуляции, подписанный 20 декабря 1904 г. начальником гарнизона ген. Стеселем (вопреки воле большинства военного совета), остановил дальнейшее сопротивление.
Дорого заплатил неприятель за Порт-Артур. Убыль японских войск, штурмовавших крепость, превысила 110 тысяч человек или шестую часть всех потерь Японии в войне 1904-1905 гг.
В то же время война выявила как финансируемую международным еврейством (все тем же Шиффом, что признает даже англоязычная «Еврейская энциклопедия») пятую колонну революционеров — наиболее яркий пример ее действий: провокация «Кровавого воскресенья», так и безответственную либеральную интеллигенцию, радовавшуюся поражениям русских войск, и, к сожалению, также косность и бездуховность русского чиновничества.
Последнее самым удручающим образом отразилось в истории явления Божией Матери Порт-Артурской и в неисполнении военными чиновниками Её пожелания по духовной защите Порт-Артура Её чудотворной иконой.
По Потсмутскому мирному договору права аренды Порт-Артура были уступлены Россией Японии. Однако, когда в 1923 г. истек договорный срок аренды, Япония отказалась возвратить Порт-Артур Китаю, превратив его в свою колонию.
В августе 1945 г. советская армия взяла Порт-Артур. По договоренности с китайским правительством СССР получил право аренды Порт-Артура с 1945 г. сроком на 30 лет. Но после смерти Сталина его преемник Хрущев вывел в 1955 г. войска из Порт-Артура и безвозмездно передал эту военно-морскую базу «братскому коммунистическому Китаю».
Главная причина начала войны между Японией и Россией в 1904 г. лежит на поверхности 1 . Геополитические амбиции этих держав столкнулись в Северо-Восточной Азии. Но, как и во многих других вооруженных конфликтах, непосредственные причины войны более запутанны.
Это и планы России по строительству железной дороги на российском Дальнем Востоке, и победа Японии в войне с Китаем в 1895 г., и проект некоторых петербургских гвардейских офицеров по открытию лесозаготовительного предприятия на реке Ялу, и опасения Токио насчет влияния Петербурга в Корее. Большую роль сыграла и беспорядочная, непостоянная дипломатия.
Но, как и в случае с началом Первой мировой войны, ясное понимание того, как разразился русско-японский конфликт, может вывести нас за рамки исторической науки.
Ответ касается важного, но зачастую трудноуловимого понятия дипломатии, а именно чести 2 . Когда попытки посягнуть на международный авторитет государства могут считаться столь же опасными, как и военное вторжение на его территорию. Александр II однажды заявил о том, что в жизни государств, как и в жизни любого человека, случаются моменты, когда нужно забыть все, кроме защиты собственной чести 3 .
Россия и Япония шли к войне с 1895 г., со времени, когда японцы нанесли эффектное поражение китайцам в непродолжительном конфликте за Корею. Попытка России помешать Японии закрепиться на китайской территории вызвала крайнее возмущение в островной империи. А началось российское вмешательство после заключения 17 апреля 1895 г. Симоносекского мирного договора, обозначившего окончание китайско-японской войны. Среди требований японской стороны значилось и обладание находившимся неподалеку от Пекина Ляодунским полуостровом со стратегически важной морской базой Порт-Артур. Династия Цин согласилась уступить права на полуостров, но Петербург привлек Берлин и Париж к совместному требованию уступки Ляодуна России.
Российский демарш прозвучал после горячих споров в кругу сановников Николая II, вызванных прежде всего близостью Восточной Сибири к театру военных действий китайско-японского конфликта. Главной целью Романовых был незамерзающий выход к Тихому океану. Владея тихоокеанским портом Владивосток, окруженным замерзающими морями, Россия не обладала удобной, омываемой теплыми водами гаванью для конечной станции Транссиба, строившегося тогда. Видные русские флотоводцы считали, что настало подходящее время для захвата порта в Корее. Эту идею с энтузиазмом разделял Николай II. Не имея необходимой поддержки для совершения подобного шага, министр иностранных дел князь Андрей Лобанов-Ростовский предложил заключить соглашение с Токио о новом порте в регионе.
Но была и другая точка зрения. Самым влиятельным ее сторонником был министр финансов Сергей Витте, который считал хорошие отношения с Китаем существенными для развития российского Дальнего Востока. Он ничуть не сомневался в том, что со временем Романовы будут доминировать в Китае. Но империя должна идти к этому мирно и экономическими методами. Между собой должны конкурировать русские и китайские железные дороги, банки, торговые дома и никак не войска. Помимо прочего Витте часто напоминал Николаю: "...для общего положения дел внутри России существенно важно избегать всего, могущего вызвать внешние осложнения" 4 .
