Факты действительности и их связи, являясь содержанием высказывания, могут мыслиться говорящим как реальность, как возможность или желательность, как долженствование или необходимость. Оценка говорящим своего высказывания с точки зрения отношения сообщаемого к объективной действительности называется модальностью. Модальность в русском языке выражается формами наклонений, особой интонацией, а также лексическими средствами - модальными словами и частицами . Академик А.А. Шахматов решительно заявил о наличии в языке помимо наклонений и других средств выражения модальности. Он писал, что модальность, природа и характер которой имеют своим источником единственно волю говорящего, его эмоциональные побуждения, может получать несколько различных словесных выражений: во-первых, в форме глагольного сказуемого, посредством изменения его основы и окончаний; во-вторых, в особых служебных словах, сопровождающих сказуемое или главный член предложения; в-третьих, в особенном порядке слов в предложении; в-четвертых, в особенной интонации сказуемого или главного члена односоставного предложения . В данной работе мы рассмотрим мнение российских ученых, касаемо разграничения модальности и наклонения, а также модальные слова и частицы.
В речи, в конкретном высказывании отношение действия к действительности устанавливается говорящим. Однако определенный тип отношения к действительности заложен уже в самой грамматической форме наклонения. Этот тип отношения фиксируется в системе форм наклонения как ячейки грамматической системы языка. Говорящий лишь выбирает ту или иную форму наклонения, используя присущее ей грамматическое значение для выражения отношения данного действия в данном конкретном высказывании к действительности .
Категория наклонения является грамматическим (морфологическим) ядром более широкой функционально-семантической категории модальности, охватывающей не только морфологические, но также и синтаксические и лексические средства выражения отношения высказывания к действительности.
Оттенки модальности, сходные с функциями глагольных наклонений, выражает вместе с другими элементами предложения инфинитив: Всем опустить воротники!
С «изъявительной» модальностью связаны в контексте формы причастий и деепричастий. Например: Звон этот - сильный, красивый - влетел в комнату, заставляя дрожать цельные зеркальные стекла больших высоких окон и колебаться кремовые шторы, ярко освещенные солнцем.
К модальности, но не к грамматической категории наклонения относятся формы типа скажи, привяжись и т.п., выражающие неожиданное наступление действия с оттенком произвольности, немотивированности, например: Мы вот так-то возили раз с покойником родителем хлеб с поля, а я и пристань к нему, что, да как, да зачем. Эти формы нельзя отнести к повелительному наклонению, с которыми они внешне совпадают, так как они никак не связаны с ним семантически. Такие формы не могут быть отнесены и к изъявительному наклонению, так как они не обладают его морфологическими признаками (изменяемостью по временам, лицам и числам) . В.В. Виноградов рассматривает эти формы как «эмбрион особого, волюнтативного наклонения», отмечая, что оно «близко к изъявительному, но отличается от него яркой модальной окраской». Сама по себе модальная окраска не является достаточным основанием для выделения особого наклонения. Рассматриваемые формы не обладают таким семантическим признаком, который включил бы их в систему наклонений в качестве равноправного члена, находящегося в определенных отношениях с другими членами этой системы. Не случайно В.В. Виноградов говорит лишь об «эмбрионе» (зародыше) особого наклонения, т.е. не ставит «волюнтатив» в один ряд с тремя известными наклонениями. Поэтому представляется целесообразным считать формы типа скажи одним из глагольных средств выражения модальности (одного из оттенков «изъявительной» модальности) за пределами грамматической системы наклонений .
В учебнике современного русского языка модальные слова - это выделившиеся в самостоятельную часть речи неизменяемые слова, обозначающие отношения всего высказывания или отдельной его части к реальности с точки зрения говорящего, грамматически не связанные с другими словами в предложении.
В предложении модальные слова выступают в качестве синтаксически изолированных единиц - вводных слов или словосочетаний, а также в качестве слов-предложений, в которых выражается оценка ранее сказанного с точки зрения его достоверности-недостоверности.
По лексическому значению модальные слова делятся на две большие группы:
1) модальные слова со значением утверждения: конечно, несомненно, бесспорно, безусловно, без всякого сомнения и т.д.;
2) модальные слова со значением предположительности: вероятно, по-видимому, наверное, должно быть, небось и так далее .
Этот разряд частиц выражает точку зрения говорящего на действительность, на сообщение о ней. В свою очередь модальные частицы делятся на следующие подгруппы:
1) Утвердительные частицы: да, точно, определенно, так, ага и др.;
2) Отрицательные частицы: нет, не, ни, вовсе не, отнюдь не и т.д.;
3) Вопросительные частицы: разве, неужели, ли (ль), неужто, что ли, ужели и т.д.;
4) Сравнительные частицы: как, как бы, будто;
5) Частицы содержащие указание на чужую речь: дескать, мол, якобы;
6) Модально-волевые частицы: да, бы, пусть, давай .
В современной лингвистике не существует однозначного мнения относительно природы и содержания категории модальности. Конец ХХ века в лингвистике ознаменовался увеличением интереса к языку не как к знаковой, а как к антропоцентрической системе, целью изучения которой является речемыслительная деятельность человека. В связи с этим появилось множество различных направлений в науке, таких как: когнитивная лингвистика, лингвокультурология, этнопсихолингвистика, психолингвистика, межкультурная коммуникация и другие. Модальность - явление многоаспектное, и поэтому в лингвистической литературе существует различное множество мнений и подходов по поводу сущности данного феномена. Все перечисленные лингвистические направления ставят одну задачу - выявить те ментально-психологические процессы, результатом которых и является речь человека. Эти ментальные процессы неразрывно связаны с модальностью.
Важно отметить, что модальность реализуется то на грамматическом, то на лексическом, то на интонационном уровне и имеет различные способы выражения. Она выражается различными грамматическими и лексическими средствами: модальными глаголами, словами, частицами, междометиями, наклонениями и другими средствами.
Модальность – явление многоаспектное, и поэтому в лингвистической литературе высказываются различные мнения по поводу сущности данного феномена. Как известно, уже стало традиционным разделение модальности на два типа: объективную и субъективную. Первая понимается как отношение высказывания к внеязыковой действительности, оформленное грамматически, второе – как выражение отношения говорящего (пишущего) к тому, что он сообщает. Исследователи отмечают, что объективная модальность обязательна для любого высказывания, субъективная же факультативна .
Это совершенно справедливое утверждение. Более того, описываемые два типа модальности настолько различаются, что нам представляется рациональным развести эти два термина. Для круга явлений, подводимых под понятие «объективная модальность», можно использовать термин «модальность», а для того, что именуется субъективной модальностью, ввести термин «эмотивность». Тогда можно будет рассматривать два универсальных качества высказываний: модальность и эмотивность. Они будут противопоставлены друг другу по признаку облигаторность – факультативность. Приняв такое разделение, мы сможем так определить модальность: модальность – это облигаторное качество высказывания, заключающееся в грамматически выраженном отношении этого высказывания к внеязыковой действительности.
Наше замечание о модальности и эмотивности носит, конечно же, терминологический характер, но следует отметить, что номинация того или иного явления действительности очень важна, поскольку она зависит от четкости осознания тех признаков, которые характерны для данного понятия.
Предлагаемая вниманию читателей статья посвящена вопросам грамматического выражения объективной модальности.
О том, что объективная модальность имеет свое грамматическое выражение, лингвисты говорили давно. Авторы весьма солидных исследований рассуждают о морфолого-синтаксическом характере выражения модальности , , . Они, безусловно, правы, но мы полагаем, что, исследуя такое сложное и многогранное явление, как модальность, мы должны отдельно, особо рассмотреть синтаксическую и морфологическую сторону данного лингвистического феномена. Такой подход согласуется с предложенным в психологических исследованиях описанием речепорождения. Приведем схему, сделанную профессором Р.С. Немовым :
На схеме показано, что формирование и языковое выражение мысли имеет уровневый характер.
shema1.gif (8144 bytes)
СХЕМА 1
Опираясь на теорию речепорождения, мы можем охарактеризовать особенности грамматического выражения модальности.
Как известно, любое предложение (высказывание) имеет свой денотат. Им является внеязыковая ситуация .
Модальность, образно говоря, «накладывается» на денотативное содержание высказывания, делая его коммуникативно ориентированным, ценным для общения. Описанные процессы проходят на уровне формирования мысли.
Переходя к анализу фактов языка, отметим, что наше описание мы начнем с синтаксического уровня. Он соответствует уровню предложений и фраз в схеме речепорождения. В структуре предложения (высказывания) существует компонент, который отвечает за выражение модальности. Мы его будем называть модальным компонентом предложения (высказывания). Его задача – воплощение модальности на синтаксическом уровне.
Приведем примеры модальных компонентов: К закату проглянуло бледное солнце (И.А.Бунин. Темные аллеи); Его сюртук, галстук и жилет были постоянно черного цвета (М.Ю.Лермонтов. Герой нашего времени).
В первом предложении (высказывании) модальным компонентом является предикат «проглянуло», во втором – часть предиката «были». Таким образом, понятие «член предложения» шире по объему, чем понятие «модальный компонент предложения». Последнее необходимо нам, чтобы показать существование того «гена» модальности, который есть в каждом предложении (высказывании).
Качество модального компонента предложения (высказывания) характеризуется нами как способ выражения модальности. Изучение способов выражения модальности есть изучение её синтаксического аспекта.
Нам известно, что синтаксические компоненты имеют свое морфологическое «наполнение». Иными словами, та или иная синтаксическая позиция заполняется теми или иными частями речи в определенных формах. Модальные компоненты предложения (высказывания) в этом смысле не являются исключениями.
Итак, мы спускаемся ниже на один уровень речепорождения: на уровень морфем и слов. Ему будут соответствовать формы выражения модальности. Формами выражения модальности мы называем части речи в конкретных морфологических формах, которые используются для выражения модальности. Так, например, в предложении (высказывании): Дай, Джим, на счастье лапу мне... (С.А.Есенин. Собаке Качалова) формой выражения модальности является финитный глагол, употребленный в повелительном наклонении.
Исследование форм выражения модальности представляет собой исследование морфологического аспекта этого лингвистического явления.
Как нам думается, при формировании высказывания должно быть то звено, которое соединяет способ (синтаксическую позицию) и форму (морфологическое выражение) выражения модальности. Этим звеном являются средства выражения отношения высказывания и внеязыковой действительности (модальности).
