Есть такое выражение «неувядающая красота». Это про нее — Марфу Пешкову. Внучка Максима Горького и Екатерины Пешковой, подруга детства Светланы Сталиной, невестка Лаврентия Берии. Она не скрывает свой возраст, но поверить невозможно, что этой моложавой, обаятельной и смешливой женщине на днях исполнилось 87. Секрет своей жизненной силы Марфа Максимовна объясняет просто: «Занимаюсь спортом и мало кушаю. У нас в доме не было культа еды».
Она родилась в итальянском Сорренто. Сегодня живет на две страны: полгода в Испании, полгода в России. Из окна ее квартиры в ближнем Подмосковье виден сосновый лес. На лоджии разноцветные ракушки, морские камешки, причудливая коряга — здесь все напоминает ее родное Средиземноморье. И, конечно, забавная фигурка ослика с поклажей. Впрочем, ослик — это отдельная история…
87 ей не дашь…
— Когда мне было пять месяцев, мама заразилась брюшным тифом, и у нее, естественно, пропало молоко, — рассказывает Марфа Пешкова. — Папа в ужасном состоянии помчался в Сорренто искать кормилицу. Когда он уже был в полном отчаянии, ему подсказали: в одной семье живет ослица, которая только что родила. А ослиное молоко очень близко к женскому. И меня кормили этим молоком, пока не нашли кормилицу. Она тоже была необыкновенная. До меня она кормила наследного принца итальянского короля.
— Кому вы обязаны редким именем Марфа?
— Папа с мамой назвали Марией, а когда из Рима приехал меня крестить архимандрит Симеон, дедушка решил дать мне имя Марфа. Крестины проходили у нас дома, дедушка был на подхвате, когда меня окунали в купель, держал полотенце. Дедушка и бабушка в церковь не ходили, потому что считали, что священнослужители вне службы не всегда себя ведут подобающим образом. Но перед праздником бабушка всегда просила домработницу отнести деньги в храм.
— Каким дедушкой был Максим Горький?
— Он нас с сестрой очень любил. Мы с ним гуляли на даче в Горках, когда он был свободен. Нам говорили: «Дедушка зовет вас!» Мы бежали и вместе шли в лес. Дедушка любил собирать грибы. Когда сезон заканчивался и лес пустел, где-то за воротами еще попадались грибы. Мы приносили их в наш лес и подсаживали. Дедушка, конечно, догадывался, потому что наши грибы неглубоко сидели в земле, но виду не подавал и всегда страшно радовался: «Сегодня у нас опять урожай!» Во время прогулок он рассказывал много историй из своего детства. Когда после его смерти я открыла его книгу «Детство», меня не покидало ощущение, что я это уже знаю.
— А с какого времени вы себя помните?
— В памяти остались фрагменты. Я хорошо помню Сорренто и потом, спустя многие годы, даже камень нашла, за которым мне на Пасху прятали яички. Нас с сестрой Дарьей водили в итальянскую школу, потому что думали, что мы пойдем туда учиться. После урока рисования дети подарили нам рисунки, которые я хранила. А потом, во время войны, кто-то хорошо пошуровал у нас в доме на Никитской. На переменке маленькие итальянцы хулиганили и делали что хотели, даже танцевали под музыку. Все было не так, как в московской школе, где мы чинно ходили парами по коридору. Если мальчишки начинали драться, получали замечание в дневник.
— Вы учились в 25-й образцовой школе вместе с детьми советской элиты и сидели за одной партой со Светланой Сталиной. Выбор школы был неслучаен?
— Меня и отправили в эту школу из-за Светланы. Сталин приезжал к дедушке, а когда умерла его жена Надежда Аллилуева, привез к нам Светлану. Он очень хотел, чтобы она общалась со мной и с Дарьей. И еще просил жену Берии Нину Теймуразовну опекать Светлану, приглашать ее в гости, чтобы ей не было так одиноко.
Марфа была одной из самых завидных невест.
— Помните, как вы познакомились?
— Я помню, как она вошла в дом, встала около зеркала и начала шапочку беленькую снимать, как вдруг водопадом рассыпались золотые волосы в кудрях. Когда детей маленьких знакомят, они не знают, о чем говорить. Нас вывели в сад погулять, и потом она вместе с папой уехала. А второй раз уже меня повезли к ней. Встретила нянечка и повела к Светлане. Она сидела в комнате и что-то шила из черной ткани. На меня особенно не взглянула, только кивнула. Мы сидели и молчали. Потом я спросила: «А ты что шьешь?» — «Кукле платье». — «А почему черное?» — «Я из маминого платья шью». Потом посмотрела на меня внимательно: «Ты разве не знаешь, что у меня мама умерла?» — и стала плакать. Я сказала: «А у меня папа умер». И тоже заплакала. Это горе нас надолго объединило.
— Как вела себя дочь Сталина в школе?
— Светлана была очень скромной. И терпеть не могла, когда на нее обращали внимание как на дочь Сталина. Она от этого и уехала, потому что знала, что ничего не изменится. В начальной школе ее сопровождал охранник, и то она всегда просила, чтобы он отставал на два-три шага. Дружила еще с Аллой Славуцкой, ее отец был послом в Японии, Раей Левиной. Дни рождения Светланы праздновались на даче, а не в Кремле.
— Как вам казалось: Сталин любил дочь?
— Пока была маленькой, любил. А потом, когда Светлана подросла, стала девушкой и начала заглядываться на мальчиков, он ее прямо возненавидел. У него какая-то ревность появилась и, когда он узнал, что она начала встречаться с Алексеем Каплером, сразу его выслал. А они просто гуляли по улицам, ходили в музей, между ними ничего не было.
— Марфа Максимовна, вы часто видели Сталина. Как вы к нему относились?
— Сталина я ненавидела из-за Светланы. Сколько раз она плакала. Он грубо с ней разговаривал: «Сними эту кофту! Для кого ты вырядилась?» Она в слезы. Как-то мы с ней вместе уроки делали, у меня с математикой было плохо, Сталин напротив сидел. Он любил подтрунивать: «Много ли мальчиков прыгает вокруг тебя?» Меня, естественно, бросало в краску, ему это очень нравилось. Однажды сидим со Светланой, кушаем, и вдруг он на меня такими злыми глазами посмотрел: «Как ваша стар-руха поживает?» С таким раскатистым «р»! Мне даже в голову не могло прийти, о ком он спрашивал. Светлана шепнула: «Это он о бабушке твоей!» А моя бабушка, Екатерина Павловна Пешкова, никого не боялась. Всегда шла напролом. Когда она приезжала к нам на правительственную дачу, говорила охраннику: «Я к внучке!» Тот бежал звонить: пропускать или нет? Естественно, пропускали. Сталин ее ненавидел, но боялся тронуть. Ее знали слишком много людей и здесь, и за рубежом.
— Время было страшное. Начинались первые аресты. А к Светлане обращались знакомые с просьбами помочь?
— Я знаю, что однажды она вступилась за кого-то. Сталин ее отругал и жестко сказал, чтобы это было в первый и последний раз. Так же, как она однажды прибежала радостная сообщить, что выходит замуж за Гришу Морозова, Сталин крикнул: «Что, русского не могла найти?» — и хлопнул дверью.
— В школе вы со Светланой были ближайшими подругами, а потом перестали общаться...
— Со Светланой мы десять лет просидели за одной партой. Разошлись мы из-за Серго, сына Берии, потому что она была в него влюблена еще со школы. Он пришел к нам в девятом классе. Она мне говорила: «Я его знаю, мы в Гагре познакомились, он такой хороший парень!». Его воспитывала немка Элечка, потому что мама, Нина Теймуразовна, химик по профессии, все время работала. Серго прекрасно знал немецкий язык, как и мы с Дарьей, у нас тоже была немецкая нянечка. Воспитание нас с Серго объединяло. Другие мальчики хулиганили, особенно Микоянчики. Я помню, в Барвихе, из-за того, что мы с сестрой не вышли, они сняли калитку и выкинули ее в овраг.
Серго также был приучен не жадничать за столом: брать столько, сколько можешь съесть, чтобы тарелка была чистая. Я и сейчас не могу что-то оставить на тарелке. Немецкие воспитательницы привили нам пунктуальность. Если приятельницы меня приглашают в гости к шести часам, я и прихожу к шести. А они только начинают салатик резать, и я тоже включаюсь в работу.
— Как Светлана восприняла ваше замужество? С ревностью?
— Когда мы с ней впервые встретились после того, как я вышла замуж за Серго, она сказала: «Ты мне больше не подруга!» Я спросила: «Почему?» — «Ты знала, что я его любила больше всех, и не должна была за него выходить замуж. Не важно, что у меня Гриша! Может быть, через пять лет был бы Серго». Она считала, что когда-нибудь добьется своего. Звонила нам домой. Когда я подходила к телефону, Светлана вешала трубку. А Серго жутко выходил из себя: «Опять эта рыжая бестия звонит!»
— Роковая любовь. Светлана ведь уже была замужем?
— Да, у нее уже был Гриша Морозов. Фамилия его отца Мороз. Грише прибавили окончание «ов», когда он в школу пошел. У Светланы и Гриши уже родился сын Ося, но все равно она испытывала чувства к Серго. Во время войны, находясь в эвакуации в Куйбышеве, она как-то уговорила Васю (Василия Сталина. — Е.С.), чтобы он слетал с ней к Серго. Потом Серго мне рассказывал, что это был кошмар. Он не знал, как себя вести. Вроде и не выгонишь.
— А как вас приняли родители мужа? Все-таки вы вошли в очень непростую семью. Одно имя Берия наводило ужас.
— Лаврентий меня обнял и сказал: «Теперь ты наша». Тогда не принято было играть шумные свадьбы. Мы расписались, дома за столом выпили хорошего грузинского винца. Когда у меня родилась первая дочь, Нина, свекровь сразу бросила работу и занялась внучкой. А Лаврентий каждую субботу приезжал на дачу и проводил с женой воскресенье. А по будням допоздна сидел у Сталина, который хотел, чтобы все они находились при нем. Так что разговоры о том, что у Лаврентия было 200 любовниц, не очень соответствуют реальности. Конечно, у него были женщины, последняя даже родила ему ребенка, но не столько, сколько ему приписывают!
