Исследовательский проект по рассказу И.С.Тургенева из цикла «Записки охотника»- «Уездный лекарь».
Выполнила ученица 10 «А» класса Зуева Ксения.
Учитель Плохотнюк И.В
2010 год
Тезаурус
Литерату́рный цикл - ряд литературных произведений на общую или близкую тематику, созданный одним автором или одной группой авторов. Общность, объединяющая ряд произведений, выступает, помимо темы, также в жанре, месте и времени действия, персонажах, форме и стиле повествования.
Рассказ - это небольшое по объёму произведение, содержащее малое количество действующих лиц, а также, чаще всего, имеющее одну сюжетную линию.
Вступление
Время создания рассказа приходится на апрель 1847 года, первоначальное название которого было « Бедное семейство».
Главной идей, вдохновившей И.С.Тургенева на написание рассказа «Уездный лекарь», явились воспоминания Белинского о Любови Александровны Бакуниной, которая полюбила перед смертью доктора П.П. Клюшникова.
Но писатель, если данное предположение справедливо, далеко отошел от прототипов.
Его уездный лекарь как тип ничем не напоминает П. П. Клюшникова, умного и талантливого врача, близкого к кружку Бакунина.
Оценка рассказа «Уездный лекарь» В.Г. Белинским
«В „Уездном лекаре“, - писал он Анненкову 15 февраля 1848 г., - я не понял ни единого слова, а потому ничего не скажу о нем; а вот моя жена так в восторге от него - бабье дело...»
Краткое содержание
Врач поведал историю, которая произошла с ним самим несколько лет назад: он сильно привязался к своей пациентке, тяжелобольной девушке, влюбился в нее. Чувства его оказались взаимными. Но отчаяние его было беспредельным – с каждым днем девушка чувствовала себя все хуже и хуже, а он ничем не мог помочь ей. Эти чувства оказались самыми сильными в его жизни – он помнит эту девушку, несмотря на прошедшие годы и последующую женитьбу.
Формулировка проблемы в рассказе
Проблема рассказа заключается в противоречии между врачебным долгом и социальными предрассудками.
Связан ли данный текст с историей государства?
На мой взгляд, сама система врачевания, особенно в отдаленных местах российской глубинки, оставалась на столь низком уровне, что элементарная помощь и обеспечение лекарствами, особенно для не богатых людей, было очень затруднено. Поэтому примитивные уездные лекари, такие как Трифон Иванович, принимали свои решения в одиночку, зачастую ошибочные, приносящие неисправимые ошибки для пациентов.
Она – молодая красивая и скромная девушка по имени Александра, дочь небогатого писателя. Получила хорошее воспитание и образование, но живет в глуши с матерью и двумя сестрами. Все достояние – маленький домик, книги, да несколько крестьянских семей. С соседями не общаются «оттого, что «мелкие им не под стать приходились, а с богатыми гордость запрещала знаться». Рассказ входит в цикл «Записки охотника». Здесь, рассказывая сложные истории человеческих отношений, автор поднимает темы уважения к себе и людям, доверия и ненависти, любви и смерти…И многие другие. В рассказе «Уездный лекарь» рассмотрены темы самооценки, взаимоотношений мужчины и женщины и….
Итак, встретились двое. Он – молодой врач. Небольшого роста, неприметной внешности, застенчивый и не уверенный в себе. Да имя крестьянское – Трифон Иванович, гордости не добавляет. Учился, видимо, не очень старательно – латынь скоро была почти забыта, интерес к работе пропал и начались обычные серые будни. Беготня по вызовам, невеликая практика, небольшие заработки…По вечерам рутина скрашивалась игрой в карты с соседями. А тут вдруг – вызов к пациенту. Вроде и ехать не хочется, распутица и время вечернее. Но долг врача не забыт и заставляет ехать. Добирались долго, по плохой дороге, устали. Но тут он увидел пациентку, и усталость была забыта.
Основным занятием были прогулки, рукоделие, да чтение романов. Восторженное и чувствительное существо в глуши и уединении – лучший объект для мечтаний и грез. И вдруг – болезнь.
