5 марта 1946 года Уинстон Черчилль произнёс в Фултоне (США) свою знаменитую речь, из которой, по словам бывшего президента США Рональда Рейгана, не только родился современный Запад, но и мир на нашей планете. Неделей позже И. В. Сталин в интервью «Правде» поставил Черчилля в один ряд с Гитлером и заявил, что в своей речи тот призвал Запад к войне с СССР. Для всего мира эта мартовская неделя стала началом «холодной войны», а Фултон занял место в учебниках по истории - в одних как старт борьбы за «свободную Европу», а в других - как место разжигания новой мировой войны. Сам Черчилль назовёт эту речь самой важной во всей его карьере...
Международная обстановка после Второй мировой войны была запутанной и неопределённой. Требовалась принципиально новая концепция международных отношений. Антигитлеровская коалиция быстро распалась, между бывшими союзниками нарастали серьёзные противоречия. Советский Союз во главе со Сталиным чувствовал себя очень уверенно и постоянно подчёркивал, что, как главный победитель фашизма и главный потерпевший от него, имеет больше прав в решении вопросов послевоенного устройства, особенно в Европе и Азии.
Такая позиция встречала немалое сочувствие в политических кругах и общественном мнении Запада. Черчилль понимал, что Англия, бывшая до войны главной европейской державой, больше таковой не является, а Советская Армия, пришедшая почти в половину стран Европы, никогда не позволит Англии сделать даже слабой попытки вернуть былое величие.
Отбросить Советский Союз могли только США, обладавшие в то время монополией на атомное оружие. Неспроста свою первую внешнеполитическую речь в качестве лидера оппозиции в ноябре 1945 года Черчилль посвятил «важным проблемам наших отношений с Соединёнными Штатами».
Из Фултонской речи Черчилля:
«...у меня нет ни официального поручения, ни статуса для такого рода выступления, и я говорю только от своего имени...
Соединённые Штаты находятся в настоящее время на вершине всемирной мощи. Сегодня торжественный момент для американской демократии, ибо вместе со своим превосходством в силе она приняла на себя и неимоверную ответственность перед будущим...
Наша главная задача и обязанность - оградить семьи простых людей от ужасов и несчастий ещё одной войны... Уже образована всемирная организация с основополагающей целью предотвратить войну. ООН, преемница Лиги Наций с решающим добавлением к ней США и всем, что это означает, уже начала свою работу...
Прежде чем мы сможем освободиться от необходимости национальных вооружений в целях самосохранения, мы должны быть уверены, что наш храм построен не на зыбучих песках или трясине, а на твёрдой скалистой основе.
Здесь у меня имеется и практическое предложение к действию. Суды не могут работать без шерифов и констеблей. Организацию Объединённых Наций необходимо немедленно начать оснащать международными вооружёнными силами...
Однако было бы неправильным и неосмотрительным доверять секретные сведения и опыт создания атомной бомбы, которыми в настоящее время располагают Соединённые Штаты, Великобритания и Канада, Всемирной Организации, ещё пребывающей в состоянии младенчества. Было бы преступным безумием пустить это оружие по течению во всё ещё взбудораженном и не объединённом мире. Ни один человек, ни в одной стране не стал спать хуже оттого, что сведения, средства и сырье для создания этой бомбы сейчас сосредоточены в основном в американских руках. Не думаю, что мы спали бы сейчас столь спокойно, если бы ситуация была обратной, и какое-нибудь коммунистическое или неофашистское государство монополизировало на некоторое время это ужасное средство.
Одного страха перед ним уже было бы достаточно тоталитарным системам для того, чтобы навязать себя свободному демократическому миру. Ужасающие последствия этого не поддавались бы человеческому воображению.
Господь повелел, чтобы этого не случилось, и у нас есть ещё время привести наш дом в порядок до того, как такая опасность возникнет. Но даже в том случае, если мы не пожалеем никаких усилий, мы все равно должны будем обладать достаточно разительным превосходством, чтобы иметь эффективные устрашающие средства против его применения или угрозы такого применения другими странами. В конечном счёте, когда подлинное братство людей получило бы реальное воплощение в виде некоей Всемирной Организации, которая обладала бы всеми необходимыми практическими средствами, чтобы сделать её эффективной, такие полномочия могли бы быть переданы ей.
Теперь я подхожу ко второй опасности, которая подстерегает семейные очаги и простых людей, а именно - тирании. Мы не можем закрывать глаза на то, что свободы, которыми пользуются граждане во всей Британской империи, не действуют в значительном числе стран; некоторые из них весьма могущественны. В этих государствах власть навязывается простым людям всепроникающими полицейскими правительствами. Власть государства осуществляется без ограничения диктаторами либо тесно сплочёнными олигархиями, которые властвуют с помощью привилегированной партии и политической полиции. В настоящее время, когда трудностей все ещё так много, в наши обязанности не может входить насильственное вмешательство во внутренние дела стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны.
Мы должны неустанно и бесстрашно провозглашать великие принципы свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира и которые в развитие Великой Хартии, Билля о правах, закона Хабеас Корпус, суда присяжных и английского общего права обрели своё самое знаменитое выражение в Декларации Независимости. Они означают, что народ любой страны имеет право и должен быть в силах посредством конституционных действий, путём свободных нефальсифицированных выборов с тайным голосованием выбрать или изменить характер или форму правления, при котором он живёт; что господствовать должны свобода слова и печати; что суды, независимые от исполнительной власти и не подверженные влиянию какой-либо партии, должны проводить в жизнь законы, которые получили одобрение значительного большинства населения либо освящены временем или обычаями. Это основополагающие права на свободу, которые должны знать в каждом доме.
Таково послание британского и американского народов всему человечеству...
Я подхожу к тому главному, что хотел здесь сказать. Ни эффективное предотвращение войны, ни постоянное расширение влияния Всемирной Организации не могут быть достигнуты без братского союза англоязычных народов. Это означает особые отношения между Британским Содружеством и Британской империей и Соединёнными Штатами.
Я уже говорил о Храме Мира. Возводить этот Храм должны труженики из всех стран. Если двое из этих строителей особенно хорошо знают друг друга и являются старыми друзьями, если их семьи перемешаны и, цитируя умные слова, которые попались мне на глаза позавчера, «если у них есть вера в цели друг друга, надежда на будущее друг друга и снисхождение к недостаткам друг друга», то почему они не могут работать вместе во имя общей цели как друзья и партнёры? Почему они не могут совместно пользоваться орудиями труда и таким образом повысить трудоспособность друг друга? Они не только могут, но и должны это делать, иначе Храм не будет возведён либо рухнет после постройки бездарными учениками, и мы будем снова, уже в третий раз, учиться в школе войны, которая будет несравненно более жестокой, чем та, из которой мы только что вышли...
На картину мира, столь недавно озарённую победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и её международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и веро-обратительным тенденциям. Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина. ...Однако я считаю своим долгом изложить вам некоторые факты... о нынешнем положении в Европе.
От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София... Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль.
Это будет явно не та освобождённая Европа, за которую мы сражались. И не Европа, обладающая необходимыми предпосылками для создания прочного мира.
По другую сторону «железного занавеса», который опустился поперёк Европы, другие причины для беспокойства. ...во многих странах по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из коммунистического центра. За исключением Британского Содружества и Соединённых Штатов, где коммунизм находится в стадии младенчества, коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации. Все это тягостные факты, о которых приходится говорить сразу же после победы, одержанной столь великолепным товариществом по оружию во имя мира и демократии.
Но было бы в высшей степени неразумно не видеть их, пока ещё осталось время. Озабоченность также вызывают перспективы на Дальнем Востоке, особенно в Маньчжурии. Соглашение, достигнутое в Ялте, к которому я был причастен, было чрезвычайно благоприятным для России. Но оно было заключено в то время, когда никто не мог сказать, что война закончится летом или осенью 1945 года, и когда ожидалось, что война с Японией будет идти в течение 18 месяцев после окончания войны с Германией.
Я не верю, что Россия хочет войны. Чего она хочет, так это плодов войны и безграничного распространения своей мощи и доктрин. Но о чем мы должны подумать здесь сегодня, пока еще есть время, так это о предотвращении войн навечно и создании условий для свободы и демократии как можно скорее во всех странах... Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости...
До 1933 или даже до 1935 года Германию можно было уберечь от той страшной судьбы, которая её постигла, и мы были бы избавлены от тех несчастий, которые Гитлер обрушил на человечество. Никогда ещё в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что разорила огромные области земного шара. Ее, я убеждён, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Германия была бы могущественной, процветающей и уважаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужасный смерч. Мы не должны позволить такому повториться.
Сейчас этого можно добиться только путём достижения сегодня, в 1946 году, хорошего взаимопонимания с Россией по всем вопросам под общей эгидой Организации Объединённых Наций, поддерживая с помощью этого всемирного инструмента это доброе понимание в течение многих лет, опираясь на всю мощь англоязычного мира и всех тех, кто с ним связан. Пусть никто не недооценивает внушительную силу Британской империи и Содружества...«
Действительно ли выступление Черчилля являлось рубежом между союзничеством «большой тройки» и качественно новой конфронтацией, не раз ставившей человечество на край пропасти? Или правильнее считать, что слова бывшего британского премьера, одного из крупнейших политиков ХХ века, лишь сорвали покров с де-факто осуществлявшейся политики, на которую Соединённые Штаты и Великобритания вышли намного раньше?
Многие россияне, особенно получившие образование в советское время, без запинки скажут, что именно в Фултоне был провозглашён «крестовый поход против коммунизма» и между нами и так называемым «свободным миром» пролёг железный занавес.
По мнению доктора исторических наук Валентина Фалина, в Фултоне вырвалось наружу зло, годами зревшее в лондонских и вашингтонских коридорах власти. Резонен вопрос, почему озвучивание доселе тайных умыслов поручили именно Уинстону Спенсеру Черчиллю? Ведь прошло всего-то чуть больше семи месяцев, как британские избиратели отправили Черчилля в отставку. Почему как раз его американцы выводили для такого случая на свет Божий? Ответ, похоже, до банальности прост - в англосаксонском сообществе сложно было сыскать другого деятеля, который столь полно и неукротимо воплощал собой русофобию.
Ещё во время Первой мировой войны Черчилля терзали заботы, как бы сконцентрировать силы кайзеровской Германии на разгроме царской России, а самому Альбиону уйти от выполнения обязательств, взятых в рамках Антанты. Это Черчилль в 1918 году призывал расчленить нашу страну на «сферы действия», который должны были завершиться распадом российского государства, а затем деятельно окружал Советскую Россию «кольцом бешено ненавидящих большевиков стран».
На языке Черчилля и его единомышленников сие занятие звалось «продолжением Крымской войны 1853–1856 годов». Антикоммунистическая риторика, бушевавшая после Октябрьской революции, сути не меняла. Лондон, как, впрочем, и Вашингтон, присягнул русофобии задолго до свержения в России самодержавия. Стремление вытолкнуть нас из концерта мировых держав окрашивало подходы патентованных демократий ко всем мало-мальски значимым региональным и глобальным проблемам на протяжении всего ХХ века.
Трумэну явно требовалась подмога со стороны, чтобы освятить доктрину «Pax Americana», заявку на гегемонию в мировых делах. Наряду с опробованной временем русофобией главу Белого дома прельщал в Черчилле редкий цинизм. В пользу Черчилля, с точки зрения Трумэна, говорило и то, что в ходе войны никто больше Черчилля не сделал для того, чтобы сорвать организацию Второго фронта в 1942 и 1943 годах и тем самым затянуть войну, с олимпийским спокойствием наблюдая, как в ожесточённых схватках немцы и русские обескровливают друг друга. В этом смысле концепция британского премьера перекликалась с подходами Трумэна, который в июне 1941 году изрёк: «Если будут побеждать немцы, стоит помогать русским, если верх будут брать русские, надо помогать немцам, и пусть они убивают друг друга как можно больше».