Итак, роль средств состоит в связи способов и форм выражения модальности. Но у некоторых средств есть ещё и другая функция: они помогают той или иной грамматической форме приспособиться к выражению модальности. Первые из описанных средств мы будем называть универсальными (к ним относится интонация), вторые – неуниверсальными. Представим всё сказанное в виде схемы 2. Способы и формы выражения модальности объединяются в своеобразный блок. Средства выражения модальности как бы соединяют формы выражения модальности со способами её выражения. В этом и заключается их роль при формировании высказываний. Подчеркнем, что неуниверсальные средства выражения модальности относятся к грамматике, а универсальные – к фонетике. Это отражено на схеме в виде разных уровней их расположения.
shema2.gif (7102 bytes)
СХЕМА 2
Грамматические средства выполняют двоякую функцию. С одной строны, они помогают формам, лишенным наклонения или имеющим употребленное не в своем прямом значении наклонение, стать формами выражения модальности, с другой стороны, они способствуют тем самым соединению форм и способов выражения модальности. Приведём пример: Чтоб завтра же ты отсюда ушел!
Формой выражения модальности является в данном случае глагол изъявительного наклонения. Но оно выражает модальное значение побуждения. А это значение несвойственно изъявительному наклонению. Следовательно, для выражения такого значения понадобилось лексико-грамматическое средство – частица «чтоб». Она способствует выражению значения побуждения глаголом изъявительного наклонения и входит тем самым в состав модального компонента данного предложения (высказывания).
Отметим, что интонация как средство выражения модальности из чисто фонетического феномена превращается в феномен фонетико-грамматический, ибо он выполняет и грамматическую функцию.
Итак, нам представляется, что адекватное описание модальности можно сделать только с опорой на триаду «способ – форма – средство». При таком подходе анализируется каждая сторона грамматического выражения модальности. Описанный подход к исследованию модальности требует очень четкого определения способов, форм и средств выражения модальности, а не беспорядочного употребления этих слов при описании модальности.
Конечно, язык всё это синтезирует, но задача исследователя – применение анализа для уяснения сущности языка, его устройства.
В завершение кратко охарактеризуем способы и формы выражения модальности.
Способы выражения модальности
1. Предикатный: Степь весело пестреет цветами... (А.И.Куприн). Я сразу нырь в баньку – и простуда прошла. Да тут любой проходи, никто возражать не будет.
2. Партитивный. Если предикат состоит более чем из одного компонента, то модальность будет выражаться только одним из этих компонентов. В таком случае мы говорим о партитивном (лат. pars, partis – часть) способе выражения модальности. Он подразделяется на несколько подтипов: а) Футуральный. Эта разновидность имеет место в случае, если модальный компонент выражается глаголами в форме будущего сложного времени; б) Коллокационный (о коллокациях подробно написано в работе ): Мы выразили согласие с принятым решением; в) Фразеологический. Если предикат выражен фразеологическим оборотом глагольного типа, то модальное значение выражается только его глагольной частью: Ребята били баклуши; г) Вспомогательноглагольный: Машина начала останавливаться; д) Связочный: Инженер был задумчив.
3. Комплексный. В современном русском языке достаточно часто наблюдается явление значимого отсутствия связки (нулевой связки). В данном случае целостность предложения (высказывания) не нарушается – оно идеально приспособлено для коммуникации. Чтобы доказать наличие связки в настоящем времени, лингвисты используют парадигматические сопоставления: Дом новый – Дом был новым – Дом будет новым – Дом был бы новым. А это исследовательский приём. Рядовой же носитель языка не воспринимает предложения (высказывания) типа «Дом новый» как конструкции с недостающими компонентами. В силу данных обстоятельств мы полагаем, что в подобных случаях модальность выражается с помощью значимого отсутствия связки (нулевой связки) и наличия именной части. Таким образом, модальность выражается комплексно.
4. Независимосубъектный. Характерен для номинативных и генитивных предложений: Центральный парк. Народу-то, народу! Конечно, главные члены описанных односоставных предложений мы чисто формально рассматриваем как независимые субъекты. На самом деле здесь всё намного сложнее, но цель нашего описания – рассмотрение грамматического аспекта модальности.
Формы выражения модальности
В качестве форм выражения модальности мы рассматриваем те части речи, которые способны быть выразителями различных модальных значений. Перечислим их. 1. Финитные формы глаголов. Они имеют три разновидности: глаголы изъявительного, сослагательного и повелительного наклонения. Грамматическая категория наклонения создаёт своеобразные внутренние резервы, позволяющие данным глаголам употребляться в качестве форм выражения модальности. 2. Инфинитивы: Он – бежать. Стоять! 3. Глагольные междометия (Санька сразу бух в лужу). 4. Междометия неглагольного присхождения: «Тс-с», – прошептал мой друг. 5. Имена существительные в именительном падеже: Ночь. 6. Имена существительные в родительном падеже: Дел-то, дел-то!
Средства выражения модальности
Как мы уже отмечали ранее, все средства выражения модальных значений (модальности) можно разделить на два вида: универсальные и неуниверсальные. Первые характерны для всех без исключения высказываний. Это интонация. Вторые присутствуют лишь в некоторых высказываниях. Назначение средств выражения модальности – связывать формы и способы её выражения. Неуниверсальные средства выражения модальности используются с целью создания для той или иной формы условий, чтобы она стала формой выражения модальности. К этим средствам относятся: наличие двусоставной конструкции с прямым порядком слов (Я – хохотать), наличие односоставной конструкции (Сидеть!), наличие структуры сложного предложения (Приди он вовремя, ничего бы не случилось). Это структурные средства. Если глагольное наклонение используется для выражения несвойственного ему модального значения, то в качестве средства выражения этого значения употребляются частицы: Чтоб завтра же ты отсюда ушёл! Это лексико-грамматические средства выражения модальности.
*****************************************************************************
Литература:
Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса. М., 1973.
Немов Р.С. Психология. М., 1995. Кн.1.
Шведова Н.Ю. Парадигматика простого предложения в современном русском языке //Русский язык. Грамматические исследования. М., 1973.
Kiefer F. Modality // The Encyclopedia of Language and Linguistics. Oxford, New York, Seoul, Tokyo, 1990.
Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.
Борисова Е.Г. Коллокации: Что это такое и как их изучать? М., 1996.
), вопросительными словами и частицами, интонацией и множеством конструкций «малого синтаксиса» (Хорошо бы тебе завтра прийти !);
– к сфере модальности относят все значения, которые выражают отношение говорящего к тому, о чем он сообщает (иначе – пропозициональная установка, propositional attitude или attitude of the mind); это «субъективная модальность», см. Виноградов 1975 и Грамматика-80. Субъективно-модальные значения выражаются интонацией, специальными конструкциями, порядком слов, сочетаниями с частицами, междометиями, вводными словами и словосочетаниями. Существенно, что говорящий не является в этих сочетаниях эксплицитно выраженным субъектом: Ну и дождь! Вот дождь, так дождь! Уж и дождь! Дождь и дождь! Тот еще был дождь! Наверно, дождь, Надо же, дождь! Как правило, это значения экспрессивно окрашенные. В некоторых языках есть грамматическая категория адмиратива, которая выражает удивление говорящего по поводу полученной информации. В русском языке эта установка выражается только лексически; ср., однако, Храковский 2007;
– начиная с Аристотеля, модальными принято считать значения возможности (До вокзала можно доехать на трамвае ) и необходимости(Ты должен ей помочь ). Одни и те же слова могут выражать онтологическую и эпистемическую возможность и необходимость. Эпистемическая модальность – это выраженная говорящим степень правдоподобия того или иного суждения, ср. Петька мог соврать, но сказал правду (онтологическая возможность) и Не стоит полагаться на Петьку – Петька мог и соврать (эпистемическая возможность). В русском языке возможность и необходимость выражаются лексически, а также конструкциями: Маши не видать (= ‘нельзя видеть’, отрицание возможности), Мне завтра дежурить (= ‘надо дежурить’, необходимость). Во многих языках эти модальности выражаются особыми модальными глаголами (например, в английском, немецком) и даже грамматическими категориями (например, в венгерском, японском).
Модальные значения разных типов могут сочетаться друг с другом. Например, необходимость может совмещаться (в составе лексических единиц) с желательностью. Так, придется сделать Х = ‘необходимо сделать Х’, о чем-то нежелательном:
(б) Он без содрогания не мог подумать о том, что ему придётся сейчас идти одному по пустым коридорам и спускаться по лестнице [М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита].
Вопросительная иллокутивность сочетается с сослагательным наклонением (что делает невозможным трактовку вопросительности как наклонения, по крайней мере в русском языке):
(в) Ты пошел бы с ним в разведку?
Границы сферы модальности проводятся разными учеными по-разному. Остановимся на некоторых значениях, которые не относятся к модальным – по крайней мере, в грамматике русского языка.
Не относится к числу модальных значений отрицание (если не считать экспрессивного отрицания, которое входит в сферу субъективной модальности, как в предложении Охота была мне туда идти = ‘не было охоты’). Отрицание – это оператор, который соединяется с языковыми единицами самого разного значения (в том числе – с модальностями), образуя естественные семантические сочетания. Например, отрицание возможности – это невозможность, отрицание разрешения – это запрет. Категорию, образуемую противопоставлением утверждения и отрицания, называют полярность (см., например, Мельчук 1998: 149, Horn 1989).
К сфере модальности близки слова со значением оценки (см. Плунгян 2000). Однако модальные значения характеризуют пропозицию в целом, тогда как оценка (обычно по параметру хорошо /плохо) входит, скорее, в семантику отдельных слов (таких, как умудриться, угораздить, психовать, выпендриваться ) и является самостоятельным объектом семантики естественного языка, преимущественно лексической. См. о категории оценки Арутюнова 1998.
К сфере модальности примыкает грамматическая категория эвиденциальности , которая выражает источник сведений говорящего о ситуации. В языках с грамматической категорией эвиденциальности высказывание о факте, т.е. о событии, которое говорящий сам видел или в котором принимал участие (прямая эвиденциальность ), в обязательном порядке отлично от высказывания, где говорящий основывается на данных, которые ему сообщили (цитатив; в некоторых языках принят термин «пересказывательное наклонение»); передает результат своих умозаключений (инферентив); или то, что ему показалось (имперцептив) (косвенная эвиденциальность ). В русском языке эвиденциальность не является грамматической категорией, но частицы и вводные слова с эвиденциальным значением (такие как якобы, будто бы, как будто, кажется, видимо ) имеются во множестве; об эвиденциальности см. Мельчук 1998, об эвиденциальных показателях в русском языке см. Булыгина, Шмелев 1997, Арутюнова 1998, Храковский 2007, Летучий 2008.