— Жене, Нине Теймуразовне, приходилось смиряться?
— Смиряться? У нее тоже один охранник был в фаворитах в Гагре. Я как-то подслушала их шепоты на балконе.
— Марфа Максимовна, родные арестованных вас не просили замолвить слово перед наркомом Берией?
— Нет, никогда. Бабушка приехала один раз со списками заключенных, и он сказал: «Дорогая Екатерина Павловна, я вас очень прошу этого не делать. Вы должны понять, почему. Все передавайте моему секретарю».
— А у вас свекор не вызывал чувства страха?
— Да что вы! Наоборот! На даче по утрам, только они с Ниной Теймуразовной просыпались, сразу просили принести запеленутого ребятеночка — мою первую дочь, Нину. Клали между собой и могли час просто любоваться. Масса была снимков, где Лаврентий Берия возит коляску или держит внучат на коленях. После его ареста все эти фотографии у меня конфисковали.
Марфа Пешкова, Серго Берия с первенцем Ниной, 47-й год.
— Как это было?
— Лаврентия Берию убили в Москве, в его квартире. Я знаю это точно, потому что через несколько лет я встретилась с одним из охранников, и он подтвердил. А за нами пришли, когда мы были на даче. Ночью нас с детьми и с няней Элечкой посадили в машину и увезли на спецдачу, где даже радио не было. Мы не знали, что произошло. Казалось, что это переворот. Я думала, нас везут на расстрел. В то время я ждала третьего ребенка, была на восьмом месяце, с пузом. Это был какой-то конспиративный дом, где, наверное, держали иностранцев, потому что я под ковром нашла доллар. Мы 20 дней провели там. На бумажке отмечали каждый день. Гулять разрешалось от этого дерева и до того дерева.
Потом Серго забрали в тюрьму. Выводили его якобы на расстрел, а мать подводили к окну и говорили: «Не скажете — расстреляем вашего сына!» И то же проделывали с ним.
После ареста мужа меня привезли в Барвиху. Конечно, за меня просили и мама, и бабушка. Когда мы подъехали к даче, все стояли на улице. Первый вопрос, который я задала родным, был: «Что случилось?» У бабушки в руках была газета.
— Серго Берию потом выслали в Свердловск. Вы поехали с мужем?
— Да. В Свердловске мы жили за городом, в районе Химмаша, потому что Нина Теймуразовна пошла туда работать. Когда Серго разрешили ехать в Москву, он категорически отказался. И поехал на Украину, где у него была тетя. Мне очень нравилось в Свердловске. Москва — не мой город, кроме старого Арбата. Я люблю Киев, там живет мой сын.
— А почему вы развелись?
— Когда я однажды приехала из Москвы и мы с Серго вышли погулять, вдруг появляется разъяренная девица, которая идет прямо на нас и кричит ему: «Ты с кем?». Я ничего понять не могу. Он стоит красный, молчит. Я пролепетала: «Я — жена!» Она ему кричит: «Ты же мне паспорт показывал, что ты не женат!» И действительно, у него в новом паспорте штампа не было. Ему дали фамилию матери Гегечкори и отчество Алексеевич.
Я была в таком состоянии, что могла убить, и понимала, что не смогу держать себя в руках. Это все ослиное молочко. (Смеется). Я моментально решаю. Собрала вещи, купила билет и вечером уехала в Москву. Потом я позвонила Серго и сказала: «Я с тобой развожусь». Даже в «Вечерке» было опубликовано сообщение о нашем разводе.
— А потом вы встречались?
— Конечно. Я часто ездила в Киев и, уже поразмыслив, поняла, что сын должен быть рядом с отцом, и отправила его туда.
— Знаю, что, когда Серго Берию арестовали, ваша мама написала письмо на имя Ворошилова: «Убедительно прошу Вас принять участие в судьбе Марфы — внучки А.М.Горького, дед и отец которой сами погибли от руки врагов народа. Прошу, чтобы ей было разрешено жить в нашей семье...» Вы тоже считаете, что ваших отца и деда убрали?
— Папа мешал. Это я точно знаю. Потому что в то время это был единственный человек, который связывал дедушку с миром. Уже устроили пропускной пункт, хотя еще существовал дедушкин секретарь Крючков, который решал, кого пускать, а кого — нет. Папу стали очень часто приглашать на разные мероприятия. Дедушка не мог ездить по состоянию здоровья и посылал сына. Попробуй не выпить, когда первый тост был за Сталина и за советскую власть! Пили стаканами. А папа только что приехал в СССР, он полжизни прожил за границей. Он был патриотом и находился за рубежом потому, что Ленин ему сказал: «Твое назначение — быть рядом с отцом». Когда дедушка собрался вернуться в Сорренто на зиму, Сталин ему сказал: «У нас есть Крым. Мы вам предоставим дачу. Забудьте про Сорренто!» Самое счастливое время нашей семьи — это Сорренто. Дедушку больше не выпустили в Италию, хотя там оставались его вещи. Мама и бабушка ездили паковать его книги и вещи. Кстати, дом не был собственностью Горького, он снимал его у герцога ди Серракаприола.
— Вашего отца элементарно спаивали?
— Делали все, чтобы он начал пить. Мама и Валентина Михайловна Ходасевич рассказывали, что в доме всегда было легкое вино «Кьянти», но чтобы кто-то любил пить — нет. Разве что Крючков. Я даже помню, как на даче в Горках-Х он уже с утра наливал коньяк и немного разбавлял его нарзаном. Папу я никогда не видела пьяным, но чувствовал он себя плохо. Помню, как мы с Дарьей поехали к зубному врачу с папой, и вдруг он резко остановил машину, я даже носом ударилась о стекло и заплакала. Папа вышел и долго стоял на улице. Ему было трудно дышать.
Сталин и члены Политбюро несут урну с прахом Горького.
— Я читала, будто бы ваш папа умер из-за того, что в нетрезвом состоянии заснул на скамейке, где его оставил Крючков. Ночь была холодная, и он замерз.
— Все было не так. В тот день папа приехал от Ягоды, который его все время звал и напаивал. А моя мама до этого сказала ему твердо: «Если ты еще раз приедешь в таком состоянии, то я с тобой развожусь». Папа вышел из машины и направился в парк. Сел на скамейку и заснул. Разбудила его нянечка. Пиджак висел отдельно. Это было 2 мая. Папа заболел и вскоре умер от двустороннего воспаления легких. Ему было всего 36 лет.
— Как Горький пережил смерть единственного сына?
— А он и не пережил, ушел через два года. Когда дедушка писал «Клима Самгина», первым читателем был Максим. Потом уже дедушка после пятичасового чая собирал всех домочадцев и сам читал вслух.
— А Ягода действительно ухаживал за вашей мамой?
— Все разговоры, что за мамой ухаживал Ягода, просто домыслы. Его посылал сам Сталин. Ему хотелось, чтобы мама о нем хорошо думала, и Ягода должен был ее подготовить. Он показывал ей альбомы, посвященные деяниям Сталина, которому мама давно нравилась. Сталин положил на нее глаз еще тогда, когда впервые привез к нам Светлану. Он всегда приезжал с цветами. Но мама в очередной их разговор на даче твердо сказала «нет». После этого всех, кто приближался к маме, сажали. Первым был Иван Капитонович Луппол, директор Института мировой литературы. Уже после войны у мамы появился Мирон Мержанов, известный архитектор. Его тоже арестовали. Потом настал черед Владимира Попова, который очень помогал маме. После этого она сказала: «Больше ни один одинокий мужчина не войдет в мой дом».
— У вашей бабушки, Екатерины Павловны Пешковой, женского счастья тоже не было. У Максима Горького были яркие романы.
— Но с бабушкой у него всю жизнь сохранялись особые отношения. Он хотел, чтобы она приезжала когда хотела. И в его доме всегда была комната Екатерины Павловны, в которую гостей не пускали, кроме меня и сестры, когда кто-то из нас заболевал. Так и говорили: «бабушкина комната». Последней любовью дедушки стала Мария Игнатьевна Будберг. А у бабушки был Михаил Константинович, с которым они вместе завтракали. Летом он жил у бабушки в Барвихе, где у него была своя комната. Муж и не муж. Они познакомились на даче, где Катюша умирала — бабушкина дочка. Она была в таком состоянии, что не хотела жить. Михаил Константинович сумел вывести ее из депрессии. Дедушка был в это время с Марией Федоровной Андреевой в Америке и прислал сухое соболезнование.
— Ваша бабушка возглавляла Политический Красный Крест. Тысячи людей обязаны ей своей жизнью.
— В Италии меня познакомили с настоятелем русской церкви. Он усадил меня за стол и вытащил фотографию: «Это моя мама». Потом показал документ: «Благодаря этой бумажке я живу на свете!». Его отца выслали на Соловки, и жена обратилась к моей бабушке за помощью. Бабушка выхлопотала, чтобы раз в месяц по этому пропуску могли посылать питание. На Соловках люди умирали голодной смертью, потому что, когда не было навигации и продукты кончались, ссыльных не кормили. Священник сказал: «Ваша бабушка — святой человек!»
Seniorin Seniorin
Но немного о другом. В 1994 году вышла книга сына Берия Серго под названием «Мой отец - Лаврентий Берия». А в 2002 году - второе издание с участием коллег из Франции. Хорошая, добротная, интересная книга. Пример тому, как должен относиться сын к отцу, даже несмотря на все зигзаги его, отца, жизни. Пример тому, как должен сын бороться за честь отца, даже признанного историей негодяем. Трудно подвергать сомнениям приводимые Серго жизненные эпизоды. Да, кстати, по основным вехам жизни особых новостей Серго не сообщает. За исключением, пожалуй, предположения о том, что его отец Л. Берия был убит неизвестными солдатами еще 26 июня 1953 года, в первый день предполагаемого ареста, а на суде вместо него использовался загримированный двойник.
Но обо всем по порядку.
