Оборона Сахалина была предусмотрена в общем плане стратегического развертывания. Малонаселенный, покрытый горами и поросший лесами Сахалин служил царскому правительству местом ссылки, но для Японии Сахалин приобретал несомненно более важное значение: большие запасы каменного угля, малоиспользованные горные, лесные и морские богатства уже давно являлись предметом стремления японцев.
После успешной Мукденской операции, в предвидении скорого мира японцы поспешили захватить хотя бы часть русской территории для создания благоприятной позиции при заключении мира и предприняли экспедицию на остров Сахалин.
Еще в 1899 г. штаб Приамурского военного округа признавал непосильной оборону острова, имеющего в окружности свыше 2000 км и населенного 30 000 человек, главным образом, ссыльнопоселенцев.
Мероприятия по обороне Сахалина разрабатывались военным губернатором острова генералом Ляпуновым, и после посещения Сахалина военным министром Куропаткиным в 1903 г. намечены были следующие мероприятия по организации обороны.
1. Сосредоточение обороны острова в двух центрах: в посту Александровском и в посту Корсаковском.
2. Из числа местных команд Александровскую, Дуйскую и Тымовскую общей численностью в 1160 человек расположить в северной части острова, а Корсаковскую в составе 330 человек - в южной части острова.
3. Из состава свободного населения, ссыльнопоселенцев и ссыльнокаторжных сформировать 14 дружин общей численностью около 3000 человек Из них 8 дружин намечались к использованию в Александровском и Тымовском округах и 6 - в Корсаковском округе.
4. Возвести трудом каторжан ряд опорных пунктов, а из числа имеющихся на Сахалине 6 орудий 4 придать Корсаковскому посту, а 2 - Александровскому. Дальнейшее усиление обороны артиллерией намечалось путем получения ее из Владивостока.
5. В отношении обеспечения Сахалина продовольствием намечалось накопление необходимых запасов во Владивостоке и переброска их на Сахалин одновременно с началом мобилизации.
Что касается характера действий против японцев, то русский план отрицал возможность жесткой обороны острова, признавая необходимым отступление под давлением превосходных сил противника и переход к партизанским действиям.
Главные силы Сахалина составляли ссыльнокаторжные, к которым командование острова доверия не питало, и, следовательно, Ляпунову необходимо было опираться только на команды. Одновременно с этим составлен был ряд проектов укреплений Сахалина, однако до начала войны ни один из них не получил осуществления вследствие затянувшейся переписки между приамурским генерал-губернатором Линевичем, наместником Алексеевым и военным министром Куропаткиным.
Когда война в Манчжурии уже происходила, Ляпунов продолжал проектировать план постройки полевых укреплений более примитивного характера. В результате на Северном Сахалине выстроены были стрелковые и орудийные окопы по западному побережью на протяжении от поста Дуэ до села Половники, а на Южном Сахалине то же самое сделано у поста Корсаковского, села Соловьевка и села Владимировка.
Силы и средства Сахалина
В начале войны на Сахалине была объявлена мобилизация. К этому времени здесь находились четыре местных команды: в посту Дуэ, посту Александровском, селе Рыковском и посту Корсаковском. Вместе с тем было сформировано из охотников, ссыльнопоселенцев и ссыльнокаторжных 12 дружин по 200 человек: из них 8 дружин для Северного Сахалина и 4 дружины для Южного Сахалина. Путем слияния дружин с местными командами составлялась сборные отряды. Вооружены они были берданками.
Дружины оказались малобоеспособными: среди дружинников было много людей преклонного возраста, были люди слабосильные и даже с физическими недостатками. Каторжные охотно поступали в дружины, что в связи с «высочайше» объявленными для них льготами значительно сокращало сроки пребывания их на острове.
К лету 1905 г. многие из дружинников, выслуживших льготные сроки пребывания на каторге, возбудили ходатайство под различными предлогами об освобождении от военной службы, и, таким образом, к началу военных действий на Сахалине численность дружин уменьшилась вдвое.
Попытки организации занятий с дружинниками ни к чему не приводили, потому что они продолжали выполнять работы по тюремному ведомству. На проводимых иногда занятиях «словесностью» очень трудно было внушить каторжанам патриотические чувства вообще, а тем более внушить им необходимость защиты ненавистного им острова. К тому же должности начальствующего состава занимали тюремные чиновники, которые только впоследствии были заменены офицерами, командированными сюда из действующей армии.
Все команды в дальнейшем по прибытии пополнения с материка были развернуты в резервные батальоны, причем Александровский батальон состоял из 4 рот, Дуйский и Корсаковский из 2 рот каждый, а Тымовский батальон, сохранив свое название, составлял только одну роту в 150 человек.
Северный Сахалин пополнился пулеметной ротой из 8 пулеметов, а Южный Сахалин имел на вооружении 4 пулемета. Летом 1904 г. Северный Сахалин получил батарею из 8 устарелых пушек на лафетах образца 1877 г., не имевших поворотного механизма и сошника, что крайне затрудняло стрельбу. Лошадей в батарее не хватало.
В то же время Япония назначила для занятия Сахалина сравнительно крупные силы: вновь сформированную 15-ю дивизию генерала Харагучи в составе 12 батальонов, 1 эскадрона, 18 орудий и 1 пулеметного отделения, всего 14 000 человек. Транспортный флот, состоящий из 10 пароходов, сопровождался 3-й эскадрой Катоака в составе 40 морских единиц.
Таким образом, Сахалин ни в какой степени не был готов к обороне ни в отношении численности и состояния вооруженных сил, ни в отношении инженерной подготовки.
Характер сахалинского театра
Обширным пустынным пространством остров Сахалин делится на Северный Сахалин с административным центром острова - постом Александровский и Южный Сахалин с административным центром - постом Корсаковский.
Северный Сахалин представляет собой гористое пространство, которое переходит к югу от поста Александровский до села Агнево в непроходимый без дорог горный кряж. Только у поста Александровский местность переходит в открытую котловину, обстреливаемую с моря.
Пост Александровский расположен у подножья отрога Пиленгского хребта, называемого на острове «Кавказом» (схема 38). Севернее п. Александровского берег тянется в виде узкого гребня через Владимирский рудник, к реке Мгачи.
От села Мгачи до Агнево простирается береговая полоса, которая являлась удобным местом для высадки японцев.
Описываемая местность пересекается долинами незначительных рек: Арковой, Малой и Большой Александровки, Дуйки, Агневой и Тыми. Все эти долины низменны и отчасти болотисты, но удобны для земледелия, вследствие чего, главным образом, здесь группируется население Сахалина. Все остальное пространство Северного Сахалина покрыто дикой тайгой, непроходимой вне дорог.
Лесистая местность, частые пожары и периодические дожди определяли бедность Северного Сахалина путями сообщения. Из имевшихся здесь путей можно отметить грунтовую дорогу Мгачи - Арково. Другая дорога, соединяющая Мгачинский рудник с долиной реки Агневой, проложена вдоль морского берега. Движение по ней затрудняется глубокими песками.
Северный и Южный Сахалин соединялись неразработанным путем, пролегающим от поста Александровского через Онор и Найэро к посту Корсаковский. Проселочный характер этой дороги после Онора переходил в телеграфную просеку, заваленную буреломом.
Кроме этих дорог, пост Александровский связывался с селом Рыковским, являвшимся местом продовольственных и вещевых складов и местом формирования дружин.
Укрытых бухт на Северном Сахалине не имеется, а потому наиболее удобными местами высадки японцев могли служить устья рек с их долинами. Наиболее вероятным местом высадки японцев признавались устья рек Арково и Дуйки, откуда непосредственно японцы могли угрожать посту Александровскому.
Южный Сахалин, отделяясь от Японии Лаперузовым проливом и заканчиваясь на юге заливом Анива, окаймленным с суши горами, являлся наиболее вероятным объектом нападения японцев. На берегу залива Анива располагался пост Корсаковский.
Южный Сахалин, так же как и Северный, представлял собой покрытое лесом горное пространство, которое пересекалось с севера на юг Сусунайской низменностью, образуемой долинами рек Суси и Наибы.
Большинство рек принадлежит бассейну залива Анива и удобно для сплава.
Население Южного Сахалина группировалось, главным образом, на плодородной Сусунайской низменности. Здесь же проходила грунтовая дорога от Найбучи до поста Корсаковского. Менее разработанная дорога, переходящая местами в тропу, проходила от села Лютоги к селу Маука.
Для овладения опорным пунктом Южного Сахалина - Корсаковским постом - японцы могли избрать направления: а) пост Найбучи - село Владимировка - Корсаковский пост; б) западное побережье залива Анива - Лютога - Корсаковский; в) восточное побережье этого залива.
Вообще характер поверхности острова требовал от обороняющихся войск большого напряжения и серьезной подготовки к действиям в горной и лесистой местности, чего не было в войсках, на которые возложена была защита Сахалина.
Действия партизанских отрядов на Южном Сахалине
(Схема 39)
По плану Ляпунова Корсаковский отряд в случае высадки японского десанта на побережье залива Анива должен был, не оказывая упорного сопротивления, немедленно же перейти к партизанским действиям.
Все войска Южного Сахалина были разделены на 5 отрядов, и каждому отряду назначен определенный район действий.
Отряд Арцишевского - 415 человек, 8 орудий и 3 пулемета - должен был действовать в районе поста Корсаковского. В этот, отряд вошла береговая батарея, организованная из снятых с затопленного крейсера двух 120-мм и двух 47-мм орудий.
Отряд Грото-Слепиковского - 190 человек и 1 пулемет - в районе села Чеписаны.
Отряд Полуботко - 160 человек - в районе села Севастьяновка.
Отряд Даирского - 180 человек - в районе села Петропавловское.
Отряд Быкова - 225 человек - в районе Найбучи.
5 июля 1905 г. дивизия Харагучи закончила свою погрузку в Хокодате, а в 9 часов 7 июля дивизия начала высадку на побережье Анивского залива между селом Мерея и Савиной падью. Полное господство на море облегчало операцию японцев против Сахалина.
Первым втянулся в боевые действия отряд Арцишевского, который занял позицию у села Пораонтомари, для того чтобы дать возможность сжечь здания, склады и пристань в посту Корсаковском.
Береговая батарея открыла огонь по японским миноносцам. Вскоре 120-мм орудия оказались испорченными, а для 47-мм орудий снаряды были израсходованы, что заставило русских взорвать все орудия береговой батареи.
К 17 часов отряд Арцишевского отошел к Соловьенке, оставив у Корсаковского несколько конных для наблюдения за японцами.
На другой день два японских контрминоносца, войдя в бухту Лососей, начали обстреливать Соловьевскую позицию с фланга и тыла, заставив отряд Арцишевского отойти к Хомутовке, а 9 июля, опасаясь быть оторванным, Арцишевский продолжал отступление к селам Дальнему и Ближнему, оставив слабый арьергард, который под натиском японцев отошел, потеряв 2 человек убитыми и 2 ранеными.
По донесению оставленной разведки, вечером 9 июля два японских полка выступили из поста Корсаковского в северном направлении.
11 июля отряд окопался на позиции и пытался оказать сопротивление японцам, однако обход обоих флангов вынудил Арцишевского отойти в горы, приведя в негодность орудия и пулеметы из-за отсутствия снарядов и патронов.
Оставленная им полурота для прикрытия отхода отчасти рассеялась, отчасти была захвачена в плен, а 16 июля после переговоров с японцами отряд Арцишевского капитулировал в числе 135 человек. Остальные рассеялись.
Отряд Слепиковского продержался несколько дольше. Опасаясь потерять сообщения с тылом, Слепиковский 7 июля отошел в тайгу у озера Тунайчи и пробыл здесь до 15 июля, после чего отошел несколько к северу и окопался. 2 августа с утра японцы начали наступление на закрепившийся отряд Слепиковского, который к полудню отступил, потеряв 24 человек убитыми и ранеными. Попытка Слепиковского установить связь с другими отрядами не удалась.
Преследуемый японцами отряд Слепиковского был охвачен с флангов и тыла артиллерийским огнем. Командир отряда Слепиковский был убит, а его заместитель, видя отряд окруженным, капитулировал.
Отряд Полуботко на другой день после отступления отряда Арцишевского решил пойти к нему на присоединение. На пути отступления к Владмировке больше половины отряда разбежалось, часть отошла в тайгу и в дальнейшем присоединилась к отряду Быкова, а с остальными Полуботко сдался в плен.
Столь же бесцветна была деятельность отряда Даирского, который после долгих скитаний по тайге 30 августа неожиданно столкнулся с японцами на реке Наиба и капитулировал.
Наиболее энергичным оказался Быков. Получив сведения о высадке японского десанта, Быков двинулся к Отрадна. В дальнейшем, усилившись 49 дружинниками отряда Полуботко, Быков устроил японцам засаду у Отрадна, где японцы понесли потери.