Существует тесная связь между эвиденциальностью и эпистемической модальностью: эпистемическая модальность – это выраженная говорящим неполная степень достоверности его информации, а эвиденциальность маркирует источники информации, на которых говорящий основывает свое высказывание. Оба значения могут выражаться нерасчлененно в одном показателе, однако косвенная эвиденциальность сама по себе не означает недостоверности (Храковский 2007).
Показатель эвиденциальности семантически подобен вводному обороту с глаголом речи /мнения: и в том и в другом случае говорящий разделяет с неким лицом ответственность за истинность высказанной пропозиции (о семантике вводности см. Падучева 1996: 321-334]). Цитативная эвиденциальность близка к русским показателям цитирования, мол и дескать . Разница в том, что мол и дескать , семантически, а иногда и синтаксически, локализуются в составе придаточного, подчиненного глаголу речи с автономным субъектом, так что говорящий полностью устраняется, как в (а), а цитатив можно семантически уподобить ассоциированной пропозиции вводного предложения, как в (б), где говорящий и синтаксический субъект присутствуют на паритетных началах:
(а) Мой сосед сказал , надо мол , остерегаться провокацийÜ Мой сосед сказал , что надо остерегаться провокаций;
(б) Как сказал мой сосед, надо остерегаться провокаций.
В традиции русских грамматик принято делить модальность на объективную и субъективную, и те значения, которые выражаются наклонением, относить к объективной модальности. Но семантика наклонения тоже субъективна, т.е. тоже предполагает говорящего. Для оптативного значения сослагательного наклонения это очевидно: Было бы сейчас лето! = ‘я хочу, чтобы сейчас было лето’. Однако говорящий присутствует также и в семантике изъявительного наклонения, что демонстрирует известный парадокс Мура. Фраза Она красива, но я так не считаю аномальна, поскольку содержит противоречие: компонент ‘она красива’ имеет импликацию ‘я считаю, что она красива’, который противоречит ассерции ‘я так не считаю’. Компонент ‘я считаю …’ в семантике утвердительного предложения – это даже больше, чем импликация: это эпистемическое обязательство говорящего. Так что термин «субъективная модальность» надо принимать как дань традиции: в принципе, грамматическая модальность тоже субъективна.
Следует оговорить, что модальность, выраженная лексически глаголом мочь , не всегда имеет субъектом говорящего, см. об этом в разделе 3. В придаточном предложении вполне обычно, чтобы говорящий не имел никакого отношения к модальности, выраженной сослагательным наклонением (Он хочет, чтобы я ему подчинился ). Это проблема speaker-oriented vs . participant-oriented modality. Кроме того, в простом предложении подразумеваемым субъектом модального слова может быть не говорящий, а слушающий; например, есть закономерные связи между вопросом и ответом:
(а) – Можно <мне>? – Можно <тебе>.
С этими оговорками, общим для всех явлений из сферы грамматической модальности является участие говорящего: модальность – это эгоцентрическая категория. Именно на этом основании из сферы модальности исключено отрицание, которое не является эгоцентрической категорией – по крайней мере, в русском языке.
По Палмеру, субъективность является критерием модальности («subjectivity is an essential criterion of modality», Palmer 1986: 16). Однако модальность – не единственная эгоцентрическая категория. Другая сфера эгоцентрического – дейксис. (Эти две сферы объединены в классической работе Р.Якобсона – Jakobson 1957/1972 , которая ввела в обиход понятие шифтера.) Третья сфера – уже упоминавшаяся оценка. Наконец, есть и четвертая сфера – эмфаза и коммуникативная структура (тема-рематическое членение).
В лингвистике принято деление предложений «по цели высказывания» – на повествовательные, повелительные и вопросительные. Дж.Остин (Austin 1962) обратил внимание на то, что, делая то или иное высказывание, человек иногда может не просто описывать некоторое положение вещей, а совершать определенное действие – речевой акт : информировать, спрашивать, побуждать, просить, предсказывать, обещать, благодарить и т.д. Характеристику высказывания с точки зрения совершаемого с его помощью действия Остин назвал иллокутивной силой высказывания. Иллокутивным силам соответствует иллокутивная модальность (которая противопоставлена просто модальности – так сказать, семантической).
Основные речевые акты (и соответствующие им иллокутивные силы) – это утверждение (иначе – ассерция, декларатив), побуждение и вопрос . Соответственно, говорят об ассертивной, побудительной и вопросительной иллокутивной модальности.
В основе теории речевых актов лежит разграничение пропозиционального содержания высказывания (пропозиции) и его иллокутивной силы. Считается, что с одним и тем же или близким содержанием можно соединить разные иллокутивные силы; получатся высказывания, уместные в разных речевых актах: Он купил себе велосипед (речевой акт – утверждение), Купи себе велосипед (побуждение), Ты купишь себе велосипед ? (вопрос).
Пропозиция может не утверждаться, а использоваться как предположение, мнение, опасение, вопрос и т.д. Только употребление пропозиции в речевом акте с той или иной иллокутивной силой превращает ее в утверждение или высказывание какого-то иного типа.
Пропозиция, кроме того, может быть аргументом модальных операторов (типа возможно, необходимо ), предикатов пропозициональной установки и оценки (типа жалко, желательно ). Так возникают модализованные пропозиции. Модализованная пропозиция – это тоже пропозиция; получая ту или иную иллокутивную силу, она может использоваться в речевом акте. Например, Он забыл про нашу договоренность – это категорическое утверждение, т.е. утверждение немодализованной пропозиции. А в предложении Может быть, он забыл про нашу договоренность пропозиция модализованная. Другой пример: Отец доволен твоими успехами (категорическое утверждение) и Отец был бы доволен твоими успехами (утверждение модализованной пропозиции).
Иллокутивная модальность побуждения выражается, прежде всего, императивом (Передайте соль !). Кроме того, иллокутивная сила побуждения может быть выражена вопросительным предложением с модальным глаголом (Ты не можешь передать мне соль ?); или лексически, с помощью частицы: Пусть он передаст вам соль ; или сослагательным наклонением: Передал бы ты мне соль ! Побудительная иллокутивная модальность, в отличие от утвердительной, слабо совместима с модальностью, выраженной вводными словами; ср., однако, Пожалуйста, передай мне соль ; Передай мне, пожалуй, соль . О побудительной модальности см. статью Императив .
Иллокутивная модальность вопроса выражается вопросительным местоимением (частный вопрос), частицей ли и вопросительной интонацией (общий вопрос). Вопросительное по форме предложение приобретает иллокутивную силу вопроса только в контексте речевого акта: вопросительное предложение в составе сложного понимается как косвенный вопрос , ср. Кто ты ? (вопрос) и Я знаю, кто ты (кто ты – косвенный вопрос).
это вопрос о возможности:
(1) Может быть , он забыл про нашу договоренность? –
Ответ Нет, не может быть ! имплицирует ‘нет, он не забыл’; но ответ Да , может быть означает только, что есть такая возможность.
На базе основных иллокутивных модальностей – утверждений, побуждений и вопросов, – возникают другие, частные типы речевых актов (вербальных, или речевых, действий).
Теория речевых актов началась с обнаружения перформативных предложений – предложений с перформативными глаголами, такими как прошу, требую, обещаю, предсказываю, советую . Это предложения, повествовательные по форме, но обладающие тем свойством, что их употребление в высказывании не описывает соответствующее действие, а равносильно самому его осуществлению. Так, высказывание Обещаю тебе прийти в семь есть уже обещание; аналогично для Прошу тебя прийти в семь , Советую тебе прийти в семь , и т.д. Каждый перформативный глагол выражает свой речевой акт, т.е. является лексическим показателем определенной иллокутивной модальности.
Кроме того, есть множество частных типов речевых актов, которым не соответствует перформативного глагола. Так, разные типы речевых актов построены на базе вопросительного предложения – как в русском, так и в других языках; это так называемые косвенные речевые акты, см. Wierzbicka 1991: Зачем красить дом в лиловый цвет ? (‘не надо’, осуждение); Почему ты не идешь к врачу ? (‘надо пойти’, совет); Как насчет поесть ? (‘предложение’); Как ты посмел ? (‘строгое осуждение’, ср. англ. How dare you ?) и др.
Разным частным иллокуциям соответствуют свои правила употребления местоимений, специфические интонационные контуры (Янко 2009) и т.д. См. обзор иллокутивной проблематики в Падучева 1985/2009, Wierzbicka 1991 и что еще?
Утвердительное предложение, с изъявительным наклонением глагола, предназначено для употребления в контексте речевого акта утверждения, но не вполне однозначно. Так, предложение В комнате холодно может употребляться как отдельное высказывание, а может входить в состав сложного Иван говорит, что в комнате холодно , и тогда не утверждается говорящим – говорящий не несет ответственности за его истинность. Однако иллокутивное назначение можно уточнить. Так, в предложении (2) частица правда маркирует речевой акт выражения желания услышать подтверждение своего мнения (см. Wierzbicka 1984):
(2) В комнате холодно, правда ?
Однозначный иллокутивный показатель характеризует предложение как законченное высказывание, предназначенное для использования в определенном речевом акте. Поэтому предложение с однозначно выраженной иллокутивной модальностью обычно синтаксически неподчинимо , т.е. не может быть составной частью более сложного предложения. В самом деле, предложение (2) своей структурой предназначено на роль отдельного высказывания и не может быть частью другого предложения. Так, в предложении (3) предложение (2) не составляет синтаксического компонента: сферой действия частицы правда уже не является клауза в комнате холодно ; (3) понимается как ‘правда ли, что Иван это говорит’:
(3) Иван говорит, что в комнате холодно, правда?
Другой пример уточнения иллокутивной модальности утвердительного предложения. Имеются разнообразные языковые средства для выражения идеи о том, что данное утверждение надо понимать, так сказать, иронически, т.е. в значении, противоположном буквальному:
(4) Есть чему завидовать! Охота была ему жениться! Много ты понимаешь!
Высказывание при этом имеет экспрессивную окраску и синтаксически неподчинимо – в гипотаксическом контексте «иронический» смысл утрачивается, иллокутивная сила иронии пропадает:
(5) Но память еще и еще раз подтверждает, что есть чему завидовать . [С.А. Семенов. Предварительная могила (1924)]
Разные иллокутивные модальности могут возникать на базе предложения с грамматически выраженной модальностью вопроса. Так, частный вопрос может пониматься как отрицательное утверждение:
(6) Да кому он нужен? = ‘никому не нужен’;
Ну что ему сделается? = ‘ничего не сделается’.
Другая вопросительная конструкция может пониматься как восклицательная (т.е. экспрессивная), тоже отрицательная:
(7) Какой он ученый!