И вот они встретились. Казалось бы, самая банальная ситуация – встреча пациентки с врачом. Красота девушки, ее страстная мольба о спасении тронули врача, и он решил остаться на несколько дней. Он менял лекарства, развлекал пациентку, ухаживал за ней. Но болезнь не уступала. Александре становилось хуже. Самооценка врача, и так низкая, падала все больше, растерянность и невозможность у кого-то спросить совета привели к тому, что из памяти пропали и последние знания. «Так тебе и кажется, что позабыл ты все, что знал…Право слово, иногда рецептурную книгу наобум раскроешь: авось, думаешь, судьба… А человек меж тем умирает.» И постепенно Трифон превращался из врача – специалиста в лекаря, надеющегося только на чудо. И вот однажды Александра спросила о вероятности смерти, а ответить он не сумел. Мялся, бормотал что-то о божьей милости. А она призналась в любви – «если я умру, то уже не стыдно и не страшно». Трифон, конечно, понимал, что это не любовь, а отчаяние. «Жутко умирать в двадцать пять лет никого не любивши, вот она за меня и ухватилась». Но мужества, уверенности в себе у него не хватило даже для ого, чтобы успокоить больную. Услышав признание в любви лекарь малодушно сбежал. На другой день девушка скончалась.
В жизни Трифона почти ничего не изменилось. Не стал он усиленно изучать медицину, чтобы стать хорошим врачом и опускался в болото монотонной провинциальной жизни все глубже. В итоге нудные обязанности, злая жена да орущие ребятишки. А радостей немного – двухрублевый выигрыш у соседа в карты, да возможность пожаловаться случайному пациенту на жизненные неприятности. А мог бы стать врачом…
История донских Казаков уходит в глубину веков. Во времена Ивана Грозного, казаки дрались с крымским ханом, царица Екатерина любила, казаков, они пользовались большими привилегиями
Иван Сергеевич Тургенев
УЕЗДНЫЙ ЛЕКАРЬ
Однажды осенью, на возвратном пути с отъезжего поля, я простудился и занемог. К счастью, лихорадка застигла меня в уездном городе, в гостинице; я послал за доктором. Через полчаса явился уездный лекарь, человек небольшого роста, худенький и черноволосый. Он прописал мне обычное потогонное, велел приставить горчичник, весьма ловко запустил к себе под обшлаг пятирублевую бумажку, причем, однако, сухо кашлянул и глянул в сторону, и уже совсем было собрался отправиться восвояси, да как-то разговорился и остался. Жар меня томил; я предвидел бессонную ночь и рад был поболтать с добрым человеком. Подали чай. Пустился мой доктор в разговоры. Малый он был неглупый, выражался бойко и довольно забавно. Странные дела случаются на свете: с иным человеком и долго живешь вместе и в дружественных отношениях находишься, а ни разу не заговоришь с ним откровенно, от души; с другим же едва познакомиться успеешь - глядь, либо ты ему, либо он тебе, словно на исповеди, всю подноготную и проболтал. Не знаю, чем я заслужил доверенность моего нового приятеля, - только он, ни с того ни с сего, как говорится, «взял» да и рассказал мне довольно замечательный случай; а я вот и довожу теперь его рассказ до сведения благосклонного читателя. Я постараюсь выражаться словами лекаря.
Вы не изволите знать, - начал он расслабленным и дрожащим голосом (таково действие беспримесного березовского табаку), - вы не изволите знать здешнего судью, Мылова, Павла Лукича?.. Не знаете… Ну, все равно. (Он откашлялся и протер глаза.) Вот, изволите видеть, дело было этак, как бы вам сказать - не солгать, в Великий пост, в самую ростепель. Сижу я у него, у нашего судьи, и играю в преферанс. Судья у нас хороший человек и в преферанс играть охотник. Вдруг (мой лекарь часто употреблял слово: вдруг) говорят мне: человек ваш вас спрашивает. Я говорю: что ему надобно? Говорят, записку принес, - должно быть, от больного. Подай, говорю, записку. Так и есть: от больного… Ну, хорошо, - это, понимаете, наш хлеб… Да вот в чем дело: пишет ко мне помещица, вдова; говорит, дескать, дочь умирает, приезжайте, ради самого Господа Бога нашего, и лошади, дескать, за вами присланы. Ну, это еще все ничего… Да, живет-то она в двадцати верстах от города, а ночь на дворе, и дороги такие, что фа! Да и сама беднеющая, больше двух целковых ожидать тоже нельзя, и то еще сумнительно, а разве холстом придется