Приняв решение пойти на соединение с войсками Северного Сахалина, Быков двинулся к Сирароко, но узнав о сдаче Ляпунова, направился к мысу Погиби, откуда добрался до города Николаевска, потеряв за все время 54 человек.
Боевые действия на Северном Сахалине
(Схемы 38 и 40)
План обороны Северного Сахалина предусматривал отход в глубь острова на Рыковское и Онор и развитие партизанских действий на флангах и в тылу наступающих японцев. Упорное сопротивление предполагалось лишь на участке побережья село Арково 1-е - пост Дуэ.
Вооруженные силы Северного Сахалина подразделены были на четыре отряда.
Арковский отряд Болдырева в составе 4 рот, 2 дружин, 15 сабель и 4 орудий, всего 1320 человек, предназначался для обороны Арковского берегового участка, составлявшего устье Арковской долины. Под натиском превосходных сил этому отряду предписывалось отступать через Камышевый перевал к селу Дербинскому.
Оборона Александровского берегового участка от села Половинка до Воеводской пади поручалась Александровскому отряду Тарасенко в составе 8 рот, 4 дружин, 30 сабель, 4 орудий и 6 пулеметов, всего 2413 человек.
Дуйский отряд Домницкого силой 4 роты, 2 дружины, 15 сабель и 2 пулемета, всего 1120 человек, должен был оборонять Дуйский участок побережья, а в случае надобности отступать через перевалы Верблюжий и Пиленгский к селу Рыковскому. Дуйский отряд, так же как и Арковский, при отступлении должен был выделить одну дружину в партизанский отряд.
Рыковский отряд Данилова - 150 человек - составлял резерв, оставаясь в селе Быковском.
Общие силы Ляпунова достигали на Северном Сахалине около 5000 человек.
Покончив с защитниками Южного Сахалина, японцы начали свои действия против Северного Сахалина. Утром 23 июля японский флот показался у западных берегов острова против Александровского поста и обстрелял Арковскую долину и пост Дуэ. После полудня неприятельские суда появились против села Виахта, а позднее было получено сообщение об обстреле неприятельскими миноносцами Де-Кастри.
На другой день утром японская эскадра приблизилась к побережью на участке Мгачи - Александровский пост и под прикрытием артиллерийского огня начала высадку пехоты севернее Аровской долины.
Приказав Арковскому отряду удерживать противника, Ляпунов направил к Камышевому перевалу резерв из Рыковского. Кроме того, не ожидая японцев у Дуэ, Ляпунов приказал Домницкому оставить на месте две дружины, а с остальной частью отряда следовать к Камышевому перевалу.
Между тем японцы начали высадку севернее Дуэ, что заставило Ляпунова задержать движение Дуйского отряда и расположить его у Верблюжьего перевала.
Активность японцев проявлена была также на участке Александровского отряда. Из-за мыса Жонкиер показались японские контрминоносцы, за которыми следовали транспорты с десантом.
Александровский отряд занял Жонкиерские высоты и пытался задержать высадившийся японский батальон, однако движение японцев со стороны Арковской долины в обход правого фланга Александровского отряда заставило Тарасенко отступить к «Кавказским» высотам.
Здесь отряд оставался недолго. Опасаясь возможности изолирования отряда, Ляпунов приказал Тарасенко в течение ночи занять Михайловские позиции.
В то же время Арковский отряд Болдырева, не оказав противнику сопротивления, отступил к селу Дербинскому, куда прибыл в ночь на 25 июля. Таким образом, русские отряды под давлением японского десанта отступали в глубь острова и в течение 24 июля потеряли убитыми и ранеными 18 человек, а пропавшими без вести 54 человек.
25 июля Александровский отряд, опасаясь обхода правого фланга, продолжал отступление к Пиленгскому перевалу, куда двигался также и Дуйский отряд. Решив задержать здесь противника, русские расположились на позициях и заложили фугасы на вероятных подступах к перевалу.
При поддержке огня с канонерок и контрминоносцев японцы продолжали наступление и к вечеру прошли Михайловские высоты и спустились на Рыковскую дорогу.
В то же время Арковский отряд, соединившийся с Рыковским отрядом, к вечеру прибыл в село Палево.
Опасаясь потери пути отступления Александровского отряда, Ляпунов приказал Тарасенко.оставить на Пиленгском перевале небольшой заслон, а с остальной частью отряда двигаться на соединение с Арковским отрядом. Домницкому приказано было занять село Мало-Тымово.
26 июля японцы, занимавшие Дербинское, начади движение отсюда к Рыковскому, угрожая помешать соединению отрядов Александровского и Арковского, который прошел Палево и двигался уже по Онорской дороге.
Для обеспечения соединения своих отрядов Ляпунов решил занять Рыковское. С этой целью Болдыреву было приказано вернуться для атаки Рыковского. Домницкий получил задачу атаковать Рыковское из Мало-Тымово, а Тарасенко должен был охватить Рыковское с юга.
Получив приказание о наступлении, Александровский отряд, соединившись с Дуйским отрядом, выступил и в ночь на 27 июля приблизился к Рыковскому, выслав вперед разведку, которая выяснила, что селение занято небольшими силами японской конницы.
На рассвете русские начали атаку, и японская конница поспешила отступить к Дербинскому, бросив взятых накануне русских пленных численностью около 100 человек.
Ляпунов продолжал движение к Палево для соединения с Арковским отрядом.
Слухи о скрытном движении японцев на Палево заставили Ляпунова вести отряд дальше на Онор.
Войска Ляпунова несколько раз охватывала паника от случайных выстрелов дружинников. Нередко паника заканчивалась десятками убитых и раненых и множеством разбежавшихся дружинников.
29 июля Ляпунов получил от Харагучи предложение вступить в переговоры о капитуляции, на что Ляпунов не замедлил согласиться вследствие недостатка огнеприпасов и продовольствия.
Таким образом, Сахалин был занят японцами без большого напряжения и с ничтожными потерями. Всего убитыми и ранеными русские потеряли на Сахалине 181 человек. Японцами было взято в плен 70 офицеров и 3200 солдат. Только 278 человек из состава войск Южного и Северного Сахалина сумели переправиться на материк. Остальные оказались в числе пропавших без вести, то есть разбежавшихся.
Успеху русских мешала не только численная слабость по сравнению с японским десантом, но, главным образом, ненадежность дружинников, вступивших в войска только для приобретения льгот по отбыванию каторги и ссылки. Их моральное состояние характеризуется огромным количеством «пропавших без вести». Вполне понятно, что такие войска не могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления японскому десанту. Помимо того подавляющая часть войск Сахалина не была обучена военному делу.
В то же время японцы в действиях на Сахалине обнаружили тенденцию к охватам и обходам, что заставляло русских отступать без сопротивления из опасения быть окруженными.
Управление русскими войсками было крайне затруднено отсутствием телеграфа, телефона и достаточного количества конных. Действия отрядов на Южном Сахалине не были объединены. Управление этими отрядами со стороны Ляпунова не могло быть осуществлено из-за дальности расстояния и несовершенства средств связи. Впрочем, непосредственное управление Ляпуновым отрядами на Северном Сахалине не дало положительных результатов: будучи юристом, Ляпунов не имел ни теоретической, ни практической военной подготовки.
Со стороны японцев операция на Сахалине представляет пример совместных действий сухопутных войск и флота.
Подготовка к обороне Южно-Уссурийского края
Серьезное значение в русско-японскую войну приобретало побережье Южно-Уссурийского края, где японцы, пользуясь господством на море, могли бы высадить крупный десант. Здесь же находился единственный опорный пункт и база русского флота на побережье Уссурийского края - крепость Владивосток.
Побережье Южно-Уссурийского края богато заливами и бухтами, удобными для якорных стоянок и способствующими высадке крупных десантов. Зимой десантные операции на побережье Южно-уссурийского края почти невозможны вследствие замерзания моря у берегов.
Помимо Владивостока объектами действий противника могли быть город Никольск-Уссурийский и Раздольное - узлы путей, ведущих во Владивосток и Посьет, могущих служить головной базой для дальнейших действий в глубь страны.
Владивосток к началу военных действий представлял собой слабо укрепленную базу незначительного флота. Значение Владивостока как крепости было невелико как по силе стоявшего в нем гарнизона, так и по возможности обхода крепости.
Первоначальный план обороны Южно-Уссурийского края предусматривал формирование Южно-Уссурийского отряда с задачей прикрытия Приморской области со стороны северо-восточной Кореи, где ожидалось вторжение противника или высадка десантов, которые возможны были на побережье залива Петра Великого. Кроме того, Южно-Уссурийский отряд должен был служить подвижным резервом Владивостокской крепости или же, в случае наступления японцев на Гирин, предполагалось возможным содействие Южно-Уссурийского отряда Манчжурской армии путем удара во фланг и тыл наступающих японцев.
Силы Южно-Уссурийского отряда первоначально определялись в 8 батальонов, 6 эскадронов и 32 орудия, но после падения Порт-Артура силы Южно-Уссурийского края были значительно увеличены, чему способствовали распространяемые японцами слухи о готовящейся осаде Владивостока.
В средних числах мая 1904 г. Южно-Уссурийский отряд под начальством Анисимова располагался в нескольких группах. 4 батальона и 16 орудий были расквартированы в Никольск-Уссурийском, где они находились под командованием Дежоржа: 2 батальона, 4 сотни и 12 орудий Асеева расположены были в Раздольном. Здесь же стоял штаб Южно-уссурийского отряда. В селе Шкотова располагались 3 роты. Остальные войска были разбросаны в ряде поселений, как, например, Посьет, Новокиевское, Хуньчун и др. Западное побережье заливов Петра Великого и Амурского наблюдалось конницей.
Однако до падения Порт-Артура японцы здесь большой активности не проявляли. В конце мая 1904 г. несколько японских судов появилось в районе острова Аскольд. В начале сентября у залива Петра Великого показался японский миноносец, а в октябре, по сведениям местных жителей, в 200 км западнее Хунчуна появился японский отряд, имевший, как полагали русские, целью движением на восток отрезать русский отряд Бернова, оперировавший в Северной Корее.
После падения Порт-Артура в связи со слухами о предстоящей десантной операции японцев на побережье Южно-Уссурийского края русское командование усилило бдительность.
Командующим войсками Приамурского военного округа приказано было Анисимову сосредоточить свою дивизию в районе Раздольное - станция Надеждинская, наблюдение же за побережьем Приамурской области предполагалось возложить на отряд Бернова, отзываемого из Кореи.
Полки 2-й Восточносибирской стрелковой дивизии Анисимова из двухбатальонных развернуты были в четырехбатальонные, и в феврале 1905 г. Анисимов был назначен начальником внешнего резерва владивостокской крепости. Ему подчинены были также части, прибывшие на усиление Южно-Уссурийского отряда из Манчжурской армии. Теперь Южно-Уссурийскому отряду была поставлена определеаная задача - преградить пути к Владивостоку и Никольск-Уссурийскому.
К концу марта Южно-Уссурийский отряд насчитывал в своем составе 10 730 штыков, 230 сабель и 48 орудий и делился в зависимости от расположения своих частей на несколько отрядов: Шкотовский, Посьетский, Раздольненский, Тайвазский (бухта Тайваз в северной части Уссурийского залива), Шкотовский резерв, который располагался в Никольск-Уссурийском и его окрестностях. При этом Посьетский отряд являлся передовым и в случае наступления противника из северо-восточной Кореи должен был отходить к главным силам Южно-Уссурийского отряда.
Постепенно силы Южно-Уссурийского отряда увеличивались и к концу апреля 1905 г. были доведены до 22 660 штыков, 306 сабель и 64 орудий.
К этому же времени относится начало работ по постройке укреплений временного типа к югу от города Никольск-Уссурийского. Укрепления строились с расчетом на появление противника со стороны Кореи при возможной одновременной высадке десанта в заливах Гашкевича{55} и Петра Великого. Войска Южно-Уссурийского отряда должны были сдерживать противника впредь до подхода частей из состава действующих Манчжурских армий. Вслед за этим начата была постройка позиций фронтом на запад.
К концу апреля Южно-Уссурийский отряд был расформирован, после чего создали ряд отдельных отрядов.
Мероприятия по обороне Владивостока
(Схема 41)
Крепость перед войной находилась в неудовлетворительном состоянии. Активная морская оборона отсутствовала вследствие недостатка в миноносцах и судах для разведки. Вооружение крепости не соответствовало той мощной артиллерии, которую японцы могли применить против Владивостока. В мае 1903 г.