Пробным камнем, на котором испытываются достоинства и пороки политиков, является их поведение в критических ситуациях. Во время битвы на Волге в повестке дня стоял вопрос не только о вступлении Японии и Турции в войну против СССР, если Сталинград падёт. Готовился сепаратный сговор «демократий» с нацистской Германией, о чем свидетельствует в своих мемуарах тогдашний госсекретарь Хэлл. А Черчилль в октябре 1942 года, ещё до того, как Красная Армия перешла в контрнаступление, на заседании военного кабинета требовал «задержать русских варваров как можно дальше на Востоке, чтобы они не угрожали свободной Европе».
Курская дуга. Самое тяжёлое сражение Второй мировой войны ещё не завершилось, а на встрече в Квебеке в августе 1943 года не без подачи Черчилля начальники штабов США и Великобритании обсуждают вопрос о целесообразности сговора с нацистскими генералами для «совместного отпора русским». Черчилль был крайне обеспокоен тем, что в битве под Курском Советский Союз продемонстрировал способность в одиночку поставить Третий рейх на колени. США также взволновало развитие событий, но Рузвельт делал несколько другие выводы - он хотел показать американский флаг на континенте, чтобы плоды победы в Европе США могли разделить с Советским Союзом.
Антисоветская, антирусская нацеленность политики Лондона и части американского истеблишмента не сникла даже после очевидных неудач перехвата у Москвы инициативы на завершающем этапе войны. Не позднее марта 1945 года Черчилль отдал приказ собирать трофейное немецкое оружие и складировать его для возможного использования против СССР. Тогда же им был отдан приказ о разработке операции «Немыслимое» - плана войны против Советского Союза, которая должна была начаться 1 июля 1945 года силами 112–113 дивизий, включая дюжину дивизий вермахта, что сдались англичанам и нерасформированными были переведены в лагеря в земле Шлезвиг-Гольштейн и южной Дании. Там их держали в готовности до весны 1946 года.
Не составляет большого секрета, что Черчилль приложил немало стараний, дабы вовлечь в «Немыслимое» Трумэна, принявшего президентский пост после кончины (12 апреля 1945 года) Франклина Рузвельта. Не прояснённой, однако, остаётся взаимосвязь между планами английского премьера и предложением нового президента США на совещании в Белом доме. 23 апреля 1945 года Трумэн на встрече с политическими и военными советниками изложил своё видение момента и ближайших перспектив: Советский Союз отыграл свою роль в американском сценарии завершающейся мировой войны; пора подводить черту под антигитлеровской коалицией; Соединённые Штаты без ассистентов вынудят Японию капитулировать. Если бы не категорические возражения ведущих военачальников США, черчиллевское «Немыслимое» могло бы обрести зловещие черты вполне реального и мыслимого. Не исключено даже, что с ядерным акцентом.
Разрыв с Советским Союзом был отсрочен на несколько месяцев, но тем не менее Вашингтон и Лондон 7 мая 1945 года устроили сепаратную капитуляцию немецкого командования перед штабом Эйзенхауэра в Реймсе. Англичане и американцы отлично знали, что гросс-адмирал Дениц, преемник Гитлера на посту рейхсканцлера, и генерал Кейтель отправляли в Реймс своих эмиссаров с директивой - боевые действия против США и Великобритании прекращаются «не в ущерб сухопутным и морским операциям по отрыву от противника на Востоке». Нет, нацистские генералы не просто уводили офицеров и солдат от советского плена. Под «Немыслимое» скапливались резервы.
Таким образом, философия «холодной войны» уже вызревала под аккомпанемент сражений Второй мировой.
Речь Черчилля интересна и с другой стороны. Судя по использованным им оборотам и терминам («строительство Храма», «всемирное братство») и обилию риторики, Черчилль выступал перед единомышленниками-масонами. В Организации Объединённых Наций он явно хотел бы видеть прообраз давно ожидаемого масонами так называемого Мирового правительства под контролем англосаксов. Глобализаторским планам Черчилля явно мешал Советский Союз с его околомасонской, но всё же собственной идеологией, и русский народ, никак не желающий принять «общечеловеческие» (то есть западные) ценности.
Интересно также и различие между способами достижения мирового господства, которые применяли гитлеровцы и англосаксы. Грубая сила и нескрываемое высокомерие по отношению к порабощаемым народам у немцев и - у англосаксов - стремление достигать своих целей чужими руками (помимо силы), прикрываемое многословными и вполне искренними, по их мнению, рассуждениями о прогрессе, мире, гуманизме, свободе, демократии.
Фултонская речь Черчилля возникла не на пустом месте. У англичан наблюдается генетическая нелюбовь к России - огромной, богатой стране, несправедливо, по их мнению, одаренной Богом. Островное государство никогда не дружило с Россией, кроме тех случаев, когда ему грозило если не полное уничтожение, то значительная трепка. Вовремя подсуетиться и прикрыть свои драгоценные жизни могучей российской армией - единственная точка соприкосновения Англии с этими «дикими русскими». Примеров предостаточно - угроза наполеоновского и гитлеровского вторжений. При этом никакого чувства благодарности или хотя бы признания своего спасения нет и в помине - они позволяют себя спасать. Хамское превосходство по отношению к русским не покидает их ни на минуту: документальные кадры хроники из культового советского фильма «17 мгновений весны» тому пример. Как этот низкорослый и весьма упитанный наглый человек буквально лез в лица русским воинам, рассматривая это инопланетное дня него чудо.
Фултонская речь Черчилля была произнесена в 1946 году, а в 1943-м этим превозносимым до небес провидцем и оратором была разработана операция «Немыслимое», рассматриваемая как третья мировая война Англии и США с Советским Союзом, уничтожение которого всегда было истинным желанием Великобритании. Маниакальное вынашивание планов по дискредитации России, по физическому ее уничтожению - вся эта агрессия на протяжении веков чудесным образом превращалась в борьбу за мир с чудовищным Мордором - будь то советское государство или современная Россия.
Фултонская речь Черчилля считается началом холодной войны с Советским Союзом. То есть она считалась антисоветской. По существу, она была антироссийской, потому что на примере событий сегодняшнего дня, когда почти четверть века как СССР нет и в помине, отношение Запада к нашей стране полностью иллюстрирует знаменитую речь. Документы, рассекреченные в последнее время, свидетельствуют о том, что она являлась не только высказанной вслух обеспокоенностью частного лица, как это преподносилось (в момент выступления в Фултоне Черчилль не был премьер-министром). Это был начальный акт борьбы с ненавистным врагом по всем фронтам. И сбрасывание атомной бомбы на Кремль, о котором граф Мальборо умолял американцев, тоже входило в планы «великого» политика, этого обрюзгшего человека с крайне неприятным лицом.
Фултонская речь Черчилля, как ясно из названия, была произнесена в родном городе Г. Трумэна Фултоне штата Миссури, в спортивном зале Вестминстерского университета, 5 марта 1946 года. Она готовилась как «историческая» и «эпохальная». Народу было согнано (сгоняют у нас, у них мчатся по зову сердца) множество. У. Черчилль продумал все до мелочей и остался очень собой доволен: эта речь стала самым известным его выступлением в историческом и политическом планах. Безусловно, момент сбросить маски и не играть больше в союзников более чем назрел: контроль над иранской нефтью, на участие в котором претендовал и Советский Союз, расширение коммунистического влияния - все требовало объявления если не горячей, то холодной войны СССР.
На это была направлена фултонская речь Черчилля. Краткое содержание ее таково: СССР объявляется, как это принято сейчас говорить, «империей зла», между ним и «просвещенным» Западом устанавливается «железный занавес» (термин, впервые примененный Геббельсом), доминирующей страной в борьбе с варварами назначается «светоч демократии» США. Звучал призыв к объединению всех «прогрессивных» сил человечества в борьбе со злом и освобождению стонущих под игом восточно-европейских стран. Ораторскими приемами Черчилль владел в совершенстве. Эрудированный, блестяще образованный человек в речах своих прибегал к приемам гиперболизации и эффектным сравнениям.
Речь была сконструирована так, что это совсем не он, патологический и ярый ненавистник России, является автором документа, на обнародование которого решились бы в тот момент немногие - граф Мальборо выступал даже не от лица Великобритании, он был посланником всех сил добра и мира, всего западного сообщества. Пристальное внимание общественности и прессы было тщательно спланировано и подготовлено: слова ловили и чуть было не пропустили того факта, что текст, розданный предварительно, значительно отличается от произнесенного. Самые хлесткие выражения не были напечатаны, они вырвались спонтанно, такой себе крик души. Совместными усилиями журналистов многих стран восстанавливалась произнесенная целиком фултонская речь Черчилля, суть которой состоит в официальном объявлении Советского Союза врагом № 1.
Эта речь, как никакая другая, достигла поставленной задачи, поэтому ее и считают шедевром, изученным впоследствии до мельчайших подробностей, среди которых были и весьма нелицеприятные для оратора вещи. Так, накануне в поезде Уинстон и Гарри (так они договорились обращаться друг к другу, в том числе и на людях, демонстрируя личную дружбу и взаимные симпатии) играли в покер. И Черчилль произнес недвусмысленную фразу о ставке на двух валетов (knave), тонко намекая на второй смысл этого слова - «мошенник». То есть они вдвоем ехали «провернуть дельце», и это им удалось сполна. Хитрость, цинизм, беспринципность этого политика не только оправданы борьбой с мировым злом - они возведены в достоинства.
Фултонская речь Уинстона Черчилля высоко ценима и современными политиками Запада, особенно в США. Р. Рейган заявил, что именно из этой речи родился современный Запад и мир на нашей планете.
Одним словом, похвал не то чтобы не счесть - враги России зашлись в восторге и объединились в едином порыве. Но была, разумеется, и другая реакция, и не только в Советском Союзе. Прошел всего год после разгрома гитлеровской Германии, и пренебрежение элементарным чувством благодарности к бывшему союзнику многих людей отталкивало от новой навязываемой политики Запада, которую провозглашала фултонская речь Черчилля. В СССР реакция была скорой и однозначной: Сталин назвал Черчилля нацистом. И это соответствовало действительности, так как риторика речи полностью соответствовала геббельсовской пропаганде.
Конечно же, Кремль эта речь нимало не удивила. Было четко высказано то, что уже давно нависло над советской страной. Полностью текст речи Сталин и Молотов, тогдашний министр иностранных дел, прочитали утром следующего дня. Академик Е. В. Тарле написал статью «Черчилль бряцает оружием», опубликованную в «Известиях», а спустя несколько дней появилось интервью Сталина, в котором он дал достойный ответ.
Самое интересное то, что, не умолкая ни на минуту, постоянно нападая, оскорбляя, унижая нашу страну не только словами, но и действиями, эти люди до хрипоты, брызжа слюной, орут, называя нашу страну «агрессором».
Политику Запада по отношению к нашей стране справедливо называют долгим эхом Фултонской речи. Лидер британской оппозиции не только нападал на СССР, он «защищал» страны восточной Европы, стонущие под ненавистной властью. После победы революции в 1917 году этому хроническому ненавистнику России удалось под лозунгом борьбы со злом организовать «поход 14 стран» против молодой республики. Цель фултонской речи - объединить Запад против все той же, ненавистной до зубовного скрежета страны. Подробный анализ фултонской речи Черчилля проводился сотни раз по обеим сторонам "железного занавеса", всегда с обратными результатами. И к каждому юбилею этой речи споры будут возникать снова и снова, и каждая из сторон будет оставаться с глубокой убежденностью в своей правоте. Черчилль, и в этом проявилось его политическое чутье, взял на себя право разжечь этот костер в послевоенном мире.