попользоваться да крупицами какими-нибудь. Однако долг, вы понимаете, прежде всего: человек умирает. Передаю вдруг карты непременному члену Каллиопину и отправляюсь домой. Гляжу: стоит тележчонка перед крыльцом; лошади крестьянские - пузатые-препузатые, шерсть на них - войлоко настоящее, и кучер, ради уваженья, без шапки сидит. Ну, думаю, видно, брат, господа-то твои не на золоте едят… Вы изволите смеяться, а я вам скажу: наш брат, бедный человек, все в соображенье принимай… Коли кучер сидит князем, да шапки не ломает, да еще посмеивается из-под бороды, да кнутиком шевелит - смело бей на две депозитки! А тут, вижу, дело-то не тем пахнет. Однако, думаю, делать нечего: долг прежде всего. Захватываю самонужнейшие лекарства и отправляюсь. Поверите ли, едва дотащился. Дорога адская: ручьи, снег, грязь, водомоины, а там вдруг плотину прорвало - беда! Однако приезжаю. Домик маленький, соломой крыт. В окнах свет: знать, ждут. Вхожу. Навстречу мне старушка почтенная такая, в чепце. «Спасите, - говорит, - умирает». Я говорю: «Не извольте беспокоиться… Где больная?» - «Вот сюда пожалуйте». Смотрю: комнатка чистенькая, а углу лампада, на постеле девица лет двадцати, в беспамятстве. Жаром от нее так и пышет, дышит тяжело - горячка. Тут же другие две девицы, сестры, - перепуганы, в слезах. «Вот, говорят, вчера была совершенно здорова и кушала с аппетитом; поутру сегодня жаловалась на голову, а к вечеру вдруг вот в каком положении…» Я опять-таки говорю: «Не извольте беспокоиться», - докторская, знаете, обязанность, - и приступил. Кровь ей пустил, горчичники поставить велел, микстурку прописал. Между тем я гляжу на нее, гляжу, знаете, - ну, ей-Богу, не видал еще такого лица… красавица, одним словом! Жалость меня так и разбирает. Черты такие приятные, глаза… Вот, слава Богу, успокоилась; пот выступил, словно опомнилась; кругом поглядела, улыбнулась, рукой по лицу провела… Сестры к ней нагнулись, спрашивают: «Что с тобою?» - «Ничего», - говорит, да и отворотилась… Гляжу - заснула. Ну, говорю, теперь следует больную в покое оставить. Вот мы все на цыпочках и вышли вон; горничная одна осталась на всякий случай. А в гостиной уж самовар на столе, и ямайский тут же стоит: в нашем деле без этого нельзя. Подали мне чай, просят остаться ночевать… Я согласился: куда теперь ехать! Старушка все охает. «Чего вы? - говорю. - Будет жива, не извольте беспокоиться, а лучше отдохните-ка сами: второй час». - «Да вы меня прикажете разбудить, коли что случится?» - «Прикажу, прикажу». Старушка отправилась, и девицы также пошли к себе в комнату; мне постель в гостиной постлали. Вот я лег, - только не могу заснуть, - что за чудеса! Уж на что, кажется, намучился. Все моя больная у меня с ума нейдет. Наконец не вытерпел, вдруг встал; думаю, пойду посмотрю, что делает пациент? А спальня-то ее с гостиной рядом. Ну, встал, растворил тихонько дверь, а сердце так и бьется. Гляжу: горничная спит, рот раскрыла и храпит даже, бестия! а больная лицом ко мне лежит и руки разметала, бедняжка! Я подошел… Как она вдруг раскроет глаза и уставится на меня!.. «Кто это? кто это?» Я сконфузился. «Не пугайтесь, - говорю, - сударыня: я доктор, пришел посмотреть, как вы себя чувствуете». - «Вы доктор?» - «Доктор, доктор… Матушка ваша за мною в город посылали; мы вам кровь пустили, сударыня; теперь извольте почивать, а дня этак через два мы вас, даст Бог, на ноги поставим». - «Ах, да, да, доктор, не дайте мне умереть… пожалуйста, пожалуйста». - «Что вы это, Бог с вами!» А у ней опять жар, думаю я про себя; пощупал пульс: точно, жар. Она посмотрела на меня - да как возьмет меня вдруг за руку. «Я вам скажу, почему мне не хочется умереть, я вам скажу, я вам скажу… теперь мы одни; только вы, пожалуйста, никому… послушайте…» Я нагнулся; придвинула она губы к самому моему уху, волосами щеку мою трогает, - признаюсь, у меня самого кругом пошла голова, - и начала шептать… Ничего не понимаю… Ах, да это она бредит… Шептала, шептала, да так проворно и словно не по-русски кончила, вздрогнула, уронила голову на подушку и пальцем мне погрозилась. «Смотрите же, доктор, никому…» Кое-как я ее успокоил, дал ей напиться, разбудил горничную и вышел.
Тут лекарь опять с ожесточеньем понюхал табаку и на мгновение оцепенел.