Владивосток посетил Куропаткин, который записал в свой дневник:
«Общее впечатление неблагоприятное - не вижу идеи в применении к местности. Садили укрепления и батареи там, где по местности это было выгодно, не связывая общей идеей то, что делали... Артиллерийское вооружение в общем устарелых образцов».
После посещения Куропаткиным Владивостока был принят ряд мероприятий по укреплению крепости, однако к началу войны общее состояние крепости продолжало оставаться не вполне удовлетворительным. Главная линия обороны, проходившая в 3–5 км от города и состоявшая из северного и южного фронтов, имела ряд укреплений, соединенных непрерывной оградой. С суши оборона крепости опиралась на четыре форта, три временных укрепления, пять редутов и люнетов и 12 батарей. Приступлено было к постройке еще 10 батарей.
Главная линия обороны по своей дальности не обеспечивала города от артиллерийского обстрела. Часть сооружений имела перед собой командные высоты, а некоторые укрепления имели значительные мертвые пространства.
На вооружении крепости состояло 400 орудий, из которых крепостных было только 80, в то время как японский осадный парк насчитывал 120–180 орудий.
Бетонные постройки береговых сооружений более соответствовали своему назначению. Общее количество орудий, которые могли бы принять участие в борьбе с флотом, предполагалось довести до 200, что было недостаточно.
С началом войны работы по укреплению Владивостока усилились. Гарнизон крепости не превышал 9000 человек и даже появление 25 февраля 1904 г. у острова Русский японской эскадры, скрывшейся через 2 часа без выстрела, не послужило достаточным основанием для немедленного усиления владивостокского гарнизона полевыми войсками; однако дальнейшая активность, проявленная японским флотом, заставила постепенно усиливать гарнизон крепости.
Утром 6 марта у острова Аскольд вновь показалась японская эскадра в составе 7 судов. Войдя в Уссурийский залив, японская эскадра держалась вне досягаемости русского восточного берегового фронта. После полудня, приблизившись к Владивостоку, 5 японских судов обстреляли некоторые форты и город.
Русские батареи на этом фронте только проектировались, а форты вооружены были противоштурмовой артиллерией и пулеметами. Пользуясь этим обстоятельством, японская эскадра, маневрируя у бухты Соболь, обстреливала Владивосток, приближаясь к берегу на расстояние, недоступное для дальности огня русских батарей. После часового бомбардирования японские суда скрылись и появились вновь на следующий день.
7 марта японская эскадра подошла к месту, откуда она обстреливала накануне Владивосток, но огня не открывала и скрылась в южном направлении.
Хотя серьезных операций у Владивостока русское командование в ближайшее время не ожидало, однако гарнизон Владивостока начал постепенно пополняться. К марту 1904 г. гарнизон крепости составлял 18 000 сухопутных войск, 3000 моряков и 360 дружинников, но в личном составе крепостной артиллерии ощущался большой некомплект.
В случае обложения крепости этих сил было недостаточно, тем более что весьма пересеченная местность требовала дробления войск на мелкие подразделения. Конницы в крепости не было, что могло бы неблагоприятно отразиться на разведке в первый период борьбы за крепость. Конный отряд дружинников в 60 человек не был достаточно подготовлен к разведывательной службе.
Весь русский флот, стоявший во Владивостокском порту, состоял из трех крейсеров, одного ледокола и нескольких вспомогательных судов. С прибытием крейсерского отряда адмирала Штакельберга владивостокский флот усилился. Командование сухопутными силами и флотом здесь объединено не было до прибытия во Владивосток вновь назначенного командующим флотом Тихого океана адмирала Скрыдлова, который должен был объединить действия сухопутных и морских сил в случае обложения крепости. Впоследствии должность командующего флотом Тихого океана была упразднена, и Скрыдлов уехал в Петербург. Командующему войсками Приамурского военного округа предписано было прибыть во Владивосток и принять на себя общее командование крепостью, портом и отрядом крейсеров, выделенным из состава 1-й Тихоокеанской эскадры. Комендантом крепости был назначен генерал Казбек.
В общей сложности к апрелю 1904 г. крепость была обеспечена от нечаянного нападения, но не была обеспечена от артиллерийского обстрела орудиями крупных калибров. Кроме того, если от ускоренной атаки крепость до известной степени защищалась имеющейся артиллерией, то от постепенной атаки при наличии у японцев осадной артиллерии Владивосток обеспечен не был. В случае осады крепости запасы позволили бы ей продержаться свыше 6 месяцев.
После осмотра Владивостокской крепости в апреле 1904 г. Линевич доносил наместнику: «Наша крепость... ныне есть могущественный оплот на нашем Востоке».
В конце августа крепость была осмотрена наместником Алексеевым, который создал комиссию для обсуждения нужд крепости. Эта комиссия наметила ряд мероприятий по усилению Владивостока. Решено было увеличить гарнизон, ускорить постройку фортов впереди сухопутного фронта, усилить минными заграждениями вход в бухту, установить беспроволочный телеграф для связи с внешним миром на случай осады, пополнить крепость запасами различных видов.
В отношении вооружения Алексеев доносил в Петербург, что артиллерия крепости не отвечает современным требованиям. Береговые батареи Амурского залива вооружены только 26 современными орудиями, остальные - устарелых образцов.
Впоследствии Владивосток получил несколько орудий Канэ и снятые с судов флота орудия средних калибров.
Особенно интенсивный характер приняла подготовка владивостокской крепости к обороне после падения Порт-Артура, когда операция японцев против Владивостока стала более вероятной. Владивосток представлял собой теперь единственную морскую базу на Тихом океане, и потеря ее делала невозможным движение сюда Балтийской эскадры Рожественского.
Слухи о предстоящей осаде крепости Владивостока, распространяемые японцами для того, чтобы побудить русское командование направить туда полевые войска и тем самым облегчить себе предстоящую решительную операцию против Манчжурских армий, дали японцам положительные результаты. Куропаткин начал переброску войск во Владивосток.
На запрос Куропаткина о количестве сил, необходимых для обороны Приморской области и Владивостока, командующий Приамурским военным округом ответил настоятельной просьбой усилить гарнизон Владивостока двумя пехотными дивизиями, а для внешнего резерва Владивостока и прикрытия Никольского узла считал нужным иметь не менее четырех пехотных дивизий, бригады конницы и соответствующее количество артиллерии и саперов. Кроме того, комиссия установила необходимость ряда мероприятий по инженерному укреплению крепости.
В ожидании наступления японцев производились дополнительные работы по усилению крепости и увеличивался гарнизон, который в середине лета достиг 50 000 человек боевого состава. Очевидно, японцы опасались распылять свои силы и никаких активных действий против Владивостока не предпринимали.
Таким образом, укрепленный пункт полудолговременного характера, каковым являлся Владивосток к началу войны, был превращен за время войны в крепость, которая могла бы выдержать осаду на протяжении длительного периода.
Фортификационные сооружения достигли значительной обороноспособности. Верки временной профили имели в окружности около 80 км, а вооружение выросло до 1500 орудий различных калибров. Кроме того, был сооружен ряд дорог и произведена расчистка обстрела.
Берег Уссурийского залива, который раньше не был защищен, получил достаточное вооружение. Вместо одного форта на острове Русский в начале войны к концу войны здесь был сооружен ряд батарей и сеть полевых позиций. Для бомбардировки города японский флот должен был войти в Амурский залив, подставив себя под огонь русских береговых батарей. Помимо того вход в Амурский и Уссурийский заливы был загражден минами.
Была налажена связь крепости с внешними войсками через посредство голубиной почты и беспроволочного телеграфа. Сделанный запас в крепости обеспечивал содержание 50 000 человек на протяжении одного года.
Заключение Портсмутского мира положило предел дальнейшему укреплению крепости. Огромные силы, сосредоточенные в Южно-уссурийском крае и хорошо снабженные, оставались праздным зрителем событий, происходящих на Манчжурском театре. Русское командование не попыталось предпринять операции для отвлечения части сил японцев, действовавших против Манчжурских армий.
запись создана: 29.05.2011 в 14:28
2011-05-29 в 14:37
Америка? Нет больше вашей Америки..
Ведерниковский Станок
Статья о том как развивались события 1905 года при наступлении японцев на Сахалин, обороне острова и многом другом
Г.Смекалов
Совершалась в преддверии мирных переговоров для занятия на них Японией более выгодных позиций .
Остров Сахалин стал полностью принадлежать Российской империи в 1875 году, согласно Петербургскому договору 1875 года . В том же году, согласно закону от 23 мая 1875 на Сахалине была основана каторга и ссылка. Это положило началу постепенной колонизации острова.
Общее финансовое состояние Сахалина на 1904 год было удручающим. Доходов данная территория так и не стала приносить, несмотря на богатейшие природные ресурсы. Сказывались крайне низкий общий уровень чиновничьего сословия, управлявшего островом, удалённость от центральной власти, высокая коррупция и злоупотребления управляющего состава. Так же сам остров, особенно его Северная часть, обладает суровыми природными условиями. По этой причине правительство не располагало на острове сильные войсковые соединения, береговой обороны по сути не было, не считая малого количества устаревших пушек. Мощных артиллерийский батарей не было в принципе, отражать даже самый слабый удар чьего либо флота было попросту нечем. Такой подход был связан с тем, что Сахалин был островом-каторгой и по мнению высших чиновников не представлял из себя сколь либо значимую территорию, предпочтение в финансировании и постройке новых оборонительных сооружений отдавалось для Владивостока и других городов на побережье. Общая длина береговой линии Сахалина составляет 2000 километров, рельеф крайне сложный и разнообразный, а население на 1903 год не превышало 35 000 человек.
Русско-японская война шла неудачно для обеих сторон. Японская империя понесла колоссальные финансовые и людские потери. К концу войны империя оказалась полностью истощена, а итоговые территориальные приобретения по сути были равны нулю. На этом фоне и на фоне относительно успешной Мукденской операции Япония спешно стремилась закрепить за собой Сахалин. Флот Российской империи был практически полностью уничтожен, помешать высадке японских десантов на Сахалин было невозможно. До того как Российская империя обладала сколь либо значимыми силами на океанском театре военных действий, Япония не решалась начать полноценную операцию по захвату острова. Однако после гибели эскадры Рожественского в Цусимском сражении это стало легко осуществимым мероприятием.
Проведение операции со времени своего вступления в должность лоббировал замначальника генштаба Японии Нагаока Гайси (яп ). Однако, 8 сентября 1904 года на разработанный им план захвата Сахалина было наложено вето, а 22 марта 1905 года , во время проведения в ставке совещания, посвящённого подготовке похода на Сахалин, Нагаока не смог преодолеть сопротивления оппонирующих ему военных моряков.
Истощённая войной Япония стремилась установить мир с Россией. 5 мая 1905 года , после победы в Цусимском сражении , министр иностранных дел Комура Дзютаро (англ. ) отправил инструкцию послу в Америке Такахире Когоро (англ. ), в которой указывал попросить содействия у Теодора Рузвельта в заключении мирного договора с Россией. Первого июня Такахира передал её президенту США. 6 июня Соединённые Штаты Америки обратились к воюющим сторонам с предложением созвать мирную конференцию, которое на следующий день принял Николай II . Российский император хотел заключить мир прежде, чем японцы успеют оккупировать Сахалин .
Часть японского руководства негативно относились к идее оккупации Сахалина, поэтому Нагаока Гайси попросил помощи у начальника маньчжурского фронта генерала Кодамы Гэнтаро , и 14 июня 1905 года от имени Кодамы они послали телеграмму, в которой советовалось поддержать оккупацию Сахалина, чтобы оказаться на мирных переговорах в более выгодных условиях. 15 июня план вторжения на Сахалин был утверждён верховным командованием, 17-го его утвердил император Мэйдзи , который также отдал приказ отдельной тринадцатой дивизии (англ. ) готовиться к наступлению.
Силы Сахалинской армии и партизан.
из книги Русско-Японская война. Том IX. Часть Вторая. Военные действия на острове Сахалине и западном побережье Татарского пролива.
Работа военно-исторической комиссии по описанию Русско-Японской войны.1910 год. Типография Тренке и Фисно, Спб.""
в январе 1904 на острове находились 4 местных команды (Александровская/двухротная/, Дуйская, Тымовская и Корсаковская- все примерно численностью в роту) и 4 полевых орудия хранившихся в Корсаковске. С лета 1903 их планировали развернуть в четыре резервных батальона и отдельную батарею и даже издали об этом приказы, но дальше бумаг в мирное время дело не пошло.
К январю 1905 команды на бумаге развернуты в резервные батальоны, но в реальности Корсаковский и Тымовский резервный батальон остался в составе одной роты, а прочим двум батальонам тоже до штатного состава было далеко.