Сначала о самом Серго. Родился он 28 ноября 1924 года в Тбилиси от брака Лаврентия и Нино. Это был их второй ребенок. Первый умер во младенчестве. Об этом сообщает на допросе его мать. В школе Серго начал учиться в Тбилиси. Учился хорошо, был отличником. Занимался музыкой и спортом. К 1938 году он закончил семь классов. В тот год отец Серго Лаврентий Павлович уже занимал в Грузии большой пост. Точнее главный - он являлся первым секретарем ЦК Компартии Грузии. В конце 1938 года Л. Берия переводят на работу в Москву. На должность первого заместителя наркома внутренних дел СССР. Наркомом тогда был Н. Ежов. Думаю, назначение первого секретаря ЦК компартии одной из ведущих республик на должность первого зам. наркома можно смело назвать понижением по служебной лестнице. Обычно считалось нормальной и примерно равной кадровая ситуация, когда первого секретаря обкома партии назначали наркомом или позже министром. А тут не обкома, а ЦК компартии республики, и не наркомом, а первым замом. Ясно, Сталин задумал произвести небольшую «рокировку» и заменить на столь ответственном посту Ежова человеком, приближенным к себе. Им и оказался Берия - молодой 39-летний земляк-грузин, ответственный партработник, в прошлом чекист и надежный человек, достойный сменить надоевшего всем и к тому же проштрафившегося в бытовых мелочах Ежова. Не знаю, раскрывал ли Сталин Берия карты о том, что в течение короткого времени тот станет первым лицом в НКВД. Наверное, такой разговор все-таки у них был. Во всяком случае, это должно вытекать из самой ситуации: должен же Сталин как-то объяснить Берия, почему вдруг возникла идея о перемещении последнего в Москву, да еще и с видимым понижением. Серго вспоминал, что его отец вначале сопротивлялся переводу, о чем имеются даже документы, но потом, видимо, поняв перспективу, согласился. Состоялось решение Политбюро, и Берия уехал работать в Москву. Один. Без семьи. Серго с матерью остались в Тбилиси. Мать его - жена Берия - в то время работала в Тбилиси, занималась сельскохозяйственной наукой, а Серго учился в школе. Серго вспоминает, что в том же, 1938 году в Тбилиси за ними неожиданно приехал начальник охраны Сталина Власик. Всю семью - его, Серго, мать, бабушку и тетку посадили в комфортабельный салон-вагон и увезли в Москву к отцу. Власик сказал, что это делается по распоряжению Сталина, который был недоволен тем, что его «протеже» живет в глубоком одиночестве. Семья разместилась в Доме правительства на ул. Серафимовича. Он еще называется «Дом на набережной». Знаменитый, исторический объект, неоднократно описанный в литературе. Адрес: улица Серафимовича, дом 2. Через некоторое время они переехали в известный всем особняк на углу Никитской и Садового кольца (ул. Качалова, дом 28). Серго начал учиться в московской школе. «Как обычно», это была школа № 175, в Старо-Пименовском переулке, что на Маяковке. Знаменитая московская школа, где учились дети высокопоставленных чиновников, в том числе и Сталина. С хорошими, опытными учителями, продуманной программой, надежным шефом - издательством газеты «Известия», которое и сейчас находится в 300 метрах от этой школы. В числе учителей, между прочим, была и Галина Булганина - жена Николая Александровича. Она преподавала английский язык. Серго и здесь учился хорошо. Увлекался радиоделом, которое позже станет делом его жизни и основной профессией. Занимался боксом в «Динамо». Тренировал его знаменитый спортсмен - заслуженный мастер спорта и абсолютный чемпион страны Виктор Михайлов. К началу войны Серго было почти 17 лет. На фронт не брали, несмотря на то, что он туда просился. В военкомате, как обычно в таких случаях, предложили «подрасти».
И все же осенью 1941 года Серго начал военную карьеру. Не без помощи отца, едва ему исполнилось 17 лет, он стал курсантом разведшколы НКВД. Где находилась эта разведшкола и чем она занималась, куда готовила своих выпускников, мы, конечно, не знаем. Об этом умалчивает и Серго. Но это и не важно. Ясно, что разведчиков готовили для разведки. А разведку надо было вести тогда в тылу врага. Сын наркома НКВД - в разведке. Явление нормальное. Между прочим, дети Сталина - Яков и Василий, дети Микояна - Степан, Владимир и Алексей, сын Фрунзе - Тимур, сын Щербакова - Александр и другие ребята - друзья Серго в то время тоже пошли воевать. Правда, им повезло больше: они на два-три года были старше Серго, к тому времени закончили военные училища и ушли на фронт. Все они, как известно, были летчиками, за исключением Якова - он был артиллеристом. Серго был разведчиком. Это дело ему нравилось давно. Отец поддерживал его в этом. Серго вспоминал: «Отец вообще оказал на мое формирование колоссальное влияние. Например, когда мне было всего двенадцать лет, он давал мне военно-технические бюллетени и просил сделать подборки материалов на заданную тему. В Москве задачу он мне усложнил - предлагал делать такие же подборки уже из иностранных журналов. Он вгонял меня в определенное русло, чтобы я учился думать и анализировать. Только потом я понял, как много он мне дал».
И все же С. Берия рассказывает кое-что о начале своей разведывательной карьеры:
«Готовили нас тогда для заброски в Германию. Дважды в 1941 году пытались забросить в район Пенемюнде, где находился институт, разрабатывавший ракетные двигатели. Затем от парашютной выброски отказались, предпочтя длительный путь из Ирана в Турцию, Болгарию и далее - до Германии. В конце концов меня так и не взяли. Никто о причинах происходящего не сказал, но в Иране мне пришлось пробыть в общей сложности около четырех месяцев. Затем нашу группу отозвали в Москву, а потом отправили на Кавказ. Буквально на один час мне удалось заехать домой, повидать мать. Она и сказала мне, что отец тоже выезжает на Кавказ».
В течение 1942 года Серго участвует в боевых действиях на Кавказе. Напомню, что было ему тогда 18 лет. Он входил в состав погрангрупп НКВД, которые противостояли немецким разведкомандам, обеспечивающим продвижение их войск к горным перевалам. В это же время в обороне Кавказа принимал участие и его отец, но только, конечно, сам Лаврентий Павлович по горам не лазал и в засадах не сидел. Он выполнял там, так сказать, стратегические функции. Серго за участие в обороне Кавказа был награжден медалью, а его отец - орденом Красного Знамени.
В конце 1942 года по распоряжению ставки верховного главнокомандования военные академии были пополнены новыми слушателями: армии нужны были грамотные военные кадры. Серго предложили разведывательный факультет Военной академии им. Фрунзе. Он готовил тогда и готовит сейчас офицеров - командиров войсковой разведки.
Серго отказался и попросился в Ленинградскую военно-электротехническую академию (позже Академия связи) на факультет радиолокации. Во время учебы Серго привлекается и для выполнения спецзаданий. В частности, как он пишет, во время Тегеранской конференции в 1943 году в составе спецгруппы он обеспечивал получение информации о «неформальной обстановке» союзников. Попросту говоря, прослушивал их разговоры и сообщал «наверх». По этому поводу его доклады принимал сам Сталин. Работой разведчиков тогда Сталин остался доволен. Вообще-то, Сталин относился к Серго хорошо. Однажды, увидев Серго вместе со своим сыном Василием, он сказал с укором сыну, находившемуся в не очень трезвом состоянии:
Бери пример с Серго. Он академию закончил, адъюнктуру!
Василий на это недовольно пробурчал:
А ты-то у нас что закончил?
Это вспоминал сам Серго.
Во время учебы в академии Серго встречается со знаменитыми учеными Бергом, Щукиным, Куксенко. Они и предложили ему работать в области радиолокации. В 1947 году он с золотой медалью заканчивает академию и остается в адъюнктуре. Занимается разработкой систем наведения по радиолокационному лучу.
Тема интересная, актуальная. По ней же Серго защищал дипломную работу при окончании академии.
После окончания адъюнктуры С. Берия был главным конструктором КБ «Алмаз», которое находилось в Москве недалеко от станции метро «Сокол». Работал много и добросовестно. В коллективе его уважали. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Получил звание полковника и орден Ленина. А было ему тогда всего 28 лет. Бесспорно, отец его поддерживал. Но думаю, что это как раз тот случай, когда от такой поддержки пользы больше, чем вреда.
Его арестовали весьма оригинально: 26 июня 1953 года в день ареста отца, его, беременную жену Марфу, двоих детей и мать перевезли на спецдачу МВД, где держали около месяца, а затем арестовали его с матерью по-настоящему, с переводом в Лефортово. Серго описывает все ужасы, которые пришлось пережить ему и его матери в Лефортово, а затем в Бутырке. Допрашивали часто, в том числе и по ночам, спать не давали, предъявляли какие-то идиотские обвинения - типа «реставрация капитализма и возрождение частной собственности», устроили имитацию расстрела, чтобы заставить мать, наблюдавшую этот «спектакль» сверху из окна, подписать что-то. Марфа Максимовна Пешкова - жена Серго вспоминает, что на свидание к ней его приводили худого, изможденного, в тюремной одежде, подпоясанного веревкой. Марфа Максимовна носила ему в Бутырку передачи. Продержав под стражей полтора года, уже после казни отца Серго выпустили и вместе с матерью отправили в ссылку на Урал. С фамилией не Берия, а Гегечкори и с отчеством не Лаврентьевич, а почему-то Алексеевич. Разжаловали из полковника в рядовые, лишили наград. Марфа Пешкова и трое маленьких детей остались в Москве. В освобождении его участвовали ученые-атомщики Харитон, Капица, Курчатов. Они писали Маленкову и Хрущеву. Перед освобождением с Серго встречались новый председатель КГБ И. Серов и генеральный прокурор Р. Руденко. Они провели с ним «душещипательную» беседу и освободили. Кроме того, они предложили Серго поменять фамилию и отчество. Он согласился и на всю оставшуюся жизнь стал именоваться Сергеем Алексеевичем Гегечкори. Откровенно говоря, я думаю, что тогда, в 1954 году, да и позже, это было в его интересах. В тюрьме с Серго два раза разговаривал Маленков. Он интересовался архивами его отца. В Свердловске Серго работал по старой секретной специальности: занимался ракетно-торпедным вооружением для подводных лодок. Марфа Максимовна вспоминает, что квартиру в Свердловске им дали неплохую - трехкомнатную, правда, вдали от центра. Серго на работу в свой НИИ ездил на автобусе. Зимой холодно, можно было заболеть. Свекровь устроилась на работу на завод «Химмаш». А она, Марфа, оставалась с детьми и «курсировала» между Москвой и Свердловском. Старшая дочь, Нина, в сентябре 1954 года пошла в школу, и они решили, что учиться она должна только в Москве. Двое других маленьких детей (дочка Надя и сын Сергей - он родился в 1953 году, когда Серго сидел в Лефортово) тоже были у нее на руках в Москве. Марфа Максимовна вспоминает, что в Свердловске у Серго появилась женщина, о которой ей стало известно. Брак распался.