Приведенный обзор иллокутивных модальностей неполон. Переспрос, цитирование. Ср. Гришинская Мурка
Из правила о синтаксической неподчинимости однозначных показателей иллокутивной модальности есть исключения. Так, в предложении (1) союз так что выражает причинную связь между пропозициональным смыслом первого предложения (отсутствие хлеба) и иллокутивной модальностью просьбы, входящей в смысл второго; тем самым иллокутивная модальность императива подчинима:
(1) Хлеба тоже нет, так что зайди в булочную.
Способны вступать в связь с иллокутивной модальностью императива союзы а то, пока, чтобы, раз, если :
(2) Раз ты укрощаешь свирепых зверей, попробуй-ка справиться с жинкой моей». [Вальтер Запашный. Риск. Борьба. Любовь (1998-2004)]; Раз ты уверена, что я вру, зачем звонишь? [Инка (2004)]; Раз ты русского языка не понимаешь, может, тебе на иврите напеть? [Андрей Белозеров. Чайка (2001)]
См. о русских иллокутивных союзах Падучева 1985/2009: 46, 47; Иорданская 1992.
Пропозиция с глаголом в изъявительном наклонении (индикативе) предназначена для употребления в высказывании с утвердительной иллокутивной модальностью. Однако та же пропозиция может употребляться в таких контекстах, где не утверждается ее истинность. Это контексты снятой утвердительности (Падучева 1985: 33, 94, 95; 2005), иначе – non-veridicality (Zwarts 1998). Пропозиция в контексте снятой утвердительности имеет нейтральную модальность. Так, у предложения Иванов в Москве в примере (1) ассертивная модальность, а та же пропозиция в (2) и в (3) находится в контексте снятой утвердительности и имеет нейтральную модальность.
(1) Иванов в Москве;
(2) Я не думаю, что Иванов в Москве;
(3) Если Иванов в Москве, он тебе поможет.
Таким образом, индикатив в русском языке может выражать пропозицию безотносительно к ее иллокутивной модальности (иначе – ассертивному статусу). Нейтральную модальность имеют пропозиции, попадающие в контекст вопроса, внешнего отрицания, условия, модальных операторов, глаголов мнения, перформативных глаголов, будущего времени, императива; это модальность инфинитивов и отглагольных имен. Вопросительная иллокутивная модальность – это вопросительная иллокутивная сила, в контексте пропозиции с нейтральной семантической модальностью.
Снятая утвердительность – это важный контекст для референциальных показателей, в частности, для местоимений на -нибудь . Так, предложение Кто-нибудь пришел , с иллокутивной силой утверждения, звучит странно – оно требует домысливания какой-то модальности (например: Наверно , кто-нибудь пришел ). А в контексте вопроса местоимение на -нибудь нормально: Кто-нибудь пришел ? Зварц, Ладюсо про отрицательную поляризацию: монотонность или снятая утвердительность.
К сфере субъективной модальности относятся конструкции, вводные слова и обороты, в семантику которых входит говорящий.
Субъективное (т.е. ориентированное на говорящего) значение могут иметь конструкции с союзами, частицами, с повтором, с междометиями (Ох уж эти деньги !), местоимениями (Вот голос, так голос! ).
Пример 1. С помощью конструкции «надо же было + инфинитив» говорящий выражает сожаление по поводу своего поступка или недовольство, неодобрение чужого: ‘не надо было’]:
И надо же было именно сегодня послать машину на техосмотр. [В.Гроссман. Все течет].
Пример 2. Оборот надо же имеет совершенно иное фразеологически связанное значение – выражает удивление говорящего:
Надо же , как время летит" [Андрей Геласимов. Чужая бабушка (2001)]
На вид такой неприспособленный, не от мира сего, а надо же ― как сориентировался! [Вера Белоусова. Второй выстрел (2000)]
Союз как соединяет состояние удивления с его объектом. Но возможно и бессоюзное соединение:
― Ну надо же ― сбежал! ― изумился Егор. [В. Шукшин. Калина красная (1973)]
Значение удивления возникает только в речевом режиме; в подчиненной позиции идиоматического значения не возникает, значение целого композиционно складывается из значения частей:
Чувствуя, что надо же что-то сказать, <…> я сказал ему, что только что прочитал «Пнина» и что он мне очень понравился. [Г.Барабтарло. Разрешенный диссонанс // «Звезда», 2003]
Пример 3. С помощью конструкции типа «мало ли что + предикация» говорящий может выразить мнение о несущественности того, что произошло [есть про это текст на четыре страницы с отсылкой к «негде спать»]:
Он же сказал ― через два дня. ― Мало ли что он сказал. Хочешь, поспорим? [А.Геласимов. Ты можешь (2001)] = ‘он мог много чего сказать, но это не следует принимать во внимание’.
У этой конструкции может быть и другие смыслы – ‘много’ или ‘многое, в том числе плохое’:
Мало ли что можно найти в чужом компьютере! [ «Известия», 2001.12.05]
я решил этот клык помыть: мало ли где он лежал и кто его трогал! [Валерий Писигин. Письма с Чукотки // «Октябрь», 2001]
Пример 4. С помощью конструкции «нет, чтобы + инфинитив» говорящий выражает неодобрение по поводу того, что человек чего-то не сделал:
Нет, чтобы прислушаться, подстроиться, дождаться своего соло, не вылезать. [Л.Гурченко. Аплодисменты]
Существенно, что во всех этих случаях субъектом пропозициональной установки (недовольства, неодобрения и проч.) может быть только говорящий – все три конструкции неподчинимы и нецитируемы, ср. отмеченную в разделе 2 неподчинимость предложений с однозначно выраженным иллокутивным намерением.
Пример 5. Конструкция «что за + именная группа» может иметь несколько значений (Подлесская 2007). Основное ее значение – экспрессивное выражение отрицательной оценки:
Что за шутки! = ‘плохие шутки’
Та же конструкция с анафорической или катафорической добавкой может использоваться для экспрессивного выражения положительной оценки:
Что за прелесть эти уездные барышни !
И в качестве обычного не экспрессивного вопроса об идентификации:
Это что за остановка?
В контексте косвенного вопроса, остается только значение идентификации:
Не пойму, что он за человек был; Я не знал, что это за песня; расскажи мне хорошенько, каков он собою и что он за человек; мы будем чётко представлять, <…> что у нас за болельщики.
Положительная оценка может, при соответствующей лексике, сохраняться и в гипотаксическом контексте:
Вообразите, что за блаженство было говорить с ней (А.А. Бестужев-Марлинский)
Есть и другие конструкции с субъективно модальным значением, ср. А мне-то что ? = ‘мне до этого дела нет’; Ему-то что \ = ‘ему ничего плохого не будет’.
У ряда конструкций, которые в Грамматике 1980 относятся к сфере субъективной модальности, семантика не включает говорящего как субъекта эмоционального состояния или экспрессии, и потому оснований для отнесения их к сфере субъективной модальности нет. В частности, они свободно, не меняя значения, употребляются в гипотаксическом контексте:
а. Он всегда считал, что дружба – дружбой , а денежки врозь ;
б. Съездил и увидел, что дом как дом , ничего особенного;
в. Он говорит, что чего там только не было ;
г. Соседи сказали, что ей праздник был не в праздник ;
д. Он жаловался, что брать – берут , а на место не кладут;
е. Видно было, что он ждет – не дождется , когда я уйду;
ж. Понятно, что ему не до разговоров ;
з. Она подозревает, что мне есть о чем подумать .
Эти конструкции если и предполагают субъект сознания, то им заведомо не обязательно является говорящий. Правда, их морфология не вполне регулярна; например, в (а, б, е) время глагола может быть только настоящее.
В принципе, вводные слова, как и все другие слова, должны описываться в словаре. Однако общие свойства вводности как специфического семантико-синтаксического феномена описываются в грамматике. Вводные слова и обороты, в принципе, выражают отношение говорящего к сообщаемому (т.е. имеют говорящего подразумеваемым субъектом) и, тем самым, входят в сферу субъективной модальности.
В Грамматике 1980 различается, на семантическом основании, семь классов вводных слов и оборотов. Мы рассмотрим их них два:
– слова, выражающие эмоционально-интеллектуальное отношение или оценку говорящего (к сожалению ),
– слова, характеризующие источник информации (как известно, по твоему ).
а) слова, выражающие оценку факта – одобрение, неодобрение, опасение, удивление (например: к счастью, к сожалению, странное дело, чего доброго, оказывается );
б) соответствие ожиданию (конечно, естественно, разумеется, действительно, в самом деле );
в) оценку достоверности информации (безусловно, бесспорно, наверно, несомненно, думается, без сомнения, вероятно, по всей вероятности, очевидно, должно быть, надо полагать, возможно, скорее всего, может быть, кажется ), см. Виноградов 1947: 739.
Укажем одно важное деление внутри показателей достоверности. Ментальные предикаты делятся на предикаты мнения (типа считать ) и предикаты знания (типа знать, видеть, чувствовать ). Соответствующее деление имеют и вводные слова. Вводные слова, выражающие модус мнения, – это возможно, наверно . А слова, выражающие модус знания, – это (это деление введено в Яковлева 1988, где используется, правда, другая, непрозрачная терминология).
В группе с модусом знания самое частое слово – кажется . Вводное кажется употребляется в следующих ситуациях (Булыгина, Шмелев 1997).
1) В ситуации неуверенного перцептивного впечатления: Кажется, пахнет газом .
2) В ситуации припоминания или при передаче неточно запомненного:
На одной из станций, кажется , между Белгородом и Харьковом, вышел я из вагона прогуляться по платформе. [А. П. Чехов. Красавицы (1888)]
3) При передаче не полностью достоверной информации, полученной от других лиц: Кажется, его нет в городе ;
4) В ситуации, когда нет достоверных данных, чтобы вынести окончательное суждение: .
Подтверждением связи кажется с модусом знания является его несовместимость с нереферентными местоимениями: *Кажется, кто-нибудь уже решил эту задачу (надо – кто-то ) при допустимом Возможно (или: я думаю, что ), кто-нибудь уже решил эту задачу.
В примере Кажется, мы поступили неправильно слово кажется на первый взгляд выражает мнение. Однако, как показано в Зализняк 1991, в модальном и оценочном контексте может происходить подмена, при которой мнение-оценка выдается за знание (соответственно, неверифицируемая пропозиция – за верифицируемую): предложение гласит, что говорящий находится в «состоянии знания» – хотя и неуверенного.
Подразумеваемый говорящий является при слове кажется субъектом неуверенного знания. Эксплицитный субъект 1 лица меняет семантику вводного слова (Булыгина, Шмелев 1997): Кажется, фильм хороший может быть произнесено в ситуации передачи информации, полученной от других лиц или когда фильм недосмотрен до конца; а Мне кажется, фильм хороший свидетельствует о неуверенности субъекта в собственной оценке.