Приказом наместника Алексеева от 28 января 1904 было сформировано из охотников, каторжников и ссыльнопоселенцев 12 дружин со штатом 200 человек(8 на севере острова и 4 на юге, нумерация дублировалась). Для привлечения каторжных заключённых была объявлена практически амнистия - люди, если вступали в ополчение, выпускались из тюрем, с них снимали кандалы если они были, им выдавалось оружие, улучшалось питание, снимались ограничения в передвижении, срок резко сокращался или же полностью снимался. Это и позволило привлечь значительное количество людей. Основным оружием были берданки.
Однако впоследствии многие освободившиеся стали искать причины и уклонялись от службы, в основном по состоянию здоровья. Так же изначально в дружины вступило много просто больных людей или слабых здоровьем, что так же в итоге уменьшало боеспособность ополчения. В итоге к началу боевых действий на Сахалине, численность военных сил уменьшилась вдвое и составила соответственно 1200 человек. Нормальной организации дружин препятствовали не полное освобождение каторжных от работ и общий низкий уровень морали и патриотизма, в связи с тяжёлыми условиями жизни на острове. Так же, дружинами в начале командовали бывшие тюремные чиновники и надзиратели, что не повышало боеспособности отрядов, а наоборот понижало.
Из имевшихся на острове 4 полевых орудий в феврале 1904 составили нештатную Корсаковскую батарею(еще 4 орудия для штатного состава батареи должны были доставить из Владивостока весной 1904 но так и не сподобились).
18 июля 1904 на северный Сахалин прибыла сформированная в Хабаровске нештатная Сахалинская батарея(причем с двумя разными типами устаревших орудий −4 легкие и 4 конные пушки обр1877года. Выбор разной материальной части при наличии на складах этих устаревших орудий для одной батареи по крайней мере странен).
С затопленного в августе 1904 у Корсаковского поста крейсера Новик удалось снять и установить в качестве стационарных береговых орудий два 120-мм орудия и 2 47-мм орудия Гочкиса. Но сами моряки оставшись без корабля в большинстве своем остров защищать не пожелали(хотя команда крейсера ВДВОЕ превышала наличный состав Корсаковской местной команды назначенной для обороны южной половины острова), и убыли из Корсакова пешком в Александровск а оттуда во Владивосток. На острове остались только 53 моряка.
В январе 1905 шедший с военным грузом морского министерства в Порт-Артур под немецким флагом пароход Уссури(бывший германский пароход Elsa) узнав о падении крепости, изменил курс и на пути во Владивосток зашел в Корсаков, где с него были сгружены два десантных 47-мм орудия Гочкиса на полевых лафетах и 4 пулемета.
6 февраля 1905 по льду Татарского пролива на остров переведен 2-й батальон Николаевского крепостного пехотного полка.
Приказом от 15 февраля 1905 в Хабаровске стали формировать 1-й и 2-й отдельные Сахалинские пехотные батальоны и для них отдельная Сахалинская горная батарея, из них на остров попал только первый - 1 июля 1905 года, к самому началу боевых действий на севере острова.
Приложение № 25. Расписание войск острова Сахалина к началу военных действий летом 1905.
А. Наличный состав войск Северного Сахалина к 6 июля 1905г
Начальник г.-л. Ляпунов.
1. Пост Александровский(Александровск-Сахалинский)Александровский отряд. Полк. Тарасенко.
Александровский резервный батальон(Полк. Тарасенко)….940штыков.
2-й батальон Николаевского крепостного пехотного полка(Подполк. Чертов)….720штыков.
1-я дружина(командующий- ссыльнопоселенец Ландсберг)….236штыков.
2-я дружина (кап. Филимонов)….209штыков.
5-я дружина (шт.-кап. Рогойский)….119штыков.
8-я дружина (кап. Борзенков)….189 штыков.
Конный отряд….20дружинников.
Конный конвой(назначен для генерала Ляпунова)….11солдат.
полубатарея нештатной сахалинской батареи….4орудия(легкие пушки обр77)
пулеметов….6шт.
Всего: 2413штыков,31всадник,4орудия,6пулеметов.
2.Пост Дуэ. Дуйский отряд. Подполк. Домницкий.
Дуйский резервный батальон(Подполк. Домницкий)….700штыков.
3-я дружина (кап. Щекин)….197штыков.
7-я дружина (кап. Левандовский)….223штыков.
Конный отряд….15дружинников.
пулеметов….2шт.
Всего:1120штыков,15всадников,2пулемета.
3. Селение Арково. Арковский отряд. Полк. Болдырев.
1-й Сахалинский пехотный батальон(Полк. Болдырев.)….950штыков.
4-я дружина (кап. Внуков)….209штыков.
6-я дружина (шт.-кап. Болотов)….145штыков.
полубатарея нештатной сахалинской батареи(Подполк. Мельников)….4орудия(конные пушки обр77)
Конный отряд….15дружинников.
Всего: 1304штыка,15всадников,4орудия.
4. Селение Рыковское. Рыковский отряд. Подполк. Данилов.
Тымовский резервный батальон(Подполк. Данилов.)….150штыков.
Всего на Севере Сахалина: 4987штыков,61всадник,8орудий,8пулеметов.
Б. Наличный состав войск Южного Сахалина к 10 июня 1905г
Начальник полк. Арцишевский.
1. Корсаковский пост. Дальнинский отряд. Полк. Арцишевский.
Корсаковский резервный батальон(Полк. Арцишевский.)….210штыков.
нештатная корсаковская батарея(кап. Карепин)….4орудия(легкие пушки обр77).
отдельный артиллерийский взвод(кап. Стерлигов)….2орудия(47-мм пушки на полевых лафетах)
пулеметов….3шт.
Конная дружина Беккаревича….51всадник.
Береговые орудия(сняты с крейсера Новик)….4орудия.
Всего: 210штыков,51всадник,6 полевых орудий,3 пулемета, 4 береговых орудий.
2. Селение Чеписани. Чеписанский отряд. Шт-кап. Гротто-Слепиковский.
4-я дружина с пулеметом(Шт-кап. Гротто-Слепиковский.)….157штыков.
3.Селение Севастьяновка. Севастьяновский отряд. Кап. Полуботко.
3-я дружина(Кап. Полуботко.)….154штыка.
4.Селение Петропавловка. Петропавловский отряд. Шт-кап. Даирский.
2-я дружина(Шт-кап. Даирский.)….114штыков.
5.Селения Найбучи, Дубки, Галкино. Найбучский отряд. Кап. Быков.
1-я дружина(Кап. Быков.)….167штыков.
Команда крейсера Новик (лейт. Максимов)….60штыков.
6. Маяк Крильон.
Крильонский отряд.(поруч. Мордвинов)….50чел.
7. Селение Косунай.
Добровольческий отряд Бирича…35чел.
Всего на Юге Сахалина: 947штыков,6 полевых орудий,4пулемета, 4 береговых орудия.
сформированные к лету 1905 и назначенные в гарнизон острова 2-й Сахалинский пехотный батальон, отдельная Сахалинская горная батарея, половина нештатной корсаковской батареи(4 орудия), и два маршевых батальона(для развертывания тымовского и корсаковского резервных батальонов до штатной численности) к началу боевых действий на остров прибыть не успели и остались в районе Николаевска на Амуре.
Силы Японской империи Для завоевания Сахалина было выделено:
15-я дивизия генерала Харагучи в составе 12 батальонов, 18 орудий и 1 пулемётного отделения, численность 14 000 человек. Транспортный флот - 10 пароходов, сопровождаемый эскадрой Катоака в составе 40 морских единиц.
На следующий день после начала русско-японской войны, 28 января 1904 года , на острове была объявлена мобилизация: начался набор в армию дружинников из числа охотников, ссыльных крестьян и даже каторжников (с разрешения начальства), которым за это сокращался срок наказания. Получившиеся дружины оказались слабобоеспособны: офицеры для их обучения прибыли лишь в апреле 1905 года, до этого ими занимались бывшие начальники тюрем и другие непрофессиональные лица .
Главной задачей ополчения ставилось партизанское сопротивление, с тем чтобы ко времени заключения мирного договора, оставить за Россией хотя бы небольшую часть Сахалина.
Находившихся на юге Сахалина войск было недостаточно для ведения открытых боевых действий, поэтому в соответствии с планом военного губернатора острова генерала Ляпунова из них были образованы 5 отрядов, которые сразу же после высадки противника должны были перейти к партизанским действиям. Каждому отряду определялся район действий.
Две бригады сахалинского экспедиционного корпуса были отконвоированы к Сахалину образованными после Цусимского сражения третьим и четвёртым флотами объединённого флота Японии . 7 июля они высадились на берега залива Анива между селом Мерея и Савиной Падью и двинулись на пост Корсаковский. У села Параонтомари их встретил отряд Арцишевского, который оборонялся до 17 часов, а затем отошёл к Соловьёвке , позволив японцам занять Корсаков. Вечером 9-го июля японцы продолжили наступление на север и 10-го числа заняли Владимировку (ныне Южно-Сахалинск). Отряд Арцишевского окопался у села Дальнего к западу от Владимировки и пытался оказать сопротивление японским войскам, однако те сумели обойти его с флангов, и Арцишевскому с частью отряда пришлось отойти в горы. Большая часть оставшихся (около 200 человек) была захвачена в плен, японцы потеряли убитыми 19, ранеными 58 человек. 16 июля сдался в плен и сам Арцишевский с остатками отряда. Небольшая группа во главе с капитаном военной юстиции Борисом Стерлиговым , отказалась сдаваться и в тяжёлых условиях смогла добраться до материка.
В обороне Южного Сахалина так же принял посильное участие крейсер Новик . Ранее, он получил три пробоины в сражении в Жёлтом море и спешно отошёл к порту Корсаков для пополнения запасов угля. Но в итоге вынужден был ещё раз принять бой с японскими крейсерами «Цусима» и «Читосе», так и не успев пополнить запасы. В ходе этого боя получил 3 попадания ниже и 2 выше ватерлинии и свыше 10 в надстройку и в итоге капитан решил затопить крейсер, чтобы не допустить захвата корабля. 20 августа 1904 крейсер лёг на грунт.
Отряд капитана Быкова, узнав о высадке японцев и движении их на север, организовал засаду у села Романовского , наткнувшись на которую японцы понеся потери отступили. Быков устроил новую засаду на этот раз у села Отрадна (ныне Быков), где японцы понесли значительные потери. Не дождавшись повторного наступления противника, Быков принял решение встретиться с посланным ему на подмогу с Северного Сахалина отрядом, для чего отправился к селу Сирароко. Узнав там о капитуляции Ляпунова, отряд Быкова отправился к мысу Погиби , переправился через пролив Невельского и достиг Николаевска , потеряв в пути 54 человека.
Остальные отряды существенного влияния на ход боевых действий не оказали.
24 июля японцы высадили десант в окрестностях поста Александровского . Русские войска имели на севере Сахалина свыше 5000 солдат под командованием генерала Ляпунова, однако они практически не оказывая сопротивления отступили вглубь острова, сдав город. 31 июля Ляпунов принял предложение японцев о капитуляции.
Главная ставка в партизанском движении всегда делается на малые отряды, не более 3 - 15 человек, ночное время атак и быстрых отходов под прикрытием темноты и дневные отсидки по надёжным местам и укрытиям.
В случае с Сахалинской обороной командование допустило ряд просчётов, переоценив возможности партизанской тактики. Отряды были созданы слишком большие, по 100 человек и более, это делало невозможным скрытное и быстрое перемещение таких масс людей. При этом общий уровень как обученности самих солдат, так и их вооружения был крайне низким в сравнении с японской императорской армией.
Количество пулемётов было малым, специальных малых пушек не было вообще. Люди в основном были не солдатами, а простыми гражданами, не имевшими ранее соответствующей подготовки. Уровень дисциплины так же оставлял желать лучшего во всех отрядах, кроме отряда Быкова.
Отряды ввязывались в схватки с японской армией не малыми группами, а полным составом, причём порой и в дневное время, быстрые отходы не были проработаны, что так же не отвечает партизанской тактике войны.
Всё это вместе предопределило быстрое поражение партизанского движения, которое к тому же не могло в полной мере опираться на местное население, ввиду его малого количества, огромных расстояний и бездорожья.
Японцы смогли захватить остров Сахалин без большого напряжения ценой минимальных потерь. Основными причинами поражения русских войск были низкое моральное состояние личного состава ввиду большой доли каторжников, которые вступили в войска лишь чтобы заслужить снижение срока и не были обучены военному делу. Управление войсками также оставляло желать лучшего: достаточного количества телефонных и телеграфных линий не было, а военный губернатор острова Ляпунов был по образованию юристом и не имел достаточной военной подготовки.
По результатам начавшейся 10 августа Портсмутской мирной конференции Японии отошла часть острова Сахалин южнее пятидесятой широты .