В 1964 году с разрешения руководства страны Серго с матерью переехал в Киев, где работал конструктором, а позже директором киевского НИИ «Комета», занимаясь тем же, что и раньше. К нему в Киев переехал сын Сергей.
Мать Серго, Нина Теймуразовна, умерла в 1992 году.
Когда я писал книгу о Василии Сталине, я ездил в Киев к Сергею Алексеевичу, брал у него интервью. Встретил он меня нормально, разговаривали долго о Василии, потом перешли к делу Лаврентия Павловича. Никакого вопроса о реабилитации отца, что ему приписывается, Сергей Алексеевич не ставил и даже объяснил мне причину - наше общество еще для этого не созрело…
Марфа Максимовна Пешкова живет под Москвой, в Барвихе. Недавно я и с ней встречался, подарил ей свою книгу о сыне Сталина Василии. Она его тоже хорошо знала. Говорит, что парень Василий был хороший, но только пил много. Дети Сергея Алексеевича и Марфы Максимовны (сын и две дочери) уже взрослые. Имеют своих детей.
Вот такая судьба Серго.
Теперь ближе к материалам его уголовного дела.
Согласно распределению обязанностей между членами следственной группы, проведенному Руденко при возбуждении уголовного дела, Серго «достался» помощник генерального прокурора СССР Александр Камочкин. Точнее не так, Камочкину достался Серго. Это означало, что Камочкин будет расследовать все эпизоды, связанные с Серго. Прежде всего допрашивать, проводить очные ставки, предъявлять обвинение, производить обыски, а потом направлять дело в суд. Конечно, при условии, что для этого есть основания. А если нет, то выносить постановление о прекращении дела. На блатном языке все это называется короче - «крутить».
Так вот, с момента ареста Камочкин начал «крутить» Серго Берия.
Надо сказать, что сам Александр Николаевич Камочкин был уже немолодым опытным следственным работником. Имел звание государственного советника юстиции 3-го класса, по военному генерал-майор. Всю свою прокурорскую жизнь был связан с предварительным следствием, к 1953 году дошел до помощника генерального прокурора, а позже, уже после окончания дела Берия, он станет заместителем генерального прокурора СССР, надзирающим за предварительным следствием в органах прокуратуры. Очень серьезная должность.
Порядок расследования дела в отношении Серго был установлен так, что на него, как и на других лиц, арестованных параллельно с Л. Берия и его шестью «подельниками», заводилось отдельное дело и оно подлежало самостоятельному расследованию. Протоколы предварительного следствия, интересные для «главного» дела, дублировались, то есть изготавливались в двух экземплярах - один для дела Серго, второй для дела отца и, как выражался Н.С. Хрущев, «его банды». Больших нарушений здесь нет. Сейчас это называется «выделение дела в отдельное производство». Нужно только внимательно следить за тем, в каком качестве в этом случае допрашиваются люди (свидетель, подозреваемый, обвиняемый). Я, когда был прокурором, требовал от своих следователей «не заблудиться» в этом. В мое время здесь можно было нарваться на взыскание, в том числе и от генерального прокурора. В деле Берия на эти «мелочи» внимания никто не обращал, в том числе и сам Руденко. Даже придумали специальный бланк - протокол допроса арестованного. Вот и гадай, кем был этот «арестованный»?
Не буду переписывать в книгу все уголовное дело в отношении Серго Берия. Еще раз скажу, было ему в Лефортово, а потом в Бутырке несладко, пережить такое - врагу не пожелаешь.
Вначале ему было предъявлено короткое «дежурное» обвинение по статье 58 УК РСФСР, почти во всех ее интерпретациях (заговор против советской власти, попытка реставрации капитализма, возрождение частной собственности и прочая белиберда).
По этому вопросу его несколько раз допросил Камочкин. Серго свою вину отрицал. Чуть позже, согласно записям в протоколах, Камочкин стал выяснять у него всякую чушь. Подобную такой.
Ответ: Когда мы проживали до 1938 г. в г. Тбилиси, моей матери Нине Теймуразовне делала маникюр парикмахерша по имени Маня, по национальности армянка, фамилию я не помню. У Мани была дочь - Люся, которую в детстве я знал. Года четыре тому назад парикмахерша Маня оказалась в Москве, она стала приезжать к нам на дачу, делала маникюр Нине Теймуразовне и красила ей волосы. От Мани я узнал, что ее дочь Люся замужем за механиком Плыгуновым, работал он на одном из заводов, где главный конструктор был Глушко. Возможно я сказал Мане, что ее зять может прийти в отдел найма КБ-1, но рекомендации Плыгунову я не давал. Плыгунов был принят в один из цехов, а затем работал в 16 цехе. В 1953 г. Плыгунов получил звание лауреата Сталинской премии. Я лично в список на получение премии его не выдвигал, но в списке его видел.
Вопрос: Расскажите, кто составлял для вас диссертации, за защиту которых вам были присвоены кандидатская, а затем докторская ученые степени?
Ответ: О том, что диссертации мне составляются теоретическим отделом СБ-1, знали зам. министра вооружения Рябиков Василий Михайлович, впоследствии начальник 3 Главного управления, и Щукин Александр Николаевич - зам. председателя радиолокационного комитета, впоследствии зам. начальника 3 Главного управления. Академик Минц - оппонент по докторской диссертации - знал, что диссертация готовилась в теоретическом отделе СБ-1. Оппонентом также был и Щукин А.Н. - академик.
Вопрос: Следовательно, вы защитили кандидатскую, а затем докторскую диссертации, использовав труд коллектива работников теоретического отдела СБ-1, присвоили труд последних. Были ли ранее использованы вами при составлении дипломного проекта, который вы защитили в 1947 году, материалы, составленные Кореневым Г. В., в то время заключенным при 4 спецотделе МВД СССР?
Ответ: Я не могу вспомнить, передавал ли мне Кравченко материалы, над которыми работал Коренев. Однако эти материалы не были полностью использованы в моем дипломном проекте. Допускаю возможность, что к дипломному проекту был приложен рисунок из материалов Коренева. Не могу вспомнить, говорил мне Коренев в 1948 году по поводу использованного в дипломном проекте эскиза, в котором у машины недоставало хвоста, или такого разговора не было. По вопросу подготовки диссертации я поступил неправильно.
Вопрос: Известно ли вам, что б. секретарь Берия - Вардо, с которой сожительствовал Берия Л. и имел от нее ребенка, направлялись им во Францию и Турцию?
Ответ: С Вардо я не знаком, ее не знаю. В марте 1953 года в Барвихе, мне Саркисов рассказал, что Берия сожительствовал и со своим секретарем Вардо».
После этого начинаются более конкретные вопросы и ответы относительно отца. Надо сразу сказать, то, что вы прочтете далее, было добыто у молодого человека, с одной стороны, доведенного до крайности, с другой - не искушенного во всех «прелестях» тюремного бытия, дававшего показания фактически под пытками, под угрозой расстрела его самого и его близких. Вот выдержки из дела Серго.
Протокол от 31.07.1953 г.
(Допрос начат в 21 час. окончен в 0 час. 50 мин. 1.08.1953 г.)
Вопрос: Что можете показать по существу дела и предъявленного Вам обвинения?
Ответ: Ознакомившись с постановлением о предъявлении обвинения от 31 июля с. г., я заявляю, что виновным себя в предъявленном обвинении не признаю. Я не являлся участником антисоветской изменнической группы заговорщиков, не знаю из кого эта группа состоит и я никогда не ставил своей целью захват власти, ликвидацию советского строя и реставрацию капитализма. У меня не было даже мысли, что мой отец, Берия Л П. мог встать на путь предательства Родине. Но если у него были такие преступные цели- со мной он об этих целях не делился. Берия Л. П. - мой отец, но он отдалился от меня и моей матери, по отношению которой он оказался подлецом.
А вот уже более серьезные вопросы и ответы. Видно, пребывание в Лефортово принесло свои плоды. Читаем выдержки из протоколов. 7.08.1953 г. (21 ч. - 0 ч. 50 мин.)
…В квартиру отца я ходил только по его вызову или же через домработницу, испрашивая у него разрешения зайти к нему. По характеру властный, нетерпимый к замечаниям, он очень редко со мной разговаривал, а в разговорах обрывал. По вопросам государственного управления он со мной не разговаривал, редко по этим вопросам обращался к нему и я. Вспоминаю отдельные разговоры с отцом. После появления в газете «Правда» передовой статьи о серьезных недостатках в органах Министерства государственной безопасности в связи с делом врачей, я обратился к отцу с вопросом: «Почему охаивают работу Игнатьева, ведь он секретарь ЦК КПСС?» Задал я этот вопрос отцу потому, что для меня было ясно - без ведома отца передовая не появилась бы, поскольку он работал министром внутренних дел. Берия П.П. на мой вопрос ответил раздраженно, презрительно по адресу т. Игнатьева: «Какой он секретарь ЦК, он… (нецензурное слово) собачье. И вообще ты не лезь не в свое дело»…
8.08.1953 г. (16 ч. - 17 ч. 35 мин.)
…Вопрос: Расскажите все, что вам известно о вражеской деятельности Берия Л.П.
Ответ: Я утверждаю, что о вражеской деятельности отца - Берия Л.П. мне ничего не известно, со мной он никогда о своих намерениях не говорил. Мне было известно, что Берия Л.П. вел развратный образ жизни, имел вторую семью, о чем я узнал от Саркисова…
Вот еще один протокол допроса.