В результате после Симоносекского мира Россия играла скорее роль защитника Пекина. Министр финансов быстро извлекал дивиденды из расположения китайцев. Он заручился согласием Цзунли ямэня (китайского ведомства иностранных дел. - Прим. пер.) на прокладку Транссибирской магистрали через Маньчжурию, значительно сокращавшую восточный отрезок железной дороги. А 3 июня 1896 г. две империи заключили секретный договор о совместном противостоянии в случае возможной агрессии со стороны Японии 5 .
Однако спустя всего лишь год император Николай резко изменил курс. Подражая своему кузену Вильгельму, захватившему Циндао, он оккупировал южную часть Ляодунского полуострова, включавшую Порт-Артур. Три года спустя казаки неожиданно вступили в пределы наследственных провинций династии Цин в Маньчжурии. Хотя дипломаты Николая официально обещали вывести их, военные не двигались с места и даже замышляли поход на соседнюю Корею.
Подобное непостоянство отражало глубокие разногласия в дальневосточной политике Петербурга. Непоколебимым сторонником дружеских отношений с Китаем оставался Сергей Витте, которого поддерживал граф Владимир Ламсдорф, министр иностранных дел с 1900 по 1906 г. Против выступала коалиция "ястребов", включавшая в себя в разное время флотоводцев, предшественника Ламсдорфа графа Михаила Муравьева, гвардейского капитана в отставке и сомнительного предпринимателя Александра Безобразова и императорского наместника на Дальнем Востоке России адмирала Евгения Алексеева. Впрочем, разногласия не мешали противникам сходиться в одном: Россия должна играть активную роль в Северо-Восточной Азии.
Японские сановники также сходились в одном: главной целью геополитики их страны была Корея, государство-отшельник, долгое время являвшееся данником Цинской династии. Однако к концу XIX века прогрессирующая немощь Китая привела к ослаблению его владычества на полуострове и дала возможность действовать здесь более сильным державам. В число последних входила и Япония, которая во время реставрации Мэйдзи покончила со средневековой изоляцией и превратилась в современное государство с европеизированной армией и собственными колониальными устремлениями.
Простая логика географии указывала на Корею как на одну из главных целей гэнро, группы из девяти государственных деятелей, определявших политику империи. В самом узком месте Японию от Кореи отделяло всего лишь 60 километров.
Уже в 1875 г. японские войска столкнулись с корейцами на острове Канхвадо, а 20 лет спустя империя начала войну с Китаем, ослабив его влияние на страну-отшельника. Поскольку западные державы поделили Китай на сферы влияния, гэнро решили, что смогут воплотить свои колониальные амбиции, предоставив России доминирующую роль в Маньчжурии в обмен на свой контроль над Кореей. Следующие восемь лет лозунг "Man-Kan kokan" ("Корея за Маньчжурию") стал одним из ведущих императивов японской внешней политики 6 .
13 апреля 1898 г., барон Розен, российский посланник, и министр иностранных дел Японии Токудзиро Ниси подписали в Токио совместный протокол, признававший экономическое доминирование японцев в Корее. Но одновременно обе стороны обязались защищать политический суверенитет страны. Сам Розен назвал договор "неполным и бессмысленным", японцы были также не лучшего мнения о нем 7 .
Последующие четыре года, когда Россия все более удалялась от корейских дел, Япония предпринимала повторные попытки добиться официального признания своего первенства на полуострове. Однако российским дипломатам не удавалось получить разрешение от правительства на такой поворот политики. Как объяснял Александр Извольский, тогдашний посланник в Токио, и царь, и его адмиралы "были чересчур заинтересованы в Корее" 8 . В то же время Ламсдорф опасался японской враждебности, предупреждая в письмах к Витте, генералу Куропаткину и морскому министру Тыртову: если Россия не сможет умиротворить нового серьезного соперника, то сохранится "явная опасность вооруженного столкновения с Японией" 9 .
Когда правительство Японии возглавил маркиз Хиробуми Ито, в Токио возобладали холодные головы. Со времени Симоносекского мира 1895 г. маркиз склонялся к осторожной политике по отношению к России. Один из самых выдающихся государственных деятелей эпохи Мэйдзи, Ито имел большой авторитет как среди сановников, так и у императора. Но несмотря на это, в мае 1901 г. его кабинет потерял доверие парламента, в должность вступил новый премьер-министр князь Таро Кацура. Молодые члены его кабинета были настроены куда более агрессивно по отношению к России 10 .