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Простой лейтенант Николай Козлов в своих мемуарах опишет и реакцию сахалинских японцев на закрытие публичных домов: «Я узнал, что в городе Тойохара есть семь домов любви. Наши власти стали приказом закрывать их. Хозяева заволновались, но сделать ничего не могли. С виду это были ничем не приметные дома, отличались разве что бумажными фонариками. В приёмной скульптурное изображение жабы, по стенам фотографии. Если девушка занята, фото повёрнуто внутрь. Эти дома в городе были закрыты без шума. Девушек трудоустроили.
А вот с домом любви на шахте Каваками (Южно-Сахалинская) получилась осечка. После закрытия японские шахтёры объявили сидячую забастовку. Уголь в город перестал поступать. Пришлось ехать туда мэру города Егорову. Все его доводы на японцев не подействовали. Пришлось уступить…» И всё же советские власти довольно активно и успешно интегрировали сахалинских японцев в жизнь СССР. Всего через пять месяцев после капитуляции Японской империи, 2 февраля 1946 года появилось постановление высших властей Советского Союза: «Образовать на территории Южного Сахалина и Курильских островов Южно-Сахалинскую область с центром в городе Тойохара с включением её в состав Хабаровского края РСФСР».
С 1 марта 1946 года в новой Южно-Сахалинской области официально вводилось советское трудовое законодательство. На японских и корейских рабочих и служащих новой области распространялись все льготы, предусмотренные для лиц, работающих в районах Крайнего Севера. Несложно представить реакцию простых обитателей бывшей «префектуры Карафуто» - ранее их рабочий день длился 11−12 часов, женщины официально получали зарплату в два раза меньше, чем работники-мужчины тех же специальностей.
Зарплаты корейцев на Южном Сахалине так же по прежним законам самурайской империи были на 10% меньше японских, рабочий день местных корейцев составлял 14−16 часов. Советская власть ввела для мужчин и женщин всех наций единые нормы оплаты труда, 8-часовой рабочий день и в два раза увеличила число выходных дней - их в месяц стало четыре, вместо прежних двух. Впервые было введено и сохранение выплаты части заработной платы на время болезни работника.
В том же феврале 1946 года на Южном Сахалине провели и местную денежную реформу. За десять суток изъяли всю прежнюю японскую валюту, обменяв её на рубли по курсу 5 иен за один советский рубль. Любопытно, что начальник «Гражданского управления» Дмитрий Крюков сумел сделать этот обмен очень выгодной финансовой операцией - но выгодной не для себя, а для всего населения южной части Сахалина. Сданными жителями миллионами купюр забили целый самолёт и отправили его в китайскую Маньчжурию, где иены всё ещё охотно принимались на рынках. В итоге отменённые на Сахалине деньги превратились в несколько десятков пароходов, гружёных большим количеством риса, сои и проса. «Это были запасы для японского населения на два года», - вспоминал позднее Крюков.
А вот об интеграции японского населения в сталинский СССР:
[...] Изучение документов и материалов о том времени вызывает удивление - настолько быстро японцы встраивались в жизнь сталинского СССР. Уже 1 мая 1946 года бывшие подданные императора массовыми демонстрациями под портретами Ленина и Сталина отмечали советский праздник. Причём японцы не только были массовкой, несущей лозунги на двух языках, но и активно выступали с трибун.
[...] Естественно, что совместное проживание бок о бок нередко приводило людей к русско-японским романам. Но в то время сталинское правительство СССР запретило браки с иностранными гражданами - сделано это было из-за катастрофических потерь мужского населения в ходе страшной мировой войны и наличия миллионов мужчин, молодых и неженатых, в армии за пределами страны. Хотя Южный Сахалин и был официально объявлен частью Советского Союза, но статус местных японцев оставался в первые годы неясным и неопределённым - числясь «свободными гражданами» и живя по советским законам, официального гражданства СССР они не имели. Поэтому новые власти Южного Сахалина русско-японские браки не регистрировали, а для военных близкие отношения с японскими женщинами были прямо запрещены.
Всё это породило немало личных драм. Даже мемуары «начальника Гражданского управления» Крюкова, изложенные весьма сухим и далёким от литературных красот языком, спустя десятилетия передают весь накал страстей. «Как мы ни запрещали солдатам и офицерам, да и гражданскому населению, вступать в интимные связи с японскими девушками, всё же сила любви сильнее приказа, - вспоминал Крюков. - Как-то под вечер мы с Пуркаевым (командующий Дальневосточным военным округом - DV) ехали на машине. Смотрим, на скамеечке под окном японского домика сидит наш боец с японской девушкой, тесно прижавшись друг к другу. Она так мило обняла его, а он гладит её руки…".
Командующий округом Максим Пуркаев собирался наказать солдата, но гражданский руководитель Южного Сахалина уговорил генерала закрыть глаза на такое нарушение приказа. «Иной случай, - вспоминает Дмитрий Крюков, - был на Углегорской шахте. Приехал туда из Донбасса замечательный парень, коммунист. Вскоре он стал стахановцем, одним из лучших шахтёров. Затем бригада выдвинула его бригадиром. Он не сходил с Доски почёта. И вот он, как говорится, по уши влюбился в очень красивую девушку-японку, работавшую на этой же шахте, и они негласно поженились. Узнав, что японка перебралась к нему, местная парторганизация предложила ему прекратить связь и разойтись. Он и она заявили: умрём, но не расстанемся. Тогда его исключили из партии.
Мне надо было утвердить это решение и отобрать у него партбилет. Я вызвал его и секретаря. Узнал, что он работает ещё лучше, девушка тоже стала одной из передовых работниц. Он учит её русскому, а она его японскому языку. Он заявил: „Что хотите, то и делайте, но не расстанусь с нею. Вся радость жизни - в ней, она в доску наш человек, а знали бы, какая трудолюбивая, какая хорошая хозяйка!“ Я смотрю на него и думаю: „Ведь у них и дети будут красивые“. Но объясняю, почему запрещены встречи и браки с японскими девушками. Всё же мы не стали исключать его из партии, посоветовали: пусть она напишет ходатайство о приёме в советское подданство, а он приложит своё заявление. Мы понимали: надежд мало…»
Далее там много об экономике и строительстве социализма среди сахалинских японцев.
И, наконец, финал: большая советско-американская операция по депортации японского населения на т.н. Основные Острова, находившиеся под контролем американской армии под водительством генерала Макартура.
[...] Вероятно, когда в январе 1946 года Сталин на встрече с руководителем Южного Сахалина говорил о «дружбе» с японцами («Относитесь лояльнее - возможно, будем дружить с ними…»), в Кремле рассматривали возможность сохранения японского анклава на острове. Но в течение того же года, по мере нарастания «холодной войны» между СССР и США, высшее руководство Советского Союза приняло решение не экспериментировать с новой национальной автономией на дальневосточных границах.
Одновременно, за депортацию всех подданных Страны восходящего солнца обратно в Японию выступали и власти США, контролировавшие тогда метрополию бывшей самурайской империи. Американские оккупационные власти были обеспокоены распространением коммунистических идей среди японцев и не желали видеть под боком успешный пример «японского социализма» на соседнем Сахалине. Поэтому уже в конце 1946 года власти США и СССР быстро договорились о депортации сахалинских японцев на родину - даже разгоравшаяся «холодная война» не помешала бывшим союзникам достичь согласия в этом деле.
Советские власти согласились выслать японское население, а американские предоставляли корабли для их перевозки с Сахалина на Хоккайдо. Так большая геополитика вновь круто изменила судьбу сахалинских японцев, уже вполне прижившихся при сталинском социализме. 2 января 1947 года Указом Президиума Верховного Совета СССР «японская» Южно-Сахалинская область объединялась с Сахалинской областью (давно существовавшей на севере острова). При этом столица новой объединённой области переносилась в Южно-Сахалинск, бывший японский город Тойохара. На остров приезжали тысячи переселенцев из России и других республик СССР. Японскому населению приказали готовиться к репатриации на историческую родину.
[...] Японцы не хотели покидать наконец-то наладившееся относительное благополучие и боялись возвращаться на родные острова, где тогда свирепствовала послевоенная разруха, инфляция и безработица. Многих привлекали условия сталинского социализма по сравнению с почти средневековыми нравами прежней Японии. Оставшаяся после войны одна с двумя детьми японка по имени Кудо принесла русскому начальству заявление: «В Японии с давних пор женщина не имеет прав, а здесь я получаю зарплату наравне с мужчинами, и у меня большое желание остаться жить с вами…»
Но большая политика была неумолима. Массовая репатриация началась весной 1947 года и уже к 1 августа Сахалин принудительно покинули 124.308 человек - почти половина местных японцев. Всем уезжающим разрешалось брать с собой до 100 кг личных вещей и до 1000 рублей.
* * *
Вот такая интересная история про послевоенный Сахалин.
Японскую автономию делать в итоге не стали, и наверное, правильно.
Захватив южный Сахалин, японское правительство создает здесь идентичные с Японией административное деление, органы самоуправления, избирательную систему. Первые шаги в этом направлении были сделаны сразу же после его оккупации японскими войсками. Сначала вся власть находилась исключительно в руках военного командования. Военное положение действовало на южном Сахалине с июля 1905 года - тогда здесь высадилась дивизия генерала Харагучи. Ситуация не изменилась и после подписания мирного договора с Россией. Хотя японских военных на островах было все меньше - в 1906 году на южном Сахалине оставался только один полк.
Еще до окончания войны на Сахалине начинает формироваться гражданская система управления. 28 августа 1905 года в посту Александровском учредили гражданское управление, которому передали часть властных полномочий. После заключения Портсмудского мирного договора и возвращения России северного Сахалина гражданское управление Карафуто перенесли в пост Корсаковский, «разбросав» его отделения и конторы во все основные населенные пункты южной части острова.
Главой Гражданского управления назначили советника министерства внутренних дел Японии Кумагай. Он немедленно приступил к изданию собственной газеты, которая получила название «Карафто кампо» - «Правительственный вестник Карафуто». На страницах этого издания публиковались распоряжения как центрального правительства, так и местных властей.
Император Муцухито подписал указ об образовании на территории южного Сахалина губернаторства Карафуто. С 1 апреля 1907 года вся власть на территории губернаторства была передана главному управлению Карафуто.
Территорию губернаторства разделили на три ситё (административных округа): Корсаковский (центр - пост Корсаковский), Маука (центр - село Маука) и Владимировский (центр - село Владимировка). К концу 20-х годов территория губернаторства была разделена уже на 7 округов. В 1942 году округа укрупнили. К 1945 году губернаторство Карафуто делилось на 4 округа: Тоёхара, Маока, Эсутуру и Сикука. Последние в свою очередь делились на 42 городских и сельских поселения.
Главой администрации Карафуто являлся губернатор, наделенный обширными полномочиями. В его ведении находились вопросы сбора налогов, деятельность полиции, колонизация, работа почты, телеграфа и телефона, строительство, образование и другие вопросы жизни колонии.
Первым губернатором Карафуто назначили генерал-майора Юкихико Кусуносе, который проработал на этом посту немногим более года. После него на должность губернатора назначались только гражданские лица. Всего на этом посту за 42 года успели побывать 15 человек.
Административным центром нового японского губернаторства в первый год его существования был город Отомари (так японцы стали называть пост Корсаковский). Впоследствии столицу перенесли в плодородную долину реки Сусуя, туда где находилась Владимировка, на момент оккупации Сахалина - крупное русское село. Здесь, по японским данным, насчитывалось около 200 дворов.
В 1906 году во Владимировку пришла первая железная дорога, которая соединила селение с Корсаковским постом. Строительство велось силами железнодорожного батальона - три офицера, 102 нижних чина, 500 чернорабочих. На всем пути (около 42 километров) было 6 станций. Строительство обошлось японской казне в 270 тысяч иен.
1908
Селение Владимировка получило статус города и новое название - Тоёхара.
Вместе со сменой названия, что было частью кампании по замене на южном Сахалине российских географических названий, изменилось значение города. Он стал столицей всего губернаторства. Сюда из Отомари переводят главные административные и судебные учреждения, главное управление, военный штаб, центральную почтово-телеграфную контору и тюрьму.
В конце 1908 года в Тоёхаре насчитывалось уже 999 домов. Население города было невелико - 3737 человек. Это меньше, чем в Отомари (там проживало 5500 человек), но больше, чем в Маока (3668 человек).
Из воспоминаний епископа Сергия, направленного Русской православной церковью в Японию в 1908 году:
«Тоёхара - административный центр японского «Карафуто», местопребывание японского губернаторства. Во время русского владения здесь был русский поселок «Владимировка». Дома русской постройки сохранились еще и теперь. Покосившаяся на юго-восточный угол с неснятым еще крестом, стоит и большая церковь. Всюду полуразвалившиеся заборы, заброшенные дворы.