10.08.1953 г. (21 ч. 45 мин. - 0 ч. 55 мин.)
…Вопрос: Расскажите все о преступной деятельности врага народа Берия Л.П.
Ответ: Я вновь утверждаю, что мне не были известны факты преступной деятельности Берия Л.П. Мне не было известно, что отец являлся руководителем антисоветской, изменнической группы заговорщиков, ставившей своей целью захват власти, ликвидацию советского строя и реставрацию капитализма. Лично я не был участником какой-либо заговорщической группы. Если Берия Л.П. возглавлял заговорщическую группу, то он скрывал от меня свою преступную деятельность.
Никогда в моем присутствии Берия Л.П. не отзывался отрицательно о руководителях партии и правительства. Лишь в одном случае на мой вопрос, почему после прекращения дела в отношении врачей была опубликована политически острая передовая в газете «Правда», тогда как Игнатьев являлся секретарем ЦК КПСС - Берия Л.П. в оскорбительной форме выразился в адрес тов. Игнатьева.
Протокол допроса на следующий день.
11.08.1953 г. (21 ч -0 ч. 30 мин.)
Вопрос: Дайте показания о преступной деятельности врага народа Берия Л.
Ответ: Утверждаю, что о преступной деятельности Берия Л. П. мне не было известно. Я знал, что он аморальный, развратный человек, подло поступил по отношению к матери и меня. Я не знал всех подробностей о развратном образе жизни Берия Л.П., но и то, что я узнал от Саркисова дало мне основание считать Берия Л.П. морально разложившимся человеком.
В то время я не мог представить, что Берия Л.П. был врагом народа. Вражеских высказываний от Берия Л.П. я не слышал, в семье он не делился о своей работе, о своих намерениях, замыслах.
И еще допрос. Опять на следующий день.
12.08.1953 г. (21 ч. - 0 ч. 15 мин.)
Вопрос: Ваш отец - Берия Л. П. разоблачен как враг народа, агент международного империализма. Потеряв облик коммуниста, став буржуазным перерожденцем, авантюрист Берия Л.П вынашивал планы захвата руководства партией и страной в целях реставрации капитализма в нашей стране. Рассказывайте о преступной деятельности Берия Л.П.
Ответ: Для меня теперь ясно и понятно, что мой отец, Берия Л.П. разоблачен как враг народа и кроме ненависти я к нему ничего не имею. Вместе с тем я вновь утверждаю, что о своей преступной деятельности, о преступных намерениях и целях, а также о преступных путях, которыми враг народа Берия шел к своей преступной цели, - он мне не говорил. Проживая с ним в одном доме, но в разных квартирах, я знал, что он ведет развратный образ жизни, что он аморальный человек. Теперь для меня ясно, что развратный образ жизни это лишь одна отвратительная черта врага народа Берия Л.П. Однако у меня не появлялось тогда мысли, что он может предать интересы Родины. Очевидно, проживая с нами, враг народа Берия Л. П. маскировался под государственного деятеля, а мы в семье этому верили…
И еще допрос. Опять на следующий день. Пятый за шесть дней.
13.08.1953 г. (23 ч. - 0 ч. 30 мин.)
Вопрос: Расскажите о преступных действиях врага народа Берия Л.П.?
Ответ: Я вспомнил высказывание Берия Л.П., которое характеризует его, как авантюриста. В конце 1952 г., по возвращении из командировки, я в числе других работников был в кабинете у Берия Л.П. в Кремле. Во время обсуждения одного из вопросов стала обсуждаться одна кандидатура и в процессе обсуждения кто-то сказал, что этот человек (чья кандидатура обсуждалась) работает не за страх, а за совесть. Берия Л.П. серьезно заметил, что «нет людей, работающих за совесть, все работают только за страх». Меня это высказывание Берия Л. П так поразило, что я на том же совещании сказал ему: «как же так, ведь советские люди работают из-за убеждений, из-за совести». На это Берия П.П. мне сказал, что я не знаю жизни…»
Все это фигурирует в материалах уголовного дела Серго Берия, все запротоколировано и им лично подписано. Конечно, хотелось бы, чтобы Серго был тверд, как камень, чтобы после прочтения оригиналов его показаний в деле оставалось такое же чувство, как и после прочтения его книги. Но… И все же еще раз хочу напомнить, что к этим показаниям сына Берия, не виновного ни в чем, привели издевательства над ним, и это надо учитывать. А литературное редактирование и обработка протоколов его допросов меня лично не удивляют: он хоть и был доктором технических наук, но в этих вопросах разбирался очень слабо и не знал, что в органах, оказывается, тогда существовали следователи-«забойщики» и следователи-«писатели». Последние были такими мастерами в литературе и изложении на русском языке показаний, что им позавидовали бы даже опытные редакторы любого издательства.
Так что обижаться на Серго Берия за проявленную им слабость не следует. Поставьте себя на его место.
А для чего в своей книге он придумал версию (точнее, даже предположение) о том, что его отец был убит в первый день ареста 26 июня 1953 года, - на этот вопрос я ответить не могу, об этом надо спрашивать у самого Серго или у его издателей.
Тем более что этот факт не несет на себе никакой нагрузки.
Жену Берия Нину Теймуразовну (по-грузински Нино) арестовали 19 июля 1953 года. Она была обвинена в соучастии в антисоветском заговоре, «возрождении капитализма», связях с иностранными гражданами и прочих преступлениях «дежурного» характера. Следствие началось с выяснения анкетных данных. Дело Нино вел следователь по важнейшим делам Прокуратуры СССР Цареградский. Первый допрос 19 июля 1953 года вместе с Цареградским проводил Руденко. Надо сказать, что структура уголовного законодательства в те годы позволяла в подобных ситуациях жестоко расправляться не только с главой семьи, обвиненного в совершении контрреволюционного преступления, но и с его многочисленными родственниками, причем любой отдаленности: женой, родителями, братьями, сестрами и т. п. Активно использовалась эта возможность до войны и особенно в ходе ее. Известные аббревиатуры ЧСИР (член семьи изменника родины) или СОЭ (социально-опасный элемент) тогда были, что говорится, на слуху. По закону это называлось «связь с преступной средой». Поскольку в 1953 году действовал Уголовный кодекс 1926 года, в котором все это было предусмотрено, то Руденко, возглавивший следствие по делу Берия, на, в общем-то, законных и вполне объяснимых основаниях активно использовал это право в отношении родственников Берия, прежде всего его сына и жены. Сейчас это все, конечно, незаконно, а тогда… Вот что по этому поводу гласил в те годы Уголовный кодекс РСФСР.
«Ст. 7. В отношении лиц, совершивших общественно-опасные действия или представляющих опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности, применяются меры социальной защиты судебно-исправительного, медицинского, либо медицинско-педагогического характера».
Для этой категории лиц Уголовный кодекс РСФСР предусматривал наказание по статье 35, которая активно и применялась.
«Ст. 35. Удаление из пределов РСФСР или из пределов отдельной местности с обязательным поселением в других местностях, назначается на срок от трех до десяти лет; эта мера в качестве дополнительной может применяться лишь на срок до пяти лет. Удаление из пределов РСФСР или из пределов отдельной местности с обязательным поселением в других местностях в соединении с исправительно-трудовыми работами может применяться только в качестве основной меры социальной защиты. Удаление из пределов РСФСР или из пределов отдельной местности с запрещением проживать в тех или иных местностях или без этого ограничения назначается на срок от одного года до пяти лет».
Надо отметить, что «в порядке исключения» все это нередко применялось и без суда, без приговора, а лишь по постановлению органов власти в порядке административного производства. Это значит: уголовное дело прекращено или вообще не возбуждалось, но в ссылку тебя все равно отправят. Кстати, так и поступила советская власть в конце 1954 года с женой и сыном Л. Берия, а также и с родственниками остальных осужденных.
Но обратимся к уголовному делу Нино Берия. Бесспорно, личность ее притягивала следствие близостью к мужу - главному фигуранту во всей этой истории. Но какую роль могла играть Нино в его «преступной» деятельности? Да никакой! Но кое-что знать, конечно, могла: она знала окружение мужа, друзей, недругов, была в компаниях, встречалась с женами других обвиняемых, могла многое рассказать. Так что определенный оперативный интерес Нино Берия для следствия представляла. Каким способом устанавливается все это? Способ один - допросы. И желательно в изоляции. Надо сказать, что этим правом Руденко не злоупотреблял. Никто из детей и жен других обвиняемых (а впоследствии осужденных) арестам в ходе следствия подвергнут не был. Их просто выслали уже после суда в «отдаленную местность СССР», запретив проживать в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, на Кавказе и в Закавказье. Об этом ЦК после суда принял специальное решение.
При «старой» власти примеры были другие. Более жесткие. В 1951 году после ареста главы МГБ В. Абакумова в тюрьму поместили не только его жену, но и грудного ребенка, для которого следователи сами покупали молоко, поскольку у матери оно пропало. И продержали их там более двух лет. Ходить сын Абакумова начал именно там, в тюремной камере. Но вернемся к жене Берия.
Главным вопросом, с которого началось разбирательство, было выяснение ее «непролетарского происхождения». До сих пор вокруг этого ходят легенды, рожденные ее княжеской фамилией Гегечкори. Н. Рубин в книге «Лаврентий Берия. Миф и реальность» пишет: «Не в пример своему будущему мужу она отличалась знатным происхождением: ее отец, Теймураз Гегечкори, был дворянином, предки матери, Дарико Чиковани, происходили из княжеского рода».
Согласитесь, что грузинские фамилии, заканчивающиеся на «швили» или «дзе», звучат как-то проще и вопросов тут не возникает. А тут вдруг «Гегечкори». Наверное, это будет выглядеть так же, как если среди компании Ивановых, Петровых и Сидоровых вдруг появится какой-нибудь Цареградский. Аристократическая внешность Нино дает повод к дальнейшим «откровениям».
Н. Рубин отмечает: «Прямой тонкий нос, большие проницательные глаза, безукоризненная фигура, сохраненная, между прочим, до глубокой старости… А гордая посадка головы и слегка надменный и величественный взгляд говорят именно о княжеском - как минимум - происхождении».