Правда, маркиз Ито, оказавшийся вне правительства, не сдавался. Во время частного визита в Петербург в ноябре 1901 г. он искал способы для проведения политики примирения. Опытный сановник получил в Петербурге теплый прием и был награжден Николаем II орденом св. Александра Невского, а при встречах с Витте и Ламсдорфом отстаивал корейско-маньчжурский проект. Но если министр финансов симпатизировал этой идее, то министр иностранных дел по-прежнему был против 11 .
Главное же, в то время, когда Ито вел переговоры с царем и его чиновниками, японский посол в Лондоне граф Тадасу Хаяси тайно заключил оборонительный союз с Великобританией 12 . Российских дипломатов это известие застало врасплох. Два главных противника на Дальнем Востоке объединили свои силы, разом изменив политический пейзаж в Тихоокеанском регионе.
Министры Николая II поспешно заверили мир, что русские войска оставят Маньчжурию в ближайшее время. Однако и тут мнения в Петербурге резко разделились. Граф Ламсдорф и Витте считали, что Маньчжурию нужно вернуть как можно скорее. Они предсказывали, что нежелание успокоить атмосферу в регионе вызовет там новые волнения 13 . Эту точку зрения поддерживали и многие россияне - из простых соображений, что дома проблем не меньше 14 . К тому же "царство Витте" - строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) - процветало, а военное присутствие в Маньчжурии представляло серьезную угрозу планам министра финансов.
Однако у идеи сохранения Маньчжурии за Россией были не менее влиятельные защитники. Военные верили, что Маньчжурия войдет в состав Российской империи наподобие Хивы, Коканда и Бухары, присоединенных во второй половине XIX века 15 . Наиболее видным "ястребом" был адмирал Евгений Алексеев, находившийся в Порт-Артуре. Этот флотоводец имел авторитет не только на Тихоокеанском флоте, но и среди гарнизона Ляодунского полуострова. Его неуемный темперамент и амбиции вместе со слухами о том, что Алексеев был незаконнорожденным сыном Александра II, обеспечили ему вражду многих современников. И прежде всего Сергея Витте, который видел в нем опасного соперника на русском Дальнем Востоке.
Патологически нерешительный Николай II колебался. Путаная и нестабильная политика империи резко повысила враждебность других держав. Тем не менее после года сложных переговоров с Китаем 8 апреля 1902 г. Россия подписала в Пекине соглашение, по которому вывод войск из Маньчжурии должен был состояться в три этапа в течение 18 месяцев 16 . 8 октября 1902 г. началась первая фаза эвакуации войск в южной части провинции Фэнтянь, в том числе и в древней столице династии Цин Мукдене (современный Шэньян). Но второй этап, запланированный на апрель 1903 г., не состоялся, российские сановники не смогли договориться между собой. Петербург слово не сдержал.
Летом 1903 г. Россия и Япония вновь вступили в дебаты, желая решить свои разногласия в Восточной Азии. Причем инициативу проявил несговорчивый японский премьер Таро Кацура. К этому моменту российская линия тоже значительно ужесточилась, поскольку влияние Витте, принципиального защитника мира в Восточной Азии, резко упало при дворе. Царь назвал жесткую линию, принятую весной 1903 г., "новым курсом" 17 . Его целью было "не допустить проникновения в Маньчжурию иностранного влияния в каком бы то ни было виде" 18 . Россия подчеркнет свою решительность, писал он Алексееву, приступая к военному и экономическому присутствию в Восточной Азии 19 .
Устав от бесконечных пререканий среди министров, Николай принял летом два важных решения. 12 августа он назначил адмирала Алексеева наместником на Дальнем Востоке, что фактически делало его личным представителем царя в Тихоокеанском регионе со всей полнотой власти здесь 20 . А две недели спустя Николай сместил главного противника Алексеева Сергея Витте с поста министра финансов 21 .
Возвышение Алексеева вызвало резкую реакцию в Токио. Барон Роман Розен, русский посланник, докладывал, что в Японии появление наместника Дальнего Востока восприняли как акт агрессии 22 . Особенно оскорбило японцев то обстоятельство, что назначение случилось через две недели после того, как их правительство предложило начать новый раунд переговоров 23 .
В течение всего 1903 г. министры иностранных дел европейских стран были сбиты с толку, встревожены и зачастую раздражены постоянными крутыми поворотами царской политики, подвергавшими Россию все большей международной изоляции. Но компромисс был еще возможен даже на такой поздней стадии. Однако царь и его наместник по-прежнему не воспринимали Японию всерьез.