Однако, - продолжал он, - на другой день больной, в противность моим ожиданиям, не полегчило. Я подумал, подумал и вдруг решился остаться, хотя меня другие пациенты ожидали… А вы знаете, этим неглижировать нельзя: практика от этого страдает. Но, во-первых, больная действительно находилась в отчаянии; а во-вторых, надо правду сказать, я сам чувствовал сильное к ней расположение. Притом же и все семейство мне нравилось. Люди они были хоть и неимущие, но образованные, можно сказать, на редкость… Отец-то у них был человек ученый, сочинитель; умер, конечно, в бедности, но воспитание детям успел сообщить отличное; книг тоже много оставил. Потому ли, что хлопотал-то я усердно около больной, по другим ли каким-либо причинам, только меня, смею сказать, полюбили в доме, как родного… Между тем распутица сделалась страшная: все сообщения, так сказать, прекратились совершенно; даже лекарство с трудом из города доставлялось… Больная не поправлялась… День за день, день за день… Но вот-с… тут-с… (Лекарь помолчал.) Право, не знаю, как бы вам изложить-с… (Он снова понюхал табаку, крякнул и хлебнул глоток чаю.) Скажу вам без обиняков, больная моя… как бы это того… ну, полюбила, что ли, меня… или нет, не то чтобы полюбила… а впрочем… право, как это, того-с… (Лекарь потупился и покраснел.)
Нет, - продолжал он с живостью, - какое полюбила! Надо себе наконец цену знать. Девица она была образованная, умная, начитанная, а я даже латынь-то свою позабыл, можно сказать, совершенно. Насчет фигуры (лекарь с улыбкой взглянул на себя) также, кажется, нечем хвастаться. Но дураком Господь Бог тоже меня не уродил: я белое черным не назову; я кое-что тоже смекаю. Я, например, очень хорошо понял, что Александра Андреевна - ее Александрой Андреевной звали - не любовь ко мне почувствовала, а дружеское, так сказать, расположение, уважение, что ли. Хотя она сама, может быть, в этом отношении ошибалась, да ведь положение ее было какое, вы сами рассудите… Впрочем, - прибавил лекарь, который все эти отрывистые речи произнес, не переводя духа и с явным замешательством, - я, кажется, немного зарапортовался… Этак вы ничего не поймете… а вот, позвольте, я вам все по порядку расскажу.
Это произведение открывает весь цикл рассказов, а, следовательно, и краткое содержание «Записок охотника» Тургенева. Жарким июльским днём рассказчик заблудился среди леса. Уже после наступления темноты ему удалось выйти к ночному пастбищу, где он попросился переночевать рядом с пятью ребятишками-пастухами: Федей, Ильюшей, Павлушей, Ваней и Костей. Сидя у костра, каждый из мальчиков рассказывал свою историю, связанную с встречей с тем или иным сказочным существом. Федя повествует о том, что однажды, ночуя на фабрике, повстречал настоящего домового. Костя же рассказывает историю плотника Гаврилы, который повстречал русалку. Господь надоумил плотника осенить себя крестом, русалка расплакалась и исчезла. Однако напоследок пожелала, чтобы и Гаврила всегда ходил грустным. Ильюша поведал о том, как псарь Ермил нашёл на могиле утопленника белого барашка, который с наступлением темноты оскалил зубы и начал говорить с ним человеческим голосом. Затем мальчики рассказали о том, что если в сесть на паперти в церкви, можно увидеть покойника или же одного из тех, кто скоро отправится к праотцам. В этот момент вернулся Павлуша и сообщил, что дело худо: его звал домовой. А Федя добавил, что Павла уже звал утопший Васятка. Охотник уснул. Когда утром он проснулся, все мальчики спали. Проснулся только Павлуша и пристально посмотрел на ночного гостя. Тот молча кинул ему и пошел вдоль реки. Павлуши, к сожалению, не стало в том же году: мальчик упал с лошади и убился.
Продолжая излагать краткое содержание «Записок охотника» Тургенева, перейдём к следующему рассказу. Это, фактически, знакомство с двумя совершенно противоположными характерами, которые, тем не менее, сумели найти общий язык и сдружиться. Перед рассказчиком предстаёт Хорь - не мечтательный, расчетливый человек, который насквозь видит их общего с Калинычем барина - Полутыкина, умеющий скрывать свои мысли, хитрить, если нужно. Калиныч же - его полная противоположность: для него важно поддерживать контакт с природой, это - личность мечтательная, доверчивая, не слишком хорошо разбирающаяся в людях. Калиныч был хорошо знаком с секретами природы: ему удавалось заговаривать испуг и останавливать кровь. Хорь же, более практичный и близкий «к обществу, к людям», не обладал этими умениями. Тем не менее, Хорь был привязан к Калинычу и покровительствовал ему, так как ощущал себя более мудрым. В свою очередь, Калиныч любил и уважал своего друга.