Правда, писательница Л. Васильева в своей книге «Кремлевские жены» со ссылкой на жену маршала М. Катукова неожиданно уточняет: «Кривизну ног она (Н. Берия. - Авт.) искусно прятала». Ну бог с ней, «с кривизной ног». Это, как говорится, дело вкуса. Нино Берия была действительно эффектной.
Нина Теймуразовна Берия родилась в Грузии в 1905 году, на шесть лет позже Лаврентия, в с. Мартвили. Уже при советской власти село переименовали в Гегечкори, а район назвали Гегечкорским. Кстати, здесь тоже у несведущих возникают вопросы - уж не родовое ли имение у нее там? Сразу же скажу, что нет, родового имения у нее там не имелось. Получилось так, как, допустим, в русской деревне Ивановка, когда там проживает много Ивановых.
Мать Нино Дарья Виссарионовна Чиковани на момент свадьбы с ее отцом Теймуразом Сикуевичем Гегечкори уже имела от другого брака четырех детей - трех дочерей (Ксению, Веру и Наталью) и сына Николая Шавдия. Первый ее муж Нестор Шавдия, как и первая жена отца, умерли от болезней. Таким образом, в семье Теймураза и Дарьи (по-грузински Дарико) Гегечкори было пять детей. Самая младшая и единственная от их общего брака - Нино.
В материалах уголовного дела имеется заявление Нино Берия, отправленное ею из Бутырской тюрьмы 7 января 1954 года на имя Н. Хрущева. Это письмо переслано в ЦК КПСС из главной военной прокуратуры, размножено и разослано по указанию Н.С. Хрущева членам Президиума ЦК КПСС «по кругу» для обсуждения в рабочем порядке. Это заявление большое, в нем Н. Берия просит об освобождении. Но вначале она затрагивает и интересующий нас вопрос.
Она пишет.
«Мое социальное происхождение из мелкопоместных дворян, но на сколько я знаю предки моего отца получили дворянство еще в период турецкого нашествия на Грузию в борьбе против них, большинство же, носящее эту фамилию является по своему происхождению крестьянами. Отец мой имел в собственном владении два гектара земли, деревянный дом из трех комнат, под крышей которого постоянно стояли деревянные чаны в случае дождя, не было рабочего скота, не было коровы и даже домашней птицы, т. к. не хватало кукурузы, собранной с этого клочка земли, даже для людей в семье; мясо или кружку молока я видела только в большие праздники, а сахар я первый раз в жизни попробовала в возрасте одиннадцати лет. При этих условиях естественно, о какой-либо в наемной силе не могло быть и разговора, даже рукам детей моей матери от первого мужа, которые могли быть помощниками в хозяйстве, не чего было делать и не на что жить в доме. Они принуждены были батрачить у других, но т. к. в то время они стыдились этого, уезжали из нашего селения в другие местности (сестра Ксения в г. Поти была няней в купеческой семье, брат Николай Шавдия был батраком в Кутаиси в семье священника). Отец мой, в моей памяти, будучи уже совсем стариком, целый день босой и раздетый лил пот на этот небольшой участок земли. В 1917 г. он был подстрелен царским стражником и через полгода умер. Таково мое «дворянское происхождение».
Все это, если в этом есть надобность, можно точно установить на месте - в Грузии (Гегечкорский район, село Гегечкори, бывшее Мартвили), где я родилась в 1905 г.
На допросе у Руденко и Цареградского Нино подтверждает все это. Вот выдержка из дела.
«Вопрос: Расскажите о ваших биографических данных.
Ответ: Отец мой мелкий дворянин, имевший 2 га земли. Девичья моя фамилия - Гегечкори. В 1917 году мой отец был убит стражником меньшевиков… После его смерти я жила в доме у своего неродного (по матери) брата Шавдия в г. Тбилиси. Он работал счетоводом, бухгалтером и содержал меня. Я училась.
В 1921 году, когда мне было 15 лет, меня на воспитание взял мой двоюродный брат Гегечкори Алексей. Он был большевик и работал министром внутренних дел и председателем ревкома…»
О начале супружеской жизни Нино и Лаврентия Нино Берия на допросе у Руденко и Цареградского показала.
«В 1922 году, когда я училась в 7 классе, я познакомилась в Берия Л.П., который приехал из Баку по служебным делам. Берия я до этого не знала и познакомилась с ним через своего родственника Биркая Давида, который учился в техническом училище. Биркая был сыном железнодорожника, у которого, как мне говорил Берия, он скрывался во время своей работы в подполье.
В 1922 году я уехала с Берия в Баку, а затем, когда его перевели в Тбилиси, я вернулась с ним и его матерью.
Я стала служить счетоводом в банке. В 1924 году у меня родился второй ребенок (первый умер) и я некоторое время была дома. С 1928 года по 1932 год я училась в институте в Тбилиси».
Однако слухов, фантазии и выдумок и здесь немало. Причем одни страшнее других.
«Находясь в конце 20-х годов в Абхазии, - рассказывает Тадеус Виттлин, - Берия жил в роскошном специальном поезде, в котором он приехал в Сухуми. Поезд стоял на запасных путях, на некотором расстоянии от здания станции, и состоял из трех пульмановских вагонов: спальни, салон-вагона с баром и вагона-ресторана.
В тот вечер, когда Берия собирался отправиться в Тбилиси, около станции к нему подошла девушка лет шестнадцати, среднего роста, с черными глазами. Сдобной комплекции.
Девушка приехала из родной мингрельской деревни, соседствовавшей с деревней Мерхеули, откуда родом был сам Берия. Она попросила его заступиться за ее арестованного брата.
Берия заметил красоту девушки. Якобы желая получить дополнительные детали о брате, он пригласил ее в поезд, но не в салон-вагон и не в ресторан.
В спальном купе Лаврентий приказал девушке раздеться. Когда она, испуганная, хотела убежать, Берия запер дверь. Затем ударил ее по лицу, скрутил руки за спиной, толкнул на кровать, навалился на нее всем телом.
Девушка была изнасилована.
Берия продержал девушку всю ночь. На следующее утро он приказал своему ординарцу принести завтрак на двоих. Перед тем как уехать по делам, Лаврентий снова запер свою жертву. Берия был покорен свежестью и очарованием этой девушки, он также понял, что она именно тот тип, который полностью соответствует его чувственности. Она была скромна, изящна, полнотела. У нее были маленькие груди, большие глаза, излучавшие добрый свет, и пухлый чувственный рот.
Было бы глупо с его стороны отказаться от такого создания природы. Берия провел еще несколько дней в Сухуми, проверяя выполнение пятилетнего плана 1928–1933 годов в деле строительства местных дорог и шоссе, нового жилья, больниц и школ. Все это время он держал свою маленькую пленницу запертой в поезде.
Так маленькая Нина стала его женой».
Надо сказать, что фантазии в области «половых безобразий», совершенных первыми лицами нашего государства, весьма разнообразны. Как не вспомнить здесь расхожую байку об изнасиловании 17-летней Нади Аллилуевой 39-летним Иосифом Сталиным в салон-вагоне под Царицыном в 1919 году. Там даже фигурируют ссылки на «очевидцев» - сестру Анну и отца Надежды Сергея Яковлевича.
«Изобличаются» в половой распущенности С.М. Киров, Н.А. Булганин, Н.С. Власик. Досталось даже дедушке М.И. Калинину - всесоюзному старосте. Он, оказывается, предпочитал опереточных примадонн. Передвигался, правда, с трудом, многие годы пользуясь стариковской клюкой.
Но тем не менее в биографических лабиринтах Нино Берия не все так просто.
В ходе следствия, например, было установлено, что по линии отца у нее было два дяди (т. е. родные братья Теймураза Гегечкори). Один, Александр, - большевик - это хорошо. А вот другой ее дядя, Евгений, - «негодяй» - он был аж министром иностранных дел в меньшевистском правительстве Грузии и при установлении советской власти в Закавказье эмигрировал во Францию. Это уже «прокол» в биографии жены наркома НКВД, а позже министра. И пошло-поехало.
«Вопрос: Вам оглашаются показания Шавдия Теймураза от 29.VI.1953 года.
«…В Париже Гегечкори Евгений со своей супругой просили передать привет близким родственникам, в том числе Нине Теймуразовне, Николаю Нестеровичу, Дарье Виссарионовне и другим. Одновременно супруга Гегечкори передала подарки - две пары замшевых перчаток, духи «Лориган», шелковый большой дамский платок. Просила эти подарки передать близким родственникам…».
Вы подтверждаете это?
Ответ: Ни приветов, ни подарков я не получала. Шавдия мне ничего о посещении им Гегечкори не говорил. Поэтому вопросу я ничего не знаю».
Теперь об упомянутом Теймуразе (на русский лад - Тимуре) Шавдия. Здесь тоже «прокол». Это племянник Нино, сын ее сводного брата Николая Шавдия. По возрасту он ровесник сына Нино, Серго, дружил с ним. Только не в пример своему двоюродному брату - хорошей учебой и примерным поведением не отличался. Спутался в Тбилиси с какой-то компанией, воровал. Но это все, как говорится, полбеды. В годы войны 20-летний Тимур на фронте попал в плен, потом служил у немцев во Франции в легионе, получил унтер-офицерское звание и какую-то награду. В 1945 году доставлен в порядке репатриации в Грузию из Парижа, где оставался после войны. Объяснил, что был просто в плену. Но 18 февраля 1952 года был арестован МГБ и 9 июля 1952 года осужден за измену родине военным трибуналом ЗакВО к 25 годам лишения свободы. В апреле 1953 года Берия распорядился проверить законность осуждения Т. Шавдия. По личной инициативе Б. Кобулова Шавдия был этапирован в Москву, а дело его затребовано в МВД для изучения. Это было расценено как попытка реабилитировать изменника, к тому же родственника жены Берия, и пошло в актив обвинения.
По этому вопросу с Н. Берия разбирались отдельно, но толком так ничего и не добились. Она действительно к судьбе племянника была не причастна.
Вот выдержки из дела.
«Вопрос: Расскажите подробнее о Шавдия Теймуразе.
Ответ: Ничего нового к тому, что я показала о Шавдия Теймуразе на прежних допросах, я сейчас дополнить не могу.