Николай, конечно же, не считал бесконечные переговоры достойным поводом для того, чтобы прервать свои долгие осенние поездки за границу или на охоту. И считал, что "войны не будет, потому что я этого не хочу" 24 . В результате безрезультатных, до самой зимы, переговоров японский кабинет наконец пришел к выводу, что мирное разрешение конфликта невозможно. 6 февраля 1904 г. министр иностранных дел Комура вызвал к себе барона Розена, чтобы объявить о том, что правительство потеряло терпение во всех этих "тщетных переговорах". Поэтому оно решило закончить их и разорвать с Россией дипломатические отношения 25 .
По возвращении в свою резиденцию русский посланник узнал от морского атташе, что ранее в тот же день, в 6 часов утра по местному времени две японские эскадры снялись с якоря по неизвестным причинам. Вскоре после полуночи 8 февраля 1904 г. торпеды японских миноносцев поразили три русских судна, стоявших на рейде Порт-Артура. Две империи вступили в войну...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Русско-японская война часто рассматривается как классический империалистический конфликт. Это правда только отчасти. Хотя экспансионистские цели привели Петербург и Токио к разногласиям по вопросу о Северо-Восточной Азии, подобное соперничество нельзя назвать уникальным в век агрессивных колониальных войн. За десятилетия, прошедшие с 1880-х гг. и до начала Первой мировой войны, в Азии и Африке случались неоднократные столкновения между великими государствами Европы. Однако ни одно из них не переросло в открытую войну. Разногласия неизменно решались "дипломатией империализма" 27 , инструментом выхода из колониальных споров, набиравших силу в конце XIX века.
Неписаный код определял отношения между великими державами Европы. Хотя строго зафиксированных правил здесь не существовало, они были довольно четкими. Основанная на жестком расчете и чувстве честной игры, дипломатия империализма была эффективной. Решающим для ее успеха было понимание великими державами того, что все они имеют легитимные интересы за пределами Европы. И данная линия успешно избавляла страны от открытой борьбы на других континентах.
Но дипломатия империализма сама оказалась не без изъянов. Главным из них была неспособность государств признать новые развивающиеся неевропейские страны. Как в старомодном джентльменском клубе, членство здесь получали только европейские правительства. Так, крохотная бельгийская монархия считалась колониальной державой, в то время как амбиции Соединенных Штатов или Японии ставились под вопрос. Именно такая неспособность члена этого клуба - России - воспринять всерьез колониальные устремления аутсайдера - Японии - привела 8 февраля 1904 г. к возникновению войны в Восточной Азии.
Токио видел, как Петербург попирает его честь. А государственные мужи, не уважающие должным образом интересы других стран, подвергли свою собственную серьезному риску. И спустя сто с лишним лет эта коллизия не потеряла актуальности в международных отношениях.
Перевод Евгении Галимзяновой
Примечания
1. Эта статья основана на главе Russia s Relations with Japan before and after the War: An Episode in the Diplomacy of Imperialism из книги: The Treaty of Portsmouth and its Legacies. Steven Ericson and Alan Hockley, eds. Hanover, NH, 2008. Р. 11-23, а также на моей монографии: Schimmelpenninck van der Oye D. Toward the Rising Sun: Russian Ideologies of Empire and the Path to War with Japan. DeKalb, 2001.
2. Honor Among Nations: Intangible Interests and Foreign Policy. Elliot Abrams, ed. Washington, DC, 1998; Tsygankov A.P. Russia and the West from Alexander to Putin: Honour in International Relations. Cambridge, 2012. P. 13-27.
3. Wohlforth W. Honor as Interest in Russian Decisions for War 1600-1995 // Honor Among Nations...
4. Витте Николаю II, меморандум, 11 августа 1900 // РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 71.
5. Сборник договоров России с другими государствами 1856-1917 гг. М., 1952. С. 292-294.
6. Nish I. The Origins of the Russo-Japanese War. London, 1985. P. 45.
7. Rosen R.R. Forty Years of Diplomacy. Vol. 1. London, 1922. P. 159.
8. А.П. Извольский Л.П. Урусову. Письмо от 9 марта 1901 г. // Бахметьевский архив. Ящик 1.
9. В.Н. Ламсдорф С.Ю. Витте, А.Н. Куропаткину и П.П. Тыртову. Письмо от 22 мая 1901 г. // ГАРФ. Ф. 568. Оп. 1. Д. 175. Л. 2-3.
10. Okamoto S. The Japanese Oligarchy and the Russo-Japanese War. N.Y., 1970. P. 24-31.
11. В.Н. Ламсдорф, донесения 20.11.1901 // ГАРФ. Ф. 568. Оп. 1. Д. 62. Л. 43-45; В.Н. Ламсдорф Николаю II, меморандум, 22.11.1901 // Красный архив (М.-Л.). 1934. Т. 63. С. 44-45; В.Н. Ламсдорф А.П. Извольскому, телеграмма, 22.11.1901 // Там же. С. 47-48.