Я счастлив, что прибыл сегодня в Вестминстерский колледж и что вы присвоили мне ученую степень. Название "Вестминстер" мне кое-что говорит. Кажется, что я его где-то слышал. Ведь именно в Вестминстере я получил львиную долю своего образования в области политики, диалектики, риторики, ну и еще кое в чем. В сущности, мы с вами получили образование в одних и тех же или схожих учебных заведениях. Также честь, возможно почти уникальная, для частного лица - быть представленным академической аудитории президентом Соединенных Штатов. Обремененный множеством различных забот и обязанностей, которых он не жаждет, но от которых не бежит, президент проделал путь в 1000 миль для того, чтобы почтить своим присутствием нашу сегодняшнюю встречу и подчеркнуть ее значение, дав мне возможность обратиться к этой родственной стране, моим соотечественникам по ту сторону океана, а, может быть, еще и к некоторым другим странам.
Президент уже сказал вам о своем желании, которое, я уверен, совпадает с вашим, - чтобы я в полной мере был волен дать вам мой честный и верный совет в эти беспокойные и смутные времена.
Я, разумеется, воспользуюсь этой предоставленной мне свободой и чувствую себя тем более вправе сделать это, что какие бы то ни было личные амбиции, которые я мог иметь в мои молодые годы, давно удовлетворены сверх моих самых больших мечтаний. Должен, однако, заявить со всей определенностью, что у меня нет ни официального поручения, ни статуса для такого рода выступления, и я говорю только от своего имени. Так что перед вами только то, что вы видите.
Поэтому я могу позволить себе, пользуясь опытом прожитой мною жизни, поразмышлять о проблемах, осаждающих нас сразу же после нашей полной победы на полях сражений, и попытаться изо всех сил обеспечить сохранение того, что было добыто с такими жертвами и страданиями во имя грядущей славы и безопасности человечества.
Соединенные Штаты находятся в настоящее время на вершине всемирной мощи. Сегодня торжественный момент для американской демократии, ибо вместе со своим превосходством в силе она приняла на себя и неимоверную ответственность перед будущим. Оглядываясь вокруг, вы должны ощущать не только чувство исполненного долга, но и беспокойство о том, что можете оказаться не на уровне того, что от вас ожидается. Благоприятные возможности налицо, и они полностью ясны для обеих наших стран. Отвергнуть их, проигнорировать или же без пользы растратить означало бы навлечь на себя бесконечные упреки грядущих времен.
Постоянство мышления, настойчивость в достижении цели и великая простота решений должны направлять и определять поведение англоязычных стран в мирное время, как это было во время войны. Мы должны и, думаю, сможем оказаться на высоте этого жесткого требования.
Когда американские военные сталкиваются с какой-либо серьезной ситуацией, они обычно предваряют свои директивы словами "общая стратегическая концепция". В этом есть своя мудрость, поскольку наличие такой концепции ведет к ясности мышления. Общая стратегическая концепция, которой мы должны придерживаться сегодня, есть не что иное, как безопасность и благополучие, свобода и прогресс всех семейных очагов, всех людей во всех странах. Я имею в виду прежде всего миллионы коттеджей и многоквартирных домов, обитатели которых, невзирая на превратности и трудности жизни, стремятся оградить домочадцев от лишений и воспитать свою семью в боязни перед Господом или основываясь на этических принципах, которые часто играют важную роль. Чтобы обеспечить безопасность этих бесчисленных жилищ, они должны быть защищены от двух главных бедствий - войны и тирании. Всем известно страшное потрясение, испытываемое любой семьей, когда на ее кормильца, который ради нее трудится и преодолевает тяготы жизни, обрушивается проклятие войны. Перед нашими глазами зияют ужасные разрушения Европы со всеми ее былыми ценностями и значительной части Азии. Когда намерения злоумышленных людей либо агрессивные устремления мощных держав уничтожают во многих районах мира основы цивилизованного общества, простые люди сталкиваются с трудностями, с которыми они не могут справиться. Для них все искажено, поломано или вообще стерто в порошок.
Стоя здесь в этот тихий день, я содрогаюсь при мысли о том, что происходит в реальной жизни с миллионами людей и что произойдет с ними, когда планету поразит голод. Никто не может просчитать то, что называют "неисчислимой суммой человеческих страданий". Наша главная задача и обязанность - оградить семьи простых людей от ужасов и несчастий еще одной войны. В этом мы все согласны.
Наши американские военные коллеги после того, как они определили "общую стратегическую концепцию" и просчитали все наличные ресурсы, всегда переходят к следующему этапу - поискам средств ее реализации. В этом вопросе также имеется общепринятое согласие. Уже образована всемирная организация с основополагающей целью предотвратить войну. ООН, преемница Лиги Наций с решающим добавлением к ней США и всем, что это означает, уже начала свою работу. Мы обязаны обеспечить успех этой деятельности, чтобы она была реальной, а не фиктивной, чтобы эта организация представляла из себя силу, способную действовать, а не просто сотрясать воздух, и чтобы она стала подлинным Храмом Мира, в котором можно будет развесить боевые щиты многих стран, а не просто рубкой мировой вавилонской башни. Прежде чем мы сможем освободиться от необходимости национальных вооружений в целях самосохранения, мы должны быть уверены, что наш храм построен не на зыбучих песках или трясине, а на твердой скалистой основе. Все, у кого открыты глаза, знают, что наш путь будет трудным и долгим, но если мы будем твердо следовать тому курсу, которому следовали в ходе двух мировых войн (и, к сожалению, не следовали в промежутке между ними), то у меня нет сомнений в том, что, в конце концов, мы сможем достичь нашей общей цели.
Здесь у меня имеется и практическое предложение к действию. Суды не могут работать без шерифов и констеблей. Организацию Объединенных Наций необходимо немедленно начать оснащать международными вооруженными силами. В таком деле мы можем продвигаться только постепенно, но начать должны сейчас. Я предлагаю, чтобы всем государствам было предложено предоставить в распоряжение Всемирной Организации некоторое количество военно-воздушных эскадрилий. Эти эскадрильи готовились бы в своих собственных странах, но перебрасывались бы в порядке ротации из одной страны в другую. Летчики носили бы военную форму своих стран, но с другими знаками различия. От них нельзя было бы требовать участия в военных действиях против своей собственной страны, но во всех других отношениях ими руководила бы Всемирная Организация. Начать создавать такие силы можно было бы на скромном уровне и наращивать их по мере роста доверия. Я хотел, чтобы это было сделано после Первой мировой войны, и искренне верю, что это можно сделать и сейчас.
Однако было бы неправильным и неосмотрительным доверять секретные сведения и опыт создания атомной бомбы, которыми в настоящее время располагают Соединенные Штаты, Великобритания и Канада, Всемирной Организации, еще пребывающей в состоянии младенчества. Было бы преступным безумием пустить это оружие по течению во все еще взбудораженном и не объединенном мире. Ни один человек, ни в одной стране не стал спать хуже от того, что сведения, средства и сырье для создания этой бомбы сейчас сосредоточены в основном в американских руках. Не думаю, что мы спали бы сейчас столь спокойно, если бы ситуация была обратной, и какое-нибудь коммунистическое или неофашистское государство монополизировало на некоторое время это ужасное средство. Одного страха перед ним уже было бы достаточно тоталитарным системам для того, чтобы навязать себя свободному демократическому миру. Ужасающие последствия этого не поддавались бы человеческому воображению. Господь повелел, чтобы этого не случилось, и у нас есть еще время привести наш дом в порядок до того, как такая опасность возникнет. Но даже в том случае, если мы не пожалеем никаких усилий, мы все равно должны будем обладать достаточно разительным превосходством, чтобы иметь эффективные устрашающие средства против его применения или угрозы такого применения другими странами. В конечном счете, когда подлинное братство людей получило бы реальное воплощение в виде некоей Всемирной Организации, которая обладала бы всеми необходимыми практическими средствами, чтобы сделать ее эффективной, такие полномочия могли бы быть переданы ей.
Теперь я подхожу ко второй опасности, которая подстерегает семейные очаги и простых людей, а именно - тирании. Мы не можем закрывать глаза на то, что свободы, которыми пользуются граждане во всей Британской империи, не действуют в значительном числе стран; некоторые из них весьма могущественны. В этих государствах власть навязывается простым людям всепроникающими полицейскими правительствами. Власть государства осуществляется без ограничения диктаторами либо тесно сплоченными олигархиями, которые властвуют с помощью привилегированной партии и политической полиции. В настоящее время, когда трудностей все еще так много, в наши обязанности не может входить насильственное вмешательство во внутренние дела стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны. Мы должны неустанно и бесстрашно провозглашать великие принципы свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира и которые в развитие Великой Хартии, Билля о правах, закона Хабеас Корпус, суда присяжных и английского общего права обрели свое самое знаменитое выражение в Декларации Независимости. Они означают, что народ любой страны имеет право и должен быть в силах посредством конституционных действий, путем свободных нефальсифицированных выборов с тайным голосованием выбрать или изменить характер или форму правления, при котором он живет; что господствовать должны свобода слова и печати; что суды, независимые от исполнительной власти и не подверженные влиянию какой-либо партии, должны проводить в жизнь законы, которые получили одобрение значительного большинства населения либо освящены временем или обычаями. Это основополагающие права на свободу, которые должны знать в каждом доме. Таково послание британского и американского народов всему человечеству. Давайте же проповедовать то, что мы делаем, и делать то, что мы проповедуем.
Итак, я определил две главные опасности, угрожающие семейным очагам людей. Я не говорил о бедности и лишениях, которые зачастую тревожат людей больше всего. Но если устранить опасности войны и тирании, то, несомненно, наука и сотрудничество в ближайшие несколько лет, максимум несколько десятилетий принесут миру, прошедшему жестокую школу войны, рост материального благосостояния, невиданный в истории человечества. В настоящее время, в этот печальный и оцепеняющий момент, нас угнетают голод и уныние, наступившие после нашей колоссальной борьбы. Но это все пройдет и может быть быстро, и нет никаких причин, кроме человеческой глупости и бесчеловечного преступления, которые не дали бы всем странам без исключения воспользоваться наступлением века изобилия. Я часто привожу слова, которые пятьдесят лет назад слышал от великого американского оратора ирландского происхождения и моего друга Берка Кокрана: "На всех всего достаточно. Земля - щедрая мать. Она даст полное изобилие продовольствия для всех своих детей, если только они будут ее возделывать в справедливости и мире".