Вопрос: Скажите, семья Шавдия в Тбилиси жила в соседнем с вами доме?
Ответ: Да, они жили на той же улице, в соседнем доме. Жили мы вместе, т. е. по соседству, в течение нескольких пет до нашего отъзда в Москву в 1938 году.
Вопрос: Разве Шавдия Теймураз в это время, т. е. до вашего отъезда в Москву, не посещал постоянно ваш дом, дружа с вашим сыном Серго?
Ответ: Я его, как правило, не пускала к себе в дом.
Вопрос: Был ли Шавдия Теймураз у вас на даче, где и когда?
Ответ: По-моему, он был у нас на даче в Гаграх в 1951 году. Его жена работала где-то там врачом и я ее на пляже встретила. Она сказала, что Теймураз приехал к ней и сегодня уезжает, а она в виду занятости не может его проводить. Я пригласила их к себе на дачу, накормила обедом и они ушли.
Вопрос: Чем же вы объясните, что человек, изменивший родине, перешедший к немцам и сражавшийся против советских войск, имевший награду - зеленую ленту - за хорошую службу от немецкого командования и звание унтер-офицера немецкой армии, впоследствии служивший в войсках CC и принимавший участие в подавлении движений французских патриотов и расстреле их, остался до апреля 1952 года ненаказанным, хотя все это было известно органам государственной безопасности еще в 1945 году?
Ответ: Я этого ничего не знала. Тот. кто это знал, тот должен за это и отвечать, ибо сам по существу является изменником и врагом, не наказывая изменника. Надо спросить это у Рапава, который тогда был министром внутренних дел Грузии. Я его просила проверить Шавдия Теймураза.
Вопрос: Почему же, когда Шавдия Теймураз был органами государственной безопасности арестован в Грузии 18.11. 1952 г., а затем приговором военного трибунала 9 июля 1952 года за измену Родине был осужден к 25 годам ИТЛ, то его дело, когда министром внутренних дел стал Берия, срочно затребовали в Москву, куда доставлен был и Шавдия Теймураз?
Ответ: Я этого не знаю и не могла знать».
Немало времени потратил следователь Цареградский для выяснения вопросов, связанных с окружением Берия. Особенно он интересовался семьями Кобулова, Меркулова, Гоглидзе. Ничего и здесь не получили. Так, общие разговоры, мелкие бытовые вопросы: кто что купил, что привез, что достал, что подарил, что сказал. Подробно описывается обстановка на даче, на отдыхе, в квартирах и т. д.
«Жену Берия - Нину Теймуразовну я впервые увидел в 1935 году, когда я работал в Гаграх, а она приезжала туда на дачу.
Мне известно, что в бытность мною министром государственной безопасности Грузии с 1948 по 1952 гг. жена Берия ежегодно приезжала на дачу в Грузию.
Хочу отметить, что приезд ее в Грузию ежегодно сопровождался обязательными встречами ее с ответственными работниками Грузии.
Приезжала она всегда в отдельном салон-вагоне. Точно так же уезжала она из Тбилиси на одну из принадлежавших им дач в салон-вагоне. Как правило, в связи с ее приездом, ей выделялись на дачу - повар, массажистка, инструктор по теннису, охрана, обслуживающий персонал. Обязательно на дачу ставился телефон «ВЧ». Выделялись специальные лошади для прогулок.
Я не всегда участвовал во встречах и проводах жены Берия, но мне становилось известно о том, что она спрашивала - присутствую ли я на встрече. Из этого я должен был делать вывод о том, что встречать ее нужно, иначе могут быть неприятности.»
Вы подтверждаете эти показания?
Ответ: Я этих показаний подтвердить не могу: никаких встреч и проводов я для себя не требовала, а даже стеснялась, когда кто-либо приходил меня встречать. Повар, когда со мной на дачу ездили дети, приезжал со мной из Москвы. И инструктора по теннису не было, но я просила нач. охраны отпустить для игры со мной кого-либо из охраны, играющего в теннис…»
Как видите, и здесь есть существенные противоречия: Рухадзе говорит одно, Нино Берия - другое. По закону можно проводить очную ставку между Рухадзе и Н. Берия. Но ее нет. Да это и понятно. По такому пустяку тратить силы на очные ставки не следует. Допускаю, все, о чем говорит Рухадзе, действительно имело место, имеет и сейчас, когда обслуживаются первые лица.
Как вы понимаете, все установленное следствием никакой судебной перспективы для самой Нино не имело. Можно смело утверждать, что дела в отношении ее и сына Серго были возбуждены незаконно. Оснований для их ареста и содержания под стражей в течение полутора лет также не было. Да и в ссылку они были направлены без всяких законных оснований.
Нино Берия в Бутырке была доведена до отчаяния. Приведу часть уже известного нам письма от 7.01.1954 г., которое она направила Хрущеву. Кстати, на мой взгляд, это письмо свидетельствует о ее высокой культуре, образованности и интеллекте. Хотя это вполне объяснимо: она ведь тогда уже была кандидатом наук. Правда, сельскохозяйственных.
«…Считая себя абсолютно невинной перед советской общественностью, перед партией, я беру на себя непозволительную смелость обратиться к Вам, к партии с просьбой ходатайствовать перед Генеральным прокурором Советского Союза - Руденко, чтобы мне не дали умереть одинокой, без утешения сына своего и его детей в тюремной камере или где-либо в ссылке. Я уже старая и очень больная женщина, проживу не более двух-трех лет и то в более или менее нормальных условиях Пусть меня вернут в семью к сыну своему, где трое моих маленьких внучат, нуждающихся в руках бабушки.Нина Теймуразовна Берия»
Если мое общение с людьми, как с опозоренной и всеми презираемой в настоящее время, нецелесообразно, я обязуюсь и дома соблюдать тот тюремный режим, который я сейчас имею. Если же мне будет можно заработать свой хлеб самостоятельно, я со всей добросовестностью выполню порученную мне работу, как это делала всегда в своей жизни.
В отношении Л.П. Берия я в дальнейшем буду исходить из того решения, который вынесет советский народ и выработанное им правосудие.
Если же прокурор все-таки найдет, что я в какой-то степени причастна к вражескому действию против Советского Союза, мне остается просить его только об одном: ускорить вынос заслуженного мною приговора и его исполнение. Нет больше сил выносить те моральные и физические (по моей болезни) страдания, с какими я сейчас живу.
Только быстрая смерть может меня избавить от них и именно это и будет проявлением высшей гуманитарности и милосердия в отношении меня.
В ноябре 1954 года после полутора лет заключения и почти через год после казни мужа Нино с сыном освободили из тюрьмы и отправили в бессрочную ссылку. По решению Президиума ЦК сначала хотели было в Красноярский край, но потом «переиграли» на Урал. Ближе к Москве. Здесь уместно вспомнить старую русскую поговорку «хрен редьки не слаще».
Надо сказать, что в ходе расследования дел Нино Берия и ее сына следователи настойчиво пытались разобраться в «морально-бытовом разложении» Лаврентия Берия и его «женских делах». Разбирались долго и упорно. Кое-что удалось выяснить. Но об этом чуть позже. Отдельной главой.
Одно имя сталинского шефа безопасности Лаврентия Берии наводило ужас на простых граждан. А вот жену его считали первой кремлевской красавицей. Нина Берия была яркой брюнеткой со жгучими глазами, и по ней вздыхали многие мужчины. Но никаких романов Нино не заводила – всю жизнь она оставалась верной и преданной своему мужу. Даже когда его не стало.
Н. Зенькович в книге «Маршалы и генсеки» излагает следующую версию знакомства будущих супругов. Мол, 16-летняя Нино приехала из мингрельской деревни, расположенной неподалеку от села Мерхеули, откуда родом был сам Берия, чтобы просить за арестованного брата. В Сухуми на железнодорожной станции стоял поезд, на котором Берия собирался отправиться в Тбилиси. Было это в начале 20-х годов. Девушка стала просить за брата, и Лаврентий пригласил ее к себе в купе. Там он запер дверь и изнасиловал Нино. После этого он продержал ее взаперти в своем купе еще несколько дней, а потом предложил стать его женой.
Правда, сама Нина Теймуразовна эти подробности отрицала. Она утверждала, что Берия просто предложил ей выйти за него замуж после нескольких месяцев знакомства.
И.А. Мудрова в книге «Великие истории любви. 100 рассказов о большом чувстве» пишет: «Лаврентий Берия был женат на Нине Теймуразовне Гегечкори. Она была племянницей большевика Саши Гегечкори и двоюродной племянницей меньшевика и масона Гегечкори, возглавлявшего в 1920 году правительство Грузии, племянницей Ноя Жордания, министра иностранных дел меньшевистского правительства Грузии, бежавшего за границу после захвата власти большевиками».
В начале 20-х годов оставшаяся сиротой Нино жила в семье своего родственника Саши Гегечкори. Когда тот попал в тюрьму за большевистскую деятельность, девушка стала носить ему передачи и так встретилась с его сокамерником Лаврентием Берией. Когда в Грузии установилась советская власть, Берия специально приехал из Баку, чтобы попросить у Гегечкори руки Нино. Но тот отказал, так как она была несовершеннолетней. Тогда Нино решила выйти замуж за Лаврентия самовольно. По крайней мере так она изложила события в интервью тбилисской газете «7 дгэ», уже после перестройки.
По словам Нины, советское правительство собиралось отправить Лаврентия в Бельгию для изучения вопросов переработки нефти. С одним условием: он должен быть женат. «Я подумала и согласилась - чем жить в чужой семье, лучше создать собственную», - поясняет Нино.
Женитьба 22-летнего молодого человека на 16-летней девушке по тем временам являлась нормой. Нина Теймуразовна не раз заверяла: в брак она вступила по собственному желанию. Вот только в Бельгию ехать так и не пришлось. Семья жила в Грузии, затем переехала в Москву, где Нина Теймуразовна работала научным сотрудником Тимирязевской Академии. Берия вошел в ближний круг Сталина, занимался в том числе и вопросами оборонной промышленности, в том числе разработками ядерного оружия и ракетной техники.