12. Nish I. The Anglo-Japanese Alliance: The Diplomacy of Two Island Empires 1894-1907. L., 1966. P. 143-228.
13. В.Н. Ламсдорф А.Н. Куропаткину. Письмо от 31 марта 1900 г. // РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 759. Л. 1-2. См. также: А.Н. Куропаткин В.В. Сахарову. Письмо от 1 июля 1901 г. // Там же. Д. 702. Л. 2.
14. Суворин А. Маленькие письма. Новое время. 1903. 22 февраля. С. 3; Китайская железная дорога // Новое время. 1902. 3 мая. С. 2; Кравченко Н. С Дальнего Востока. // Новое время. 1902. 22 октября. С. 2.
15. Хороший пример подобных мнений см.: И.П. Балашев Николаю II, меморандум, 25 марта 1902 г. // ГАРФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 180. Л. 1-26.
16. Глинский Б.Б. Пролог Русско-японской войны: материалы из архива графа С.Ю. Витте. Пг., 1916. С. 180-183.
17. Хотя Николай придумал этот термин, Б.А. Романов популяризовал его среди историков для описания растущего влияния Безобразова.
18. Romanov В.А. Russia in Manchuria. Ann Arbor, 1952. Р. 284.
19. Ibidem.
20. Николай II Е.И. Алексееву, телеграмма, 10 сентября 1903 г. // РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 2865. Л. 31.
21. Николай II С.Ю. Витте, письмо, 16 августа 1903 г. // РГВИА. Ф. 1622. Оп. 1. Д. 34. Л. 1.
22. Rosen R.R. Op. cit. Vol. 1. Р. 219.
23. Gurko V.I. Facts and Features of the Past. Stanford, 1939. P. 281.
24. MacKenzie D. Imperial Dreams/Harsh Realities: Tsarist Russian Foreign Policy, 1815-1917. Fort Worth, 1994. P. 145.
25. Nish I. The Origins... P. 213.
26. Rosen R.R. Op. cit. Vol. 1. Р. 231.
27. Фраза взята из названия классического труда Уильяма Лэнджера о европейской дипломатии рубежа XX в.: Langer W.L. The Diplomacy of Imperialism. N.Y., 1956.
* Микадо - древнейший титул светского верховного повелителя Японии.
Это может показаться странным, но для России сегодня II Мировая война еще не вполне закончена. Страна не имеет мирного договора с одной из стран агрессивного блока. Причина - территориальные вопросы.
Страна эта - Японская империя, территория - Южные Курилы (они сейчас у всех на слуху). Но неужели именно их настолько не поделили две великие страны, что ввязались ради этих морских скал в мировую бойню?
Нет, естественно. Советско-японская война (правильно говорить именно так, поскольку в 1945 году Россия не выступала как отдельный субъект международной политики, действуя исключительно как основная, но все же только составляющая часть СССР) имела под собой глубокие причины, появившиеся далеко не в 1945-м. И никто тогда не думал, что «курильский вопрос» затянется так надолго. Кратко об Русско-японской войне 1945 года будет поведано читателю в статье.
Причины милитаризации Японской империи в начале ХХ века понятны - стремительное промышленное развитие, сопряженное с территориальной и ресурсной ограниченностью. Стране нужны были продукты питания, уголь, металл. Все это было у соседей. Но делиться просто так они не хотели, а войну в то время никто еще не полагал недопустимым способом решения международных вопросов.
Первая попытка была осуществлена еще в 1904-1905 гг. Россия тогда позорно проиграла крошечному, но дисциплинированному и сплоченному островному государству, лишившись по Портсмутскому миру Порт-Артура (о нем все слышали) и южной части Сахалина. Да и то, столь малые потери стали возможны лишь благодаря дипломатическим талантам будущего премьера С. Ю. Витте (хоть его и прозвали за это «графом Полусахалинским», факт остается фактом).
В 20-е же годы в Стране восходящего солнца печатали карты, именуемые «5 кругов национальных интересов Японии». Там разными цветами в виде стилизованных концентрических колец обозначались территории, которые правящие круги страны считали правильным завоевать и присоединить. Круги эти захватывали в том числе почти всю азиатскую часть СССР.
В конце 30-х годов Япония, уже успешно ведшая захватнические войны в Корее и Китае, «попробовала на прочность» и СССР. Имели место конфликты в районе Халхин-Гола и на озере Хасан.
Получилось плохо. Дальневосточные конфликты положили начало блистательной карьере будущего «маршала Победы» Г. К. Жукова, а весь СССР пел песню про трех танкистов с берегов Амура, где была фраза про самураев под напором стали и огня (позже ее переделали, но исходный вариант именно таков).