Некоторые предложения со словом кажется синтаксически неподчинимы:
(1) а. Иван, кажется , в отпуске;
б. *Зина считает, что Иван, кажется , в отпуске.
Как мы знаем, синтаксическая неподчинимость предложения может быть свидетельством наличия в нем однозначного иллокутивного или субъективно-модального показателя. Однако неподчинимость может быть обусловлена также чисто семантической несовместимостью модального показателя с содержанием пропозициональной установки. Чтобы изложить общие правила на этот счет, нужны предварительные пояснения.
Различаются три группы вводных слов с точки зрения модальности ассоциированной пропозиции (Падучева 1996: 313):
I . Вводные слова, совместимые только с ассертивной модальностью пропозиции; так, в (2) – (4) говорящий утверждает, что ситуация (описываемая в пропозиции) имеет место:
(2) Иван, к сожалению , в отпуске;
(3) Честно говоря , Бобби заврался;
(4) Он, тем не менее , преуспевает.
Если ассоциированная пропозиция вводного слова не утверждается, употребить вводный оборот группы I нельзя:
(5) *Иван, к сожалению , в отпуске?
(6) *Если Иван, к сожалению , в отпуске, нам придется ждать до осени.
II . Вводные слова, предполагающие нейтральную модальность в ассоциированной пропозиции; так, в (7), в отличие от (2), говорящий ничего не утверждает, а сообщает только свое предположение:
(7) Иван, наверное , в отпуске.
Вводные слова группы II могут употребляться в контексте вопроса, а некоторые даже в условном предложении:
(8) Ты, видимо (наверное, вероятно, кажется, вроде ) занят?
(9) Если ты, может быть , занят, скажи прямо.
К группе II принадлежат все парентетические показатели достоверности (т.е. безусловно, … кажется ).
III . Вводные слова, безразличные к модальности ассоциированной пропозиции. К этой группе относятся слова, выражающие соответствие ожиданию:
(10) Он, конечно , опять занят;
(11) Если, разумеется , он опять занят, ему же хуже.
Если вводный оборот (модальный) подчинен предикату пропозициональной установки, то его ассоциированная пропозиция находится в сфере действия двух операторов: подчиняющего оператора пропозициональной установки и собственного, модального. Ясно, что если эти операторы не согласованы, возникнет семантическая аномалия. Имеются два естественных правила согласования.
Правило 1. Вводный оборот, предполагающий нейтральную модальность ассоциированной пропозиции, не сочетается с подчиняющим предикатом, который требует для той же пропозиции ассертивного или презумптивного статуса:
(12) *Я рад, что он, наверно , вернулся;
(13) *Я огорчен, что она определенно уехала;
(14) *Выяснилось, что он бесспорно мошенник.
Ср. странность примера (15):
(15) И никто не знает, что, может быть , у него под телогрейкой хранится ее белая косынка... [«Наш современник», 2004.01.15]
Правило 2. Вводные обороты, выражающие модус знания (т.е. кажется, явно, определенно, как будто, вроде бы ), возможны только в контексте подчиняющих предикатов знания – таких как знать, видеть, чувствовать , см. (16); аналогично, оборот, выражающий модус мнения, сочетается с подчиняющим предикатом мнения, см. (17) (это правило сформулировано, в других терминах, в Яковлева 1988):
(16) а. Я чувствую, что за мной определенно следят;
Я чувствую, что мне, кажется , придется уступить.
б. *Я чувствую, что он, наверно , где-то поблизости;
*Я чувствую, что я, несомненно , устал.
(17) а. Я считаю, что ты, несомненно , справишься;
Я думаю, что он, вероятно , откажется.
б. *Я думаю, что Иван, кажется , в отпуске;
*Я думаю, что Иван явно доволен.
Вернувшись теперь к примеру (1б), мы видим, что неподчинимость кажется здесь объясняется не субъективной модальностью как таковой, а семантической несогласованностью пропозициональной установки и модального предиката. Так, способны подчинять кажется глаголы вспомнить, почувствовать, почуять, понять, заключить и даже обрадоваться :
Сквозь его гул услышала какой-то звук в номере, с испугом вспомнила, что, кажется , не заперлась, осторожно, чуть приоткрыв дверь ванной, выглянула. [Александр Кабаков. Сочинитель (1990-1991)]
― Я и не беспокоюсь, ― ответил Максим. И почувствовал, что, кажется , опять соврал. ― Нет, я беспокоюсь, но не боюсь, ― поправился он. [В.Крапивин. Болтик (1976)]
Сукины дети Гошка и Сашка, почуяв, что у отца прекрасное настроение, что, кажется , у него появились деньги, тут же стали клянчить подарки. [Эдуард Володарский. Дневник самоубийцы (1997)]
Вступив в должность, Орлов первый день присматривался, второй осмысливал увиденное, а на третий понял, что, кажется , уже пора что-то делать. [Про себя (1997) // «Столица», 1997.02.17]
По тому, как обрадовался Уаскаро, Инка заключила, что, кажется , намотав по городу пару десятков километров в поисках подарка, они его, наконец, отыскали. [Улья Нова. Инка (2004)]
Сосед, обрадовавшись тому, что, кажется , наконец, выбрана тема для разговора, развернулся ко мне. [Мария Голованивская. Противоречие по сути (2000)]
Пустой Марусин взгляд обрел какой-то смысл, и Коршунов сдуру обрадовался, что, кажется, может быть… Одним словом, ну поорет Маруся, ну наплачется, но ничего другого страшного не случится. Не случится пустоты. [Галина Щербакова. Подробности мелких чувств (2000)]
Подчиненное кажется допускают также глаголы говорения – которые в данном контексте выступают подобно знания:
Тант Элиз даже сегодня сказала, что он, кажется , хороший человек, хоть сумасброд. [Ю.Н.Тынянов. Кюхля (1925)]
И, представляешь, Валька, он бухнулся передо мной на колени и заявил, что, кажется , любит меня. [Татьяна Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)]
Отец как раз сказал ей два дня назад, что, кажется , встретил ту единственную женщину, которая и была ему нужна всю жизнь, что он мучается, но ничего не может поделать с собой… [Анна Берсенева. Полет над разлукой (2003-2005)]
Еще минут через десять-пятнадцать Николай Иванович доложил, что, кажется, Баран и его пассажир приехали: поставили машину на стоянку, Баран остался в машине, а пассажир пошел пешком к многоэтажному дому на Селезневке. [Лев Корнешов. Газета (2000)]
он хотел сообщить своему другу, что, кажется , знает этого «покойника». [Сергей Осипов. Страсти по Фоме. Книга вторая. Примус интер парэс (1998)]
и только потом наконец сумел выдавить из себя, что, кажется , разлюбил жену [Евгений Шкловский. Состояние невесомости (1990-1996)]
Мама рассказывала мне потом, что, кажется , дядя Бума недостаточно осторожно лечил его, не препятствуя ему вставать с постели. [Н.М.Гершензон-Чегодаева. Воспоминания дочери (1952-1971)]
Итак, гипотаксический контекст заставляет внести поправку в исходное определение модальности, состоящее в том, что субъектом модальности является говорящий. В гипотаксическом контексте подразумеваемым субъектом вводного оборота является подлежащее подчиняющего предложения:
(1) Коля считает, что Иван, может быть , придет.
Говоря о подразумеваемых субъектах вводных слов, следует обратить внимание на употребление кажется в сослагательном наклонении – казалось бы :
(2) Володя приехал возмущённый: он просил представителей фирмы "Ямаха" подарить Жене рояль. Казалось бы , что им стоило! Но они ограничились какой-то электронной клавиатурой. [Сати Спивакова. Не всё (2002)]
Если в обычном контексте подразумеваемый субъект кажется – говорящий, то сослагательное наклонение добавляет точку зрения второго участника речевой ситуации: говорящий приглашает слушающего разделить с ним его точку зрения, так что казалось бы выражает ожидание, которое говорящий предполагает общим у него и слушателя. В значении ‘казалось бы’ может употребляться и просто кажется . А пример (4) (принадлежит Е.Э.Разлоговой) показывает, что на базе сослагательного наклонения возникает косвенный речевой акт:
(4) Я, кажется , русским языком говорю!
Тут у говорящего нет неуверенности относительно языка, на котором он говорит. Его иллокутивная цель – выяснить, почему слушатель ведет себя так, как если бы язык был ему непонятен. Т.е. слушающий является одним из субъектов модальности.
Особого внимания заслуживают подразумеваемые субъекты вводного оказывается . Семантика этого слова подробно описана в Храковский 2007, где оно трактуется как показатель особой грамматической категории адмиративности – близкой к эвиденциальности. Никак не оспаривая этой трактовки, можно предложить более традиционное толкование оказываться в разных его контекстах (см. Падучева 2006).
Исходное значение вводного оказывается включает следующие два компонента:
оказывается (X, P) =
а) Х узнал, что Р;
б) Х удивляется, что Р.
В примере (6), в речевом контексте, подразумеваемый субъект оказывается , участник Х, – это говорящий; он является и субъектом нового знания и субъектом удивления:
(6) Я так рада! Нашлись, нашлись! Они, оказывается , болели и не подавали весточек! (Л. Петрушевская. Три девушки в голубом)
Помимо лица Х, в ситуацию может входить лицо Y – Источник сведений-знаний, поскольку узнают очень часто от кого-то. В (6) лицо Y за кадром. Лица Y может и не быть; так, в (7) говорящий получает знание не от участника Источник, а из непосредственного восприятия:
(7) Вернулся домой, на крылечко взошел, хотел было дверь открыть, а она, оказывается , изнутри на засов заперта. (В. Писарев. Волшебные сказки)
Так обстоит дело в речевом контексте. В нарративе заместителем говорящего и субъектом знания и удивления может быть повествователь, как в (8), или персонаж, как в (9):
(8) Город Козельск, оказывается , ежегодно празднует свое падение (М. Гаспаров, Записи и выписки).