В отличие от жен многих других руководящих работников - Молотова, Калинина, Буденного, Поскребышева - жена Берии никогда не попадала под репрессии. Ей завидовали другие «кремлевские жены»: среди них она слыла первой красавицей, носила элегантные наряды, всегда выглядела безупречно, была умной, изящной, с потрясающим вкусом и чувством стиля.
Черная полоса началась для их семьи после кончины Сталина. 26 июня 1953 года Н.С. Хрущев созвал совещание Совета министров СССР и поставил вопрос о соответствии Берии занимаемой должности. В результате Лаврентия Павловича сняли со всех постов и арестовали по обвинению в шпионаже и заговоре с целью захвата власти. Помимо этого, ему были предъявлены и обвинения в половой распущенности, в том, что у него было множество любовниц, и не все вступали в связь с ним добровольно.
Нина Теймуразовна Берия и на допросах, и позднее в интервью эту информацию отрицала. Она утверждала, что все женщины, с которыми ее муж якобы вступал в связь, на самом деле являлись… агентами госбезопасности. По ее словам, Берия целыми днями пропадал на работе и у него просто-напросто не было времени заводить романы…
После ареста Берии Нину Теймуразовну и сына Серго сначала держали под домашним арестом на одной из подмосковных госдач, затем отправили в тюрьму. До конца 1954 года оба они содержались в одиночных камерах: она - на Лубянке, он - в Лефортовской тюрьме. Чтобы воздействовать на Нину, перед ней даже инсценировали расстрел сына…
Когда Берия был расстрелян, семью выслали в Свердловск. Там Серго устроился на работу старшим инженером, но он и его мать находились под постоянным наблюдением. По окончании срока ссылки они вернулись в Грузию, откуда их в принудительном порядке вывезли опять в Россию. Впоследствии, по ходатайству группы видных ученых и в связи с болезнью Нины Теймуразовны семье разрешили переехать в Киев. Нина Берия скончалась в Киеве в середине 90-х, Серго Берия – в 2000 году.
Незадолго до смерти Нина Теймуразовна дала интервью, в котором полностью оправдывала мужа. Она утверждала, что Лаврентий Павлович не был причастен к массовым репрессиям, так как в Москву семья Берия переехала лишь в 1938 году, а основное количество репрессий пришлось на 37-й. В наши дни стало известно, что Берия, напротив, выпустил из заключения многих, арестованных его предшественниками.
По словам вдовы, в повседневной жизни Берия был тихим, спокойным, сдержанным, никогда не повышал голоса на домочадцев, любил жену, сына и внуков, старался каждую свободную минуту проводить с близкими. Она считала, что ее мужа убили «без суда и следствия» и что на самом деле Берия и другие соратники Сталина служили «высоким целям» и были преданы своей стране и своему народу.
На фото - семья Берии. Но не Лаврентия Павловича, а его сына - Серго. Женщина восхитительной красоты - это Марфа Пешкова, внучка Максима Горького. И Серго - привлекательный, тонкие черты лица. Они были прелестной парой. Свою красоту передали детям. Корней Иванович Чуковский в дневнике в записи от 12 июля 1953 года отмечает: «Поразительно красивы дети Марфы - внуки Берии. Старшая девочка - лучистые глаза, нежнейший цвет лица, стройная, белотелая - не только красивая, но прекрасная...» В другом месте дневника восторг: «Вчера к Екатерине Павловне Пешковой, которая живет здесь в 22 палате, приехали ее правнуки: Катя, Максик и волшебно красивая Ниночка (внучка Берии)...» И сожаление: «Дикая судьба у горьковского дома: - от Ягоды до Берии - почему их так влечет к гэпэушникам такого - растленного - образа мыслей, к карьеристам, перерожденцам, мазурикам...?»
Кому и как отвечать на этот вопрос?
Я встречался с Марфой Максимовной. У неё благородная внешность. По-прежнему красива. С детства мечтала стать художником, но после ареста и ссылки мужа пришлось распрощаться с мечтой. Чтобы на что-то жить, устроилась смотрительницей в музей деда - Максима Горького, и проработала там тридцать лет. Я поинтересовался: «А правда, что единственный дом, который Горький ненавидел в Москве - это особняк Шехтеля у Никитских ворот, и именно в этот особняк его и поселили после того, как он вернулся с Капри?» - «Правда», - и она принялась рассказывать увлекательные истории о деде.
Я бывал у Марфы Максимовны на даче в Барвихе. Аккуратненький домик, внутри чудно декорированный, на стенах картины, видно, что не дешёвки с Крымской набережной. За забором возводится громадная дача. Спросил: новые русские шикуют? Марфа Максимовна ответила: «Это тоже наше было. Продали: надо внуков учить в Англии - это большие деньги». А внук - как раз сын Сергей, которым она была беременна в 1953 году. Вот так соединяется прошлое и настоящее.
37-летний житель села Тюбук Челябинской области Игорь ЛОПАТЧЕНКО еще в подростковом возрасте узнал о том, что мама и папа ему не родные. «Добрые люди» постарались… Повзрослев, он решил найти своих биологических родителей. Каково же было его изумление, когда он обнаружил, что его отец - внебрачный сын наркома НКВД Лаврентия БЕРИИ по имени Эскандер ГАРИБОВ.
Однажды у меня с отцом - фактическим, которого я знаю с детства, - состоялся взрослый разговор, - вспоминает Игорь. - Тот нехотя признался, что в соседнем городе живут родственники моей настоящей матери. С помощью знакомого милиционера я отыскал братьев и сестер женщины, которая меня родила. Они-то и рассказали мне, как все случилось…
В конце 40-х годов прошлого столетия Берия приехал в Озерск Челябинской области, где создавалось научно-производственное объединение «Маяк» по утилизации отработанного ядерного топлива. На строительстве реактора было задействовано 10 лагерей НКВД, из них - два женских. Как-то, проходя мимо стройплощадки, нарком заприметил темноволосую заключенную.
Вечером девушку привели в дом на берегу озера Иртяш, окруженный забором с колючей проволокой. (Сейчас там - VIP-гостиница «2Б» с пристройкой, напоминающей замок.) После непродолжительной беседы Лаврентий Павлович проводил ее в свою спальню…
Вскоре Берия опять пожаловал на комбинат. Свидания с 23-летней наложницей продолжились. Но случилось непредвиденное: девушка забеременела. Узнав об этом, Берия отдал распоряжение отстранить любовницу от тяжелой работы. В положенный срок у нее родился мальчик, имя которому влиятельный отец придумал сам - Эскандер. - Для матери и новорожденного Берия снял квартиру на улице, носившей его имя, ныне это проспект Победы, - рассказывает 89-летний Илларион Семьянинов, работавший на «Маяке». - Сына записали на фамилию Гарибов. Эскандер не ходил ни в детский сад, ни в школу - обучался на дому. В пять он уже читал русских классиков, а в десять свободно разговаривал на трех языках. На прогулках мальчика всегда сопровождали два человека в форме. Уже в 18 лет он занял руководящую должность на «Маяке».
 |
Когда Гарибову исполнилось 19, он познакомился с 20-летней лезгинкой Секинат Набиевой. Эскандер добился гордой девушки с помощью настойчивости и щедрых подарков.
Избранница Гарибова жила с родней в общежитии, - продолжает рассказ Семьянинов. - Влиятельный жених переселил сестер и братьев Набиевой в просторные квартиры. Встречались они около двух лет. Жениться Эскандер не собирался, даже когда Секинат оказалась в «интересном положении». В 1949 году перед самым рождением сына Гарибов исчез из города… Секинат вынуждена была на сносях устроиться нянечкой в детский сад, где также трудилась и бездетная Лидия Лопатченко. Женщины подружились. Через месяц Набиеву положили в роддом, а ее приятельницу вызвали в кабинет заведующей и оставили наедине с человеком «из органов». Тот сказал, что она должна взять на воспитание ребенка Секинат и уехать из города. - Меня отняли у мамы, - говорит Игорь. - Отцу сказали, что я родился мертвым. Нетрудно догадаться, что за этим стоял Берия. Когда я разыскал Секинат в Снежинске, она работала поваром и была замужем за штангистом Борисом Арбатским. С ним мы подружились, а вот мать до сих пор меня отвергает. Даже квартиру поменяла, чтобы я не ездил. С мужем она позднее развелась, работает сейчас медсестрой. Еще до брака с Борисом родила дочь Лейлу от неизвестного ухажера.
Правду об отце Лопатченко собирал по крупицам. Доподлинно известно, что он эмигрировал в США, где работает в атомной промышленности, как и его отец Лаврентий Берия. Только уже с другой стороны.
 |
Вся надежда на вашу газету, - говорит Игорь. - «Экспресс» читают в Америке, вдруг статья обо мне попадет на глаза отцу или его знакомым. Считаю, что он должен знать о моем существовании. Вот недавно звонил единственному официальному внуку Берии - Сергею Пешкову, сыну Серго Гегечкори. Рассказал свою историю. Поведал, что сдал кровь, чтобы доказать свое родство с легендарным родственником, и попросил приехать в клинику, но тот вежливо отказал. Собираюсь обратиться с подобной просьбой к внучке Лаврентия Павловича - Ольге Александровне, дочери Этери Гегечкори. Она - декан факультета иностранных языков МГУ.
Что любопытно, ни один прямой наследник Берии не носит его фамилию. Лопатченко же готов поменять ее и себе, и жене, и дочери. Но главная цель в жизни Игоря - встретиться с родным папой Эскандером Гарибовым. - Моему отцу несказанно повезло: в отличие от других незаконнорожденных детей Берии он рос в достатке, под опекой НКВД, - говорит Лопатченко. - На Секинат я не в обиде. Бог ей судья. Ее родственники до сих пор просят у меня прощения за то, что знали правду и столько лет молчали. Я всех простил…
ТОЛЬКО ФАКТ
После расстрела Берии в 1953 г. его дети Серго и Этери, рожденные от жены Нины Теймуразовны, сполна хлебнули горя. Сын Лаврентия Павловича был арестован и сослан на Урал.
КСТАТИ
Берия известен не только как руководитель советского атомного проекта, но и как куратор производства отечественных противозачаточных средств. Говорят, выпуск презервативов Баковского завода резиновых изделий он взял под свой контроль после того, как перенес сифилис.