Хотя Япония оговорила со своими союзниками распределение будущих сфер влияния в рамках Антикоминтерновского пакта (именуемого еще «Ось Берлин - Рим - Токио», хотя требуется богатое воображение, чтобы понять, как в понимании автора такого термина выглядит ось), там не указывалось, когда именно каждая сторона должна взять свое.
Японские власти не считали себя так уж связанными обязательствами, а события на Дальнем Востоке показали им, что СССР - противник опасный. Поэтому в 1940 году между двумя странами был заключен договор о нейтралитете в случае войны, а в 1941 году, когда Германия напала на СССР, Япония предпочла заняться тихоокеанскими вопросами.
Но СССР тоже не имел особого почтения к договорам, поэтому в рамках антигитлеровской коалиции сразу же начались разговоры о его вступлении в войну с Японией (США были в шоке от Перл-Харбора, а Англия боялась за свои колонии в Южной Азии). В ходе Тегеранской конференции (1943 год) была достигнута предварительная договоренность о вступлении СССР в войну на Дальнем Востоке после поражения Германии в Европе. Окончательное решение приняли в ходе Ялтинской конференции, когда было заявлено, что СССР объявит войну Японии не позднее, чем через 3 месяца после разгрома Гитлера.
Но СССР руководили не филантропы. Руководство страны имело в этом деле собственный интерес, а не только оказывало помощь союзникам. За участие в войне им обещали возврат Порт-Артура, Харбина, Южного Сахалина и Курильской гряды (переданной Японии по договору царским правительством).
Была и еще одна веская причина Советско-японской войны. К моменту окончания войны в Европе было уже ясно, что Антигитлеровская коалиция непрочна, так что скоро союзники превратятся во врагов. В то же время в Китае бесстрашно сражалась Красная армия «товарища Мао». Отношения между ним и Сталиным - сложный вопрос, но тут было не до амбиций, поскольку речь шла о возможности грандиозно расширить контролируемое коммунистами пространство за счет Китая. Требовалось для этого немного - разгромить почти миллионную Квантунскую японскую армию, стоявшую в Маньчжурии.
США же сражаться с японцами лицом к лицу желанием не горели. Хотя техническое и численное превосходство позволяло им выигрывать малой ценой (пример - высадка на Окинаве весной 1945-го), но избалованных янки очень пугала военная самурайская мораль. Японцы одинаково хладнокровно отрубали мечами головы пленным американским офицерам и делали себе харакири. На Окинаве было почти 200 тыс. погибших японцев, и единицы пленных - офицеры вспороли себе животы, рядовые и местные жители топились, но сдаваться на милость победителя не желал никто. Да и знаменитые камикадзе брали, скорее, моральным воздействием - цели они достигали не очень часто.
Поэтому США пошли другим путем - атомного шантажа. В Хиросиме и Нагасаки не было ни одного военного. Атомные бомбы уничтожили 380 тыс. (в общей сумме) гражданского населения. Атомное «пугало» должно было сдерживать и советские амбиции.
Понимая, что Япония неизбежно капитулирует, многие западные лидеры уже жалели, что впутали СССР в японский вопрос.
Но в СССР в то время шантажистов категорически не любили. Страна денонсировала пакт о нейтралитете и объявила войну Японии точно в срок - 8 августа 1945 года (аккурат через 3 месяца после поражения Германии). Уже было известно не только об успешных атомных испытаниях, но и об участи Хиросимы.
До того была проведена серьезная подготовительная работа. С 1940 года существовал Дальневосточный фронт, но боевых действий он не вел. После же разгрома Гитлера СССР осуществил уникальный маневр - по единственной железнодорожной магистрали Транссиба на протяжении мая-июля из Европы было переброшено 39 бригад и дивизий (танковая и 3 общевойсковые армии), что составляло около полумиллиона человек, более 7000 орудий и более 2000 танков. Это был невероятный показатель перемещения в столь сжатые сроки и в столь неблагоприятных условиях такого количества людей и техники на такое расстояние.
Командование тоже подобралось достойное. Общее руководство осуществлял маршал А. М. Василевский. А основной удар по Квантунской армии должен был наносить Р. Я. Малиновский. В союзе с СССР воевали монгольские части.
В результате успешной переброски войск СССР достиг однозначного превосходства над японцами на Дальнем Востоке. Квантунская армия насчитывала около 1 млн солдат (скорее, несколько меньше, поскольку в частях был некомплект) и была обеспечена техникой и боеприпасами. Но техника была устаревшей (если сравнивать с советской, то довоенного образца), а среди солдат было немало новобранцев, а также насильно призванных представителей покоренных народностей.