(9) В-третьих, он боялся испугаться и все время проверял себя: "Не страшно?" – "Нет, не страшно", – отвечал бодрый голос в голове, и Николка от гордости, что он, оказывается , храбрый, еще больше бледнел. (М. Булгаков. Белая гвардия)
При этом в игру может вступать и второй участник – Источник сведения, и тогда оказывается может вводить несобственную прямую речь. В исходном значении, как в (6), Р – это знание субъекта Х. Между тем в ситуации несобственной прямой речи Р – это то, что сказал или дал понять Х-у некий Y. Что же касается лица Х, то оно не обязательно рассматривает информацию Р как свое знание, и Р вызывает у него не столько удивление, сколько недоумение. Пример (из Храковский 2007, с другой интерпретацией):
(10) – Я вам скажу. Хотите откровенно? Я давно замечаю за Вами, Дима. – И тут она понесла такой немыслимый и ошеломляющий вздор, что Глебов онемел от изумления. Оказывается , он с каким-то особенным вниманием всегда осматривает их квартиру, на кухне его интересовали холодильник под окном и дверь грузового лифта. Однажды он подробно расспрашивал <...> (Ю.Трифонов)
В (10) Источником Y является собеседница-квартирохозяйка; лицо Х не рассматривает эту информацию как свое знание, т.е. является субъектом не удивления, а недоумения по поводу Р.
Семантика вводных слов и оборотов подтверждает, что эгоцентричность есть общее свойство модальных показателей.
В сферу модальности входят глаголы, предикативы и вводные слова, которые своим лексическим значением выражают возможность или необходимость, – такие как мочь, можно, возможно, может быть, нельзя ; надо, нужно, необходимо, должен, обязан, следует, надлежит, требуется и др. Значения ‘возможность’ и ‘необходимость’ входят в семантику синтаксических конструкций (например, независимого инфинитива : Не поправить дня усильями светилен ) и иллокутивных сил (например, побуждения). Так что эти значения играют важную роль в грамматической семантике русского языка.
Возможность и необходимость – это главные понятия традиционной модальной логики. Логика предлагает аппарат, который может быть использован при описании многозначности модальных слов в естественном языке; при описании контекстных синонимических соотношений между возможностью и необходимостью; при объяснении взаимодействия модальности с отрицанием.
Например, логика предсказывает синонимию не может и должен не : Он не может принять этот подарок » Он должен не принимать этот подарок ; Как я мог забыть! » Я должен был не забывать ; синонимию должно быть Р и невозможно не Р: Он должен это признать » Он не может этого не признать .
В модальной логике различается три типа модальности – алетическая, деонтическая и эпистемическая. Рассмотрим эти три типа вначале на примере возможности .
Алетическая возможность (алетическая – от греческого aletheia ‘истина’). Утверждение, что р(х) алетически возможно, означает, что х способен совершить р по своим физическим или интеллектуальным данным; что в мире отсутствуют препятствия для того, чтобы было р(х): алетическая возможность вытекает из объективного устройства мира. Главные показатели алетической возможности – может, можно . Примеры.
(1) заяц за сутки может пробежать более четырёхсот километров [ «Мурзилка», № 7, 2002];
(2) он был уверен, что у неё банальная катаракта, которую можно снять и хотя бы частично восстановить утраченное зрение. [Людмила Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света // Новый Мир, № 8-9, 2000]
(3) Ирина не могла целоваться с директором. Её мутило. [Токарева Виктория. Своя правда // «Новый Мир», № 9, 2002]
Глагол мочь имеет формы наст. и прош. времени (может, мог ) и сов. вид. прош. и буд. (смог , сможет ), так что не является морфологически дефектным в таком смысле, как англ. модальный глагол can . (NB: формы СВ смог и сможет глагола мочь допустимы только в контексте алетической возможности и не употребляются при деонтическом и эпистемическом значении может .)
Синонимы для алетических может, можно – способен, в состоянии , имеет возможность . Каждый синоним имеет, разумеется, свои оттенки значения. Например, Там можно промочить ноги ≠ Там есть возможность промочить ноги , поскольку есть возможность употребляется обычно по отношению к чему-то желательному.
Алетическая возможность (особенно – невозможность) может быть выражена конструкцией с независимым инфинитивом:
(4) Вам не видать таких сражений (Л.) = ‘вы не сможете увидеть такие сражения (точнее – участвовать в них)’;
Откуда же вам меня знать ! = ‘вы не можете меня знать’.
Семантика алетического может раскрывается толкованием Анны Вежбицкой (Wierzbicka 1987):
Х может сделать V = ‘Х сделает V, если захочет’.
Например: Иван может переплыть Волгу = ‘переплывет, если захочет’.
Следует оговорить, что это толкование годится только для той разновидности алетической возможности, которая в Plungian, Auvera 1998 называется внутренней возможностью (participant internal possibility). Внутренняя возможность – это способность; внешняя возможность (алетическая) касается положения вещей, внешнего по отношению к субъекту. Внешняя возможность (participant external possibility) демонстрируется примером (2).
Показатель внешней возможности может выражать экзистенциальную квантификацию:
(5) Стратегические ошибки могут иметь масштабные последствия » Некоторые стратегические ошибки имеют масштабные последствия.
Внутренняя алетическая возможность, ability, не предполагает говорящего как субъекта этой модальности (см. в Palmer 1986: 16 о соответствующем значении английского can ). На алетической возможности не работают логические эквивалентности: Иван не может переплыть Волгу ≠ должен не переплывать .
Деонтическая возможность – это возможность действий некоторого агенса, утверждаемая морально или социально ответственным субъектом или институцией. Деонтическая возможность связана с долгом, с требованиями к поведению, предъявляемыми системой правил. В прототипическом случае деонтическая возможность – это разрешение, полученное от авторитета, обычно – говорящего.
(1) Ну, что ж, если вам не угодно быть прелестью, что было бы весьма приятно, можете не быть ею. [М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита, часть 2 (1929-1940)]
Вы можете оставить здесь свои вещи, у нас тут большой штат гардеробщиков.
Деонтическая возможность может быть выражена не только глаголом мочь (Можете идти ), но и перформативным предложением (Разрешаю вам идти ), повелительным наклонением (Идите ), сочетанием иметь право .
В Булыгина, Шмелев 1997 замечено, что алетическая и деонтическая возможность различаются в своем отношении к логическому закону ab esse ad posse: к алетической возможности этот закон применим, а к деонтической – нет: реально существовать может то, что не разрешено. Деонтическая возможность в сущности предполагает алетическую: запрещается обычно то, что алетически возможно.
Деонтическая возможность находится под контролем авторитета, и потому свободно употребляется в побудительных речевых актах: Разрешите пройти! Позвольте сказать! Можно пройти? (» ‘позвольте пройти’). А глаголы, выражающие алетическую возможность, не образует императивов (*моги !).
Противопоставление алетической и деонтической возможности проявляется во взаимодействии этих модальностей с грамматическим видом подчиненного инфинитива. Отрицание деонтических может и можно требует замены сов. вида подчиненного инфинитива на несовершенный. Так, отрицанием для (2а) должно быть (2б), с несов. видом; в предложении (2в), с сов. видом глагола, модальность понимается как алетическая (см. об этом Рассудова 1968):
(2) а. Здесь можно перейти улицу [в деонтическом значении: ‘разрешается’];
б. Здесь нельзя переходить улицу;
в. Здесь нельзя перейти улицу.
Противопоставление алетической и деонтической модальности показывают примеры (3)– (5) (в примере (а), с глаголом сов. вида, алетическая модальность, ‘невозможно’, в примере (б), с глаголом несов. вида, – деонтическая, ‘неправильно’):
(3) а. Говорят, к боли нельзя привыкнуть . Неверно. [И. Грекова. Перелом (1987)]
б. Скорее бы все кончилось. Зачем ему это немилосердное наслаждение? Нельзя привыкать к ней, нельзя допускать себя до страха потери. [Юрий Нагибин. Другая жизнь (1990-1995)];
(4) а. Ему нельзя помочь [невозможно]; б. Ему нельзя помогать [неправильно];
(5) а. Его нельзя перебить [невозможно]; б. Его нельзя перебивать [неправильно].
Имперфектив в контексте отрицаемой деонтической возможности (т.е. в контексте запрета) в какой-то мере семантически мотивирован: чтобы запретить действие в целом, достаточно запретить деятельность, которая ведет к этому результату (а алетическая невозможность касается именно достижения результата, отсюда СВ). Для отрицаемого деонтического разрешаю имперфективность подчиненного инфинитива не обязательна; обе формы возможны – хотя имперфектив предпочтителен:
(6) Я не разрешаю тебе ставить / поставить здесь кресло.
Эпистемическая возможность выражает неполноту знаний говорящего. С ее помощью оформляется вероятностное суждение. Примеры.
(1) Похоже, могло получиться так, что он ошибался. [Василь Быков. Камень (2002)]
Правда, и соображения здравого смысла также были не на их стороне, но ведь и здравый смысл мог оказаться с изъяном. [Василь Быков. Камень (2002)]
Газету могло скомкать , ветром в кучу собрать, дождями вымочить, либо собаки, либо скотина рылом её смяла... [В. Астафьев. Пролетный гусь (2000)] [неизвестно, что именно]
Ирина вдруг поняла, что Сашу могли сжечь вместе с палаткой или отстрелить в подъезде. [Токарева Виктория. Своя правда]
В последнем предложении модальность однозначно эпистемическая: это возможность, которая приходит в голову субъекту установки.
Об эпистемической возможности говорят тогда, когда рассматриваются разные возможные состояния мира, и говорящему неизвестно, какая из возможностей имеет место. Однако в примере (2) глагол мочь находится в контексте, где возможность, с точки зрения говорящего, единственная:
(2) Марфуша ходила как в воду опущенная, но тревогу не била, а это могло означать только одно : она знала, где находится Сонька. [В. Белоусова. Второй выстрел (2000)]
Деонтическая возможность имеет смысл только по отношению к ситуациям, которые контролируются субъектом; поэтому в контексте неконтролируемых ситуаций модальность однозначно эпистемическая:
(3) Представляет реальную опасность то, что государство может опоздать с реакцией на ситуацию в области межличностных взаимоотношений мужчин и женщин [«Семейный доктор», 2002.04.15].
Эпистемическая возможность может быть выражена не только глаголом мочь , но и вводными словами возможно и может быть :
(4) Он мог уехать в Париж;
(5) Может быть , он уехал в Париж;
(6) Возможно , он уехал в Париж.
Во всех трех предложениях одна и та же пропозиция – ‘он уехал в Париж’ и одна и та же модальность – эпистемическая возможность.
Эпистемическая возможность имеет субъектом говорящего. Так, говорящий является субъектом предположения в предложении (7):
(7) Петька мог забыть про нашу договоренность.
Теперь о трех типах модальности необходимость .
Алетическую необходимость нужно понимать как логическую необходимость. Основной показатель – должен :
(1) Любопытно, что Семашко ненавидит интеллигенцию, непременно и должен ненавидеть , потому что как большевик он уже не интеллигент, он уже орудие в стихии: стихия против интеллигента. [М. М. Пришвин. Дневники (1918)]
Пример алетической необходимости из Кобозева, Лауфер 1991:
(2) Какая же это кружка? У кружки должна быть ручка.