К Владимировке с южной части примыкает правильно распланированный японский город. Широкие улицы, всюду новые дома. Красиво отстроенные присутственные места (управление островом, дома губернатора, почта). На всех углах улиц - колодцы, с тесовыми шатрами над ними. Несколько в стороне - дымящиеся трубы завода, казармы местного гарнизона, масса магазинов. Словом, настоящий город! Правда пока есть лишь 300 домов, не все улицы мощенные. Конечно, масса еще пустырей. Но, видимо, администрация верит в возможное развитие города, ибо распланированные улицы тянутся далеко к югу».
Вообще, население Карафуто росло достаточно быстрыми темпами - молодая колония требовала все больше рабочих рук, необходимо было как можно скорее наладить инфраструктуру и пресечь любые поползновения русских властей. Переселенцам обещали льготы, выделяли земли. Неплохая организация кампании по переселению быстро принесла результаты - в 1906 году в Карафуто проживало всего около 2000 японских граждан (1633 мужчины и 356 женщин), через четыре года на юге острова проживало уже более 31 тысячи человек, к 1920-м был преодолен рубеж в 100 тысяч человек - по данным всеяпонской переписи здесь проживало 106 тысяч человек. К началу Второй мировой в Карафуто проживало уже свыше 400 тысяч человек.
Жители КарафутоОсновными источниками притока новых жителей Карафуто были Япония и Корея. До 1930-х годов корейцы на Сахалин приезжали в основном добровольно. Но с началом Тихоокеанской войны переселение из Страны утренней свежести приняло характер массовых мобилизационных кампаний.
Правительство Японии принимает решение об изменении статуса Карафуто: из колонии он превратился в составную часть собственно Японии.
В ноябре того же года администрацию губернаторства вывели из подчинения министерства колоний. С этого момента губернатор Карафуто подчинялся министру внутренних дел Японии. В течение следующего года в целом интеграция бывшей колонии с метрополией полностью завершилась. В ведение соответствующих министерств в Токио были переданы налоговая система, почтовая служба, финансы, железные дороги и полиция Карафуто.
Курильские острова были интегрированы в состав Японии значительно раньше Карафуто и весь период входили в систему управления губернаторства Хоккайдо.
Первой проблемой, с которой японские власти столкнулись после оккупации южной части Сахалина, стало практически полное отсутствие инфраструктуры. Железных дорог не было вовсе, обычные представляли собой весьма печальное зрелище. Уже в 1907 году расходы на дорожное строительство в бюджете молодого губернаторства приблизились к 30% и составили более 140 тысяч йен. В дальнейшем эти затраты возросли в десятки раз.
Ударными темпами велось и железнодорожное строительство. Первую линию узкоколейки, соединившую Корсаковский пост и Владимировку запустили в 1906 году. В начале 1911-го ввели в строй один из самых важных для хозяйства юга острова участков - Тоехара-Сакаэхама (Южно-Сахалинск - Стародубское). Особенно радостным это событие стало для островных рыбопромышленников. Теперь вместо десяти дней пароходом (с восточного побережья на запад) рыбу можно было доставлять на поезде всего за 4-5 часов.
Новый импульс развитию дорожной сети дала массовая колонизация Карафуто после Первой мировой войны.
В 1917 году японское правительство приняло 5-летний план строительства железных дорог на юге Сахалина - началось строительство железнодорожных веток по западному и восточному побережью острова. К 1937 году было завершено строительство всех основных магистралей - на западном побережье «железка» дошла до Кусюннай (нынешний Ильинский), на восточном в 1936 году были закончены работы по включению в железнодорожное сообщение города Сикука (нынешний Поронайск). Особенно активно шло строительство в районе «хвоста» Сахалина - здесь ветки железной дороги соединили Тоехару с Маока и Отомари, а также другими важными для хозяйственной деятельности районами.
Острой проблемой Карафуто стал порт, точнее его отсутствие - за более чем полвека каторги российские власти так и не озаботились строительством этого сооружения. В 1909 году регулярный прием судов начал порт в Отомари, через три года он превратился в мощный торгово-транспортный узел - заработали северный и южный пирсы. Одновременно с портом Отомари открылись морские ворота города Маока. В 1926 году начал принимать суда порт в Хонто (нынешний Невельск).
С японской метрополией новое губернаторство связывало регулярное паромное сообщение Отомари - Вакканай. Кстати, именно благодаря Карафуто известный среди русских моряков порт появился на Хоккайдо. С 1935 года с «большой» Японией началось и регулярное авиасообщение. Всего, к концу японской оккупации юга Сахалина здесь действовало 13 аэродромов.
Не менее споро шло и освоение природных ресурсов и развитие промышленности. С самого начала колонизации южного Сахалина Япония уделила большое внимание изучению «нового дома» японских граждан - здесь прошли масштабные исследования климата, рельефа, растительного и животного мира. Велись подробные изыскания и в недрах - в первую очередь геологи искали уголь и нефть.
После ученых на сахалинскую землю пришли предприниматели. Частный капитал на в 1906-1907 годах был представлен в основном небольшими, но многочисленными компаниями - только в течение 1906 года на Сахалине зарегистрировались свыше 1200 промышленных, ремесленных, торговых и культурно-развлекательных предприятий. После 1910 годов в Карафуто пришел и японский корпоративный капитал - свои ресурсы в колонию решились вкладывать промышленные гиганты Мицуи, Мицубиси, Одзи и другие. Пик инвестиций пришелся на 1939-1940-е годы - тогда в год в экономику острова вложили свыше 700 млн. японских иен. Для сравнения: на всю оккупированную Корею в этот же период прошлось 3,5 млрд иен.
С самого начала освоения южного Карафуто очевидную ставку японское правительство делало на две отрасли: рыбную и угольную.
По рыбодобыче Карафуто занимал второе место в Империи - больше морепродуктов (1,6 млн тонн против 620 тысяч) добывали только в Корее. Основными промысловыми породами были сельдь, треска, сима, салака, минтай, кета, камбала, горбуша, краб, моллюски, морская капуста и водоросли. Несмотря на то, что рыбную промышленность серьезно контролировали (добывать можно было лишь по лицензиям от губернатора Карафуто или властей Хоккайдо (на Курилах), в водах процветало браконьерство. С ним японцы боролись всеми доступными методами. Особенно активно в Карафуто осваивали добычу морской капусты - на регион приходилось более 80% общеяпонской добычи этого ценного ресурса.
Практически таким же ценным как рыба ресурсом был уголь Карафуто. После геологических исследований японские власти пришли к выводу, что в недрах южного Сахалина скрыто более 1,6 миллиарда тонн топлива. Его промышленная добыча активно стартовала в 1909 году. К 1941 году она достигла 6,6 млн тонн.
Единственным огорчением для Японцев на юге острова стало отсутствие жидких углеводородов - правительство и частные компании снаряжали многочисленные экспедиции, но ни одна из них так и принесла долгожданного «чернозолотого» результата. Пришлось добывать нефтепродукты из угля - для этого в Найхоро (Горнозаводске) и Хигаси-Найбути (Углезаводске) были созданы заводы по глубокой переработке. Из угля здесь изготавливали легкое и тяжелое моторное топливо, парафин, полукокс. В сутки каждый из заводов «сжирал» по полторы тысячи тонн твердого топлива - был серьезным потребителем сахалинского угля. Практически вся выработка заводов отправлялась в метрополию.
Третью скрипку в экономике юга Сахалина играла лесная промышленность. Японским правительством велась активная работа по вырубке лесов - стране была нужна целлюлоза и бумага. На острове появилось 10 целлюлозно-бумажных заводов - в лучшие годы они давали около 70% всей японской целлюлозы. За несколько десятилетий огромная база сахалинских лесов, которой по всем прогнозам должно было хватить на сотни лет, оказалась серьезно подорванной. Главным фактором здесь стали даже не вырубки, а лесные пожары и массовые нашествия вредителей. Японское правительство прилагало большие усилия по восстановлению лесного фонда, но особых результатов это не принесло. Причиной прежде всего были продолжающиеся катаклизмы - на каждый высаженный гектар приходилось полтора гектара пожарищ.
Освоение Курильских островов (Тисима) стартовало на несколько десятилетий раньше, чем началась колонизация Карафуто. Но из-за климатических особенностей и труднодоступности заселение островов и их промышленное освоение шло значительнее медленнее. Большинство попыток закрепиться на Северных Курилах заканчивались плачевно - тяжелый климат вынуждал японских поселенцев покидать острова. Несколько раз, согласно историческим данным, «японские северокурильцы» даже были вынуждены обращаться за помощью к русскому населению Камчатки - маленькие колонии оказывались на грани голодного вымирания.
В результате к концу 1930 годов на Шумшу и Парамушире проводили зиму всего 2 тысячи японских колонистов. Большинство населенных пунктов здесь составляли рыбацкие деревеньки-призраки - пустые зимой, они наполнялись людьми только в период путины. В самые богатые годы на северокурильскую путину прибывало более 20 тысяч рыбаков-временщиков.
Лучше шли дела в южной части гряды. Здесь был более мягкий климат, сходный даже с погодой Хоккайдо, до этих островов было проще добираться. В результате к 1939 году здесь проживало более 18 тысяч человек: самыми заселенными были острова Кунашир и Итуруп. Наиболее крупными населенными пунктами были поселки Томари (нынешнее Головино), Рубецу (Куйбышево) и Сяна (Курильск) - их население составляло 5597, 2690 и 1448 человек соответственно.
На юге Курил также процветало путинное гастролерство. Население островов летом и осенью запросто могло удвоиться или даже утроиться. Вдоль берегов вырастали целые городки рыбацких времянок. Основным промысловым видом на Курилах была треска - из нее изготавливали рыбий жир и удобрения для метрополии.
Кроме рыбодобычи на Курилах развивалось животноводство - поселенцы разводили пушных зверьков. Были даже попытки развития сельского хозяйства - но дальше огородничества такие эксперименты не шли.
Но в середине XX века Курилы были нужны Японии больше как островная крепость, чем как мирный землепашеский район. Появление Тихоокеанского флота СССР, напряженные отношения с США и выгодное положения гряды предопределили большой интерес к ним военных кругов империи.
В середине 1930-х годов развернулось большое строительство на Шумшу и Парамушире - этим островам с их удобными гаванями и аэродромами была уготована судьба центров японской обороны в Тихом океане. Вскоре здесь появились военные базы Катаока (Байково) и Касивабара (Северо-Курильск), началась активная переброска на Курилы военных сил - к началу Второй Мировой людей в погонах здесь оказалось больше, чем гражданского населения. Гарнизон «курильской крепости» составил около 60 тысяч солдат и офицеров.
В ноябре 1941 года в незаметной бухте Хитокаппу на Итурупе собралась небольшая японская флотилия для нападения на Перл-Харбор. 7 декабря Япония развязала войну на Тихом океане. Из глубокого тыла Курилы превратились в передний край обороны Империи - в 1944 году налеты американской авиации происходили здесь чуть ли не ежедневно.
Пока на юге острова активно шло экономическое развитие и политическое переустройство, северная часть Сахалина оказалась во власти общероссийских революционных катаклизмов и потрясений.
После заключения Портсмутского мира жизнь на северном Сахалине приходила в некое подобие нормы медленно: бесхозные тюрьмы сотрясали бунты, многие селения обезлюдели или были вовсе заброшены. К осени 1905 года на северном Сахалине насчитывалось всего около 5,5 тысяч человек. Доля свободных жителей в этот период достигала 79%, ссыльнопоселенцев - 20%, каторжан - всего 1%. Это было вызвано тем, что тюрьмы опустели, а «опасный сахалинский элемент», напуганный бунтами власти, поспешил рассеяться по другим регионам Дальнего Востока. Ввергнутая в революцию Империя словно забыла о своем восточном форпосте, на освоение которого было потрачено столько сил и времени.
Аркадий Валуев, военный губернатор северного Сахалина:
«Такое бегство объясняется паническим страхом, наведенным минувшей войной, упорно держащимися в населении слухом о новой грядущей войне и вечной мечтой населения о материке, как о земле обетованной».
Каторга на Сахалине была отменена.
Несмотря на отмену каторги, на остров новые поселенцы не спешили. В стране набирала обороты аграрная реформа - именно на «землю» предлагалось ехать и на Сахалин. Что, учитывая дурную климатическую славу острова (а также удаленность и каторжное прошлое), отнюдь не способствовало росту населения - за два года с момента отмены каторги на острове появилось всего 359 новых сахалинцев.
Со временем отчеты сахалинского губернатора Валуева императору России приобрели красноречиво-просящий тон:
«Ваше Императорское Величество! Презрите заброшенную на край света область в ее вопиющих нуждах: 1) Дайте жизнь обильной естественными богатствами области, в видах развития разработки их и поднятия промышленности, привлечением в область всего 500 семейств переселенцев. 2) Окажите помощь устройством на первое время, хотя бы пристани, обеспечивающей беспрепятственную погрузку и выгрузку».