СССР же, соединив силы Забайкальского фронта и прибывшие части, мог выставить до 1,5 млн людей. И большинство из них были опытные, обстрелянные фронтовики, прошедшие Крым и Рим на фронтах Великой Отечественной. Достаточно сказать, что в боевых действиях принимали участие 3 управления и 3 дивизии войск НКВД. А только жертвы «разоблачительных» статей 90-х годов могут считать, что эти части умели только расстреливать раненых, пытающихся уйти в тыл или подозревать честных людей в предательстве. Всякое случалось, конечно, но… За НКВДистами не бывало заградотрядов - они сами никогда не отступали. Это были очень боеспособные, прекрасно подготовленные войска.
Этот авиационный термин лучше всего характеризует стратегический план под названием Маньчжурская операция Р. Я. Малиновского по разгрому Квантунской армии. Предполагалось, что будет нанесен одновременный очень мощный удар по нескольким направлениям, что позволит деморализовать и расколоть противника.
Так все и было. Японский генерал Оцудзо Ямада был поражен, когда оказалось, что гвардейцы 6-й танковой армии способны за 3 дня преодолеть Гоби и Большой Хинган, наступая с территории Монголии. Горы были крутыми, к тому же сезон дождей испортил дороги и вывел из берегов горные реки. Но советским танкистам, способным почти нести свои машины на руках через белорусские болота во время операции «Багратион», не могли помешать какие-то ручейки и дождик!
Одновременно наносились удары из Приморья и из района Амура и Уссури. Так осуществлялась Маньчжурская операция - главная во всей японской кампании.
Именно столько (с 12 по 20 августа) заняли основные боевые действия Русско-японской войны (1945 г.). Страшный одновременный удар трех фронтов (на некоторых участках советским войскам за один день удалось продвинуться более чем на 100 км!) разом расколол Квантунскую армию, лишил ее части связи, деморализовал. Тихоокеанский флот прервал сообщение Квантунской армии с Японией, была утрачена возможность получить помощь и даже ограничены контакты вообще (тут был и минус - многие группы солдат разбитой армии долго были вообще не в курсе того, что им отдан приказ капитулировать). Началось массовое дезертирство новобранцев и призванных насильно; офицеры совершали самоубийства. В плен попали «император» марионеточного государства Манчжоу-Го Пу И и генерал Оцудзо.
В свою очередь, СССР прекрасно наладил снабжение своих частей. Хотя это было возможно осуществлять практически только с помощью авиации (мешали огромные расстояния и отсутствие нормальных дорог), но транспортные тяжелые самолеты отлично справились с задачей. Советские войска заняли огромные территории в Китае, а также север Кореи (нынешняя КНДР). 15 августа Хирохито, император Японии, объявил по радио о необходимости капитуляции. Квантунская армия получила приказ только 20-го числа. Но еще до 10 сентября отдельные отряды продолжали безнадежное сопротивление, стремясь погибнуть непобежденными.
События Советско-японской войны продолжали развиваться стремительными темпами. Одновременно с действиями на континенте предпринимались шаги для разгрома японских гарнизонов на островах. 2-й Дальневосточный фронт 11 августа начал действия на юге Сахалина. Основной задачей стал захват Котонского укрепленного района. Хотя японцы взорвали мост, стремясь не допустить прорыва танков, это не помогло - для наведения временной переправы из подручных средств советским солдатам потребовалась всего одна ночь. Особенно отличился в боях за укрепрайон батальон капитана Л. В. Смирных. Он погиб там же, получив посмертно звание героя Советского Союза. Одновременно корабли Северотихоокеанской флотилии высаживали десанты в крупнейшие порты на юге острова.
Укрепрайон был захвачен 17 августа. Капитуляция Японии (1945 г.) произошла 25-го, после последнего успешного десанта в порту Корсаков. Из него они пытались вывозить на родину ценные вещи. Весь Сахалин оказался подконтрольным СССР.
Однако Южно-Сахалинская операция 1945 г. прошла несколько медленнее, чем планировал маршал Василевский. В результате не состоялась высадка десанта на остров Хоккайдо и его оккупация, о чем маршалом были отданы распоряжения 18 августа.
Путем высадки морских десантов были захвачены также острова Курильской гряды. Курильская десантная операция продолжалась с 18 августа по 1 сентября. При этом фактически сражения велись только за северные острова, хотя военные гарнизоны находились на всех. Но после ожесточенных боев за остров Шумшу находившийся там командующий японскими войсками на Курилах Фусаки Цуцуми согласился капитулировать и сдался в плен сам. После этого советские десантники уже не встречали на островах сколько-нибудь значительного сопротивления.