Итак, до сих пор мы в полном согласии. Сейчас, продолжая пользоваться методикой нашей общей стратегической концепции, я подхожу к тому главному, что хотел здесь сказать. Ни эффективное предотвращение войны, ни постоянное расширение влияния Всемирной Организации не могут быть достигнуты без братского союза англоязычных народов. Это означает особые отношения между Британским Содружеством и Британской империей и Соединенными Штатами. У нас нет времени для банальностей, и я дерзну говорить конкретно. Братский союз требует не только роста дружбы и взаимопонимания между нашими родственными системами общества, но и продолжения тесных связей между нашими военными, которые должны вести к совместному изучению потенциальных опасностей, совместимости вооружений и военных уставов, а также обмену офицерами и курсантами военно-технических колледжей. Это также означало бы дальнейшее использование уже имеющихся средств для обеспечения взаимной безопасности путем совместного пользования всеми военно-морскими и военно-воздушными базами. Это, возможно, удвоило бы мобильность американского флота и авиации. Это намного повысило бы мобильность вооруженных сил Британской империи, а также, по мере того как мир успокоится, дало бы значительную экономию финансовых средств. Уже сейчас мы совместно пользуемся целым рядом островов; в близком будущем и другие острова могут перейти в совместное пользование. США уже имеют постоянное соглашение об обороне с доминионом Канада, которая глубоко предана Британскому Содружеству и империи. Это соглашение более действенно, чем многие из тех, которые часто заключались в рамках формальных союзов. Этот принцип следует распространить на все страны Британского Содружества с полной взаимностью. Так и только так мы сможем, что бы ни случилось, обезопасить себя и работать вместе во имя высоких и простых целей, которые дороги нам и не вредны никому. На самом последнем этапе может реализоваться (и, я считаю, в конечном счете реализуется) и идея об общем гражданстве, но этот вопрос мы вполне можем оставить на усмотрение судьбы, чью протянутую нам навстречу руку столь многие из нас уже ясно видят.
Есть, однако, один важный вопрос, который мы должны себе задать. Будут ли особые отношения между США и Британским Содружеством совместимы с основополагающей верностью Всемирной Организации? Мой ответ: такие отношения, напротив, представляют собой, вероятно, единственное средство, с помощью которого эта организация сможет обрести статус и силу. Уже существуют особые отношения между США и Канадой и южноамериканскими республиками. У нас также имеется заключенный на 20 лет договор о сотрудничестве и взаимной помощи с Россией. Я согласен с министром иностранных дел Великобритании г-ном Бевином, что этот договор, в той степени, в какой это зависит от нас, может быть заключен и на 50 лет. Нашей единственной целью является взаимная помощь и сотрудничество. Наш союз с Португалией действует с 1384 года и дал плодотворные результаты в критические моменты минувшей войны. Ни одно из этих соглашений не входит в противоречие с общими интересами всемирного соглашения. Напротив, они могут помогать работе Всемирной Организации. "В доме Господа всем хватит места". Особые отношения между Объединенными Нациями, которые не имеют агрессивной направленности против какой-либо страны и не несут в себе планов, несовместимых с Уставом Организации Объединенных Наций, не только не вредны, но полезны и, я полагаю, необходимы.
Я уже говорил о Храме Мира. Возводить этот Храм должны труженики из всех стран. Если двое из этих строителей особенно хорошо знают друг друга и являются старыми друзьями, если их семьи перемешаны и, цитируя умные слова, которые попались мне на глаза позавчера, "если у них есть вера в цели друг друга, надежда на будущее друг друга и снисхождение к недостаткам друг друга", то почему они не могут работать вместе во имя общей цели как друзья и партнеры? Почему они не могут совместно пользоваться орудиями труда и таким образом повысить трудоспособность друг друга? Они не только могут, но и должны это делать, иначе Храм не будет возведен либо рухнет после постройки бездарными учениками, и мы будем снова, уже в третий раз, учиться в школе войны, которая будет несравненно более жестокой, чем та, из которой мы только что вышли.
Могут вернуться времена средневековья, и на сверкающих крыльях науки может вернуться каменный век, и то, что сейчас может пролиться на человечество безмерными материальными благами, может привести к его полному уничтожению. Я поэтому взываю: будьте бдительны. Быть может, времени осталось уже мало. Давайте не позволим событиям идти самотеком, пока не станет слишком поздно. Если мы хотим, чтобы был такой братский союз, о котором я только что говорил, со всей той дополнительной мощью и безопасностью, которые обе наши страны могут из него извлечь, давайте сделаем так, чтобы это великое дело стало известным повсюду и сыграло свою роль в укреплении основ мира. Лучше предупреждать болезнь, чем лечить ее.
На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям. Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина. В Англии - я не сомневаюсь, что и здесь тоже, - питают глубокое сочувствие и добрую волю ко всем народам России и решимость преодолеть многочисленные разногласия и срывы во имя установления прочной дружбы. Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ от возможного возобновления германской агрессии. Мы рады видеть ее на своем законном месте среди ведущих мировых держав. Мы приветствуем ее флаг на морях. И прежде всего мы приветствуем постоянные, частые и крепнущие связи между русским и нашими народами по обе стороны Атлантики. Однако я считаю своим долгом изложить вам некоторые факты - уверен, что вы желаете, чтобы я изложил вам факты такими, какими они мне представляются, - о нынешнем положении в Европе.
От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все эти знаменитые города и население в их районах оказались в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и все возрастающему контролю Москвы. Только Афины с их бессмертной славой могут свободно определять свое будущее на выборах с участием британских, американских и французских наблюдателей. Польское правительство, находящееся под господством русских, поощряется к огромным и несправедливым посягательствам на Германию, что ведет к массовым изгнаниям миллионов немцев в прискорбных и невиданных масштабах. Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль. Почти все эти страны управляются полицейскими правительствами, и по сей день, за исключением Чехословакии, в них нет подлинной демократии. Турция и Персия глубоко обеспокоены и озабочены по поводу претензий, которые к ним предъявляются, и того давления, которому они подвергаются со стороны правительства Москвы. В Берлине русские предпринимают попытки создать квазикоммунистическую партию в своей зоне оккупированной Германии посредством предоставления специальных привилегий группам левых немецких лидеров.
После боев в июне прошлого года американская и британская армии в соответствии с достигнутым ранее соглашением отошли на Запад по фронту протяженностью почти в 400 миль на глубину, достигшую в некоторых случаях 150 миль, с тем, чтобы наши русские союзники заняли эту обширную территорию, которую завоевали западные демократии.
Если сейчас Советское правительство попытается сепаратными действиями создать в своей зоне прокоммунистическую Германию, это вызовет новые серьезные затруднения в британской и американской зонах и даст побежденным немцам возможность устроить торг между Советами и западными демократиями. Какие бы выводы ни делать из этих фактов, - а все это факты, - это будет явно не та освобожденная Европа, за которую мы сражались. И не Европа, обладающая необходимыми предпосылками для создания прочного мира.
Безопасность мира требует нового единства в Европе, от которого ни одну сторону не следует отталкивать навсегда. От ссор этих сильных коренных рас в Европе происходили мировые войны, свидетелями которых мы являлись или которые вспыхивали в прежние времена. Дважды в течение нашей жизни Соединенные Штаты против своих желаний и традиций и в противоречии с аргументами, которые невозможно не понимать, втягивались непреодолимыми силами в эти войны для того, чтобы обеспечить победу правого дела, но только после ужасной бойни и опустошений. Дважды Соединенные Штаты были вынуждены посылать на войну миллионы своих молодых людей за Атлантический океан. Но в настоящее время война может постичь любую страну, где бы она ни находилась между закатом и рассветом. Мы, безусловно, должны действовать с сознательной целью великого умиротворения Европы в рамках Организации Объединенных Наций и в соответствии с ее Уставом. Это, по моему мнению, политика исключительной важности.
По другую сторону "железного занавеса", который опустился поперек Европы, другие причины для беспокойства. В Италии деятельность коммунистической партии серьезно скована необходимостью поддерживать претензии обученного коммунистами маршала Тито на бывшую итальянскую территорию в центре Адриатики. Тем не менее ситуация в Италии остается неопределенной. Опять-таки невозможно представить восстановленную Европу без сильной Франции. Всю свою жизнь я выступал за существование сильной Франции и никогда, даже в самые мрачные времена, не терял веры в ее будущее. И сейчас я не теряю этой веры. Однако во многих странах по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из коммунистического центра. За исключением Британского Содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм находится в стадии младенчества, коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации. Все это тягостные факты, о которых приходится говорить сразу же после победы, одержанной столь великолепным товариществом по оружию во имя мира и демократии. Но было бы в высшей степени неразумно не видеть их, пока еще осталось время. Озабоченность также вызывают перспективы на Дальнем Востоке, особенно в Манчжурии. Соглашение, достигнутое в Ялте, к которому я был причастен, было чрезвычайно благоприятным для России. Но оно было заключено в то время, когда никто не мог сказать, что война закончится летом или осенью 1945 года, и когда ожидалось, что война с Японией будет идти в течение 18 месяцев после окончания войны с Германией. В вашей стране вы настолько хорошо информированы о Дальнем Востоке и являетесь такими верными друзьями Китая, что мне нет необходимости распространяться на тему о положении там.
Я чувствовал себя обязанным обрисовать вам тень, которая и на Западе, и на Востоке падает на весь мир. Во время заключения Версальского договора я был министром и близким другом г-на Ллойд Джорджа, который возглавлял делегацию Великобритании в Версале. Я не соглашался со многим из того, что было там сделано, но у меня отложилось очень яркое впечатление от ситуации того времени, и мне больно сопоставлять ее с нынешней. Это были времена больших ожиданий и безграничной уверенности в том, что войн больше не будет и что Лига Наций станет всемогущей. Сегодня я не вижу и не чувствую такой уверенности и таких надежд в нашем измученном мире.
С другой стороны, я гоню от себя мысль, что новая война неизбежна, тем более в очень недалеком будущем. И именно потому, что я уверен, что наши судьбы в наших руках и мы в силах спасти будущее, я считаю своим долгом высказаться по этому вопросу, благо у меня есть случай и возможность это сделать. Я не верю, что Россия хочет войны. Чего она хочет, так это плодов войны и безграничного распространения своей мощи и доктрин. Но о чем мы должны подумать здесь сегодня, пока еще есть время, так это о предотвращении войн навечно и создании условий для свободы и демократии как можно скорее во всех странах. Наши трудности и опасности не исчезнут, если мы закроем на них глаза или просто будем ждать, что произойдет, или будем проводить политику умиротворения. Нам нужно добиться урегулирования, и чем больше времени оно займет, тем труднее оно пойдет и тем более грозными станут перед нами опасности. Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь непригодна. Мы не можем позволить себе - насколько это в наших силах - действовать с позиций малого перевеса, который вводит во искушение заняться пробой сил. Если западные демократии будут стоять вместе в своей твердой приверженности принципам Устава Организации Объединенных Наций, их воздействие на развитие этих принципов будет громадным и вряд ли кто бы то ни было сможет их поколебать. Если, однако, они будут разъединены или не смогут исполнить свой долг и если они упустят эти решающие годы, тогда и в самом деле нас постигнет катастрофа.
В прошлый раз, наблюдая подобное развитие событий, я взывал во весь голос к своим соотечественникам и ко всему миру, но никто не пожелал слушать. До 1933 или даже до 1935 года Германию можно было уберечь от той страшной судьбы, которая ее постигла, и мы были бы избавлены от тех несчастий, которые Гитлер обрушил на человечество. Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что разорила огромные области земного шара. Ее, я убежден, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Германия была бы могущественной, процветающей и уважаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужасный смерч. Мы не должны позволить такому повториться.