Краткое содержание «Записок охотника» Тургенева ведёт нас дальше. Рассказчик знакомит нас с Ермолаем - странноватым человеком, беззаботным, достаточно говорливым, с виду рассеянным и неловким. Тем не менее, Ермолай имел прекрасное чутьё в плане охоты и рыбалки. Отправившись на вечернюю охоту на вальдшнепов, герои решили переночевать на близлежащей мельнице. Жена мельника Арина позволила им переночевать под открытым навесом и снесла им немного еды для ужина. Выяснилось, что рассказчик был знаком с её бывшим барином - г-ном Зверковым (некогда Арина была горничной у его жены). Много лет назад Арина попросила у барина дозволения выйти замуж за лакея Петрушку. Барин и его супруга были оскорблены такой просьбой, а потому девушку они сослали в деревню, а Петрушку отдали в солдаты. Позднее Арина обручилась с мельником, который и выкупил её.
Ещё один интересный, хотя и очень простой рассказ, который стоит включить в краткое содержание «Записок охотника» Тургенева. Как-то осенью во время своих странствий рассказчик заболел. Он останавливается в гостинице в уездном городке. К нему приводят Трифона Ивановича - уездного лекаря, который выписывает герою лекарство и делится своей историей. Как-то раз доктора вызвали в дом обедневшей вдовы - в записке хозяйка сообщила, что её дочь находится при смерти и попросила врача приехать как можно быстрее. Прибыв в дом вдовы, Трифон Иванович начал оказывать посильную помощь больной Александре Андреевне, которая мучилась от горячки. В течение нескольких дней доктор ухаживает за пациенткой и начинает испытывать «сильное к ней расположение». Однако невзирая на все его старания, Александра не шла на поправку. Как-то ночью, ощущая, что конец близок, девушка призналась в любви Трифону Ивановичу. Спустя 3 дня Александра Андреевна скончалась. Сам же лекарь после этой истории взял в жёны Акулину - купеческую дочь, которая отличалась скверным нравом, но имела целых семь тысяч приданого.
Сколько удивительных, разнообразных и не похожих друг на друга характеров сумел изобразить И. Тургенев! Сборник «Записки охотника» можно назвать одним из лучших достижений писателя. Герой этого рассказа - Аркадий Павлович Пеночкин. Пеночкин считается одним из самых образованных людей в округе, одним из самых завидных женихов. Его дом выстроен по плану архитектора из Франции, он выписывает французские книги (хотя и почти не читает их), его люди одеты по английской моде. Автор не слишком хорошо относится к Пеночкину, но как-то раз вынужден остановиться у дворянина на ночлег. Наутро они оба отправляются в деревню Пеночкина - Шипиловку, и останавливаются в доме Софрона Яковлевича, местного бурмистра. Пеночкин расспрашивает его о хозяйственных делах, и бурмистр рассказывает о том, что всё идет как нельзя лучше - благодаря мудрым распоряжениям барина, конечно. Объехав поместье, герои видят, что повсюду царит исключительный порядок. Однако выходя из сарая после охоты, герои видят двух мужиков - одного молодого, а другого постарше. Те стоят на коленях и жалуются, что замучены до предела бурмистром. Двух сыновей старика Софрон уже забрал в рекруты, а теперь хочет отнять и третьего. Последнюю корову со двора увёл, а жену и вовсе избил. Мужики утверждают, что бурмистр разоряет не только их. Но Пеночкин не желает даже слушать их. Спустя несколько часов в Рябове рассказчик разговорился с Анпадистом - местным знакомым мужиком. Повествователь начинает расспрашивать давешнего знакомого о шипиловских крестьянах. В ответ он слышит, что деревня лишь официально принадлежит Пеночкину, а Софрон владеет ею, как своим личным добром и делает, что ему заблагорассудится. Крестьяне вынуждены работать, как батраки, не покладая рук, а Софрон наживается на их труде. Барину же мужики не видят смысла жаловаться: Пеночкину всё равно, покуда нет недоимок.
Разумеется, приведённые рассказы - это далеко не все произведения из цикла. Однако, ознакомившись с кратким содержанием некоторых творений, вы можете убедиться, насколько разносторонне и необычно подошел к изображению жизни простых людей «Записки охотника» - это цикл рассказов, который по праву может считаться одним из самых достойных и примечательных за всю историю русской литературы.