Надо заметить, что в предвоенные годы проектов по спасению острова хватало. Один из них предполагал даже включение Сахалина в состав Приамурского края - здесь должен был возникнуть Невельский уезд. Делалось все это, по идее авторов инициативы, чтобы стереть «страшное в народном сознании инородческое имя Сахалин». Проект правительство не поддержало, но на Сахалин внимание обратило - на севере начались реформы управления: была образована Сахалинская область Приамурского края. Столицей Сахалинской области в 1914 году стал Николаевск (нынешний Николаевск-на-Амуре).
Особого результата, впрочем, это также не принесло - основной вклад в восстановление северной экономики сделали частные инвестиции.
В «рисковые активы» Сахалина - разведку и добычу полезных ископаемых, рыбодобычу вкладывались смелые промышленники. Их усилия привели к тому, что на острове постепенно стали появляться новые поселения. Вглубь Сахалина россияне не спешили - обживали западный берег, примыкающий к Амурскому лиману. Тем не менее, в 1913 году на севере острова насчитывалось уже 10,5 тысяч человек.
Основным занятием поселенцев оставалось сельское хозяйство. Особенных успехов на этом поприще достигли в Тымовской волости. С божьей помощью неплохо шли дела у старообрядцев - их на острове насчитывалось более 100 семей. При этом развитие орудий труда находилось на самом начальном этапе - на весь северный Сахалин приходилось 7 сенокосилок, 6 конных граблей, 3 жатки, 20 веялок.
В промышленности, лишенной подневольной рабочей силы, дела шли значительно хуже. Лихорадило даже гордость острова - угольщиков. В 1917 году на всем севере Сахалина добывали всего 9,5 тысяч тонн твердого топлива. Примечательно, что даже такие объемы вывезти с острова было весьма проблематично - просто не было порта. Его строительство в Александровске начали обсуждать накануне Первой Мировой. Но потом стало не до того - в Россию пришла война, а потом и революция.
Такая же судьба ждала и идею строительства моста Сахалин-материк - с такой инициативой к приамурскому генерал-губернатору впервые обратились в 1915. Проект тогда показался слишком сложным и был заморожен.
Разруха царила и в другом, не менее «сахалинском» промысле - рыбной промышленности. Здесь доля Сахалина в дальневосточной добыче снизилась до 5,2%. Первым тралом в сахалинских водах стали японские рыбопромышленники - большая часть ценных пород рыбы варварски разграблялась и вывозилась на японские рынки.
Мешали освоению острова и частые слухи о попытках продажи Сахалина иностранным государствам. Но даже если остров не станет «второй Аляской», положение России на нем многими экспертами считалось весьма зыбким - в случае военного конфликта с Японией удержать половину острова будет физически невозможно.
После февральской революции 1917 года на Сахалине всколыхнулось общественное движение, появились профсоюзы. Вообще, на Дальнем Востоке власть монархии была свергнута дружно и практически бескровно.
6 марта 1917 года жители Александровского поста на общем собрании приняли решение о создании на Сахалине комитета общественной безопасности - чрезвычайного органа исполнительной власти. Первым его руководителем стал Александр Цапко.
Чего нельзя сказать о революции Октябрьской - с Временным правительством на острове прощались драматично и долго. Первые вести о приходе большевиков к власти на Сахалине восприняли негативно - 27 октября 1917 года в Александровске состоялось чрезвычайное собрание жителей, которое осудило свержение Временного правительства. Власть советов на острове утвердилась лишь в 1918 году - 18 февраля обязанности областного комиссара Временного правительства с себя сложил В. Порватов. Официально к власти в Приамурском крае пришли пробольшевистские Советы депутатов. Впрочем, на северном Сахалине принимать новую власть с распростертыми объятиями не спешили. Остров оказался в политической изоляции.
Спустя несколько месяцев, в сентябре 1918, сахалинский Совет рабочих и крестьянских депутатов сложил с себя полномочия - к власти в области, как и во многих сибирских и дальневосточных регионах, пришли сторонники адмирала Колчака. 26 октября на северном Сахалине был установлена «белая власть». В это же время набирала обороты японская интервенция на Дальний Восток. Примечательно, что на север Сахалина, в зону своих особенных интересов, японцы не вошли.
«Белые» на Сахалине продержались всего два года - 14 января 1920 года в Александровске поднялось восстание, были арестованы ключевые фигуры колчаковской администрации. К власти на «полуострове» пришел Временный революционный совет во главе с Александром Цапко. О принятии большевистской власти речи пока не шло, сахалинцы предпочли оглядеться и разобраться в ситуации. Официально власть Советов на Сахалине признали в 1920 году.
Точку в политических пертурбациях на севере Сахалина поставили японцы - 21 апреля 1920 года два японских тяжелых корабля встали на рейд Александровска. Маленький городок не мог ничего противопоставить иностранной агрессии. На 5 лет весь Сахалин оказался во власти Империи восходящего солнца.
Как жить с японцами на севере было непонятно - новые власти в открытую об оккупации не говорили, войну не объявляли, население не уничтожали. Оптимисты на первых порах даже верили, что на Севере удастся создать независимое государство под протекторатом Японии.
Д. Григорьев, экс-губернатор Сахалина (уволен в 1916) в 1920 году
«Зачем нам правительство с уплатой налогов... Мы сами себе можем быть полными хозяевами, будем иметь свои законы, свои средства. У нас имеется несколько тысяч промышленных заявок, их мы продадим, получим валюту в золоте или иенах».
Но долго эта игра в поддавки не продолжилось. Воспользовавшись массовым расстрелом заключенных николаевской тюрьмы (так называемым «николаевский инцидентом»), в ходе которого пострадали и японские граждане, Страна восходящего солнца открыто объявляет об оккупации северного Сахалина.
Оккупация Японией северной части острова Сахалин, свержение советской власти.
Японские интервенты установили на севере практически военные порядки. Было прервано сообщение с материком, для местных жителей был введен пропускной режим, началась стремительная японизация региона - переименовывались улицы и поселки, японский становился основным языком школьного образования. Деловая активность японских компаний была бурной и смертоносной - очень скоро с севера были вытеснены практически все предприятия, не связанные со структурами Страны восходящего солнца. Японцы планировали оставаться здесь надолго - их интересовали нефть и уголь. В 1923 году на северном Сахалине проживало уже 7 тысяч японцев.
Японская народная музыка:
К 1925 году темпы освоения и бескомпромиссность японизации пришлось несколько снизить - японская сторона лишилась поддержки Англии, нарастали противоречия между странами Азиатско-Тихоокеанского региона, рос международный авторитет СССР.
Все пять лет оккупации СССР не оставлял попыток вернуть захваченную японскими солдатами половину острова. Дипломатические отношения две страны установили еще 20 января 1920 года. В 1924 году переговоры начали приносить первые результаты.
Состоялось подписание детального договора о возвращении северного Сахалина в состав СССР. 14 мая в 7.30 состоялась церемония спуска флага Страны восходящего солнца со штаба в Александровске.
Спустя несколько часов на пристани был подписан окончательный договор о выводе японских войск с северной части Сахалина. В 9.40 минут землю северного Сахалина покинул последний японский солдат.
Так оккупация севера острова Японией была завершена за единственным исключением - по условиям договора, примерно половина природных ресурсов острова передавалась в японскую концессию, налоги на добычу составляли 5-15 процентов. На равных правах предполагалась разработка вновь открытых месторождений. Такие условия просуществовали на острове до 1944 года.
План Тоёхары, издан в Саппоро в 1935 году
На вновь обретенный Сахалин руководство СССР возлагало большие надежды - остров с его природными ресурсами должен был стать «валютным цехом» страны советов. Но освоение вновь обретенных земель шло достаточно тяжело - переселенцы испытывали трудности уже на пути к острову. На Сахалин объявили всесоюзную партийную и комсомольскую мобилизации - на остров потянулись десятки активистов и энтузиастов, готовых жить и работать в крайне тяжелых условиях. Но даже их стойкость не всегда приносила ощутимый результат. Свою лепту вносило не очень эффективное управление - так на первых порах новая администрация Сахалина умудрилась даже разобрать единственную на всю северную половину острова узкоколейку от Александровска до Дербинского. Остальные дороги острова, как и 20 лет назад, находились в плачевном состоянии.
Тем не менее, промышленность развивалась - к 1940 году практически в 30 раз (с 16,6 до 505 тысяч тонн) увеличилась добыча нефти, в 55 (с 10,8 до 550) - угля, в 25 (с 7,5 до 207,0) - добыча рыбы. Самый значительный рост наблюдался в деревообработке - за 24 года она увеличилась более чем в 100 раз - с 3,5 до 362 тысяч тонн. Подводило сельское хозяйство - производители продуктов питания просто не успевали за ростом населения острова. Была крайне низка культура - не хватало школ и училищ, в 1930 оказался закрыт последний православный храм. В помещении бывшего католического костела НКВД оборудовало помещение для содержания задержанных. Не собиралось отступать и мрачное прошлое - даже 20 лет не сумели окончательно смыть с острова славу гиблого места.
В начале XX века Японская Империя стремительно наращивала экономическую и военную мощь - в стране рос экспансионизм и милитаризм. В период 1894-1905 годов Империя одержала победу в японо-китайской и русско-японской войнах, присоединила к себе территорию Кореи и Тайваня. К середине XX века ситуация на Дальнем Востоке была близка к взрыву. Японцам становилось все теснее в границах исторического архипелага, новые колонии тоже не удовлетворяли амбиции. В 1931 году войска Империи захватили Маньчжурию. В 1937 году - развязали вторую японо-китайскую войну, по итогам которой присоединяет и другие районы Китая.
Япония напала на главную тихоокеанскую базу США - Пёрл-Харбор. Тем самым объявила войну Соединенным штатам и Великобритании.
СССР в это время было занято более западными делами - до середины 30-х годов занималось восстановлением экономики, индустриализацией, коллективизацией и электрификацией. Для Страны Советов было важно сохранение спокойствия у своих восточных границ - 13 апреля 1941 в Москве был подписан пакт о ненападении между СССР и Японией. Он просуществовал до апреля 1945 года. А в августе того же года Страна Советов вступила в войну на просторах Тихого океана: в Маньчжурии, на Сахалине и Курилах.
Сахалинские партизаны 1905 года
Хороши очерки, где беспристрастно излагаются факты и цифры: авторы не пытаются навязать читателю свое мнение. Однако люди неравнодушны к событиям прошлого, поэтому не менее ценны и очерки, в которых присутствует эмоциональный фон: далеко не каждый читатель способен разглядеть за сухими цифрами драму, а то и трагедию.
За цифрами часто скрываются самоотверженность и героизм, глупость и предательство, поломанные судьбы и оборванные жизни. Всего этого с избытком хватило на Сахалине в начале XX века. Летом 1905 года Защитники острова воевали с японскими захватчиками на юге Сахалина, а отстояли север. И заплатили за него высокую цену.
Еще в 1899 году штаб Приамурского военного округа признал оборону Сахалина непосильной для войск, имевшихся в Приамурье. Военное командование не считало Сахалин стратегически важным на дальневосточном театре военных действий.В мае 1903 года Сахалин посетил военный министр России генерал А.Н. Куропаткин и дал указание о принятии мер к обороне. С материка привезли 8 орудий и 12 пулеметов. На этом забота государства о маленьком клочке русской земли окончилась. За месяц до нападения японцев русские разведчики добыли сведения об их планах, но русское командование не оценило информацию должным образом.
Местные воинские подразделения состояли из 1160 человек на севере и 330 человек на юге. Разумеется, при такой численности и слабом вооружении они не смогли бы противостоять вторжению японских частей. Штаб Приамурского военного округа решил обеспечить оборону юга силами партизанских отрядов. План обороны Южного Сахалина разработал генерал-лейтенант М.Н. Ляпунов, военный губернатор острова. План состоял в том, чтобы, отступая с боями вглубь острова, совершать партизанские вылазки в тылу противника и продержаться таким образом до дня заключения мирного договора. Пока на острове имелось хоть одно русское подразделение, ведущее бой, японцы не могли претендовать на эту территорию.