Сейчас этого можно добиться только путем достижения сегодня, в 1946 году, хорошего взаимопонимания с Россией по всем вопросам под общей эгидой Организации Объединенных Наций, поддерживая с помощью этого всемирного инструмента это доброе понимание в течение многих лет, опираясь на всю мощь англоязычного мира и всех тех, кто с ним связан. Пусть никто не недооценивает внушительную силу Британской империи и Содружества. Пусть вы видите на нашем острове 46 миллионов человек, которые испытывают трудности с продовольствием, и пусть у нас есть сложности с восстановлением нашей промышленности и экспортной торговли после 6 лет беззаветных военных усилий, не думайте, что мы не сможем пройти через эту мрачную полосу лишений так же, как мы прошли через славные годы страданий, или что через полвека нас не будет 70 или 80 миллионов, проживающих по всему миру и единых в деле защиты наших традиций, нашего образа жизни и тех вселенских ценностей, которые мы с вами исповедуем. Если население Британского Содружества и Соединенных Штатов будет действовать совместно, при всем том, что такое сотрудничество означает в воздухе, на море, в науке и экономике, то будет исключен тот неспокойный, неустойчивый баланс сил, который искушал бы на амбиции или авантюризм. Напротив, будет совершенная уверенность в безопасности. Если мы будем добросовестно соблюдать Устав Организации Объединенных Наций и двигаться вперед со спокойной и трезвой силой, не претендуя на чужие земли и богатства и не стремясь установить произвольный контроль над мыслями людей, если все моральные и материальные силы Британии объединятся с вашими в братском союзе, то откроются широкие пути в будущее - не только для нас, но и для всех, не только на наше время, но и на век вперед.
С утра 14 марта 1946 года репродукторы, которые имелись тогда почти во всех советских городских квартирах, передавали ответы И.В. Сталина на вопросы корреспондента «Правды» относительно недавнего выступления бывшего премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. В своих ответах Сталин называл Черчилля «поджигателем войны» и сравнивал его с Гитлером.
А ведь менее, чем десяти месяцев назад фотография Черчилля была опубликована на первых страницах праздничных номеров центральных газет страны по случаю дня Победы над гитлеровской Германией вместе со снимками президента США Трумэна и Сталина... Что же стало причиной столь резкой перемены по отношению к бывшему руководителю страны, которая была союзницей СССР в годы Второй мировой войны?
За девять дней до заявления Сталина 5 марта 1946 года Уинстон Черчилль выступил с речью в Вестминстерском колледже города Фултон (штат Миссури), в которой была изложена программа радикальных изменений во внешней политике Великобритании, США и других «англо-говорящих стран» по отношению к своему недавнему союзнику по антигитлеровской коалиции. Черчилль объявил: «Сумрак опустился на международную политическую арену, некогда освещенную лучами общей победы… От Щецина на Балтийском море до Триеста на Адриатическом «железный занавес» разделил европейский континент. По ту сторону этого барьера оказались древние столицы Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Население всех этих знаменитых городов перешло в советский лагерь и находится не только под сильным влиянием Москвы, но и под ее жестким контролем».
Впоследствии понятие «железный занавес», которое ввел в политический оборот Черчилль, стало использоваться для описания ограничений для граждан СССР и других социалистических стран выезжать в капиталистические страны и получать информацию о жизни на Западе. Однако Черчилль называл «железным занавесом» трудности в получении Западом информации из стран Центральной и Юго-Восточной Европы. К этому времени в западной печати постоянно писали о том, что введенные советскими войсками и их союзниками ограничения на деятельность западных журналистов (а также разведчиков) мешают достаточно полному освещению событий в этих странах, а поэтому Запад не получает полной картины о том, что там происходит.
Словосочетание «железный занавес» было взято из статьи Геббельса, опубликованной в газете «Райх» от 24 февраля 1945 года.
В ней нацистский рейхсминистр пропаганды уверял, что по мере продвижения Красной Армии на запад «железный занавес» упадет на территории, занятые советскими войсками. Фактически Черчилль повторял утверждения Геббельса о том, что «занавес» из советских танков и другого «железного» оружия скрывает подготовку нападения на страны Запада.
Для того, чтобы дать отпор нависшей угрозе, Черчилль призывал создать «братскую ассоциацию народов, говорящих на английском языке». Он подчеркивал, что такая ассоциация предполагала бы совместное использование авиационных, военно-морских баз и вооруженных сил США, Англии и других англоговорящих стран. Так Черчилль объявил о начале "холодной войны" Запада против СССР.
Политические виражи Черчилля
За свою долгую жизнь Черчилль не раз совершал крутые политические повороты. В апреле 1904 г. он покинул ряды консервативной партии и стал министром в кабинете, возглавляемом лидером либеральной партии Д. Ллойд-Джорджем. В 1924 году Черчилль порвал с либералами и вскоре стал министром финансов в консервативном кабинете Болдуина. Черчилль не раз был инициатором кардинальных виражей и во внешней политике своей страны. Вечером 11 ноября 1918 года, когда жители Лондона ликовали по поводу победоносного прекращения войны против Германии, Черчилль, по собственному признанию, был в мрачном настроении. Находясь в тот вечер в обществе членов правительства, он говорил, что надо «помочь разбитому врагу». Перемена отношения к поверженной Германии объяснялась стремлением Черчилля разгромить Советскую Россию. Черчилль рассуждал так: «Покорить Россию… мы можем лишь с помощью Германии. Германию нужно пригласить помочь нам в освобождении России».
Вскоре Черчилль выступил с предложением организовать «поход 14 держав» против Советской России.
Одновременно он выступал за расчленение России. В 1919 г. Черчилль писал, что разъединенная Россия «представляла бы собой меньшую угрозу для будущего мира всех стран, чем обширная централизованная царская монархия».
Однако 22 июня 1941 года англичане услышали по радио речь Черчилля, в которой глава королевского правительства объявил: «За последние двадцать пять лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму назад ни одного слова, сказанного мною о коммунизме. Однако все это уходит на второй план на фоне происходящих событий… Я вижу, как русские солдаты стоят на пороге своей родной земли, которую их отцы обрабатывали с незапамятных времен… Я вижу, как на них движется нацистская военная машина». Черчилль сравнивал немецких солдат с гуннами и саранчой. Он заявил, что «вторжение Гитлера в Россию - это лишь прелюдия к попытке вторжения на Британские острова… Поэтому опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, - это дело свободных народов во всех уголках земного шара».
Соглашение о сотрудничестве СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии, подписанное в Кремле 12 июля 1941 года, превратилось 26 мая 1942-го в англо-советский договор о союзе в войне и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны. Тогда правительства Черчилля и Рузвельта взяли на себя обязательства открыть «второй фронт» в Западной Европе. Однако уже в июле оба правительства отказались выполнить данные обязательства. Объясняя свой отказ в ходе визита в Кремле в августе 1942 года, Черчилль попросил заодно у Сталина прощения за организацию четверть века назад военной интервенции Великобритании против Советской страны. (Сталин ответил: «Бог простит!»). Вернувшись же в Лондон в сентябре, Черчилль в своем выступлении в палате общин не жалел ярких слов, чтобы выразить свое восхищение Сталиным.
Хотя Черчилль не раз поздравлял Сталина и Красную Армию с одержанными победами, англичане и американцы вновь нарушили свои обязательства об открытии «второго фронта» в 1943 г. И все же, несмотря на это, а также попытки Черчилля на Тегеранской конференции ослабить будущий «второй фронт» операциями на Балканах, которые планировались им с целью не допустить вступления Красной Армии в Западную Европу, наши войска к концу 1944-го вошли в Польшу, Румынию, Чехословакию, Венгрию, Болгарию и Югославию.
Тогда Черчилль в октябре 1944 года вновь прилетел в Москву и попытался установить «квоты» влияния СССР и западных союзников в странах Юго-Восточной Европы.
Черчилль вспоминал, что в ходе переговоров со Сталиным «я взял пол-листа бумаги и написал: Румыния. Россия - 90%; Другие - 10%. Греция. Великобритания (в согласии с США) - 90%; Россия - 10%. Югославия. 50% - 50%. Венгрия. 50% - 50 %. Болгария. Россия - 75%. Другие - 25%». Хотя Сталин не стал комментировать эти цифры, и соглашения о разделе сфер влияния в Европе не было достигнуто, поездка Черчилля в СССР вновь подтвердила прочность англо-советского боевого союза. Такое впечатление укрепилось после Ялтинской конференции (4 - 11 февраля 1945 г.), в которой приняли участие Сталин, Рузвельт и Черчилль.
Однако уже 1 апреля Черчилль писал Рузвельту: «Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять».
Черчилль не ограничился сетованиями по поводу успехов Красной Армии. В те дни фельдмаршал Б.Л. Монтгомери, командовавший британскими войсками в Европе, получил директиву от Черчилля: «Тщательно собирать германское оружие и складывать его, чтобы его легко можно было раздавать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжилось». Однако, разработанная тогда Черчиллем тайная операция против советского союзника, получившая название «Немыслимое», не была реализована из-за нежелания США в то время воевать против СССР в Европе. Американцы ожидали, что Красная Армия поможет им в войне против Японии.
И все же тайная директива Черчилля для Монтгомери относительно немецких солдат и их оружия не была отменена. Об этом свидетельствовал обмен мнений между Сталиным и Черчиллем на Потсдамской конференции. В ходе обсуждения темы о нехватке угля и недостатка рабочей силы для его добычи в Западной Европе, Сталин сказал, что в СССР сейчас используется труд военнопленных для работы в шахтах, а затем заметил: «400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила». Осознав истинный смысл заявления Сталина, Черчилль тут же стал оправдываться: «Я не знал, что они не разоружены. Во всяком случае, наше намерение заключается в том, чтобы разоружить их. Я не знаю точно, каково там положение, но этот вопрос был урегулирован верховной ставкой союзных экспедиционных сил. Во всяком случае, я наведу справки».
Однако Сталин не ограничился своим замечанием, а в конце заседания передал Черчиллю меморандум относительно имеющихся в Норвегии не разоруженных германских войск. Черчилль вновь стал оправдываться: «Но я могу дать заверение, что нашим намерением является разоружить эти войска». Ответ Сталина: «Не сомневаюсь» был очевидно произнесен с ироничной интонацией, а потому вызвал смех. Продолжая оправдываться, Черчилль заявил: «Мы не держим их в резерве, чтобы потом выпустить их из рукава. Я тотчас же потребую доклада по этому поводу».
Лишь через 10 лет, когда Черчилль вновь стал премьер-министром, он признал, что лично отдал распоряжение не разоружать часть немецких войск, а держать их готовыми на случай возможного вооруженного столкновения с СССР в Европе летом 1945 года.
Поворот Вашингтона к конфронтации
Хотя в политической деятельности Черчилль постоянно демонстрировал свою верность традиционному для британских политиков вероломству, поворот к холодной войне не был только следствием действий «коварного Альбиона». Важнейшим фактором в этом сыграла позиция главного союзника Великобритании.
25 апреля 1945 года, через две недели после смерти Рузвельта новый президент США Гарри Трумэн был посвящен в тайну «проекта Манхэттен» военным министром Стимсоном. В тот же день президент и министр подготовили меморандум, в котором, в частности, говорилось: «В настоящее время мы единолично контролируем ресурсы, с помощью которых США могут создавать и применять это оружие, и никакая другая страна не сможет добиться этого в течение ряда лет… Сохранение мира на Земле при настоящем уровне морального развития общества, который значительно ниже уровня технического развития, окажется в конце концов в зависимости от этого оружия… Мы не должны отказываться от определенной моральной ответственности, возникшей в результате нашей руководящей роли в войне и в создании этого оружия… Если проблема правильного использования этого оружия может быть решена, мы смогли бы обеспечить мир во всем мире, и наша цивилизация была бы спасена».
После бомбардировок в Хиросиме и Нагасаки 6 и 9 августа 1945 года правительство США пришло к решению, что советский союзник им больше не нужен. Уничтожение с помощью атомных бомб двух японских городов показало всему миру, что США обладают самым мощным оружием, которое когда-либо имелось в мире. Владелец и редактор крупнейших американских журналов Генри Люс объявлял: «ХХ век - это век Америки... первый век, когда Америка является доминирующей мировой силой». Эти высказывания перекликались с официальными правительственными декларациями. 27 октября 1945 года Трумэн заявил в своей речи по поводу Дня флота: «Мы являемся величайшей национальной силой на Земле».