23-24 августа были занятии Северные Курилы, с 22 числа началось занятие и южных островов. Во всех случаях для этой цели советское командование выделяло десантные части, но чаще японцы сдавались без боя. Самые большие силы были выделены для занятия острова Кунашир (это название сейчас на слуху), поскольку там было решено создавать военную базу. Но Кунашир тоже сдался фактически без боя. Несколько небольших гарнизонов успели эвакуироваться на родину.
А 2 сентября на борту американского линейного корабля «Миссури» была подписана окончательная капитуляция Японии (1945 г.). Этот факт ознаменовал собой окончание II Мировой войны (с Великой Отечественной не путать!). СССР на церемонии представлял генерал К. Деревянко.
Для такого масштабного события Русско-японская война 1945 года (кратко о ней вы узнали из статьи) обошлась СССР недорого. Всего число пострадавших оценивается в 36,5 тыс. человек, из них погибших - немногим более 21 тыс.
Потери в Советско-японской войне японцев были более масштабными. Они имели более 80 тыс. погибших, более 600 тыс. было взято в плен. Примерно 60 тыс. пленных умерло, остальные почти все были репатриированы еще до подписания Сан-Францисского мира. В первую очередь на родину отправляли тех солдат японской армии, кто не был японцем по национальности. Исключением стали те участники Русско-японской войны 1945 года, которых уличили в военных преступлениях. Значительная часть их была передана Китаю, и было за что - с участниками китайского Сопротивления или хотя бы подозреваемыми в этом завоеватели расправлялись со средневековой жестокостью. Позже в Китае эта тема была раскрыта в легендарном фильме «Красный гаолян».
Несоразмерное соотношение потерь в Русско-японской войне (1945 г.) объясняется однозначным превосходством СССР в техническом оснащении и уровне подготовки солдат. Да, японцы оказывали иногда ожесточенное сопротивление. На высоте Острая (Хотоуский укрепрайон) гарнизон сражался до последнего патрона; выжившие покончили с собой, ни одного пленного взято не было. Встречались и смертники, что бросались с гранатами под танки или на группы советских солдат.
Но они не учли, что имеют дело не с американцами, очень боявшимися умирать. Советские бойцы сами умели закрывать собой амбразуры, и напугать их было нелегко. Очень скоро они научились вовремя обнаруживать и обезвреживать таких камикадзе.
В итоге Советско-японской войны 1945 года СССР избавился от позора Портсмутского мира, завершившего военные действия 1904-1905 годов. Он вновь владел всей Курильской грядой и всем Сахалином. Перешел к СССР и Квантунский полуостров (эта территория была по договору передана затем Китаю после провозглашения КНР).
Какое еще значение в нашей истории Советско-японской войны? Поспособствовала победа в ней и распространению коммунистической идеологии, да так успешно, что результат пережил своего создателя. СССР уже не существует, а КНР и КНДР - вполне, и не устают поражать мир своими экономическими свершениями и военной мощью.
Но самое интересное, что война с Японией для России еще фактически не закончена! Мирного договора между двумя государствами не существует по сей день, и сегодняшние проблемы вокруг статуса Курильских островов - прямое этому следствие.
Общий мирный договор был подписан в 1951 году в Сан-Франциско, но подписи СССР под ним не было. Причиной стали как раз Курильские острова.
Дело в том, что в тексте договора указывалось, что Япония от них отказывается, но не говорилось, кому они должны принадлежать. Это сразу создавало основания для будущих конфликтов, и по этой причине советские представители не стали подписывать договор.
Однако нельзя же было вечно находиться в состоянии войны, и в 1956 году две страны подписали в Москве декларацию о прекращении такого состояния. На основании этого документа между ними ныне существуют дипломатические и экономические отношения. Но декларация о прекращении состояния войны не есть мирный договор. То есть положение опять сложилось половинчатое!
В декларации указывалось, что СССР после заключения мирного договора согласен передать обратно Японии нескольких островов Курильской гряды. Но японское правительство тут же начало требовать Южные Курилы полностью!
Эта история длится по сей день. Россия продолжает ее как правопреемница СССР.
В 2012 году глава одной из японских префектур, сильно пострадавшей от цунами, в благодарность за российскую помощь при ликвидации последствий бедствия подарил президенту В. В. Путину породистого щенка. В ответ президент подарил префекту большущего сибирского кота. Кот ныне почти что состоит на жаловании в канцелярии префекта, и все сотрудники его обожают и уважают.
Этого кота зовут Мир. Может, он сможет намурлыкать взаимопонимание двум великим государствам. Потому что войны должны заканчиваться, и после них положено заключать мир.