От алетической необходимости следует отличать «практическую» необходимость, выражаемую словами нужно, надо . Практическая необходимость связана с понятием цели (см. Левонтина 2006), так что нужно имеет три валентности – субъект цели, потребность и цель:
(3) Чтобы разжечь костер, мне нужны спички.
Цель может быть не выражена эксплицитно:
(4) ― Натурально, ― ответил Азазелло, ― как же его не застрелить? Его обязательно надо было застрелить . [М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита, часть 2 (1929-1940)]
Слова нужно, надо не предполагают обязательно говорящего как субъекта цели, так что выражаемая ими модальность не обязательно эгоцентрическая.
Деонтическая необходимость – это обязательство. Агенс считает, что обязан совершить некоторое действие, если есть человек или институция, авторитет которого он признает; моральные принципы или социальные установки; моральное обязательство, долг, законопослушное поведение.
Показатели деонтической необходимости: должен, обязан, необходимо, обязательно, неизбежно, непременно, требуется, следует ; с отрицанием – неправильно, неконституционно, незаконно, аморально . Примеры.
(1) <…> махнул рукою арестованному, показывая, что тот должен следовать за ним. [М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита, часть 1 (1929-1940)
(2) А между тем и эти газеты, и вся наша контора вот уже два месяца стараются внушить мне, что я должен ненавидеть немцев [Л. Н. Андреев. Иго войны (1916)]
(3) Страх нарушить правила должен быть органично присущ чиновнику местного самоуправления. [Дискуссия об органах местного самоуправления (2001-2004)]
Обычно необходимость проистекает из какого-то источника или причины: Х нужно, чтобы Y (т.е. Y – источник того, что необходимо Х). Специфицируя причину, можно различить разные виды деонтических обязательств.
Эпистемическая необходимость – это мнение говорящего о высокой вероятности ситуации:
(1) Мы были увлечены проектом рок-группы, который должен был сделать нас знаменитыми. [Запись LiveJournal (2004)]
Если я, идущий вперед животом обыватель, не разделяющий воззрений коммунистов, ненавижу нынешнее «свинство», то как же должен ненавидеть его честный коммунист, которому это свинство стоит поперек его жизненного пути? [М. М. Пришвин. Дневники (1920)] [должен ненавидеть ‘должно быть ненавидит’, эпистемическая необходимость:]
Показателем эпистемической модальности может быть родительный субъекта. Так, слово должен в предложении (2), с номинативным субъектом, может быть понято и в эпистемическом, и в деонтическом значении, а в (3) скорее в эпистемическом, что вытекает из подчеркнутой неагентивности глагола с генитивным субъектом (деонтическое понимание тоже возможно; например, речь может идти о распоряжении выселить неблагонадежного):
(2) Он не должен быть в это время в Москве;
(3) Его не должно быть в это время в Москве.
Модальность необходимости может быть выражена речевым актом побуждения:
(4) Садитесь на место.
Модальность необходимости может быть также выражена конструкцией с независимым инфинитивом (примеры из Грамматики-80):
(5) Нам в Сибири к морозам не привыкать [отсутствие необходимости];
Никому не двигаться ! Всем встать ! [долженствование, т.е. необходимость];
Такой тишины поискать [= ‘надо поискать’, необходимость].
Необходимость и отрицание.
Начнем с того, что слово должен , во всех своих значениях, взаимодействует с отрицанием не композиционно: не должен чаще всего значит то же, что должен не :
(1) Он не должен остановиться на первом шаге ― сознании своего зла, но должен сделать второй шаг ― признать сущее Добро над собою. [В. С. Соловьев. Три речи в память Достоевского (1881-1883)].
Фактически здесь не должен значит ‘не может’. В самом деле, не должен остановиться = должен не остановиться , а должен не , по одному из законов модальной логики, значит ‘не может’: необходимо не Р = неверно, что Р возможно .
В примере (2) не должен догадаться = ‘должно быть так, чтобы не догадался’ (возможно эпистемическое понимание ‘скорее всего, не догадается’, но из контекста следует, что не оно имеется в виду):
(2) Он не должен догадаться , что эту интригу она затеяла специально... [Татьяна Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)].
Итак, не должен , как правило, не значит ‘неверно, что должен’. Точнее говоря, композиционное понимание в значении отрицания долженствования требует специальных просодических усилий: Ты не должен \ отвечать на это письмо = ‘можешь не отвечать’. Между тем, слова обязан, обязательно взаимодействуют с отрицанием композиционно, т.е. не обязательно Р = возможно не Р:
(4) он <Государственный совет> должен давать советы, к которым президент может, но не обязан, прислушиваться ... [«Коммерсантъ-Власть», № 36, 2000].
Отрицание показателя алетической и деонтической необходимости обычно требует замены совершенного вида инфинитива на несовершенный. Пример.
(5) Оля считала, что такие, как она, не должны выходить замуж <…>, потому что иначе не смогут работать. [Анна Берсенева. Полет над разлукой (2003-2005)]
В (5) подлежащее во мн.числе; но и при подлежащем в ед. числе, как в (6), вид тоже несовершенный:
(6) Она считала, что не должна выходить замуж.
В примере (7) употреблен СВ, но НСВ возможен и предпочтителен:
(7) Перед началом операции его проинструктировали о том, что он ни в коем случае не должен обнаружить себя даже перед экипажами других судов. [«Солдат удачи», 2004.01.14].
То же в примере (8) – сов. вид инфинитива настраивает читателя на эпистемическое понимание должен , т.е. на понимание в значении вероятностной оценки; для выражения деонтического значения предпочтителен был бы несов. вид:
(8) Чутье историка подсказывало Эйдельману, что письма такого рода ― это прежде всего документы, и они не должны залежаться в его личном архиве... [«Наш современник», 2004.05.15].
Итак, при деонтическом значении предпочтителен инфинитив в несов. виде. Отрицание эпистемической необходимости, напротив, не требует замены СВ инфинитива на НСВ:
(9) Я считаю, что эта ситуация не должна завершиться просто обсуждением. [Новый регион 2, 2008.01.19].
(10) Думаю, Спартак не должен встретить большого сопротивления [Футбол-4 (форум) (2005)]
В (11) ясно, что должен выражает мнение говорящего, его оценку вероятности ситуации:
(11) Тюлень ― упертый и ментов до предела ненавидит. Он не должен расколоться . ― Много ты понимаешь! ― оборвал его тот, которого назвали Вагой. ― Это между нами Тюлень такой крутой, а в ментовке все по-другому, понял? [Н. Леонов, А. Макеев. Ментовская крыша (2004)].
В примере (12) тип необходимости сам по себе неясен (что нередко в буд. времени); но судя по абсолютной уместности сов. вида, здесь эпистемическая модальность: не должно вызвать = ‘маловероятно, что вызовет’, уверенность говорящего (в нарративном контексте – персонажа).
(12) Продумано было всё до мельчайших деталей: утром Катя с детьми уедет в Шереметьево, что не должно вызвать никаких подозрений, поскольку Катя всегда отправлялась на дачу заранее, чтобы подготовить дом к приезду Мур. [Людмила Улицкая. Пиковая дама (1995-2000)]
Корреляция эпистемической модальности с сов. видом глагола не является случайной. Это следствие того, что эпистемическая модальность естественно возникает в контексте неконтролируемых событий. Аналогична корреляция отрицательного СВ императива с неконтролируемостью: не вари каши – намеренно; не свари каши – нечаянно (Булыгина 1980: 341, Зализняк 1992: 81).
Эгоцентричность эпистемической модальности не противоречит тому, что в нарративе субъектом модальности может быть персонаж (Падучева 1996). Так, в (13) субъектом суждения о долженствовании являются, очевидно, обвинители.
(13) Он публично, с кафедры спросил своих обвинителей, почему он должен ненавидеть Запад и зачем, ненавидя его развитие, стал бы он читать его историю? [А. И. Герцен. Былое и думы.] [= ‘почему вы требуете, чтобы я ненавидел?’]
Бондарко А.В., Беляева Е.И., Бирюлин Л.А. и др. 1990. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Издательство «Наука». Ленинград.
Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975.
Letuchiy A. Сравнительные конструкции, ирреалис и эвиденциальность //Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 72 (2008)
Левонтина 2006 – Понятие цели и семантика целевых слов русского языка. //Языковая картина мира и системная лексикография. М.: ЯСК, 2006.
Храковский 2007 – Храковский В.С. Эвиденциальность, эпистемическая модальность, (ад)миративность. //Эвиденциальность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Н.А.Козинцевой. СПб: Наука, 2007.
Horn 1989 – Horn L.R. A natural history of negation. Chicago: Univ. of Chicago press, 1989.
Haspelmath 1997 – Haspelmath M. Indefinite pronouns. Oxford: Clarendon press, 1997.
Lyons 1977 – Lyons J. Semantics. Vol. 1–2. L. etc.: Cambridge Univ. Press, 1977
На грамматическом уровне модальность уточняет и корректирует объективно-модальное значение предложения, связанное с оппозицией реальности-ирреальности, то есть выступает как один из аспектов соотношения высказывания с действительностью, как предикативный аспект.
Рассмотрение класса частиц в свете категории модальности позволяет понять специфику этих служебных слов, заключающейся не просто в создании дополнительных семантических оттенков высказывания, а в функции модального квалификатора. Особенности синтаксического употребления частиц также говорят об их принадлежности сфере модуса: это и особое интонационное оформление (интонация выделении, усиления), отсутствие самостоятельной синтаксической роли в структуре предложения, возможность употребления в функции вводного компонента.
Так, в вопросительно-риторическом высказывании разве эксплицирует модальное значение подчеркнутой уверенности в сочетании с оттенками сомнения, удивления, недоумения и другие:
И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? (Л. Толстой) - уверенность+ирония; В собственно вопросительном высказывании функция частицы разве сводится к экспликации модальных значений удивления, недоумения, которые накладываются на основной модальный план: «Разве наш дом сожгли?! - испугался Ганька. - Где же теперь мама жить будет?» (К. Седых) - удивление+испуг; Но отец сказал: «Это нельзя». - «Почему нельзя?» - «А вы разве не читали у Патриаршем завете, что по продаже Иосифа не все его братья проели деньги, а купили себе да женам сапоги из свинячьей кожи, щобы не есть цену крови, а попирать ее» (Н. Лесков) - сомнение+удивление. [ 17, с. 95].