Население острова составляло всего 30 тысяч человек, в основном ссыльнопоселенцев. Удалось сформировать 14 дружин ополчения по 200 человек в каждой. Люди записывались в добровольцы, потому что надеялись на сокращение сроков отбывания каторги. У большинства из них "проклятый остров" симпатий не вызывал, и никаких патриотических чувств к нему, как к части Отечества, они не испытывали. Военные учения не проводились. Вероятно, потому, что руководство каторги опасалось доверять берданки своим подопечным раньше времени. Из Манчжурии весной 1905 года прибыла группа офицеров и сменила тюремных чиновников на командных должностях. Офицеры создали 5 партизанских отрядов, каждому из которых были назначены районы действий и выделены запасы продовольствия на 2-3 месяца:
Первый отряд полковника Иосифа Алоизовича Арцишевского: 415 человек, 8 орудий, 3 пулемета (район действия - село Дальнее).
Второй отряд штабс-капитана Бронислава Владиславовича Гротто-Слепиковского: 178 человек, 1 пулемет (село Чеписан* и озеро Тунайча).
Третий отряд капитана Полуботко: 157 человек (село Севастьяновка).
Четвертый отряд штабс-капитана Ильяс-Девлета Даирского: 184 человека (долина реки Лютоги).
Пятый отряд капитана Василия Петровича Быкова: 226 человек (долина реки Найбы).
На вооружении дружинников стояли винтовки системы Бердана, стрелявшие черным порохом. В тайге заранее заложили склады с продовольствием.
Арцишевский являлся и начальником обороны Южного Сахалина. В его отряд вошли моряки с крейсера "Новик", затопленного рядом с Корсаковским постом в 1904 году после боя с японскими кораблями. Экипаж убыл во Владивосток, 60 моряков во главе с лейтенантом Александром Прокофьевичем Максимовым остались, чтобы снять с крейсера орудия, боевые припасы и имущество. Артиллеристы установили батарею в районе села Пароантомари (ныне поселок Первая Падь): одно 120-миллиметровое и три 47-миллиметровых. Еще два 47-миллиметровых орудия установили в деревне Соловьевка. Прежде чем перейти к описаниям боевых действий, объясню, что такое сахалинская тайга летом. Это крутые склоны сопок, заболоченные низины, непроходимые заросли и хаотичный валежник. Это высокая влажность, сырая земля и тучи комаров, от которых спасенья нет. В этих условиях пришлось выживать Защитникам Сахалина в 1905 году.
Ранним утром 24 июня в Анивский залив вошла эскадра вице-адмирала Катаоки. 53 корабля доставили к берегам Южного Сахалина 13-ю пехотную дивизию генерала Харагучи - 14 тысяч человек с артиллерией и кавалерийским полком. Под прикрытием артиллерийского огня с кораблей японцы высадили десант в районе деревни Мереи. Арцишевский приказал жечь склады и здания и отходить к Соловьевке. Моряки "Новика" обороняли Корсаковский пост до тех пор, пока не кончился боезапас. По приказу лейтенанта Максимова они взорвали орудия и присоединились к партизанскому отряду Арцишевского на Соловьевской позиции. Японцы заняли Корсаковский пост. Здесь я сделаю отступление. В партизанских отрядах было 1160 добровольцев. В дивизии Харагучи - 14 тысяч человек. Против старых берданок - пятизарядные винтовки "арисаки", против восьми орудий и четырех пулеметов - артиллерийский полк, против четырех орудий "Новика" - 53 корабля. По тринадцать штук на каждую пушку "Новика"!
25 июня два японских контрминоносца стали обстреливать позиции возле Соловьевки. Отряд Арцишевского отступил с морского побережья к селу Хомутовка, а 27-го, чтобы избежать окружения - к селу Дальнему. Японцы с боями преследовали партизан. В селе Владимировке команда прапорщика П.А. Леймана устроила японцам засаду и обстреляла их из пулемета.
В трех километрах севернее Дальнего отряд окопался. Японцы направили письмо Арцишевскому с предложением сдаться, но ответа не получили. Бои шли 28 и 29 июня. Японская пехота силой двух полков стала охватывать фланги отряда. Японский пехотный полк составляет 2905 человек - вдумайся, Читатель, в цифры! Вместе с двумя полками в тех боях действовала пехотная артиллерия.
Артиллеристы "Новика" израсходовали все снаряды. Арцишевский увел отряд в сопки. Лейтенант Максимов с матросами прикрывал отход с тыла.
Партизаны укрылись в тайге. Японцы пытались окружить и разгромить отряд. Дружинники несли в боях серьезные потери. 3 июля после переговоров с противником его остатки - 135 человек - сложили оружие. Помните, сколько их было изначально? 415 человек! В плен среди остальных попали Максимов и Лейман.
22 человека вырвались из окружения и под командованием капитана Б.А. Стерлигова сумели переправиться на материк.
24 июня командир второго отряда Гротто-Слепиковский увидел японскую эскадру, которая направлялась к Корсаковскому посту, и принял решение увести свой отряд к одному из таежных складов, чтобы японцы не отрезали их от баз.
На южном берегу озера Тунайча партизаны построили земляную крепость. Группы разведчиков вступали в бои с захватчиками. Японцы долго не могли отыскать партизанский лагерь.
20 июля к укреплениям подошел японский полубатальон численностью в 400 человек. Описания событий разными участниками противоречат друг другу и содержат много неясностей. Согласно общепринятой версии, 20 июля весь день шло сражение. Однако молодежное поисковое объединение "Франтирер", которое проводило на месте лагеря исследования, опровергло эту версию. Согласно полученным выводам, японцы в этот день действовали нерешительно. Они не ожидали встретить на берегу озера земляную крепость. Кроме того, они не имели данных о численности отряда и его вооружении и сильно завышали цифры. В перестрелке неприятель потерял десяток, а возможно, и несколько десятков человек. По версии МПО "Франтирер", действия японцев иначе как разведывательными назвать трудно. Грото-Слепиковский послал разведку в село Дубки, чтобы связаться с отрядом Быкова и соединиться с ним. Однако разведчики наткнулись на засаду, и связь установлена так и не была.
Озеро Тунайча сообщается с морем. 27 июля сюда на броненосном крейсере были доставлены саперы и артиллеристы. Японцы разделили батарею пополам и установили ее с двух сторон от укрепленного лагеря. 28 июля артиллеристы начали обстреливать окопы дружины. По озеру к лагерю пытались приблизиться два баркаса, но партизаны отгоняли их ружейным огнем с редута. Затем на русские укрепления пошла пехота. Таким образом, партизанам пришлось отбиваться сразу с трех фронтов.
Согласно версии МПО "Франтирер", бой продолжался 4 часа 49 минут, из них приблизительно 2/3 пришлись на артиллерийский обстрел.
Командир отряда Гротто-Слепиковский был убит осколком снаряда во время артиллерийского обстрела. Командование принял зауряд-прапорщик Горецкий, который в итоге был вынужден прекратить сопротивление.
Гротто-Слепиковского японцы похоронили с воинскими почестями, остальных расстреляли, как бандитов. Среди расстрелянных были и жены нескольких добровольцев.
Таким образом, второй партизанский отряд продержался 38 дней и полностью выполнил свой долг. Третий отряд под командованием капитана Полуботко базировался в районе села Севастьяновка. Японцы сосредоточили здесь значительные силы, поэтому Полуботко решил идти на соединение с отрядом Арцишевского. Партизаны двинулись к селу Христофоровка. Узнав, что японцы его уже заняли, дружинники повернули на Владимировку.
Ночью в отряде неожиданно началась паника. Многие убежали в тайгу. На следующий день партизаны подошли к Владимировке, но и там оказались японцы. Полуботко приказал дружинникам составить винтовки в козлы и объявил о решении сдаться. Часть ополченцев отказалась подчиниться приказу. Пока шли прения, японцы тихо окружили стоянку. 49 человек прорвалось сквозь окружение и укрылось в тайге. Впоследствии они присоединились к отряду Быкова, чтобы воевать дальше. Остальные во главе с Полуботко сдались в плен.
Отряд штабс-капитана Даирского продержался полтора месяца, ведя рейдовые бои с захватчиками. С самого начала к отряду присоединилось несколько матросов "Новика". Японцы вынудили партизан отступить от села Петропавловское. К концу июля дружинники вышли на лодках по реке Лютоге на западное побережье и захватили две японские рыбацкие шхуны. Отряд вдоль берега поплыл на север, чтобы добраться до поста Александровского и соединиться с главными силами. Их заметил вражеский крейсер и открыл огонь. Партизаны зашли в устье небольшой речки, бросили шхуны и скрылись в высокой траве. Чтобы уничтожить отряд, японцы выслали два крейсера и высадили на побережье большой десант. Даирский провел дружинников через горный хребет на восток и вышел в долину реки Найба. От охотников партизаны узнали, что отряд Быкова ушел на север. Даирский понял, что соединиться с другими отрядами, скорее всего, не получится.
Последний бой произошел 17 августа у реки Найбы. Половина отряда погибла, было много раненых, патроны подходили к концу. Японцы предложили капитуляцию. Как только оставшиеся в живых сложили оружие, их связали и избили, а тяжело раненых добили штыками. Потом увели в тайгу и казнили: часть расстреляли, часть тоже закололи штыками. Похоронили только офицеров: штабс-капитана Даирского и зауряд-прапорщика Хныкина, остальных убитых (130 человек) бросили.
Партизаны четвертого отряда не дожили до заключения Портсмутского договора всего 5 дней.
Пятый отряд под командованием капитана Быкова продержался дольше всех. Узнав, что Корсаковский пост захвачен, Быков увел отряд в село Отрадно. Там к нему присоединились дружинники Полуботко, не пожелавшие сдаться в плен. Местные жители сообщили, что на село Галкино-Врасское движется японский конный отряд. У села Романовское Быков устроил засаду и заставил врага отступить. Японцы направили Быкову два письма с предложением сдаться, но получили отказ.
От генерала Ляпунова пришло известие, что с Северного Сахалина выслано подкрепление. Быков решил пробиваться на север навстречу отрядам. В устье реки Отосан партизаны столкнулись с японцами и приняли бой.
Скоро Быков получил весть, что 19 июля генерал Ляпунов капитулировал, несмотря на то, что располагал главными силами обороны. Четыре отряда, посланные в помощь партизанам, тоже сдались японцам.
Продолжать борьбу в одиночку было бессмысленно. Быков принял решение вывести оставшихся в живых дружинников с острова. Партизаны с большими трудностями добрались до села Тихменево. Отсюда на кунгасах они пошли вдоль побережья.
В 20-х числах августа партизаны, потеряв в боях и тяготах 54 человека, добрались до порта Николаевска-на-Амуре.
Отряд Быкова - единственный из пяти, не уничтоженный японцами и не сдавшийся врагу.
В партизанских отрядах плечом к плечу воевали люди разных национальностей, вероисповедания и сословий. Командир второго отряда Бронислав Владиславович Гротто-Слепиковский - поляк. Дворянин, католик. Родился в Псковской губернии. Окончил Вологодское реальное училище и Виленское пехотное юнкерское училище. Командир четвертого отряда Ильяс-Девлет Даирский - крымский татарин, урожденный мирза (дворянин), магометанин. Окончил Одесское пехотно-юнкерское училище. Под началом офицеров сражались в основном каторжане, ссыльнопоселенцы и даже их жены, которые приехали на Сахалин к своим мужьям. Военных людей в отрядах было немного, в их числе - моряки из команды героического крейсера "Новик". Эти самоотверженные люди сражались на острове, губернатор которого уже капитулировал. Имена большинства Героев неизвестны.
Кто-то, вероятно, фыркнул равнодушно: какое мне дело до Сахалина, да и люди там погибли совсем напрасно. Однако во все времена Защитники Отечества, отдавая жизни в боях, рассуждали иначе. Они не желали уступать врагу ни пяди родной земли - будь то Сахалин, Урал или Подмосковье. Потому что эта земля - Российская.
К сожалению, о подвиге партизан знают даже не все сахалинцы. И всё же подвиг 1905 года не забыт. Исторический клуб "Следопыт" Покровской средней школы исследовал место гибели отряда Даирского. По почину руководителя клуба здесь был открыт мемориал. Памятник самому командиру привезли на Сахалин его земляки-крымчане и помогли установить на место. Южно-Сахалинская местная общественная организация "Молодежное поисковое объединение "Франтирер" регулярно исследует места прошедших боёв, используя естественнонаучные методики. Добровольцы МПО "Франтирер" перезахоронили на берегу озера Тунайча останки второго отряда, командиром которого был Гротто-Слепиковский. На этом месте воздвигнут мемориальный комплекс. За могилами следит Корсаковский морской торговый порт. Местные жители приезжают сюда и тоже ухаживают за памятником.
Помнит о подвиге и Сахалин православный. Оба мемориала были освящены по православному обычаю в торжественной обстановке.
В честь капитана Быкова на Сахалине названы мыс, гора и поселок. Есть на юге острова и мыс Арцишевского. А мыс Слепиковского крепко обнимают волны Татарского пролива.
Мы помним о Подвиге. Нельзя забывать.
_______________________________________