После создания и применения атомных бомб договоренности между победителями во Второй мировой войны, достигнутые в Ялте и Потсдаме, уже не устраивали США.
В военных кругах страны развернулась подготовка к нападению на СССР с применением атомного оружия. 9 октября 1945 года комитет начальников штабов США подготовил секретную директиву № 1518 "Стратегическая концепция и план использования вооруженных сил США", которая исходила из подготовки нанесения Америкой превентивного атомного удара по СССР. По мере быстрого накопления атомного оружия в США 14 декабря 1945 года была подготовлена новая директива № 432/d комитета начальников штабов, в приложении к которой были указаны 20 основных промышленных центров СССР и трасса Транссибирской магистрали в качестве объектов атомной бомбардировки.
И все же сразу перейти к войне против СССР США не решались. Не были готовы к такому развороту в политике и европейские союзники. Поэтому для «озвучивания» перемены по отношению к СССР решили использовать Уинстона Черчилля, партия которого потерпела поражение на парламентских выборах. Выступлению отставного премьера предшествовало его долгое пребывание в США зимой 1945 - 1946 года, в ходе которого Черчилль встречался в Трумэном и другими государственными деятелями страны. Основные положения речи Черчилля были согласованы в ходе его беседы с Трумэном 10 февраля 1946 г. В течение нескольких недель пребывания во Флориде Черчилль работал над текстом речи.
Окончательная редакция выступления была согласована с премьер-министром Великобритании Климентом Эттли, возглавлявшем лейбористскую партию, и министром иностранных дел Эрнстом Бевином. Трумэн отправился в Фултон, чтобы лично представить Черчилля собравшимся в Вестминстерском колледже перед началом его речи.
Под прикрытием лживых обвинений
Свою программу наступления на нашу страну западные державы прикрывали обвинениями Советского Союза в нарушении достигнутых соглашений о послевоенном мире. Разоблачая лживость выступления Черчилля, Сталин в своем «ответе корреспонденту «Правды» указывал: «Совершенно абсурдно говорить об исключительном контроле СССР в Вене и Берлине, где имеются Союзные контрольные Советы из представителей четырех государств и где СССР имеет лишь ¼ часть голосов. Бывает, что иные люди не могут не клеветать, но надо все-таки знать меру».
Сталин обращал внимание и на то, что важной частью послевоенного урегулирования в Европе стало создание границ, которые обеспечивали безопасность СССР.
Он заявлял: «Немцы произвели вторжение в СССР через Финляндию, Польшу, Румынию, Венгрию… Спрашивается, что же может быть удивительного в том, что Советский Союз, желая обезопасить себя на будущее время, старается добиться того, чтобы в этих странах существовали правительства, лояльно относящиеся к Советскому Союзу?».
До обретения атомного оружия это требование СССР признавали наши западные союзники. В своем выступлении в Фултоне Черчилль умалчивал о том, что еще осенью 1944 года он был согласен на преобладающее влияние СССР в Румынии и Болгарии (на 75 - 90%). К марту 1946 году СССР не превысил эту «квоту», предложенную Черчиллем. В ноябре 1945 года на выборах в Народное собрание Болгарии Отечественный фронт, в который наряду с коммунистической партией входил Земледельческий союз, получил 88,2% голосов. Остальные голоса получили партии прозападной оппозиции. В Румынии, в которой сохранялась королевская власть, наряду с правящим Народно-демократическим фронтом, существовали и оппозиционные партии.
В Венгрии, которую Черчилль был согласен разделить поровну между СССР и Западом по степени влияния, на выборах в ноябре 1945 года компартия получила 17%, социал-демократическая партия - 17 %, Национальная крестьянская партия - 7%, а выборы выиграла партия мелких сельских хозяев, получившая 57%. Коммунисты были в явном меньшинстве.
Хотя Черчилль хотел в 1944 году добиться равного влияния Запада и СССР на Югославию, на самом деле эта страна не была полностью подвластна чьему-либо влиянию. Лишь под давлением Сталина коммунисты Югославии неохотно согласились включить в состав его правительства представителей эмигрантского правительства. Вскоре же события показали, что СССР не мог оказывать действенного влияния на правительство Югославии.
Не было полного господства СССР в марте 1946 г. и в Чехословакии. К тому времени в правительстве и местных органах коммунисты делили власть с представителями других партий на паритетных началах. Президентом республики, как и в 1938 году, оставался Э. Бенеш, олицетворявший прозападную ориентацию в стране.
Хотя ведущие посты в Польше оставались в руках коммунистов и левых социалистов, бывший премьер-министр эмигрантского правительства Миколайчик, вошедший в состав правительства в качестве заместителя председателя, и возглавляемая им партия «Польске строництво людове» играли значительную роль в политической жизни страны.
Совершенно очевидно, что надуманные обвинения и пугающие заявления Черчилля были предназначены для того, чтобы представить СССР вероломным агрессором и создать атмосферу, благоприятствующую нагнетанию международной напряженности.
Черчилль вопиющим образом искажал и готовность СССР к агрессивным действиям против Запада. К концу войны СССР потерял 30% своего национального богатства.
На территории, освобожденной от оккупантов, было разрушено 1710 городов и поселков и 70 тысяч сел и деревень. Были выведены из строя 182 угольных шахты, на треть сократилось производство черной металлургии и добыча нефти. Огромный урон понесло сельское хозяйство. Колоссальными были людские потери. Обращаясь к Трумэну и Черчиллю на Потсдамской конференции Сталин говорил: «Я не привык жаловаться, но должен сказать, что... мы потеряли несколько миллионов убитыми, нам людей не хватает. Если бы я стал жаловаться, я боюсь, что вы тут прослезились бы, до того тяжелое положение в России».
Эти факты признавали все объективные наблюдатели. Анализируя американские планы нападения на СССР, исследователь М. Шерри позже писал: «Советский Союз не представляет собой непосредственной угрозы, признало командование вооруженных сил. Его экономика и людские ресурсы истощены войной... Следовательно, в ближайшие несколько лет СССР сосредоточит свои усилия на восстановлении».
В докладе Совета планирования политики Государственного департамента США от 7 ноября 1947 года признавалось: «Советское правительство не желает и не ожидает войны с нами в обозримом будущем».
Суммируя свои впечатления о пребывании в СССР и встрече со Сталиным в начале 1947 года, фельдмаршал Монтгомери писал: «В целом я пришел к выводу, что Россия не в состоянии принять участие в мировой войне против любой сильной комбинации союзных стран, и она это понимает. Россия нуждалась в долгом периоде мира, в течение которого ей надо будет восстанавливаться. Я пришел к выводу, что Россия будет внимательно следить за обстановкой и будет воздерживаться от неосторожных дипломатических шагов, стараясь не "переходить черту" где бы то ни было, чтобы не спровоцировать новую войну, с которой она не сможет справиться... Я сообщил об этом в докладе британскому правительству и начальникам штабов».
Холодная война в действии
Однако, узнав о бедственном положении нашей страны, руководители Великобритании и США не «прослезились», а перешли к конфронтации с Советским Союзом, к тому же воспользовавшись наличием у американцев атомного оружия. В сентябре 1946 года специальный помощник президента США К. Клиффорд по приказу Г. Трумэна провел совещание с высшими государственными руководителями США и на его основе 24 сентября 1946 года представил доклад «Американская политика в отношении Советского Союза», в котором, в частности, говорилось: «Надо указать Советскому правительству, что мы располагаем достаточной мощью не только для отражения нападения, но и для быстрого сокрушения СССР в войне... Чтобы держать нашу мощь на уровне, который эффективен для сдерживания Советского Союза, США должны быть готовы вести атомную и бактериологическую войну». В середине 1948 года комитетом начальников штабов США был подготовлен план «Чариотир», предусматривавший применение 133 атомных бомб против 70 советских городов в первые 30 дней войны. 8 бомб предполагалось сбросить на Москву, а 7 - на Ленинград. Предполагалось в последующие два года войны сбросить на СССР еще 200 атомных бомб и 250 тысяч тонн обычных бомб.
Угрозы атомного нападения в адрес СССР, звучавшие в конгрессе США и британской палате общин, а также на страницах печати западных стран, подкреплялись враждебными действиями на международной арене.
В 1947 году правительство США в одностороннем порядке расторгло советско-американское соглашение 1945 года о поставках американских товаров в кредит. В марте 1948 года в США были введены экспортные лицензии, запрещавшие ввоз большинства товаров в СССР. Советско-американская торговля фактически прекратилась. Зато стала расширяться антисоветская пропаганда. В докладе К. Клиффорда от 24 сентября 1946 г. подчеркивалось: «В самых широких масштабах, какие потерпит Советское правительство, мы должны доставлять в страну книги, журналы, газеты и кинофильмы, вести радиопередачи на СССР». Так стала воплощаться в жизнь программа холодной войны, изложенная Уинстоном Черчиллем 5 марта 1946 года.
Я счастлив, что прибыл сегодня в Вестминстерский колледж и что вы присвоили мне ученую степень. Название «Вестминстер» мне кое-что говорит. Кажется, что я его где-то слышал. Ведь именно в Вестминстере я получил львиную долю своего образования в области политики, диалектики, риторики, ну и еще кое в чем. В сущности, мы с вами получили образование в одних и тех же или схожих учебных заведениях.
Также честь, возможно почти уникальная, для частного лица – быть представленным академической аудитории президентом Соединенных Штатов. Обремененный множеством различных забот и обязанностей, которых он не жаждет, но от которых не бежит, президент проделал путь в 1000 миль для того, чтобы почтить своим присутствием нашу сегодняшнюю встречу и подчеркнуть ее значение, дав мне возможность обратиться к этой родственной стране, моим соотечественникам по ту сторону океана, а может быть, еще и к некоторым другим странам.
Президент уже сказал вам о своем желании, которое, я уверен, совпадает с вашим, – чтобы я в полной мере был волен дать вам мой честный и верный совет в эти беспокойные и смутные времена.
Я, разумеется, воспользуюсь этой предоставленной мне свободой и чувствую себя тем более вправе сделать это, что какие бы то ни было личные амбиции, которые я мог иметь в мои молодые годы, давно удовлетворены сверх моих самых больших мечтаний.
Должен, однако, заявить со всей определенностью, что у меня нет ни официального поручения, ни статуса для такого рода выступления, и я говорю только от своего имени. Так что перед вами только то, что вы видите.
Поэтому я могу позволить себе, пользуясь опытом прожитой мною жизни, поразмышлять о проблемах, осаждающих нас сразу же после нашей полной победы на полях сражений, и попытаться изо всех сил обеспечить сохранение того, что было добыто с такими жертвами и страданиями во имя грядущей славы и безопасности человечества.
Соединенные Штаты находятся в настоящее время на вершине всемирной мощи. Сегодня торжественный момент для американской демократии, ибо вместе со своим превосходством в силе она приняла на себя и неимоверную ответственность перед будущим.
Оглядываясь вокруг, вы должны ощущать не только чувство исполненного долга, но и беспокойство о том, что можете оказаться не на уровне того, что от вас ожидается. Благоприятные возможности налицо, и они полностью ясны для обеих наших стран. Отвергнуть их, проигнорировать или же без пользы растратить означало бы навлечь на себя бесконечные упреки грядущих времен.
Постоянство мышления, настойчивость в достижении цели и великая простота решений должны направлять и определять поведение англоязычных стран в мирное время, как это было во время войны. Мы должны и, думаю, сможем оказаться на высоте этого жесткого требования.