Значение невозможности действия эксплицирует сочетание разве с инфинитивом в вопросительно-инфинитивных предложениях: И за креслом Андрея Ярославича также стоял свой мальчик-меченоша. Но разве сравнить его с Гринькой! (А. Югов); «Нашествие Батыево! - вырвался у Невского горестный возглас. - Да разве тебе понять, что творилось тогда на русской земле?! (А. Югов). Именно поэтому анализ функционирования модальных частиц требует учета комплекса факторов, в числе которых особое место займут контекстуальные и просодические. В конечном итоге именно они определяют ту или иную разновидность модального значения, реализуемого частицей, а также разнообразные семантические наслоения, дополняющие и обогащающие основное модальное значение.
Понимание субъективно-модальной природы частиц (важно отметить наличие субъективно-оценочной составляющей практически у всех частиц русского языка, в том числе указательных, определительных, выделительно-ограничительных, усилительных, отрицательных) помогает упорядочиванию и осмыслению данного класса слов, объясняет случаи многозначности и омонимии в кругу частиц, а также подвижную границу между классом частиц и категорией модальных слов .
Междометия являются неспециализированным периферийным средством формирования субъективной модальности. Это связано с особенностями семантики междометий, в которой доминирует эмоциональная и экспрессивная составляющие, а также специфика их употребления в речи - меньшая синтаксическая подвижность по сравнению с вводными словами и ряд коммуникативных ограничений, в числе которых условия диалогичности и разговорности речи. В то же время междометия сближаются с экспликаторами субъективности, так как способны выступать в качестве эквивалента предложения и выполнять функцию модального квалификатора. Кроме того, можно говорить о междометном значении как особом виде лексического значения, которое связано с выражением субъективного отношения говорящего к действительности и является ситуативно и интонационно обусловленным. Употребление междометий с модальным значением представляет ту область, которая является зоной пересечения семантического поля эмоций и семантического поля субъективной модальности. .
Вводные предложения включаются в число средств выражения модальности, коммуникативная нагрузка вводного предложения связана с аналогичными функциями вводных слов:
Важное место в числе синтаксических способов выражения субъективной модальности занимает риторическое высказывание, выражающее не вопрос, а сообщение в экспрессивной форме. Значительный эмоциональный заряд, акцентированное утверждение или отрицание, свойственное данным конструкциям, усиливают их реальную объективную модальность. В то же время риторические высказывания - это один из продуктивных способов реализации субъективно-модальных значений, так как в них всегда находит отражение позиция говорящего субъекта, его эмоциональное состояние, личностные оценки, такие, например, как: сомнение-размышление: Думаю, не придумаю... Раскину умом-разумом, разгадать не могу - откуда такая остуда в нем?.. Новой зазнобы не завелось ли у него?.. (А. Печерский);
Модальные частицы вносят в предложение разные значения субъективного отношения к сообщаемому. Это отношение может быть ничем не осложнено, или оно может быть соединено со значением объективного отношения сообщаемого к действительности. Однако субъективное отношение, намек на ту или иную ситуацию, оценка в модальных частицах присутствует всегда. Этот элемент отношения, субъективной реакции в разной степени присутствует и в других частицах - отрицательных и формообразующих. Например: Пусть славится Родина! Да славится Родина! Частица «да» включает значение категоричности и торжественности, таким образом, модальная окрашенность характерна для класса частиц в целом. Следует также отметить, что все модальные частицы со стороны вносимых ими значений объединены в группы:
К первой группе относятся частицы, выражающие согласие, предупреждение, угрозу, допущение: а, ведь, вот, да, еще и др. Ко второй группе - частицы характеризующие волеизъявление, призыв к согласию, к ожиданию. Третья группа характеризуется завершением или выявлением предшествующего состояния; независимость, не связанность с чем-либо; единственность и исключительность: вот и, все, да, исключительно, единственно и др.
В русском языке класс модальных частиц в его современном виде довольно сложен и очень пестр по своему лексическому составу, по этимологической природе относящихся к нему словесных элементов. В предложениях с субъективно-модальными частицами могут быть выделены значения, связанные с непосредственными эмоциональными реакциями, с тем или иным волевым проявлением, и значения оценочно-характеризующие. Эти оба вида заключений очень часто, и даже обычно, выступают в тесном взаимодействии друг с другом. .
Так, в предложениях, означающих неодобрение, недовольство, сожаление по поводу неуместности или незакономерности чего-либо: Надо же такой беде случиться!; И надо же было ему опоздать!; Заблудились около дома - надо же! субъективно-модальное значение связано со словом надо (надо же, и надо), прямое лексическое значение которого здесь утрачено. В предложениях Мало (ли) куда зовут!; Мало (ли) что бывает!; Мало (ли) о чем болтают!; Мало (ли) чего он попросит! значение неприятия, несогласия или отстранения связано с позиционно закрепленным в начале предложения словом мало (просторечие), мало ли - при обязательном следовании за ним местоименного слова. В предложениях Чего там только не было!; Чего я не передумала!; Где он только не бывал!; Каких только подарков ему не накупили!; На войне чего не случается! значение множественности и разнообразия (субъектов, объектов, действий, обстоятельств) связано с ослаблением прямых значений как у местоименных слов, так и у отрицания. В предложениях Чтобы он когда-нибудь опоздал!; Чтобы я позволила себе выйти из дому, хотя бы вот в сад, в блузе или непричесанной? (А.П. Чехов) грамматическое значение формы сослагательного наклонения осложнено значением экспрессивно утверждаемой невозможности..
Значение подчеркивания (акцентирования, выделения) - всегда в сочетании с элементом того или иного субъективного отношения - характерно для таких построений, которые с большей или меньшей степенью определенности опираются на структуру вопроса и ответа или - шире -вообще диалогического единства, на сцепление реплик, на разговор. Первая часть такого построения служит для введения (обычно - местоименным словом) того элемента сообщения, который подчеркивается, выделяется: Но что самое страшное, так это то, что он не знает ни одного слова, будто только что родился (Фед.); Кукол не любила, нет. А что любила - садики делать (М. Цветаева); Он перечислял главные части станка. - Теперь смотри внимательно: здесь имеем что? патрон... Теперь - что я делаю? - нажимаю рукоятку - включаю станок (Панова); Время, скорое на расправу, В меру дней своих скоростных, Власть иную, иную славу Упраздняет - и крест на них. Время даже их след изгладит Скоростным своим утюжком. И оно же не в силах сладить - С чем, подумаешь! - со стишком (Твардовский); Без чего не бывает счастья - это без людского уважения (разговорная речь).
Сюда же относятся сложные построения со словами да, нет: Есть дом, семья - нет, ему этого мало; Спорили - да, но не ссорились (разговорная речь).
В относительно независимой позиции - в составе простого предложения - употребляется сочетание спрягаемой формы глагола (без отрицания или с отрицанием) и предшествующего ей инфинитива того же глагола, часто - с акцентирующей частицей - то: читать (не) читаю; читать-то (не) читаю; фразеологизмы: знать не знаю, ведать не ведаю. Субъективно-модальное значение таких сочетаний - уверенное акцентирование признака, часто в сочетании с сопоставлением: Что ж? Убейте, Пантелей Еремеич: в вашей воле; а вернуться я не вернусь (Тургенев); Я, ребята, обещания вам не даю, а попытать попытаю (Г. Успенский); Брать берете, а на место не кладете (А. Чехов); - Куда же они ее вывели? - подумал он. - Запрягать не запрягли, сани еще все снаружи (Лев Толстой); И спать не спалось. Стоило лишь закрыть глаза, как в них непрощенно разгоралась опять Москва (Малышк.).
Несколько субъективно-модальных значений имеют сочетания двух одинаковых форм одного и того же слова с обязательным отрицанием при второй форме: рад не рад, шалаш не шалаш, спит не спит.
Социальные категории модуса - выражение отношения говорящего к собеседнику: почтительное - фамильярное, официальное - дружеское. В зависимости от отношения к собеседнику различаются ситуации равенства, «сверху вниз», «снизу вверх». К проявлениям социальных категорий относятся всевозможные оговорки, пометы, используемые для введения необычных выражений.
Модальность может выражаться различными грамматическими и лексическими средствами:
Иногда термин модальность выступает как синоним термина наклонение , но чаще эти понятия разграничивают, считая модальность семантической категорией (относящейся не только к глаголу и могущей не иметь в языке обязательного выражения), а наклонение - грамматической категорией глагола (которая может и потерять связь с модальностью, как, например, конъюнктив в латинском и французском языках, диктуемый в ряде случаев только синтаксическими правилами).
Дискуссии о модальности в смысле грамматической категории ведутся в нескольких проблемных направлениях по вопросам о:
В отечественной синтаксической науке сложились две основные точки зрения на модальность:
Wikimedia Foundation . 2010 .
- (от лат. modus размер, способ, образ) в разных предметных областях категория, характеризующая способ действия или отношение к действию. Модальность (лингвистика) Модальная логика Модальность (программирование) Модальность (психология)… … Википедия
Модальность - (от ср. лат. modalis модальный; лат. modus мера, способ) функционально семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого. Модальность является… …
У этого термина существуют и другие значения, см. Наклонение. Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей. Наклонение в лин … Википедия
- (конъюнктив, субъюнктив, лат. modus conjunctivus или subjunctivus) ряд особых форм глагольного наклонения большинства индоевропейских языков, выражающих через субъективное отношение возможное, предположительное, желательное или… … Википедия
- (лат. modus imperativus; также императив) форма наклонения, выражающая волеизъявления (приказ, просьбу или совет). Например: иди, пойдём, говорите. Содержание 1 Значение 2 Морфологические признаки … Википедия
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Никитина. Серафима Евгеньевна Никитина Дата рождения: 1 сентября 1938(1938 09 01) (74 года) Страна … Википедия
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МЕТОДИКИ - аббревиатура, абзац, автоматическая обработка текста, автоматический перевод, автономная речь, адаптация речевая, адаптация текста, адресант, адресат, азбука, акт речевой, активная грамматика, активная лексика, активная речь, активное владение… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)
Наука, формирующаяся на стыке социального и гуманитарного знания о человеке и об ве и изучающая культуру как целостность, как специфич. функцию и модальность человеч. бытия. Хотя происхождение термина К. принято связывать с именем … Энциклопедия культурологии
Понятийные категории - в языкознании смысловые компоненты общего характера, свойственные не отдельным словам и системам их форм, а обширным классам слов, выражаемые в естественном языке разнообразными средствами. В отличие от скрытых категорий и грамматических… … Лингвистический энциклопедический словарь
термины и понятия лингвистики текста - В качестве единицы анализа и описания материала была принята информационная модель текста, раскрывающая терминосистему лингвистики текста не как набор тематически близких терминов, а как полевую структуру, в которой термины, называющие элементы… … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