Когда американские военные сталкиваются с какой-либо серьезной ситуацией, они обычно предваряют свои директивы словами «общая стратегическая концепция». В этом есть своя мудрость, поскольку наличие такой концепции ведет к ясности мышления.
Общая стратегическая концепция, которой мы должны придерживаться сегодня, есть не что иное, как безопасность и благополучие, свобода и прогресс всех семейных очагов, всех людей во всех странах.
Я имею в виду прежде всего миллионы коттеджей и многоквартирных домов, обитатели которых, невзирая на превратности и трудности жизни, стремятся оградить домочадцев от лишений и воспитать свою семью в боязни перед Господом или основываясь на этических принципах, которые часто играют важную роль.
Чтобы обеспечить безопасность этих бесчисленных жилищ, они должны быть защищены от двух главных бедствий – войны и тирании.
Всем известно страшное потрясение, испытываемое любой семьей, когда на ее кормильца, который ради нее трудится и преодолевает тяготы жизни, обрушивается проклятие войны.
Перед нашими глазами зияют ужасные разрушения Европы со всеми ее былыми ценностями и значительной части Азии.
Когда намерения злоумышленных людей либо агрессивные устремления мощных держав уничтожают во многих районах мира основы цивилизованного общества, простые люди сталкиваются с трудностями, с которыми они не могут справиться. Для них все искажено, поломано или вообще стерто в порошок.
Стоя здесь в этот тихий день, я содрогаюсь при мысли о том, что происходит в реальной жизни с миллионами людей и что произойдет с ними, когда планету поразит голод. Никто не может просчитать то, что называют «неисчислимой суммой человеческих страданий». Наша главная задача и обязанность – оградить семьи простых людей от ужасов и несчастий еще одной войны.
В этом мы все согласны.
Наши американские военные коллеги после того, как они определили «общую стратегическую концепцию» и просчитали все наличные ресурсы, всегда переходят к следующему этапу – поискам средств ее реализации.
В этом вопросе также имеется общепринятое согласие. Уже образована всемирная организация с основополагающей целью предотвратить войну. ООН, преемница Лиги Наций с решающим добавлением к ней США и всем, что это означает, уже начала свою работу. Мы обязаны обеспечить успех этой деятельности, чтобы она была реальной, а не фиктивной, чтобы эта организация представляла из себя силу, способную действовать, а не просто сотрясать воздух, и чтобы она стала подлинным Храмом Мира, в котором можно будет развесить боевые щиты многих стран, а не просто рубкой мировой вавилонской башни.
Прежде чем мы сможем освободиться от необходимости национальных вооружений в целях самосохранения, мы должны быть уверены, что наш храм построен не на зыбучих песках или трясине, а на твердой скалистой основе. Все, у кого открыты глаза, знают, что наш путь будет трудным и долгим, но если мы будем твердо следовать тому курсу, которому следовали в ходе двух мировых войн (и, к сожалению, не следовали в промежутке между ними), то у меня нет сомнений в том, что в конце концов мы сможем достичь нашей общей цели.
Здесь у меня имеется и практическое предложение к действию. Суды не могут работать без шерифов и констеблей. Организацию Объединенных Наций необходимо немедленно начать оснащать международными вооруженными силами. В таком деле мы можем продвигаться только постепенно, но начать должны сейчас.
Я предлагаю, чтобы всем государствам было предложено предоставить в распоряжение Всемирной Организации некоторое количество военно-воздушных эскадрилий. Эти эскадрильи готовились бы в своих собственных странах, но перебрасывались бы в порядке ротации из одной страны в другую.
Летчики носили бы военную форму своих стран, но с другими знаками различия. От них нельзя было бы требовать участия в военных действиях против своей собственной страны, но во всех других отношениях ими руководила бы Всемирная Организация.
Начать создавать такие силы можно было бы на скромном уровне и наращивать их по мере роста доверия. Я хотел, чтобы это было сделано после Первой мировой войны, и искренне верю, что это можно сделать и сейчас.
Однако было бы неправильным и неосмотрительным доверять секретные сведения и опыт создания атомной бомбы, которыми в настоящее время располагают Соединенные Штаты, Великобритания и Канада, Всемирной Организации, еще пребывающей в состоянии младенчества.
Было бы преступным безумием пустить это оружие по течению во все еще взбудораженном и не объединенном мире. Ни один человек, ни в одной стране не стал спать хуже от того, что сведения, средства и сырье для создания этой бомбы сейчас сосредоточены в основном в американских руках.
Не думаю, что мы спали бы сейчас столь спокойно, если бы ситуация была обратной и какое-нибудь коммунистическое или неофашистское государство монополизировало на некоторое время это ужасное средство. Одного страха перед ним уже было бы достаточно тоталитарным системам для того, чтобы навязать себя свободному демократическому миру.
Ужасающие последствия этого не поддавались бы человеческому воображению. Господь повелел, чтобы этого не случилось, и у нас есть еще время привести наш дом в порядок до того, как такая опасность возникнет.
Но даже в том случае, если мы не пожалеем никаких усилий, мы все равно должны будем обладать достаточно разительным превосходством, чтобы иметь эффективные устрашающие средства против его применения или угрозы такого применения другими странами. В конечном счете, когда подлинное братство людей получило бы реальное воплощение в виде некоей Всемирной Организации, которая обладала бы всеми необходимыми практическими средствами, чтобы сделать ее эффективной, такие полномочия могли бы быть переданы ей.
Теперь я подхожу ко второй опасности, которая подстерегает семейные очаги и простых людей, а именно – тирании. Мы не можем закрывать глаза на то, что свободы, которыми пользуются граждане во всей Британской империи, не действуют в значительном числе стран; некоторые из них весьма могущественны.
В этих государствах власть навязывается простым людям всепроникающими полицейскими правительствами. Власть государства осуществляется без ограничения диктаторами либо тесно сплоченными олигархиями, которые властвуют с помощью привилегированной партии и политической полиции.
В настоящее время, когда трудностей все еще так много, в наши обязанности не может входить насильственное вмешательство во внутренние дела стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны.
Мы должны неустанно и бесстрашно провозглашать великие принципы свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира и которые в развитие Великой Хартии, Билля о правах, закона Хабеас Корпус, суда присяжных и английского общего права обрели свое самое знаменитое выражение в Декларации Независимости.
Они означают, что народ любой страны имеет право и должен быть в силах посредством конституционных действий, путем свободных нефальсифицированных выборов с тайным голосованием выбрать или изменить характер или форму правления, при котором он живет; что господствовать должны свобода слова и печати; что суды, независимые от исполнительной власти и не подверженные влиянию какой-либо партии, должны проводить в жизнь законы, которые получили одобрение значительного большинства населения либо освящены временем или обычаями.
Это основополагающие права на свободу, которые должны знать в каждом доме. Таково послание британского и американского народов всему человечеству. Давайте же проповедовать то, что мы делаем, и делать то, что мы проповедуем.
Итак, я определил две главные опасности, угрожающие семейным очагам людей. Я не говорил о бедности и лишениях, которые зачастую тревожат людей больше всего. Но если устранить опасности войны и тирании, то, несомненно, наука и сотрудничество в ближайшие несколько лет, максимум несколько десятилетий принесут миру, прошедшему жестокую школу войны, рост материального благосостояния, не виданный в истории человечества.
В настоящее время, в этот печальный и оцепеняющий момент, нас угнетают голод и уныние, наступившие после нашей колоссальной борьбы. Но это все пройдет, и может быть, быстро, и нет никаких причин, кроме человеческой глупости и бесчеловечного преступления, которые не дали бы всем странам без исключения воспользоваться наступлением века изобилия.
Я часто привожу слова, которые пятьдесят лет назад слышал от великого американского оратора ирландского происхождения и моего друга Берка Кокрана:
«На всех всего достаточно. Земля – щедрая мать. Она даст полное изобилие продовольствия для всех своих детей, если только они будут ее возделывать в справедливости и мире».
Итак, до сих пор мы в полном согласии.
Сейчас, продолжая пользоваться методикой нашей общей стратегической концепции, я подхожу к тому главному, что хотел здесь сказать. Ни эффективное предотвращение войны, ни постоянное расширение влияния Всемирной Организации не могут быть достигнуты без братского союза англоязычных народов.
Это означает особые отношения между Британским Содружеством и Британской империей и Соединенными Штатами.
У нас нет времени для банальностей, и я дерзну говорить конкретно.
Братский союз требует не только роста дружбы и взаимопонимания между нашими родственными системами общества, но и продолжения тесных связей между нашими военными, которые должны вести к совместному изучению потенциальных опасностей, совместимости вооружений и военных уставов, а также обмену офицерами и курсантами военно-технических колледжей.
Это также означало бы дальнейшее использование уже имеющихся средств для обеспечения взаимной безопасности путем совместного пользования всеми военно-морскими и военно-воздушными базами.
Это, возможно, удвоило бы мобильность американского флота и авиации. Это намного повысило бы мобильность вооруженных сил Британской империи, а также, по мере того как мир успокоится, дало бы значительную экономию финансовых средств. Уже сейчас мы совместно пользуемся целым рядом островов; в близком будущем и другие острова могут перейти в совместное пользование. США уже имеют постоянное соглашение об обороне с доминионом Канада, которая глубоко предана Британскому Содружеству и империи.
Это соглашение более действенно, чем многие из тех, которые часто заключались в рамках формальных союзов. Этот принцип следует распространить на все страны Британского Содружества с полной взаимностью. Так и только так мы сможем, что бы ни случилось, обезопасить себя и работать вместе во имя высоких и простых целей, которые дороги нам и не вредны никому.
На самом последнем этапе может реализоваться (и, я считаю, в конечном счете реализуется) и идея об общем гражданстве, но этот вопрос мы вполне можем оставить на усмотрение судьбы, чью протянутую нам навстречу руку столь многие из нас уже ясно видят.
Есть, однако, один важный вопрос, который мы должны себе задать. Будут ли особые отношения между США и Британским Содружеством совместимы с основополагающей верностью Всемирной Организации?
Мой ответ: такие отношения, напротив, представляют собой, вероятно, единственное средство, с помощью которого эта организация сможет обрести статус и силу.
Уже существуют особые отношения между США и Канадой и южноамериканскими республиками. У нас также имеется заключенный на 20 лет договор о сотрудничестве и взаимной помощи с Россией.
Я согласен с министром иностранных дел Великобритании г-ном Бевином, что этот договор, в той степени, в какой это зависит от нас, может быть заключен и на 50 лет. Нашей единственной целью является взаимная помощь и сотрудничество. Наш союз с Португалией дал плодотворные результаты в критические моменты минувшей войны.
Ни одно из этих соглашений не входит в противоречие с общими интересами всемирного соглашения. Напротив, они могут помогать работе Всемирной Организации.
«В доме Господа всем хватит места». Особые отношения между Объединенными Нациями, которые не имеют агрессивной направленности против какой-либо страны и не несут в себе планов, несовместимых с Уставом Организации Объединенных Наций, не только не вредны, но полезны и, я полагаю, необходимы.
Я уже говорил о Храме Мира. Возводить этот Храм должны труженики из всех стран.
Если двое из этих строителей особенно хорошо знают друг друга и являются старыми друзьями, если их семьи перемешаны и, цитируя умные слова, которые попались мне на глаза позавчера, «если у них есть вера в цели друг друга, надежда на будущее друг друга и снисхождение к недостаткам друг друга», то почему они не могут работать вместе во имя общей цели как друзья и партнеры?
Почему они не могут совместно пользоваться орудиями труда и таким образом повысить трудоспособность друг друга? Они не только могут, но и должны это делать, иначе Храм не будет возведен либо рухнет после постройки бездарными учениками, и мы будем снова, уже в третий раз, учиться в школе войны, которая будет несравненно более жестокой, чем та, из которой мы только что вышли.
Могут вернуться времена средневековья, и на сверкающих крыльях науки может вернуться каменный век, и то, что сейчас может пролиться на человечество безмерными материальными благами, может привести к его полному уничтожению.
Я поэтому взываю: будьте бдительны. Быть может, времени осталось уже мало. Давайте не позволим событиям идти самотеком, пока не станет слишком поздно. Если мы хотим, чтобы был такой братский союз, о котором я только что говорил, со всей той дополнительной мощью и безопасностью, которые обе наши страны могут из него извлечь, давайте сделаем так, чтобы это великое дело стало известным повсюду и сыграло свою роль в укреплении основ мира.
Лучше предупреждать болезнь, чем лечить ее.
На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям.
Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина.
В Англии – я не сомневаюсь, что и здесь тоже, – питают глубокое сочувствие и добрую волю ко всем народам России и решимость преодолеть многочисленные разногласия и срывы во имя установления прочной дружбы.
Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ от возможного возобновления германской агрессии. Мы рады видеть ее на своем законном месте среди ведущих мировых держав. Мы приветствуем ее флаг на морях. И прежде всего мы приветствуем постоянные, частые и крепнущие связи между русским и нашими народами по обе стороны Атлантики.
Однако я считаю своим долгом изложить вам некоторые факты – уверен, что вы желаете, чтобы я изложил вам факты такими, какими они мне представляются, – о нынешнем положении в Европе.
От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы – Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София.
Все эти знаменитые города и население в их районах оказались в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и все возрастающему контролю Москвы.
Только Афины с их бессмертной славой могут свободно определять свое будущее на выборах с участием британских, американских и французских наблюдателей.
Польское правительство, находящееся под господством русских, поощряется к огромным и несправедливым посягательствам на Германию, что ведет к массовым изгнаниям миллионов немцев в прискорбных и невиданных масштабах.
Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль.
Почти все эти страны управляются полицейскими правительствами, и по сей день, за исключением Чехословакии, в них нет подлинной демократии. Турция и Персия глубоко обеспокоены и озабочены по поводу претензий, которые к ним предъявляются, и того давления, которому они подвергаются со стороны правительства Москвы.
В Берлине русские предпринимают попытки создать квазикоммунистическую партию в своей зоне оккупированной Германии посредством предоставления специальных привилегий группам левых немецких лидеров.
После боев в июне прошлого года американская и британская армии в соответствии с достигнутым ранее соглашением отошли на Запад по фронту протяженностью почти в 400 миль на глубину, достигшую в некоторых случаях 150 миль, с тем, чтобы наши русские союзники заняли эту обширную территорию, которую завоевали западные демократии.
Если сейчас Советское правительство попытается сепаратными действиями создать в своей зоне прокоммунистическую Германию, это вызовет новые серьезные затруднения в британской и американской зонах и даст побежденным немцам возможность устроить торг между Советами и западными демократиями.
Какие бы выводы ни делать из этих фактов, – а все это факты, – это будет явно не та освобожденная Европа, за которую мы сражались. И не Европа, обладающая необходимыми предпосылками для создания прочного мира.
Безопасность мира требует нового единства в Европе, от которого ни одну сторону не следует отталкивать навсегда. От ссор этих сильных коренных рас в Европе происходили мировые войны, свидетелями которых мы являлись или которые вспыхивали в прежние времена.
Дважды в течение нашей жизни Соединенные Штаты против своих желаний и традиций и в противоречии с аргументами, которые невозможно не понимать, втягивались непреодолимыми силами в эти войны для того, чтобы обеспечить победу правого дела, но только после ужасной бойни и опустошений. Дважды Соединенные Штаты были вынуждены посылать на войну миллионы своих молодых людей за Атлантический океан.
Но в настоящее время война может постичь любую страну, где бы она ни находилась между закатом и рассветом. Мы, безусловно, должны действовать с сознательной целью великого умиротворения Европы в рамках Организации Объединенных Наций и в соответствии с ее Уставом. Это, по моему мнению, политика исключительной важности.
По другую сторону «железного занавеса», который опустился поперек Европы, другие причины для беспокойства. В Италии деятельность коммунистической партии серьезно скована необходимостью поддерживать претензии обученного коммунистами маршала Тито на бывшую итальянскую территорию в центре Адриатики. Тем не менее ситуация в Италии остается неопределенной. Опять-таки невозможно представить восстановленную Европу без сильной Франции.
Всю свою жизнь я выступал за существование сильной Франции и никогда, даже в самые мрачные времена, не терял веры в ее будущее. И сейчас я не теряю этой веры. Однако во многих странах по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из коммунистического центра.
За исключением Британского Содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм находится в стадии младенчества, коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации.
Все это тягостные факты, о которых приходится говорить сразу же после победы, одержанной столь великолепным товариществом по оружию во имя мира и демократии. Но было бы в высшей степени неразумно не видеть их, пока еще осталось время.
Озабоченность также вызывают перспективы на Дальнем Востоке, особенно в Маньчжурии. Соглашение, достигнутое в Ялте, к которому я был причастен, было чрезвычайно благоприятным для России. Но оно было заключено в то время, когда никто не мог сказать, что война закончится летом или осенью 1945 года, и когда ожидалось, что война с Японией будет идти в течение 18 месяцев после окончания войны с Германией.
В вашей стране вы настолько хорошо информированы о Дальнем Востоке и являетесь такими верными друзьями Китая, что мне нет необходимости распространяться на тему о положении там.
Я чувствовал себя обязанным обрисовать вам тень, которая и на Западе, и на Востоке падает на весь мир. Во время заключения Версальского договора я был министром и близким другом г-на Ллойд Джорджа, который возглавлял делегацию Великобритании в Версале.
Я не соглашался со многим из того, что было там сделано, но у меня отложилось очень яркое впечатление от ситуации того времени, и мне больно сопоставлять ее с нынешней. Это были времена больших ожиданий и безграничной уверенности в том, что войн больше не будет и что Лига Наций станет всемогущей. Сегодня я не вижу и не чувствую такой уверенности и таких надежд в нашем измученном мире.
С другой стороны, я гоню от себя мысль, что новая война неизбежна, тем более в очень недалеком будущем. И именно потому, что я уверен, что наши судьбы в наших руках и мы в силах спасти будущее, я считаю своим долгом высказаться по этому вопросу, благо у меня есть случай и возможность это сделать.
Я не верю, что Россия хочет войны. Чего она хочет, так это плодов войны и безграничного распространения своей мощи и доктрин. Но о чем мы должны подумать здесь сегодня, пока еще есть время, так это о предотвращении войн навечно и создании условий для свободы и демократии как можно скорее во всех странах.
Наши трудности и опасности не исчезнут, если мы закроем на них глаза или просто будем ждать, что произойдет, или будем проводить политику умиротворения. Нам нужно добиться урегулирования, и чем больше времени оно займет, тем труднее оно пойдет и тем более грозными станут перед нами опасности. Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости.
По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь непригодна.
Мы не можем позволить себе – насколько это в наших силах – действовать с позиций малого перевеса, который вводит во искушение заняться пробой сил. Если западные демократии будут стоять вместе в своей твердой приверженности принципам Устава Организации Объединенных Наций, их воздействие на развитие этих принципов будет громадным и вряд ли кто бы то ни было сможет их поколебать. Если, однако, они будут разъединены или не смогут исполнить свой долг и если они упустят эти решающие годы, тогда и в самом деле нас постигнет катастрофа.
В прошлый раз, наблюдая подобное развитие событий, я взывал во весь голос к своим соотечественникам и ко всему миру, но никто не пожелал слушать. До 1933 или даже до 1935 года Германию можно было уберечь от той страшной судьбы, которая ее постигла, и мы были бы избавлены от тех несчастий, которые Гитлер обрушил на человечество.
Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что разорила огромные области земного шара. Ее, я убежден, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Германия была бы могущественной, процветающей и уважаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужасный смерч.
Мы не должны позволить такому повториться.
Сейчас этого можно добиться только путем достижения сегодня, в 1946 году, хорошего взаимопонимания с Россией по всем вопросам под общей эгидой Организации Объединенных Наций, поддерживая с помощью этого всемирного инструмента это доброе понимание в течение многих лет, опираясь на всю мощь англоязычного мира и всех тех, кто с ним связан.
Пусть никто не недооценивает внушительную силу Британской империи и Содружества.
Пусть вы видите на нашем острове 46 миллионов человек, которые испытывают трудности с продовольствием, и пусть у нас есть сложности с восстановлением нашей промышленности и экспортной торговли после шести лет беззаветных военных усилий; не думайте, что мы не сможем пройти через эту мрачную полосу лишений так же, как мы прошли через славные годы страданий, или что через полвека нас не будет 70 или 80 миллионов, проживающих по всему миру и единых в деле защиты наших традиций, нашего образа жизни и тех вселенских ценностей, которые мы с вами исповедуем.
Если население Британского Содружества и Соединенных Штатов будет действовать совместно, при всем том, что такое сотрудничество означает в воздухе, на море, в науке и экономике, то будет исключен тот неспокойный, неустойчивый баланс сил, который искушал бы на амбиции или авантюризм.
Напротив, будет совершенная уверенность в безопасности.
Если мы будем добросовестно соблюдать Устав Организации Объединенных Наций и двигаться вперед со спокойной и трезвой силой, не претендуя на чужие земли и богатства и не стремясь установить произвольный контроль над мыслями людей, если все моральные и материальные силы Британии объединятся с вашими в братском союзе, то откроются широкие пути в будущее – не только для нас, но и для всех, не только на наше время, но и на век вперед.
Рецензии
В свое время преподаватель Института иностранных языков Вилен Наумович Комиссаров говорил нам, тогдашним его слушателям, что фултоновскую речь Черчилля очень сложно адекватно перевести в силу специфичности выражений, употребленных этим деятелем. Действительно его речь выдержана в стиле англиканского проповедника 19 в. и изобилует абстрактными понятиями и архаичными оборотами. Смысл речи, правда, вполне понятен: угроза со стороны фашистской Германии миновала, и над «англоязычными» народами нависает другая, коммунистическая угроза, ради отражения которой весь англоязычный мир должен объединиться.
Представленный текст похож на простое воспроизведение перевода, выполненного переводчиком-синхронистом. Незаметно следов какой-либо литературной обработки этого текста. Имеют место разного рода формальные пропуски, например, опускаются слова вроде «дамы и господа» или «господин президент», относящиеся к президенту США или главе Вестминстерского колледжа. В начальном абзаце перевод текста несколько отличается от английского текста, размещенного, например, на сайте http://britannia.com/history/docs/sinews1.html. Так, Черчилль говорит, что он польщен тем, что степень присуждается ему «from an institution whose reputation has been so solidly established» - этого в переводе нет.
Некоторые замечания по переводу:
В этих государствах власть навязывается простым людям всепроникающими полицейскими правительствами…
В оригинале скорее что-то вроде «над людьми устанавливается контроль…» и вовсе не переведена фраза Черчилля о том, что этот контроль устанавливается to a degree which is overwhelming and contrary to every principle of democracy
Во внутренние дела стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны
в оригинале скорее «стран, над которыми мы не одержали победы в войне или которых не победили в войне (дословно «не завоевали»)»
По-русски «Великая хартия вольностей», а не просто Великая хартия; в Декларации Независимости опущено – США
Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
